– О чем узнал? – сердито спросил, воскликнув, император.
– К чему это шутовство? Ты же уже давно все понял и даже отдал приказ… Приказ о том, чтобы созвать других царей пяти царств тебе на помощь, и приказ о призыве всех твоих друзей в Иллирионе.
Позади Царя Мегала появился силуэт генерала Деста. Прямо за ним в тронный зал ускоренным шагом вошли колонны воинов пограничных земель. Это заставило находившихся в тронном зале придворных и слуг столпиться радом с императором и стражниками. Император же наоборот вышел вперед всех.
– Предатели! – сказал император, а затем обратился к рядовым воинам пограничного периметра столичных имперских рейдарианских легионов, которые пришли с генералом Дестом. – Вы… Вы присягали служить императору и империи. Вот вам мой приказ: взять предателя генерала Деста и заключить его под стражу; взять предателя Царя Мегала, моего брата, – полным уныния был голос императора, – взять его и заключить под стражу.
– Извините, Ваше Императорское Величество, но это мои воины. Они доверяют и слушаются только меня, мы прошли с ними через огонь и воду. Мы сокрушали империи. С некоторыми, при всем уважении, когда вас еще и в планах у вашего отца не было. А вы заперли нас на периметре… На границе… – с болью в сердце произнес генерал Дест. Единственное, что мы можем – сражаться, но вы лишили нас этого, оставив лишь бесконечные тренировки. Но чего стоят бессмысленные, бесцельные тренировки, когда не можешь испытать себя на практике. Рейдарианец, бывший на войне, в ней навсегда! – и воины Деста застучали ногами о мраморный пол зала. – Рейдарианец без войны – не рейдарианец! – продолжил Дест, а воины снова застучали. И даже императорских стражников поразили сомнения – бывалые воины, которыми они были, заговорили о этих словах.
С бокового прохода в тронный зал прибежала императрица. Она не знала, что делать. Стражники императора не пускали ее внутрь тронного зала.
– Сарон! – выкрикнула императрица, вытянув руки в сторону мужа.
– Мирана, ты как нельзя кстати. Не придется тратить время на твои поиски, – улыбаясь произнес Мегал.
– Что здесь происходит, Мегал? – тревожно произнесла императрица.
– Боюсь, что твой муж и мой брат не справился со своими обязанностями… За что, к моему глубокому сожалению, придется заплатить всей нашей семье. Сначала я убью твоего мужа. Потом тебя. Потом твоего новорожденного сына. Извини, но это наиболее разумный вариант.
– Разумный? Это чистое безумие! – в ярости ответила Мирана.
– Зачем ты пришла, Мирана? Тебе должны были сказать, что нужно спрятать ребенка и уходить, – возмущенно произнес император Сарон. – Хотя… Это уже не важно. Стража, убить предателей! – сказал Сарон, будучи полон уныния и печали.
– Нет, – прокричал Мегал. – Без надобности славным воинам погибать по твоей прихоти. Или, может, вы желаете пасть от меча собратьев? – обратился Мегал к стражникам. – Это решим я и ты! – затем обратился он к Сарону. – Один на один. Я вызываю тебя на поединок! – яростно прокричал Мегал.
Императорские стражники достали мечи, воины Деста тоже, но никто не торопился идти в бой после слов Мегала. И все же один стражник смельчак побежал прямиком на молодого царя Мегала. Опытный воин, заслуживший своими боевыми умениями право защищать императора и его семью, против молодого царя, чудовищно натренированного лучшими боевыми мастерами Рейдарии, с амбициями и верой в праведность своего дела.
Стражник на бегу замахнулся и попытался нанести удар, но Мегал даже не отбил удар, а просто уклонился от удара. Здоровый меч императорского стражника просто пролетел вблизи Мегала, едва не достав его. Мегал же начал замахиваться еще во время уклонения от удара. Так меч Мегала отрубил стражнику половины обеих его рук.
Раздался рев стражника от ужасной боли.
– Извини… Удар был сильным и точным, но я быстрее и мой меч больше, – сказал Мегал.
Стражник еще раз побежал на Мегала – словно в последний поход, – и Мегал прекратил его страдания точным и не менее сильным ударом, отрубив ему голову.
Звуки позади императорской стражи полностью утихли, будто чиновники и придворные обомлели пред царем, что так легко расправился со столь опытным, сильным и смелым воином императорской стражи.
– Ну что, кто еще? – спросил Мегал, но никто не изъявил желание. – Ну ладно, тогда теперь твоя очередь… Брат.
– Да будет так, – произнес император Сарон. – Дайте мне меч.
Из толпы слуг и придворных выбежал оруженосец императора встал на колено, приклонил голову и преподнес его меч. Император Сарон взял легендарный фамильный меч императорской семьи. Позолоченный от края до края, местами посеребренный, весь в гравировках. Этому мечу было более одной тысячи лет, но выглядел он, как новый – словно его только что отполировали. Его держали в руках почти все правители Рейдарии от последнего вождя Рейнеи до великих императоров завоевателей Рейдарианской империи.
– Ты позоришь этот меч, держа его в руках! Ты позор нашего рода и всего народа Рейдарии! Предатель не я, а ты! – произнес Мегал.
– Смотри не споткнись о свое самомнение, Мегал, – гордо и грозно ответил Сарон.
Из коридора начал доносится плач ребенка. Повитуха под присмотром воинов империи внесла ребенка в тронный зал через главный в вход.
– Мой мальчик, – сказала Мирана. – Оставьте моего мальчика.
– Извини, но боюсь, он нужен мне, – сказал Мегал.
Императрица изо всех сил пыталась протиснуться сквозь стражников, но все ее попытки были тщетны.
– Я ваша императрица! Пустите, я приказываю!
– Мы не можем вас пропустить – приказ императора, – монотонно ответил ей один из стражников.
– Я убью тебя! За моего сына! За мою жену! Я убью тебя, Мегал, – сказал император Сарон.
– Что ж, хорошо, только быстрее! – ответил царь Мегал.
Сарон и Мегал разбежались друг на друга – и схлестнулись они в битве.
Их мечи издавали звуки, словно молоты на наковальне. Серия мощных ударов обрушилась на Мегала, но он стойко отбил их все.
– Забавно, ты на семь лет старше меня, но сражаешься не так уж и плохо для старика, – выдохнул и сказал Мегал.
На Мегала тут же снова обрушился град ударов. Императорский меч был куда легче обычного меча простого воина, хотя не уступал ему в размерах, что позволяло Сарону двигаться куда быстрее, и наносить удары молниеносно, раз за разом. Меч Мегала же, в свою очередь, наоборот был утяжелен и удлинен, относительно обычного меча рейдарианского воина. Все это заставляло Мегала напрягаться куда сильнее. Трудно было успеть за Сароном, но Мегал не подавал и вида, несмотря ни на что отбивая каждый удар. Ярости Сарона не было предела, но от Мегала также исходила ярость, гнев и ненависть.
Сарон все сильнее оттеснял брата к стене, прямо в сторону воинов генерала Деста, но они расступились. Удар за ударом продолжал обрушаться на Мегала. Когда император почти прижал Мегала к стене, Мегал вдруг резко перестал отбиваться – он резко отпрыгнул назад, в прыжке оттолкнулся от стены, и запустил свой меч в брата, как копье, после чего будто молния с небес, меч Мегала пронзил бок Сарона.
– Нет! – провопила жена императора, затем закрыв глаза рукой.
Под плач новорожденного ребенка послышались странные звуки, исходящие от находившихся в тронном зале. Это было похоже то ли на ярко выраженное удивление, то ли на сочувствие тех, кто был позади стражи.
Казалось, еще чуть-чуть и меч пронзил бы центральную часть живота императора на сквозь, но в последний момент император почти уклонился. Сарон из-за того, что меч Мегала пронзил его бок с огромной скоростью, резко отодвинулся назад и встал на одно колено. Было видно, что удар повлек за собой сильную боль. И вот, пока лезвие меча Мегала было все еще от части в боку Сарона, Мегал, только приземлившись после прыжка, нанес удар ногой невероятной силы в область туловища Сарона, от чего император упал, при этом меч Мегала еще сильнее раздробил его бок. Мегал вытащил из мрамора на полу свой меч, вонзенный в него от силы броска меча, и захотел нанести последний, сокрушительный удар, но Сарон, несмотря на серьезнейшее увечье, сделал кувырок назад, и Мегал промазал, ударив мечем в пол.
Казалось, будто Сарон вообще перестал чувствовать боль, тем не менее он истекал кровью. Мегала это будто бы разозлило. На этот раз Мегал под собственный воинственный рев пошел в наступление и уже его удары оттесняли Сарона. Эти удары были не столь быстры, как у его раненого брата императора, но чуть более сильны. Император изо всех сил пытался сдерживать эти сокрушительные удары, отбивая один удар за другим, но со временем это становилось все труднее и труднее – кровоточащая рана давала о себе знать.
Удар за ударом становились все сильнее и сильнее. Мегал понял, что если бить сильнее, то рано или поздно Сарон окончательно выдохнется и банально ошибется. Мегал начал бить что есть силы, но Сарон держался. Тогда Мегал, находясь полностью в поту, напряг свои мышцы, чтобы вложить всю свою мощь в один единственный удар, – и будто с разбегу, замахнулся в прыжке и изо всех сил нанес удар. Сарон изо всех сил пытался быстро отойти, чтобы меч не достиг его, но меч быть слишком протяженным, поэтому Сарону пришлось заблокировать удар, однако удар Мегала был столь сильный, что выбил меч у Сарона из рук, и меч Мегала от части прошелся по торсу императора, после чего император упал прямо возле трона.
Снова от присутствующих послышались эти звуки.
– И это все? Я думал, тебя на большее время хватит, – сказал Мегал. – Может стоило надеть броню?
– Ты тоже был без шлема и нагрудника, так что все честно, – ответил Сарон, тяжело дыша.
Император отползал на одной руке, пока Мегал неспешно шел за ним. А затем облокотился спиной о основание трона.
– Сражайся! – плача прокричала Мирана, но было поздно. Император Сарон потерял уже слишком много крови. Первая рана оказалась слишком серьезной для этого сражения, и активное движения лишь ускорило кровотечение.
– Прошу, пощади их! – сказал Сарон.
– Извини, но ты просишь слишком много… – ответил Мегал.
– Прошу… сохрани жизнь… хотя бы моему сыну.
– Что ж, если это твое последнее желание… – сказал Мегал. – Так и быть, я дам ему почувствовать, что такое жизнь. Но чтобы не допустить твой род до престола, я сражусь и с ним, когда ему исполниться шестнадцать.
Император Сарон повернул голову в сторону жены императрицы, но ее там уже не было. Он посмотрел на брата и слегка улыбнулся.
– Ты побледнел, брат, – сказал царь Мегал и вонзил в грудь брата свой меч.
Сарон будто не почувствовал меча, вонзенного в грудь. Братья посмотрели друг другу в глаза, и царь Мегал вытащил меч из груди брата. Император Сарон начал захлебываться собственной кровью.
Молодой царь Мегал отвернулся от брата оглядел всех, кто был в тот момент в тронном зале и сказал:
– Теперь я – ваш император! – и приклонились все присутствующие пред новым императором.
В зале наступила тишина – и сел Мегал на трон, пока рядом, опершись спиной о подножье трона, лежал его истекающий кровью брат.
Глава 2 «Исповедь изгнанника»
С самых ранних лет, я понимал, что я не совсем принц. Хотя, именно так меня называли. Это было будто издевательство. Каждый раз, когда я спрашивал о родителях, мне отвечали, что они умерли, и сейчас я на попечении императора Мегала – моего дяди. Если же я спрашивал о том, как… Что ж… Тогда мне отвечали, что они погибли в бою. Геройски сражаясь за то, во что они верили.
Это продолжалось довольно долго. До момента, пока я, лет в девять, не напросился на аудиенцию к моему дяде. Это было так волнительно. До этого момента я видел его лишь раз… Тогда его чествовали все жители Иллириона. Еще бы… Война длившаяся пять лет после великого раскола закончилась – ведь он воссоединил империю. Он склонил на свою сторону царства империи, сохранявшие нейтралитет, и вернул контроль над царством предков – Рейнеей. К сожалению, тогда я видел все это лишь с балкона замка. Меня тогда и близко бы к нему не подпустили. Всенародный праздник в честь дня воссоединения длился три дня. Знаю только, что к нам в Иллирион тогда прибыло много важных особ, так как все празднество я провел в запертой комнате замка. После праздника мой дядя снова отправился на войну. На этот раз на четыре года. И вот он наконец-то снова в столице. Еще одна победа, но не еще одно завоеванное царство. Точнее, разграбив его, он просто сравнял с землей это заморское королевство, казалось, не оставив от него и следа. Как когда-то император Зхол сделал с Форсией. Когда он вернулся после этой воины, люди в Иллирионе снова встречали его криками, но я не уверен, что, то были те же крики и овации в честь победы, как и четыре года назад, но его точно боялись и уважали все без исключения. На этот раз празднеств никто не устраивал. И вот я наконец иду к своему дяде в сопровождении стражи и пары слуг, а также моего главного учителя – магистра Лемна. Я подхожу к вратам, учитель говорит мне, чтобы я ему ни за что не перечил – и стража отворяет двери в тронный зал. Пред взором предстали военачальники и некоторые известные богачи города. Вероятно, у них с моим дядей шел активный диалог, но, когда я вошел – все тут же замолкли. Мой дядя-император с серьезным видом оглядел этих людей, меня и тех, что со мной пришли, и сказал: «Оставьте нас!» Это было забавно, все тут же просто испарились, захлопнув за собой все двери. Тогда я немного испугался и растерялся. Слишком много мыслей было в голове. И тут он говорит: «Чему тебя учили пока я был занят? Ты стал сильным?»
А я: «Меня учили боевому делу, наукам и основам магии».
Он мне: «В чем ты преуспел?»
А я: «Мне нравится история и астрология».
Он мне: «Я не спросил о том, что тебе нравится. Я спросил: „Что у тебя получается?“, „В чем заключаются твои успехи?“».
А я от растерянности смог вывались из себя лишь: «Почему умерли мои родители?». Этот вопрос терзал меня слишком долго.
«Что ж, я понял, тебя ничему не учили… либо ты ничему не учился», – грозным голосом отвечает он, а после встает с трона и говорит: «Я убил твоего отца. Прямо на этом самом месте. А мать… Похоже, что она тоже мертва… так как вестей о ней не было уже давно. Но я не видел ее труп… Так или инче по моему приказу по всей империи было убито достаточно тех, кто хотя бы мог ей помочь. Все они пошли против самой империи, против своего народа, – за что ответили своей жизнью. Вся империя была в ужасе. Жаль, что я лично не смог насладится всеми этими моментами – был занят ведением войны.»
К тому моменту я, будучи мальчишкой, уже буквально почти рыдал. Я знал, что «великий раскол» случился не просто так, но часть меня в силу малого возраста старалась это отрицать. Мои самые страшные предположения оказались правдой. Император Мегал, мой дядя – убийца моих родителей. Тогда это буквально ослепило мне глаза. И ярость обуяла мною.
В ярости я взял самый мелкий меч из тех, что стояли в тронном зале для красоты. Этот меч длинной был с мой рост. Было чудовищно тяжело его поднять. Хоть я и рейдарианец царских кровей, хоть я и тренировался упражняться с мечем с пяти лет, – взмах меча в сторону дяди был самым сложным взмахом меча в моей жизни. Я замахнулся, а он вынул свой меч из ножен за спиной и, разумеется, отбил этот удар. К тому времени я уже был наслышан о его превосходном умении владения мечем, и непосредственно о его легендарном мече – Темном жнеце. Никогда не понимал смысла называть свои мечи. Детская забава. Я даже в детстве не давал им имен. Но некоторые так делают… А уж царские или королевские особы это просто обожают. Никогда этого не понимал.
Так вот, о чем это я?.. Он отбил мой удар и говорит: «Чему-то тебя все-таки научили…»
Меня это только сильнее разозлило. Я замахиваюсь, пытаясь достать мечем до него хоть как-то. Все как меня учил мои учитель по мастерству боя – мастер Хирон. Но дядя-император снова отбивает мой удар. Мне было девять лет, но я верил и безумно надеялся, что могу победить человека, что сокрушал королевства.
«Я понимаю тебя, ты, как никто другой, имеешь право злится на меня, но я бы рекомендовал тебе приберечь силы. У тебя еще будет шанс отомстить…»
Когда он сказал это, я замер. Просто остановился.
«Я скажу тебе как есть… Я хотел убить тебя еще в твоем младенчестве, но твой отец решил последним своим желанием оставить тебе жизнь. Разве я мог пойти против последнего желания моего брата? Мог! Но не стал. Потому, что так было правильно. Но я не мог оставить тебе жизнь просто так… До сих пор у меня есть много недоброжелателей. И эти… враги… жаждут поставить другого на мое место правителя. Их можно понять… но я в жизни не отдам им мою империю, потому что они не достойны этой империей, а если достойны, то путь докажут… Но они не смогут, потому что правитель этой империи – я. Я сражусь с тобой в день, когда тебе исполниться шестнадцать лет. Ты будешь полон сил и энергии, как я, когда сокрушил своего брата – твоего отца. И если будешь хорошо обучаться и тренироваться, то получишь шанс победить меня. А если победишь, то отомстишь и станешь правителем всех рейдарианских земель, по праву».
«А что, если проиграю», – спросил я, но он промолчал. Я спросил еще, но он снова промолчал. С каждым новым вопросом про свое возможное поражения я повышал и тон своей речи, пока не начал крачать, но он все оставался безмолвен. Тогда в ярости я разбежался, взял меч одной рукой за эфес, а другой за клинок меча. Лезвие прорезало мне руку до кости, но я был слишком зол, и эта злость гасила всю ту телесную боль, что я испытывал. Я бежал прямо на него, человека, который убил мою мать и моего отца. В прыжке я попытался вонзить в его сердце меч, будто это копье…
Но он просто ударил девятилетнего мальчишку тупой стороной меча – и, вероятно, я просто улетел в неизвестном направлении. А проснулся я уже в лазарете с травмой головы и с перевязанной белой тряпкой рукой. Ну, точнее она была белая, до того, как ей вытерли всю мою кровь.
Это сильно испугало меня. Я все силы приложил, и все равно ничего не смог сделать. Ха-ха. Сейчас я отношусь к этому с легкой долей иронии. Именно это придало мне сил. Это разозлило меня. Больше мне не хотелось встречаться со своим дядей. Мне хотелось лишь стать сильнее, чтобы, когда придет время – победить его и отомстить. Несмотря ни на что.
Я начал изучать все с утроенной силой. Мне было всего девять, я уже знал довольно много. Математика. Не то, чтобы я хорошо считал, но я отлично понимал принципы этой науки. Это неплохо развило во мне области мышления, которые нередко дремлют у людей. История. Полагаясь на былой опыт кого бы то ни было, я мог познать своими стараниями нечто не хуже, чем если бы это случилось со мной лично. Чтение и языки позволяли мне развиваться умственно возможно сильнее, чем от всего остального, что я изучал. Философия. Она помогала мне познать мир. Ответить на вопросы, которые меня терзали, но не все ответы я мог найти лишь с ее помощью. Наука ведения боя. Все что я понял, что это искусство, которое учит брать все, что ты знаешь – и грамотно использовать это против твоего врага, будь твой враг одним неприметным человеком или целым легионом, государством, Богом. Не знаю на счет богов – их я не видел – но против государств это точно работало. По крайней мере, судя по тому, о чем гласит рейдарианская история. Открою секрет – там в основном война. Я изучал все понемногу. Даже то, что не особо могло бы помочь в битве один на один с Мегалом. Я знал, что никогда нельзя узнать, что пригодится тебе завтра. Астрология, алхимия, география и так далее. Я изучал даже магию, как и многие в Рейдарии. Обычно изучают только основы, так чтобы понимать, как против этого бороться. Лишь малая часть базовых знаний. Но я племянник императора. Мне было положено познать все, касательно этого вопроса, от мала до велика. Честно говоря, она давалась мне хуже всех. Я не видел никакого смысла в настолько глубоком изучении, ведь за всю историю магия покорилась лишь одному рейдарианцу – генералу и по совместительству магистру наук по имени Басаро. Но я изучил все, несмотря на всю боль и страдания, что мне причиняло изучение магии.
Сейчас знания о магии начинают понемногу уходить из моей памяти из-за отсутствия возможности применения, но я, как сейчас помню, как магистр Лемн рассказывает мне основы.
В общем, когда люди еще жили племенами. Когда самый развитой расой в мире была эльфийская. Жил был один эльфийский маг по имени Ринон. Он был ученым и, как и все эльфы, он не был обделен врожденной способностью творить простую магию, но еще будучи ребенком он понял, что магия может быть сильнее и сложнее. В юношестве его талант к магии заметили, из-за чего сам король эльфов пригласил его жить при королевском дворе. Там Ринон учился и обучал других. Тогда существовали некие древние письмена и скрижали, что были доступны лишь эльфам. Даже эльфы не знали, кому принадлежали эти письмена. Не было известно даже, что за народ использовал письменность, что была использована для написания всего этого богатства. По приданиям, эльфы обнаружили эти рукописи в древней гробнице, которая располагалась на их землях, – но это не важно. Важно то, что эльфы создали специальную исследовательскую команду, для изучения этих рукописей. А все потому, что это были не простые письмена и скрижали, – это были записи, излучающие магическую энергию. Используя те языки мира, что были известны эльфам, они понемногу переводили письмена. Они даже научились правильно их произносить. Оказалось, что стоило лишь произнести некоторые записи в слух – и это притворяло магию в жизнь, ранее невиданную и не ведомую эльфам. Это еще сильнее стимулировало их изучать письмена. Чем больше они изучали, тем больше они понимали о природе магии. Они назвали язык, который был использован в этих письменах и скрижалях, – магические руны. Вскоре к исследованию этих рун примкнул и Ринон. Он потратил на изучение рукописей столько времени, сколько ни живет не один человек. Он постиг так много, сколько не мог познать ни один эльф. Фактически большая часть того, что известно о магии, известно благодаря этому эльфу. Он рассказал всем эльфам, что руны – не письменные обозначения слов, руны – есть непостижимая для разума невидимая энергия, которой описано все окружающее нас мироздание. А то, что эльфы называют рунами – лишь описание тех рун, которые имеет ввиду Ринон, говоря о рунах. Он подтвердил теорию, что давно была на устах у эльфов. В ней говорилось, что для магии нужна энергия. Но он добавил, что для магии нужна еще возможность энергию перемещать. Оказалось, что каждое живое существо, что имеет возможность творить магию, само того не понимая, творит ее обращая свою энергию к этим непостижимым рунам. Для большинства из существ это врожденный рефлекс, а энергию они берут, как правило, из собственной души. Она там вроде странным образом восстанавливается, правда не понятно, как. А еще этот эльф открыл, что эти руны построены из других рун, а те в свою очередь из других. Многоуровневая постройка… Так объяснял это магистр Лемн. И наконец, мы подошли к главному открытию того эльфа. Имея те знания, которые у него имелись, ему хватило жизни, чтобы каким-то образом изучить еще и уровень рун пониже. «Чуть более фундаментальный», – как говорил мой учитель. И, используя его, эльф, можно сказать, создал новый магический язык. Более простой для понимания – по крайней мере, если ты эльф. Его так и называют – Ринонским. А тот, что был до него – Ашариским. Старый дает более обширные возможности, однако некоторые заклинания на нем порой требуют, например, некоторое количество жизней для сотворения. Новый же почти полностью исключает подобные возможности. Из-за этого эльфы первый раз и разделились, одни творили магию, используя Ашариские письмена, а другие – Ринонские. Хороших магов было много, некоторые и сейчас должно быть есть. Они дополняли письмена, писав свои книги заклинаний. Тот же Басаро, например, – единственный маг, рейдарианец. Да еще и книгу заклинаний на Ринонском написал. А ведь он всего линь, странным образом научился управлять энергией своей души. Да, да, именно поэтому я и ты, мой друг, не можем творить истинную магию. Управлять магией не наш конек! Хотя, я могу колдовать. Ну, знаешь… Использовать всякие энергетически заряженные ингредиенты. Можно, помещать их в специальную жидкость, если готовишь зелья. Главное – привести все к нужному энергетическому потенциалу, для заклинания из специальной магической книги. Есть куча тонкостей и различных ответвлений. Правда, некоторые, как я сказал ранее, я стал забывать. Одно я знаю точно… Сейчас для меня главное зелье – это крепкий эль. Еще неплохо было бы иметь хороших слушателей, как сейчас. Еще иногда девочки не помешают. Но сейчас их, к сожалению, нет.
Кажется, в попытках напомнить себе хоть что-то о магии, которую я когда-то изучал, я совсем позабыл о главном событии в моей жизни – Битве за целую… империю.
Я мог на равных биться против десятка тренированных рейдарианских воинов. У меня получалось даже держаться победителем. Сущий пустяк. К моменту нашей дуэли, я был готов, как никогда. Но это не внушало даже легкой уверенности. Страх… он не давал мне спать и есть.
Когда, наконец, пришло время, я пожал руки своим учителям. Дуэль за право правления всей империей должна была происходить в строго отведенном месте. В столице Рейдарианской империи, на главной арене военного пограничного периметра города. Путь на эту арену лежал через восточно-западный переход города – это такая большая улица, идущая от центра города, где она соединяется с другими переходами, до центра восточной зоны периметра. Так вот… О чем это я?.. А да… И вот я уже подошел к выходу из замка. Глаза ослепило утреннее солнце. Я понимал, что мне предстоит долгий путь. Вперед меня с имперским конвоем увезли моего дядю – Мегала. Мне тоже предстояло ехать на специальной императорской колеснице, запряженной молодыми ирлингами особой породы со светлой шерстью. // Примечание: Ирлинги – похожи на верблюдов без горбов с мордами слегка похожими на собачьи. // Меня также конвоировала императорская стража, начиная от самих ворот замка. Когда мы тронулись, я испытывал очень странное, ни с чем ни сравнимое ощущение. Будто штиль перед бурей в душе. Чем сильнее я приближался к месту дуэли, тем сильнее буря в душе просыпалась во мне, словно питаясь мною, и она пыталась вырваться наружу. В определенный момент этой поездки я почувствовал страх и волнение еще и от того, что, будучи пленником своего дяди долгие годы, я никогда не был так далеко от замка. Вот мы уже почти приблизились к первой стене – первому монументальному сооружению, что опоясывает весь город, построенному великим рейдарианским строителем – Нораном. Он мог бы стать хорошим правителем, но его стихией были не войны, а архитектура и строительство. Именно он сделал Великую стену Иллириона еще выше. Хотя, к моменту завоевания Иллириона рейдарианским Вождем Санреем, ставшим первым рейдарианским императором, эта стена уже называлось великой – и не просто так, – тем не менее именно Норан сделал Иллирион абсолютно неприступным.
Так вот… И вот я, в сопровождении своего конвоя, пересекаю первую стену и, оказавшись на пограничном периметре, вижу арену с кучей людей, а за ней вижу и вторую стену, прозванную Великой, хотя, я думаю, что она не нуждается в представлении. Великая стена также опоясывала весь город, но уже включая пограничный периметр. Она заслоняла собой часть утреннего солнца и оттеняла часть арены – столь она была велика. Увидеть эту стену так близко в живую, а не на картинах. Это также вызывало бурю эмоций. Должно быть я был единственным человеком в Иллирионе, что не видел ее так близко в живую ранее. Но все же я не мог отвлекаться, так как мне предстоял не просто важный, а важнейший бой… Как мне тут же объяснил человек, что меня сопровождал, на трибунах арены собрались все четыре царя остальных рейдарианских царств. Я понял, что вся знать со всей империи съехалась посмотреть на это представление. На арену меня сопроводили также под конвоем. Когда я дошел до ее центра, я наконец увидел его – своего дядю, что убил мою мать и моего отца. Я почувствовал, как по моим жилам потекла кровь, наполненная той же яростью, как и семь лет назад, когда мы встречались лицом к лицу в прошлый раз.
Музыканты били в барабаны и дули в горны. Меня облачили в стандартные доспехи рейдариансого воина. Надели все, кроме шлема. Мегала так же обернули в те же самые доспехи. Затем на нам выдали разные шлемы, чтобы публике было понятно, кто есть кто. Ему предоставили его черно-золотой шлем. Мне же выдали обычный, цвета рейнейской древесины, с неровными полосами синего цвета, вероятно, просто чтобы я немного отличался от обычных воинов, что стояли вокруг арены в карауле. Мегал надел свой шлем, затем я, – и звуки от барабанов и горнов резко утихли. Вот этот момент. Момент, когда буря внутри окончательно вырвалась наружу. Мне тогда вспомнился весь мой жизненный путь, до того момента. Либо я, либо он, – другого не дано. Нам выдали мечи. Солнце еще не успело разогреть день, но у меня уже проступил пот. И через мгновение военные трубачи протрубили в трубы, которые обычно используют рейдарианцы для оповещения о военной осаде или наступлении. Этот звук дал понять, что бой начался.
Мегал пошел на меня волоча по песку свой легендарный меч, которым он лишил жизни бесчисленное количество знатных воинов. Мне казалось, будто он чем-то расстроен. Наверное, его бесило, что во время этого боя он не был императором могущественной империи. Тогда мы с ним были… равны. Именно это привнесло в мою душу хотя бы легкое облегчение. Но мне еще предстояло победить.
Первый удар, разумеется, нанес он, а мне не составило большого труда отбить этот удар. Я не мог не сравнивать этот бой с нашим предыдущим. На этот раз у меня в руках был меч почти равный его мечу, хоть он и был самым обычным рейдарианским, и на этот раз мой меч был не сильно больше меня, а также он был не столь тяжел, как тогда. Это понимание укрепило мой дух. Я убедил себя в том, что моя надежда на победу небезосновательна. Тогда я, наполнив свои руки собственной яростью, направил ее в сторону моего врага.
Я осмелился попытаться нанести по нему пару обычных ударов, а он отбил их с той же легкостью, что и затем я его. Ну, а дальше мы решили немного походить по кругу и посмотреть друг другу в глаза. Думаю, он пытался что-то разглядеть в моих глазах, но вряд ли он мог увидеть там, что-то кроме ярости, хоть я и пытался ее сдерживать. Он же, казалось, был абсолютно хладнокровен.
Через пару мгновений он снял свой шлем, отбросил его в сторону и сказал: «Теперь я вижу… Ты так ничему и не научился». Затем он вздохнул и тут же произнес: «Сегодня это тебя убьет!» – и тут же на меня обрушился град из ударов. Я еле успевал отбивать их… Тогда я наконец осознал, что он просто ждал и изучал меня, – и этого времени ему оказалось вполне достаточно, чтобы увидеть меня, как на ладони.
Затем мы сцепились мечами, как псы, готовые сожрать друг друга. Я навалился на свой меч, а он на свой. Мы смотрели друг другу прямо в глаза. «К чему мериться силой, надо мериться разумом», – подумал я – и тут я понял, что в сторону моего лица, закрытого шлемом, летит его кулак. Думать было уже некогда. Следом за кулаком мгновенно прилетела и его нога, направленная в туда же. Кажется, он всего лишь хотел таким образом снять с меня шлем, так как он с меня слетел и упал где-то возле ног. Дальше он грациозно сместился куда-то немного левее от меня, так, чтобы я находился ровно между ним и шлемом. То есть шлем был сзади меня, а он, воспользовавшись моей растерянностью, которая так и не покинула меня после минувших ударов, начал наступать. Соответственно, я начал отступать. И к чему это привело? Правильно! Отступая, я споткнулся об этот самый меч. Это было неожиданно. В моем положении тогда вообще уже было сложно что-либо ожидать. Все происходило так быстро… У меня не было ни мгновения на то, чтобы подумать. Я даже не понимал, что я уже проиграл. Дальше, стоило мне приземлиться спиной на песок, он просто выбил меч из моей руки, с большой силой ударив своим мечем по эфесу моего. После же он тут же набросился на меня и принялся вбивать мою голову в песок. Гениально, быстро и просто. Он просто продумал последовательность действий заранее, и идеально исполнил задумку, будто делал это уже много раз, не оставив мне ни мгновения на то, чтобы одуматься и что-то осознать. Лишь после этого я смог понять, насколько на самом деле Мегал сильный, опытный и умный воин. Должно быть он родился с предрасположенностью к этому. Все мои силы, опыт, знания, умения, которые я так старательно оттачивал на протяжении всей жизни, и даже воля просто рассыпались в прах, пред его талантом к убийству. Но, как вы знаете, я сейчас рассказываю эту историю, а значит он меня не убил.
Давясь собственной кровью, что текла во рту из-за выбитых зубов, и находясь в полубессознательном состоянии я смог разобрать несколько фраз, произнесенных им после фактической победы.
«Еще один слабак…", – громко сказал он, чтобы все слышали. – «Столько сил и времени было потрачено на тебя – и все зря. Ты слишком жалок, чтобы убивать тебя. Даже твой отец сражался достойнее тебя». Ну и напоследок он решил ударить меня своей ступней в лицо. Поставить жирную точку в нашем поединке, так сказать.
Проснулся я от нестерпимой боли в районе щеки. Это было раскаленное металлическое клеймо, прислоненное к моей щеке. Так клеймят изгнанников Рейдарианской империи, чтобы изгнанник, решивший вернуться в ныне запретные для него земли, был немедленно казнен, любым жителем, имеющем законное гражданство, так как каждый такой житель обязан был убить его или рассказать о нем тому, кто сможет его убить. Ну, а дальше из империи меня вывезли в повозке с подобным мне отребьем, которое даже смерти не заслуживает. Лишь вечное страдание в изгнании… Вся оставшаяся жизнь в терзаниях мыслями о былом прошлом.
Глава 3 «Одинокий скиталец»
К столу, за которым сидели двое, подошла дама, работавшая трактире.
– Рейн, тебе и твоему другу налить что-нибудь еще? – спросила она.
– Обязательно, дорогая. Как только допью это, – ответил Рейн, посмотрев в стакан.
