Так закончилась эпопея с военкоматом – Яков попасть на войну так и не смог. Но он всё же нашёл способ внести свою лепту в победу над фашисткой Германией. Обучая на курсах механизаторов молодых людей, будущих бойцов фронта, он акцентировал их внимание на том, как быстро управлять рычагами трактора и легко маневрировать. На практических занятиях они много раз отрабатывали эти навыки, что позволило ребятам грамотно справляться и с тяжёлой боевой техникой, имеющей похожие механизмы. С фронта Якову приходило множество благодарностей за качественное обучение бойцов мастерству управления танком, которые уверенно уничтожали фашистов и становились героями Советского Союза!
Шли 1940-е годы.
Не только педагогическая деятельность, но и сложная каждодневная работа в поле допоздна легли на плечи молодого Якова. Один день был похожим на другой, сложность и однообразие работы были бесконечными. Но необходимость ремонтировать трактор, порою, лёжа под ним, была всегда. Пахали в поле тогда круглые сутки, спали тоже в поле, на гузапае – собранных в копны стволах хлопчатника после его уборки. Начались осенние морозы, шли промозглые дожди – гузапая была мокрая. Да тут ещё холодная зима наступила… По ташкентским меркам 20 градусов мороза были невыносимой температурой для привыкшего за лето к теплу организму.
Однажды Яков очень сильно простыл и никак не мог выздороветь. Врачи поставили диагноз «плеврит» и приступили к лечению новыми лекарствами для лёгких. Приходилось пить таблетки горстями, но легче ему не становилось, и болезнь прогрессировала. Антибиотики тогда ещё не разработали. Вскоре вскочил очень большой и глубокий карбункул под левой лопаткой – прямо напротив сердца. Ежедневно делали перевязки, но врачи не надеялись на выздоровление… Шли недели, зима завершалась, но заканчивалась и человеческая сила – организм переставал бороться. Яков серьёзно похудел, даже встать с постели ему становилось трудно. Это было настоящей трагедией для семьи, ведь её глава был единственным кормильцем, родители становились пожилыми, а жена воспитывала уже нескольких детей. Причём, на плечи Дарьи легло и обеспечение семьи: помимо ухода за домашним хозяйством, она работала то уборщицей в школе, то работницей в колхозном саду. Тогда не давали послеродовой отпуск, что ещё больше усложняло жизнь молодой женщины. Дарья обшивала всю семью от платьев до телогреек и бурок (вместо валенок), шила она и на заказ для других людей. Её искренняя вера в Бога, молитва и свойственное христианам смирение помогали пережить трудности, свалившиеся разом.
Но место чуду есть всегда – семья познакомилась с врачом, специализировавшийся на народной медицине, который дал дельные советы:
– Яков, послушай, – говорит он, – бросай ты пить эти таблетки! Они тебе только навредят, ведь разработаны они недавно, ещё не известно их воздействие на организм людей, а в отсутствии эффективности ты уже убедился сам. Я могу порекомендовать тебе один действенный народный рецепт, включающий в себя три составляющие: барсучий жир, мёд и сельхозпродукты (кумыс, сливки, масло, нутряной свиной жир и другие). Усиленное питание тебе поможет окрепнуть.
Последовав совету целителя, Яков начал питаться в соответствие с его назначениями, принимая в нужных пропорциях барсучий жир. Все усилия семьи были сосредоточены на том, чтобы спасти любимого сына и мужа. Сливки, сливочное масло от двух коров (своей и родительской) и мясо шли на питание Якову. Старики и дети отдавали часть своих порций разболевшемуся сыну и отцу. Переживала за здоровье мужа жена Дарья. Якову давали даже группу инвалидности на один год, что было очень редким случаем во время войны.
Дочь Валентина вспоминает эти события:
– Тогда я была ребёнком. Помню, у нас была суповая тарелка, на которой были рисунки – три трактора. У папы было два друга – дядя Яша и дядя Миша, оба работали механизаторами. Мы, дети, говорили: «Этот трактор дяди Яши, второй – дяди Миши и третий – папы. Так эти двое умерли от воспаления лёгких… У них не было такой поддержки, как у папы.
Весеннее солнце начало пригревать, на полях шла посевная страда. Лечение дало первые результаты, и Яков, наконец, стал выздоравливать. Это было чудом! Но чудом, основанном на помощи родных людей. Опираясь на палочку, он выходил погреться на крыльцо. Да, ему было тогда чуть более 30 лет, он был молодым мужчиной, но болезнь была настолько сильна, что даже при выздоровлении ему необходима была опора.
Председатель совхоза оказался понимающим человеком и вошёл в положение Якова. Он осознавал, что тяжело переболевшему механизатору больше нельзя работать на тракторе и, тем более, – лежать под ним на спине во время ремонта после возможной поломки.
Новая вакансия не заставила себя ждать:
– Яков Артёмович, – говорит председатель, – у меня есть к Вам разговор. Вы не хотели бы поработать агрономом? Вы справитесь?
– Да, – ответил Яков, – я согласен, Ваше предложение принимаю. Ведь я вспахивал эти поля, знаю график сельскохозяйственных работ, особенности посевной и уборочной страды, специфику сбора урожая и обработки земли.
С этих пор Яков стал работать агрономом. Под его контролем находились не только посевные поля, но и большой фруктовый сад.
Однако неожиданно последовало ещё одно искушение. Этот год выдался очень благоприятным для яблонь. Когда они отцвели, стало ясно, что количество завязи очень велико и даже изрядно превышает норму. Если все яблоки оставить на ветвях, это привело бы к губительным последствиям – деревья могли просто сломаться под тяжестью спелых плодов. Срочно нужно было что-то предпринимать, но что именно?..
Сороковые годы были жестоким временем. Помимо того, что государству нужно было преодолевать последствия войны, правительство во главе с И.В. Сталиным упорно искало и выявляло
«вредителей» советского строя. Например, если у водителя в совхозе сломается трактор или машина, и он задерживается на ремонте больше положенного срока, считалось, что он специально повредил технику с каким-то умыслом. Такому сотруднику приписывали формулировку «вредитель сельского хозяйства».
Яков продолжал размышлять, как же ему поступить в ситуации с деревьями? Ведь если они сломаются под тяжестью урожая, статус «вредителя сельского хозяйства» ему обеспечен. Тогда он принялся штудировать книги по садоводству разных авторов одну за другой, пытаясь выяснить: что же обычно делается в таком случае? В итоге подходящий вариант действий был найден: в параграфе говорилось, что в случае избыточной завязи нужно сделать обрезку определённых ветвей. При реализации этого варианта пропадало 30% урожая, но ведь 70% оставалось и имело все шансы вызреть. Это был хотя и рискованный, но единственно возможный способ спасения плодоносящего сада. В противном случае совхоз лишился бы не только урожая, но и самих яблонь. Яков взял на вооружение эту рекомендацию и дал рабочим необходимые указания. Обрезка была произведена.
Через некоторое время работники сада с радостью наблюдали, как наливались крупные и ароматные плоды. Теперь всё, казалось бы, в порядке. Но не тут-то было!
В правлении совхоза нашёлся один человек, который недолюбливал Якова. Он не упустил возможность составить и отправить в НКВД донос. В то бескомпромиссное время составить подобную «бумагу» мог любой. Стоило только указать 5% достоверной информации – то есть имя, фамилию и отчество; всё остальное могло быть неправдой, простым вымыслом доносчика. Таким способом люди часто расправлялись со своими личными врагами. В отделах НКВД обычно не слушали оправданий – расстреливали или ссылали в Сибирь как «врага народа» для выполнения непосильно сложных работ.
Так и в этом случае доносчик-составитель указал 5% верной информации – «Сивожелезов Яков Артёмович», а потом приписал – «сын кулака, вредитель сельского хозяйства, уничтожил совхозный сад».
Ответа пришлось ждать недолго. В одну из ближайших ночей к дому семьи Сивожелезовых подъехал автомобиль с двумя сотрудниками НКВД. Ничего не сказав и не спросив, они посадили Якова на заднее сидение и увезли в районное отделение. Уже на месте его вызвал в кабинет начальник районного управления и спросил:
– Вы – Сивожелезов Яков Артёмович?
– Да, я, – ответил он.
– На Вас поступила информация, что Вы уничтожили совхозный сад. По статье, применяемой за «вредительство» Вам полагается срок до 5 лет лишения свободы.
– Выслушайте меня, – сказал Яков, принявшись объяснять офицеру, как было всё на самом деле. Он рассказал, что работал механизатором, потом тяжело заболел. Когда ему стало легче, председатель назначил его на должность агронома. Рассказал и то, что он сделал обрезку веток яблонь в связи с избыточной завязью по специальному учебному пособию для агрономов, а не по собственной прихоти.
– …Но здесь ещё сказано, что Вы – «сын кулака», – парировал офицер НКВД.
Тогда Яков объяснил:
– Мой отец держал хозяйство, как и все в то время. Он трудился на поле сам, проводил там целые дни в изнурительной работе, чтобы содержать семью. Всё было честно – это отмечено даже грамотой Народного Комиссариата в 1928 году. Но он, как и все крестьяне, у которых было хотя бы небольшое хозяйство, попал под волну раскулачивания. После этого нелегко пришлось его семье…
Яков поведал, что пришлось перебраться в Среднюю Азию и начать весь путь сначала. Тяжёлым трудом он достиг того, что имеет сейчас.
После этого откровенного разговора офицер понял, что Яков – простой человек, которого элементарно подставили.
– Берите бланк и пишите заявление в НКВД на моё имя, – сказал офицер.
Яков сделал всё, как положено: указал автора, название, главу и параграф учебного пособия, из которого вычитал информацию о специфике произведённой ради спасения сада обрезке деревьев. После этого всего офицер сказал:
– А теперь Вы свободны и можете ехать домой, но обязательно уберите этого предателя, который Вас подставил. Он не должен больше работать с Вами.
Яков, разумеется, знал о том, кто именно это сделал, и организовал усиленный контроль за этим человеком, продолжая работать агрономом.
Долго ждать не пришлось: злопыхателя оперативно засекли, когда тот пытался стащить из совхозного склада полмешка риса. Недоброжелатель попал в то же отделение НКВД.
– Что же ты делаешь? – прокричал офицер, – Тебе сейчас грозит статья! Срок – 5 лет лишения свободы. Ты – «враг народа»! Но обвиняемый бросился на колени и со слезами стал умолять не давать ему срок. Офицер НКВД был справедливым, но в данном случае он пожалел этого человека:
– Ладно. – Сказал он. – Я даю тебе срок в одну неделю. И через неделю чтобы тебя здесь не было! В противном случае будет намного хуже, понятно?!
Прошло несколько дней, и доносчика уже не было в совхозе. Его и след простыл.
Через месяц тот офицер НКВД посетил совхоз с проверкой, убедившись, что там всё в порядке. В саду он увидел сильные деревья, на ветвях которых красовались ароматные спелые яблоки. Яков Артёмович щедро угостил ими офицера, налил с собой виноградного вина в благодарность за то, что он спас его от беспощадной репрессивной машины того жестокого и бескомпромиссного времени. Это была простая и искренняя человеческая признательность.
Так и продолжалась жизнь Якова – он работал в совхозе. Семья постепенно устраивала свой быт. После разрушительного землетрясения 1966 года город пришлось серьёзно восстанавливать – весь Советский Союз, все республики пришли на помощь и приняли участие в этом. Строились новые районы, кварталы, возводились пятиэтажки, расширялись улицы, семьям вместо комнат в бараках и общежитиях выдавали комфортные квартиры. Зеленели деревья в новых парках, цвели молодые каштаны, набирали мощь раскидистые чинары. Малахитовая трава, растущая вдоль глиняных дувалов, была пропитана теплом и светом доброго абрикосового солнца! Щедрого, незабываемого солнца Средней Азии.
В административные границы обновлённого Ташкента входили территории близлежащих колхозов и совхозов, плодородные земли прежних районов. Вошёл в состав столицы и поселок Луначарский Орджоникидзевского района, где проживала семья наших героев с 1949 года.
А семейство к тому времени разрослось, дети выросли. Старшая дочь Якова и Дарьи Анна (1935 г.р.) стала совсем уже взрослой, выучилась на агронома, дочери Валентина (1939 г.р.) и Мария (1941 г.р.), получили инженерное образование. Мария создавала чертежи в ГСКБ, закончив авиационный конструкторский техникум. Нина (1944 г.р.) и Ксения (1947 г.р.) закончили институты; работал на заводе молодой кареглазый сын Владимир (1949 г.р.).
Яков построил большой дом в центре Луначарского, посадил во дворе яблони, черешню, сливы, вишни, развёл винные и столовые сорта винограда – рундвейс, саперави, мускат, кишмиш, тайфи. Мощные лозы обвивали железные каркасы-стойки, образуя тенистые дорожки со свисающими огромными лиловыми и зелёными гроздьями. Одна такая гроздь могла заполнить небольшое ведро. Огромные сочные листья винограда шли на мясную далму, виноград – на вино и десерты. Каждую осень наполнялся погреб – сочные яблоки складывались в ящики на хранение.
Дочь Ксения вспоминает:
– Отец с детства рос в сельской местности, поэтому он обладал знаниями по выращиванию сельскохозяйственных культур и домашнего скота. У него было много книг по земледелию.
В моей памяти остался этот уютный двор ташкентского дома. Он был асфальтированным, а на аккуратном участке, располагавшимся по центру, росли многочисленные цветы: стройные гладиолусы белого, красного, розового и кораллового цветов, огромные белоснежные садовые ромашки. Перед крыльцом возвышался раскидистый куст терпкого и ароматного аниса. Из-за забора соседей свисали крепкие ветви с огромными красными сочными яблоками, возле сарая зрели зеленые яблоки. Двор был буквально пропитан среднеазиатским солнцем.
Подводя итоги повествования, хочется сказать, что жизнь Якова состоялась. Настала стабильность, закончились тяжёлые времена. О термине «сын кулака» уже никто не вспоминал – по новой демократической советской Конституции каждый человек отвечал только за свои действия и поступки, понятие «сын кулака» благополучно ушло в прошлое.
Все дети имеют разные характеры, и в жизни они нашли свой путь. Анна с дочерью Галиной (1960 г.р.) ещё во время освоения целины уехали в Оренбургскую область. Она работала агрономом в колхозе. Анна, по жизни рисковая женщина: собраться за один день и уехать в другой город и даже в другой регион или республику – для неё обычное дело. Спокойно она относится и к перемене места жительства – успела пожить и в Москве, и в Тульской области, и в Оренбуржье. Анна – интроверт, её тяготит шумное общество, она привыкла жить одна и добиваться всего сама.
Валентина, добрая и чувствительная женщина. В 21 год вышла замуж за ровесника, интересного человека – Владимира и родила двоих детей – Александра и Павла. Закончив политехнический институт г. Ташкента, она устроилась на работу в проектный институт «УзГипрогаз», газифицировали всю Среднюю Азию – Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, Киргизстан. Проработав там 27 лет, перешла на другую работу – на масложиркомбинат инженером. Жили в комфортной квартире в хорошем ташкентском районе – в северо-восточной части города, недалеко от штаба ТуркВО, но «перестройка» и начало «лихих девяностых» сломали привычный уклад – семье пришлось переехать в Россию, в Оренбуржье, на родину предков и начинать благоустройство купленного там дома. К сожалению, муж сильно заболел и умер, дом так и остался недостроенным. Сын Павел работает высококлассным строителем-отделочником в Санкт-Петербурге, а Александр является исполнительным директором рыбоперерабатывающего производства в Московской агломерации. Валентина Яковлевна любит сельскую жизнь, с удовольствием занимается огородом.
Целеустремлённую Марию ждала непростая, но в чём-то схожая судьба – хорошая работа, замечательная просторная квартира в Ташкенте на Ташсельмаше, трое детей – Виктор, Валентин, Валерий. И также «перестройка» нарушила сложившийся жизненный уклад – домишко в оренбургском селе только к 2010 году с помощью усилий успешного сына Валентина – координатора строительной бригады в Оренбурге – приобрёл нормальный вид и удобства.
Нина ещё в советское время уехала в подмосковный посёлок, поэтому переезды её не коснулись – жизнь осталась размеренной и устоявшейся в то время, когда старшие сёстры и младший брат покидали мятежную республику Узбекистан. Есть у Нины благоустроенная квартира, был и огород. Дети Ирина, Игорь и Алевтина работают в различных сферах.
Ксения закончила Институт иностранных языков. Она грамотный и творческий человек, увлекается поэзией, прекрасно знает английский язык, который много лет преподавала в школе. Уже на пенсии работала в Сбербанке переводчиком, трудилась и в британской информационной компании BBC. Переехала в агломерацию российской столицы – уютный и динамично развивающийся городок Дзержинский, постепенно вместе со взрослыми детьми решили жилищный вопрос. Её сын Яков работает юристом, имеет жену и двоих детей. Дочь Генриетта, поехав отдыхать в Крым, познакомилась с будущим мужем Олегом, кандидатом физических наук. Муж увёз её в северный город Апатиты, они создали семью и воспитывают троих детей.
И, наконец, Владимир, младший сын Якова. Человек хороший, искренний, с развитой интуицией, гуманитарного склада мышления. Интересуется политикой, геополитикой, естественными и гуманитарными науками, а также – всем неизведанным. В жизни достиг многого, сфера применения интересов контрастна: в Ташкенте работал и в Академии наук Узбекистана, и водителем, и пчеловодом. Женился на интеллигентной, красивой и грамотной девушке Ирине, которая закончила Ирригационный институт с красным дипломом по специальности «инженер-гидротехник» и работала в Главке. К сожалению, также из-за событий 1990-х гг. пришлось с семьёй переехать в Россию, в сельскую местность. Владимир работал в колхозе в ужасных условиях и всегда с неудобными графиками, параллельно строил дом, чтобы жена и маленькие дети смогли жить в комфортных и человеческих условиях. Были вынуждены держать хозяйство, чтобы элементарно прокормиться и заработать на стройматериалы. Только через 20 лет, когда дети закончили университет и создали семьи в г. Оренбурге, Владимир с Ириной сумели переехать в областной центр. Сейчас у них хороший большой дом, в котором есть всё необходимое для комфортной и счастливой жизни. Дети, Анна и Игнат, историки по образованию, всегда жаждущие познания во многих сферах люди, приходят в гости к родителям, семья вместе посещает разные культурные мероприятия, концерты. Город Оренбург открыл новые горизонты достижений и свершений!
Яков Артёмович, главный герой нашего рассказа, всегда был благодарен узбекской земле, сохранившей его род. Он относился ко всем людям уважительно и сам пользовался уважением. Узбеки – трудолюбивый народ, любящий свою землю, стали его товарищами. Но Яков всегда вспоминал годы, проведённые в России, в родном селе Филипповка, и хотел всё-таки перебраться на Родину, в Оренбургскую область. Но этому плану не удалось осуществиться – в 1992 году завершилась его жизнь. Его похоронили в одной могиле с отцом Артёмом и рядом с матерью Прасковьей. Артём прожил 86 лет, Прасковья – 92 года, Яков – 81 год.
…Мне кажется, что души людей не умирают. Да, мы их больше никогда не увидим, но исчезнуть навсегда они всё равно не могут – это подтверждает и закон сохранения энергии. Тем более, такой мощной благочестивой энергии, которая была у Якова Артёмовича. И, я уверена, что он смотрит на наши достижения, следит за нашими судьбами. Иногда ему хочется нас поругать и отчитать, но чаще он искренне восхищается. Я думаю, что сейчас, когда большинство из его многочисленных детей и внуков достигли успеха, Яков гордится нами.
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ ЕРШОВ. ИСТОРИЯ СИЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА. Биографический очерк
Ершов Владимир Васильевич, мой дед, родился 27 июля 1905 года в с. Самарово Тобольской губернии на реке Иртыш в потомственной семье рыбаков. Его предки являлись одними из первых поселенцев в Сибири, прибывшими туда из Центральной России в 1638 году. Он был волевым человеком с выраженными лидерскими качествами, и его ждала поистине великая жизнь.
Стоит подробно остановиться на истории этих уникальных людей – наших предков, покорявших Сибирь. А поведал её в 2004 году Сумкин Фёдор Елисеевчич, наш родственник 1915 года рождения. Такие свидетельства, порою, кажутся прозаичными и насыщенными фактами, но являются очень ценным историческим источником. Поэтому приведём эти данные полностью.
У Владимира и Николая Ершовых был прадед Абрам. Он был в третьем поколении русских переселенцев, которые пришли на освоение Сибири после похода Ермака в 1581 году. Переселенцы из Центральной России прибыли под Самаровские горы в 1638 году в составе ста семей. Вскоре часть их переселилась на периферию, образовав деревни: по реке Иртыш: Реполово, Тюли, Базьяны, Фролы, Мануйлово; по реке Обь: Белогорье, Троицу, Елизарово, Сухоруково; по реке Неулевой: Шапшу, Сумкино, Конево, Зенково, Семеярово и другие. В этих деревнях и сёлах коренные фамилии те же, что и в Самарово, так как они отпочковались от самаровских, например, в Мануйлово – Кузнецовы, Оленевы, в д. Конево – Коневы, в д. Сумкино – Сумкины, в Елизарово – Кайгородовы, в с. Сухоруково – Корепановы и т.д. В составе первых поселенцев в Самарово коренными фамилиями были Корепановы, Кузнецовы, Оленевы, Шаламовы, Кайгородовы, Лопарёвы. Так что прапрадед Абрам – потомок прадеда, который прибыл в Самарово в 1638 году. Как пишут в книге «Самарово», изданной в 1896 году автором Хрисандром Токаревым, Абрам был авторитетным человеком в Самарово, имел характер нордический, крутой. Первый его дом был деревянный, позже – каменный. Церковь, как и дом древнего рода Сумкиных, также была каменной. Абрам Иванович был простым крестьянином, веры христианской, не из староверов – православным, носил библейское имя.
У Абрама Ивановича были дочери Анна и Надежда, сыновья – Михаил (1845 г.р.) и Кузьма. У Михаила родились сын Василий (1878 г.р.), дочь Марина (1881 г.р.) и сын Порфирий (1889 г.р.). У Василия, в свою очередь, родились семеро детей – сыновья Владимир (1905 г.р., мой дед, о котором дальше пойдёт повествование), Павел (1908 г.р.), Николай (1911 г.р.), Василий (1915 г.р.) и дочери – Евдокия (1901 г.р.), Марфа (1903 г.р.) и Мария (1907 г.р.).
Мать Владимира – Александра Владимировна родом из обыкновенной крестьянской семьи, зарабатывала на жизнь своим трудом. Отца её звали Владимир Конев. Семья Коневых была большой и дружной. У Александры были братья Филипп, Антон и Анфиноген. У брата Антона потом родились две дочери и два сына – Владимир и Игнат.
У Антона Владимировича, брата Александры, была сложная жизнь: он натерпелся лишений от советской власти – был раскулачен и выслан в Ямало-Ненецкий автономный округ. Пострадал он, как и многие в те лихие годы из-за своего тяжёлого труда, который властями трактовался совсем не в пользу человека. В 1920-е годы по договору с Тобольским Обьрыбтрестом Антон строил из древесины кедра, лиственницы и сосны лодки-неводники под стрежневые невода. С приходом караванов рыбаков из Тобольска Рыбтрест отправлял эти лодки на рыбопромыслы на Север. Строить лодки-неводники Антону Коневу помогали сыновья – Владимир и Игнат. Лес пилили на плахи и доски. Таких лодок за зиму на весенний сезон они строили до десяти штук. Лодка-неводник стоила 300 руб., так что Коневы зарабатывали своим честным трудом за сезон до трёх тысяч рублей. Для сравнения: в то время, в 1920-е годы, учительница получала в месяц зарплату 20 – 25 руб. Коневых раскулачили, а вот Михаила Абрамовича советская власть не тронула – он занимался охотой и рыболовством, продавая излишки продукции. Таков экскурс в историю этой многочисленной семьи.
Отец главного героя нашего повествования – Владимира, Василий Михайлович, погиб в Первой Мировой войне – в 1914 г. на Пинских болотах. Его воспитывал дед, в совершенстве обучив рыбацкому ремеслу.
Владимир Васильевич рос в большой семье – помимо него подрастали ещё шесть братьев и сестёр. Как самый старший из сыновей он рано начал свою трудовую жизнь. С 10 лет работал грузчиком на причале. С 1918 по 1922 г. работал рыбаком-прогонщиком у частного рыбопромышленника. С 1921 по 1930 г. он был уже бригадиром на предприятии «Область-рыба», и с 1930 г. по 1935 г. Владимир занимал пост директора Лесобондорного-Рыбного завода Обского госрыбтреста в городе Обдорск Тюменской области. Фактически всю дальнейшую жизнь Владимир проработал на руководящих должностях. С сентября 1935 г. по май 1938 г. – работал директором верфи Обского госрыбтреста в г. Тобольске.
В 1937 году наш герой женился на Кондрахиной Анне Платоновне, которая устроилась по совету своей подруги на должность документоведа госрыбтреста после окончания учебных курсов по повышению квалификации. Высокий красивый директор с большими серыми глазами и сильным характером произвёл на молодую серьёзную девушку яркое впечатление – вскоре они полюбили друг друга и создали семью. В апреле 1938 г. родился первый сын Юрий. В эти годы в период сталинских репрессий Владимира чуть было не арестовали. Задержанию подвергся его непосредственный начальник в Главке, о котором вышло много разоблачительных статей негативного характера в местной периодике. С этих пор начались дознания нижестоящих работников, и без вины пострадать мог кто угодно, в том числе и мой дед. Каждый вечер семья ложилась спать со страхом и опасениями, что могли прийти люди из НКВД. Но никто не приходил, и утром, облегчённо вздохнув, Владимир с Анной начинали новый рабочий день. Начальника же Главка впоследствии расстреляли за «вредительство»… Деду также грозил несправедливый арест, желая избежать который он добровольно попросился работать на Крайний Север, который в это время начали активно осваивать – там нужны были рабочие руки. Владимир добился этого назначения. Фактически дед избежал репрессий, обрекая себя и свою семью на добровольную ссылку и тяжёлые испытания в суровых условиях Крайнего Севера – из двух зол было выбрано меньшее.
С июня 1937 г. по июнь 1939 г. дед занимал пост начальника рыбных промыслов Красноярского госрыбтреста в городе Усть-Порт Красноярского края, что на берегу Енисейского залива. Семья оказалась в очень тяжёлой ситуации: в условиях тундры, полярной ночи, постоянных холодов и сильных морозов нужно было не только элементарно выжить, но и эффективно работать. Поначалу, чтобы не замёрзнуть приходилось вырубать землянки в вечной мерзлоте. В июле 1939 года Владимира перевели в с. Дудинка на должность заместителя директора рыбокомбината Красноярского края. Село Дудинка расположено в 100 км. севернее г. Норильска. Легко догадаться, какие суровые климатические и бытовые условия выпали на долю его жителей. Именно туда ссылали жителей Прибалтики и немцев Поволжья в годы Великой Отечественной войны, подозревая их в лояльности к гитлеровскому режиму, хотя среди них было большинство абсолютно лояльных к советской власти людей. Местный климат с его жестокими холодами депортированным гражданам был абсолютно противопоказан и невыносим: на глазах деда погибло от болезней и заживо замёрзло много несчастных. Например, один раз поутру в бараке нашли 86 окоченевших, включая детей…
В должности заместителя директора дед проработал до сентября 1941 года. Во время Великой Отечественной войны Владимир Васильевич постоянно просился на фронт добровольцем. Но высшее начальство категорически отказывалось снимать бронь по причине почти полного отсутствия руководящих работников. Вместо отправки на фронт его повысили в должности – он занял пост директора Дудинского рыбзавода, где проработал с сентября 1941 по февраль 1942 года. Затем его перевели на должность директора Хатангского рыбзавода Таймырского госрыбтреста.
С января 1944 г. по январь 1947 г. мой дед занимал пост заместителя управляющего по добыче Таймырского госрыбтреста. Перевыполнял установленные планы по рыбодобыче – 112%, государственный лов – 147%, валовая добыча – 116%, выпуск рыботоваров – 120%, выработка консервов – 115%, производительность труда – 107% (архив г. Хатанга за 1944 г.). В течение всей войны дед неоднократно просился на фронт, но такого ценного работника и руководителя не отпускали. Предприятие осуществляло активные поставки на фронт. За эффективную трудовую деятельность в годы войны Владимир был награждён нагрудным значком «отличника социалистического соревнования наркомрыбпрома СССР» в 1940 г. и медалью «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны» в 1945 г.
Одним из самых радостных воспоминаний была еда в период Великой Отечественной войны – особенно белый американский хлеб, поступавший по ленд-лизу и воспринимавшийся в диковинку. По его словам, «рука так прямо сама тянулась к нему, и хлеб быстро съедался». Даже несмотря на руководящую должность, паёк для директора был скуден, его едва хватало на пропитание.
Во время войны людей, занимающихся управлением производством, не хватало, и деду приходилось часто ездить в командировки, совмещая в своём лице различные должности. Летом поездки осуществлялись по рекам и на лошадях, а зимой – на нартах, в которые были запряжены собаки. Дед вспоминал один случай, чуть было не стоивший ему жизни. Он ехал на нартах в очередную командировку. Холод, ветер, полярная ночь. Каюр управлял санями, летя по заснеженной тундре. Владимир, сидящий сзади, решил закурить трубку. В тот самый момент, когда он зажигал спичку, сани сильно тряхнуло. В считанные доли секунды наш пассажир вывалился из них. Быстро вскочив на ноги, он принялся бежать за санями, громко кричать, но каюр не услышал из-за сильного ветра и продолжал ехать. Следы саней вскоре замело, и мой дед не знал, куда идти. Он остался один в заснеженной пустыне, где на многие километры вокруг не было ни живой души. Только ледяной ветер продолжал выть и налетать своими нещадными порывами. Но Владимир был хорошо знаком с условиями тундры и понимал, что идти куда-либо бессмысленно. Вся надежда в этой ситуации была только на каюра, что он обнаружит «пропажу» и вернётся за ним. Оставалось только ждать, но полярная зима была очень холодной. Поэтому герой нашего рассказа начал активно разминаться, плясать несколько часов подряд, не останавливаясь. Каюр проехал километров двадцать, прежде чем обнаружил отсутствие пассажира и вернулся на то самое место. Владимир был спасён. Так однажды вредная привычка, например, курить, может сыграть злую шутку.
В ноябре 1945 года в семье родился второй сын – Валерий.
С 1947 по 1950 г. дед занимал пост директора Усть-Портского рыбоконсервного завода, а в декабре 1950 года был переведён на должность заместителя директора Парабельского рыбзавода Томского рыбтреста. Начинается послевоенный виток репрессий. Теперь Владимиру предъявляют обвинение в сокрытии денежных сумм, но он на фактах доказал свою невиновность и сумел отстоять своё честное имя. Все подотчётные суммы были своевременно погашены. Дело не завели и выдали справку о том, что всё в норме. Такие моменты доказывают, что жизнь руководителя во время правления И.В. Сталина была драматична и непредсказуема.
Затем Владимир был отправлен в г. Колпашево, где проработал с 1951 по 1965 год директором Колпашевского рыбного завода до своего выхода на пенсию. Руководитель принял предприятие в непростом состоянии – в то время оно представляло из себя несколько старых полуразрушенных строений. И, как рачительный хозяин, просчитав все возможности, В.В. Ершов начал масштабное переустройство. Рыба, которую доставляли на территорию комбината, должна была храниться в особых температурных условиях. Хранили её во льду, который запасали зимой, что было очень неудобно, так как летом лёд быстро таял. Поэтому был выстроен самый современный холодильный цех с аммиачными установками. По тем временам это было большой редкостью. Зимой, когда рыбы вылавливали меньшее количество, чем летом, и высвобождалось место в этом цеху, туда завозили мясо. Таким образом, комбинат не простаивал – изготавливались тушёнка и мясной паштет. Чтобы не было перебоев с электроэнергией, был установлен дизель-генератор и локомобиль (паровой котёл). Бывало и городу помогали электроэнергией. Вскоре была построена и водонапорная башня – комбинат и жители Колпашево были обеспечены водой. В начале 1960-х годов заработал жестяно-баночный цех с новейшим оборудованием. Работа шла круглосуточно. Вместо старой конторы было построено новое двухэтажное административное здание с отличной дешёвой столовой для рабочих. Вся жизнь вращалась вокруг нового чудесного превращения отсталого производства в самое новейшее и современное. Конечно, это приносило большое моральное удовлетворение.
Любовь Барова (Копытова), бывшая сотрудница – мастер рыбоконсервного комбината, в интервью газете «Советский Север» в июне 2016 года вспоминает:
– Рыбоконсервный комбинат – очень большое хозяйство. Основным был консервный цех. Мало кто понимает, насколько труден был процесс изготовления. Летом выпускали рыбные консервы, зимой – мясные. Рыбные делали из нельмы, муксуна, плотвы, окуня, язя, щуки, карася, налима с морковью, гречкой, в масле. Мясные – тушенка, паштеты. Разнообразие было огромным, всего сейчас уже и не припомнить. Ещё одно важное подразделение комбината – флот. В составе флота были катера, плашкоуты (несамоходные грузовые суда), баржи, паузки (плоскодонные речные суда), мётчики (небольшие катера) и другие суда. Осенью их ставили на прикол, производили ремонт. Мужчины заливали лёд, готовили его на лето для плашкоутов. А весной завершали ремонт судов, красили их. Когда начиналось половодье, весь флот вставал на воду.
Помимо эффективного руководства заводом, Владимир Ершов занимался и улучшением инфраструктуры в этом сибирском городке: построил дом культуры и комфортные дома для рабочих, улучшил дороги. Дед внедрял в массовое производство новые виды рыбной продукции, а за разработку и выпуск консервов «ёрш в масле» его наградили бронзовой медалью на ВДНХ в Москве.
Обладая ярким талантом руководителя, Владимир всегда заботился о людях – сотрудниках своего огромного предприятия. Любовь Копытова вспоминает по этому поводу историю, напрямую касающуюся семьи её родителей:
– И вот… Снова лето, снова приезжает к нам катер, на котором сам директор рыбокомбината В.В. Ершов. Говорит своим громким голосом: «Собирайтесь, Копытовы, в Колпашево». Дело в том, что в нашем посёлке Зайкино была школа, где учились только до 4-го класса. А чтобы учиться дальше, нужно было ехать за 12 км в Пиковку. Там детей устраивали жить по домам. Такая мука была детям и родителям! Вот Владимир Васильевич решил перевезти нас в Колпашево, где нам быстро дали квартиру. Директор Ершов думал обо всём и обо всех.
Мастер Любовь Барова (Копытова) подробно описывает трудоёмкий процесс работы на реке, её слова являются ярким историческим источником, открывают специфику жизни предприятия в 1950-е – 1960-е годы:
– На каждом плашкоуте работали по два человека: матрос и мастер. Прежде, чем отправиться в рейс, брали всё необходимое на неделю, загружали соль, забивали два трюма льдом, один трюм оставляли пустым. Один катер брал по два или даже три плашкоута, их ставили у берега и ждали, когда рыбаки начнут подвозить рыбу. Вот на таком судне, плашкоуте, работала и я, Люба Копытова. Была мастером, а подруга Надя Михайлова – матросом. Работали мы дружно. Привезённую рыбаками рыбу забивали в трюмы, морозили. Потом приходили катера и увозили всё на рыбоконсервный комбинат, а на наше место вставал другой плашкоут.
Помню, как плавали мы по Кети до Алсета. Там всегда было много рыбы. Порой катер притаскивал до четырёх плашкоутов. Там у Кети была узкая дорога, и с озера в ящиках нам привозили рыбу. Грузили судно полностью всего за два – три дня, а порой улов был настолько большим, что катера даже не успевали вывозить плашкоуты с мороженой рыбой. На катерах работали мужики-трудяги – Миша Ретунский, Володя Завадовский и другие.
А ещё нам нравилось работать на стержневом неводе, рядом с колпашевской пристанью. Один край невода рыбаки прицепляли к мётчику, и судно тянуло его почти до самой пристани. Там конец невода передавали рыбакам, они цепляли его к лошади. А там столько рыбы всякой! И даже осетры. Пойманную рыбу поднимали на плашкоут, взвешивали, спускали в трюм и охлаждали. А осетров измеряли, садили на кукан (это шнур с проволочной петлёй на конце) и, привязав к плашкоуту, опускали в воду. Их нужно было оставлять живыми, так как на рыбокомбинате икру брали только у живой рыбы.
Часто мы ездили вниз по Оби до Иванкина. Там были мужские и женские бригады рыбаков. Бывало, вечером подплывает мётчик, подтягивает огромный невод рыбы. Думаешь, мужики работают. А на самом деле это бригада рыбачек. Смотришь на них – такие усталые, но какие счастливые! И если узнают, что мужчины меньше рыбы наловили, у них сразу глаза блестят: радуются, что мужиков обогнали. А какие силы надо было иметь этим женщинам, чтобы заниматься такой работой! Ведь у них свои дома, семьи. Везде нужно было успеть рыбачкам.
Добрым словом вспоминает Любовь Копытова и главного героя нашего повествования:
– Директор В.В. Ершов всегда старался подъехать именно в то время, когда шла сдача рыбы. Сам он помогал складывать её в ящики, таскать их. Постоянно шутил с рыбачками, подбадривал их, хвалил за то, что работают лучше мужчин. От одобрения руководителя и силы кажется прибавлялись. Так и работали до самой зимы…
Владимир Васильевич Ершов, казалось, успевал везде: и рыбаков на реке навещал, и по рыбпунктам ездил. Всё видел и всё знал. От его взгляда ничего нельзя было утаить. Каждого рабочего знал по имени. Все удивлялись, как он успевал быть везде. И наша семья была частью этого огромного коллектива, о котором всегда вспоминаю с теплотой, гордостью и ностальгией по тем временам, когда рыбокомбинат славился на всю страну!
25 июля 1952 года родилась дочь Ирина, моя мама. Родители очень любили свою долгожданную девочку, покупали ей красивые вещи и баловали вкуснятиной. Анна Платоновна пекла замечательные сдобные булочки, пирожки с фаршем в бульоне по-сибирски, ароматные рыбные пироги, делала заливное из стерляди. Братья тоже любили Ирину. Старшему – Юрию – на момент её появления на свет было уже 14 лет, Валерию – 7. Через несколько лет Юрий уехал служить в армию на 4 года, а затем – сразу же подал документы в Московский государственный университет и поступил на геолого-географический факультет. Во время обучения в МГУ старший брат Ирины познакомился с девушкой Галиной, они быстро поженились. Родители Гали жили в городе Ташкенте – столице республики Узбекистан, и после окончания ВУЗа семейная пара переехала в этот жаркий город Средней Азии. Когда Юрий приезжал в гости к родителям в Сибирь, Ирине он казался совсем уже взрослым. Он был красивым и серьёзным, умным и амбициозным. Юрий всегда гордился тем, что получил качественное высшее образование, и, вообще, требования к жизни у него всегда были высокими.
Сама Ирина росла умной и серьёзной девочкой. Её любимым занятием было чтение книг. Интересные сюжеты и захватывающие приключения, описанные авторами – классиками и современниками – увлекали Ирину настолько, что она была готова проводить с любимыми литературными героями долгие часы. Как Ирина признаётся уже спустя многие годы, читать ей хотелось настолько сильно и часто, что матери даже приходилось запрещать ей по вечерам надолго засиживаться с книгой. «Вот бы мне фонарик! – думала девчонка, – тогда бы я смогла залезть под одеяло и продолжать читать…».
Ирина с Валерием часто ходили на лыжах недалеко от жилых домов по зимним заснеженным тропинкам. Также в этом небольшом сибирском городке были популярны промыслы. Валерий любил охотиться на диких уток вместе с отцом, а летом они часто собирали кедровые шишки, орехи которых очень полезны и питательны. На болотах обильно росли северные ягоды – черника, клюква, голубика. Ирина покупала их стаканами у ягодников, а затем они всей семьёй обедали, например, черникой с молоком. Это очень вкусное и полезное лакомство помогало обеспечить организм витаминами и сохранить хорошее зрение. Лето в Колпашево было довольно коротким – ещё в мае и уже в сентябре шли холодные дожди, иногда выпадал снег. Купаться в реке Матьянге, притоке р. Обь, можно было только в июле, и то всего несколько дней… Овощи – огурцы и помидоры – не вызревали без особых условий.
Ольга Владимировна Шебеко, журналист, дочь специалистов рыбокомбината г. Колпашево, уточняет информацию о процессе выращивания овощей в Сибири:
– В 1960-е годы теплиц в Колпашево не было, они появились позже. Огурцы прекрасно вызревали на навозных грядках. В холода их прикрывали тряпками. Помидоры отлично росли на улице. Тоже приходилось укрывать газетами, пихтовыми лапками, теми же тряпками. Докрасна они, конечно, не созревали, приходилось дозаривать в тепле. Как, впрочем, и сейчас, имея теплицы. Всегда хочется собрать большой урожай. Моя бабушка была из алтайских ссыльных, она очень увлекалась выращиванием помидоров, поэтому информация проверенная.
Однажды на охоте Владимира ждало страшное приключение. Как обычно это бывало, он взял ружьё, предназначенное для дичи, и направился в тайгу – подстрелить на ужин пару диких селезней. Проходил недалеко от болота по извилистой таёжной тропе, окружённой густой порослью, подстерегая добычу. Вокруг возвышались стройные сильные кедры, а в чаще простирали свои пушистые ветви-лапы тёмно-зелёные сосны. Болотные травы и хвойные деревья источали терпкий аромат, размеренно квакали лягушки, вдалеке изредка кричали лесные птицы. Вдруг послышался лёгкий шум – это хлопал крыльями крупный селезень, взлетающий с болота. Владимир моментально отреагировал и нацелил в его сторону ствол ружья. Раздался громкий выстрел, и подстреленный селезень, ломая хрупкие ветви деревьев, шлепнулся на землю. Мужчины-сибиряки становятся очень меткими стрелками, ведь жизнь на окраине тайги подразумевает сноровку в охотничьем деле.
– Ну вот, первая добыча есть, – удовлетворённо подумал Владимир, поднимая с земли селезня, – вкусный и сытный ужин обеспечен.
Когда он направился дальше по тропе, заросшей деревьями, сзади послышался странный шум – похрустывали ветви кустарника. Что это могло быть? Быть может, пробежала сквозь кустарник лисица или другой дикий зверёк? Но почему-то шум становился всё отчётливее – кто-то явно приближался. Владимир резко оглянулся и не поверил своим глазам: перед ним стоял огромный бурый медведь и с яростью смотрел на него. Видимо, зверя встревожил выстрел, и он вышел из таёжной чащи. На несколько секунд время замерло – человек и медведь смотрели друг на друга. Но Владимир понимал, что жестокая схватка неминуема, и, молниеносно бросив мешок с подстреленной дичью, сломал крепкий ствол молодого дерева, которое росло справа от тропы. «Орудие» оказалось на редкость удобным – стволина на конце раздваивалась, что было стратегически выгодно. Вдруг медведь взвыл и набросился на охотника. Владимир вмиг перехватил грудную клетку атакующего зверя рогатиной, не позволив приблизить его кровожадную пасть к себе. Медведь громко ревел от больно вонзавшихся в его бурое тело веток. Владимир, крича и напрягая все мышцы рук и тела, удерживал свирепого зверя от нападения, стараясь его проткнуть. Схватка достигла своего апогея, никто и не думал сдаваться! Медведь, истекающий кровью, и человек, высвободивший всю силу организма под действием адреналина, сражались не на жизнь, а на смерть! В этой страшнейшей схватке проигравший не мог остаться в живых. И кто это будет: зверь или человек?!. Они бесстрашно смотрели друг другу в глаза, таёжные птицы замолкли. Были слышны только жаркое дыхание и отчаянный рёв соперников. Исход мог быть любым, и казалось, что эти роковые минуты будут вечными. Но вдруг ноги животного начали подкашиваться, а багряная кровь постепенно всё больше заливала травяную лазурь и кусты ежевики, растущие возле тропы. Владимир понимал, что сейчас нужно приложить максимум усилий, чтобы добить раненного разъяренного зверя. Нужен был последний рывок, мышцы напряглись и стали словно каменные. Собрав все силы и сконцентрировав всю энергию в мышцах, Владимир неимоверными усилиями повалил страшно воющего и рычащего медведя с ног и изо всех сил проткнул остриём надломленной коряги ему грудь и вспорол живот! Медведь взвыл, кровь хлынула фонтаном, конвульсии агонии охватили мощное тело бурого таёжного зверя. Чувствуя приближавшуюся победу, мужчина яростно нанёс ещё несколько поражающих ударов в брюхо соперника рогатиной, намертво сжатой в руках. Вскоре медведь затих, испустив дух. Владимир упал на траву – ему предстояло отдышаться, чтобы благополучно вернуться домой из тайги.
Вернуться домой!.. Как эта привычная фраза, оказывается, радостно звучит… Вернуться, чтобы снова увидеть и крепко обнять любимую Анну, чтобы посмотреть в глаза детей надёжным и добрым отеческим взглядом, чтобы завтра выйти на любимую работу на рыбзавод сибирского городка, ставшего теперь уже близким, и продолжать служить людям и своей великой Родине! И как ценна, оказывается, простая человеческая жизнь после драматических моментов, когда так реально её потерять… В течение всей жизни деду иногда снился сон об этом случае с медведем – из подсознания вытравить такой стресс не так-то просто.
Владимир работал директором ещё многие годы. Сотрудники, простые рабочие и рыбаки его очень ценили и уважали, авторитет был серьёзным и непререкаемым. Вместе трудились, решали важные задачи на партийных собраниях, вместе в клубе праздновали День Великой Победы и Новый год, вместе ходили с красными знамёнами на демонстрации 1 мая и 7 ноября. Шло время – прекрасное и незабываемое время величия нашей огромной и сильной державы – СССР. Большой вклад в развитие социалистической страны внесли такие сильные, грамотные, честные профессионалы и руководители, как Владимир Васильевич Ершов. Когда всем коллективом отмечали 60-летний юбилей любимого директора рыбокомбината, прозвучало множество слов благодарности и были подарены ценные памятные подарки. А когда трудовой коллектив узнал, что Владимир Васильевич решил выйти на пенсию и уехать с семьёй на постоянное место жительства в город Ташкент, – все очень расстроились и стали просить его остаться. Но принятое решение было окончательным – здоровье жены Анны за прошедшие на севере страны годы сильно пошатнулось, давали себя знать проблемы с лёгкими после затяжной простуды. Необходим был тёплый сухой климат, и муж спас её!
Ольга Шебеко, журналист, дочь специалистов рыбокомбината г. Колпашево, в интервью вспоминает:
