– Ты где был?– послышался угнетённый голос правителя после тяжких воспоминаний.
Ликише заметил, как ослаб его сарфин. Спутанные седые пряди на голове, кожа имела желтоватый оттенок, голос охрип, плечи опустились. Неведомо куда испарилась вся могущественность правителя, будто на троне сидит одинокий, никчёмный старик.
– Я едва остался жив,– Ликише не смел, смотреть ни на своего отца, ни на повелителя в присутствии господ, подобно рабу, он повиновался порядкам дворца. Прихрамывая на правую ногу, парень приблизился к старику, низко поклонился, добавил: – Прошу прощения, что начал говорить первым.
Да, положение Ликише до сих пор было оскорбительно убогим. Ненавидя себя за это, ему нередко приходилось показывать буйный характер. Как и сейчас, он был готов броситься в бой, но святозары… только они ждали какого-нибудь неосмотрительного поступка бунтаря. И были уже начеку.
– Кто-то очень хотел, чтобы меня здесь больше не было, – начал свой рассказ Ликише, после того как правитель, махнув рукой, позволил продолжить рассказ. – Меня заколдовали. Невидимые путы невольника заблокировали мою магию. Я не мог вернуться домой. Ирильские работорговцы и их кровожадные монстры – кошачьи нимры – устраивали настоящую охоту на таких, как я. Они, мой святейший, мой повелитель, оказались очень враждебны к чужакам. Особенно если этот чужак оказался миридийцем. Тот работорговец, чья молодая кошка расцарапала мою спину первой, оказался противным человеком, который торгует всем, что попадётся. Меня привезли на ирильский рынок, где я не мог не заметить некую странность. К главному празднику разрушенного города толпы местных торопились украсить шатры и полотняныe навесы зелёными стягами и спиральными узорами. Изображали на руинах дворца змеиный знак, а на лицах змеиную кожу. Странно, но я видел, как они чтили этих ползунов, задаривая их едой, а мы нещадно топчем их, прогоняем! Ирильцы приносили в жертвы молодых козлят, птенцов детримы, смазывая их молочным жиром во имя великого духа. В первый день Иивика я познал огромный прилив энергии, от которой мне хотелось летать! Магия, которая была мне дарована в день моего совершеннолетия! Я маг!
По наставлению Аморфа, Ликише старался быть до боли вежливым, прибавив к своему рассказу ярких эмоций. Нельзя было сказать, что это было очередной выдумкой Ликише, так как это было самой настоящей правдой. Оригинальная идея Аморфа, дабы добраться до Ириля в день Змеевика без посторонних глаз. Парень явил ирильцам редкую магию и доказал, что их бог жив.
– Как?! Кто осмелился поднять руку на род Асхаев-Данов? – внезапно, будто бы пробудился от долгого сна, старик изрёк долгожданные слова для Ликише. – Великий род! Альхид Ликише Офиус Асхаев – Дан первый, признанный сын Великого альхида Гадесисиса Асхаев – Дана и Фрийи из Диодона. Нарекаю тебя корсеем, одним из претендентов! Не cлова безумца, подобно раскату грома, от которого содрогнулись даже святозары. Никто не посмел осквернить слово самого повелителя, ожидая каких-либо пояснений, однако ничего такого не последовало. Пока все уразумевали услышанное, старый дед, чей рассудок далеко отошёл от реальности, продолжал яро выражаться насчёт безопасности его семьи. Ликише в это время низко опустил голову, нагло укрывая удовлетворённую ухмылку. Все шло прекрасно, даже может, и лучше. Хитрый план Аморфа сработал.
Заметив неладное в поведении сына, коссей Гадесис тут же кинулся в сторону подлого изменника:
– Это твой план?! Ты все продумал, чтобы тебя провозгласили наследником?! Ты не маг! Ты не можешь быть магом! Магов больше нет! Женщины не рожают магов!
– Гадесис, ты же не хочешь сказать, что это моя ошибка? – старый
повелитель встал на ноги, вынуждая присутствующих в зале сделать шаг назад.– Моей ошибкой было то, что я долго не признавал очевидного.– рассуждал он.– Видел в Ликише только детскую надменность. Тяга к зазнайству! Но этот мальчик такой же, как и Лютос, усердно шел к совершенству… но довольно упрям как малое дитя. Ликише не имеет права перечить первенцу, если бы Лютос имел хоть какую толику магии, что дарована альхидам, однако это не так. Права на трон остается за Лютосом, а Ликише поклянётся в верности брату и будет охранять его покой до скончания своих дней!
– Это братоубийство! – невоздержанный на язык, коссей удивлял многих своим вольным поведением.
– Ликише – маг! А значит, он… может претендовать на трон! Претендовать, а не завоёвывать! Он второй по очереди! – исправил сына старый сарфин, добавил.– Он не осмелится пойти против святозаров.
– Отец,– не мог согласиться Гадесис.– Ты забываешь, он же «второй»… Фрийя… она родила…
– Я не «второй»! –оскорбленно заявил Ликише.
Гадесисис хотел возразить правителю, повлиять на решение отца, как вдруг огненная стрела сына пролетела мимо едва задела ему лицо. Ликише и его огненная чаша пересечённая волнистой чертой, представляя необыкновенную магию, которой он мастерски овладел в Ириле. Как последний трус, коссей Гадесисис спасал себя – махнул в толпу разодетых и испуганных господ в поисках защиты. Но никто не осмелился пойти против того, кто принёс саму тьму во дворец.
– Змееносец! Снова этот проклятый дух в моем доме!!! – раздался испуганный голос старого повелителя. – Уберите его с глаз моих, пока он нас не отравил своим ядом!
Шесть смелых святозаров выступили вперёд, желая сойтись в схватке с магом. Молодые, успешные в бою воины окружили юношу, словно стая тех же диких саблезубых тигров над добычей. Их белые ладони, как и их глаза, стали сиять золотыми ореолом света, являя всем магию святозаров. Каждый из них уже приготовился к внезапной атаке, зная, что исход более чем очевиден и бунтарь поплатится за своё высокомерие! Так думали все присутствующие в зале, в том числе и сам сарфин Аллель, но никто не ожидал, что Ликише станет сопротивляться святозарам. Белые как снег воины старались противостоять силам Ликише, но ничего у них не получалось. Парень легко отбивал нападения воинов отбиваясь исчезал в темной дымке, так и появляясь, но уже в другом месте. Телепортируясь Ликише смог противостоять каждому святозару, издеваясь над каждым.
– ЯД! Это яд! – воскликнул измаявшийся воин, испытывая первые приступы отравления.– Он испускает яд!
– Бейте все вместе! Бейте его, пока можете! Не жалейте себя! – послышался хриплый голос старого святозара, выряженного в серебряное покрывало, подобно римской тоге.
По наставлению, все шесть рекрутов в снежных соттанах бросились на противника. Синхронные движения небольшого отряда потрясали, поток одинаковых движений в ритме позволило шестерым святозарам «словить» перемещение в пространстве Ликише. Широким веером раскрылись все шесть пар рук. Если первый пропустил бунтаря, то последний точно выдал пару мощных ударов, что принесли юному магу увечья, от которых кости бунтаря ломались, как соломинки. Кровь брызгала во все стороны, окрашивая белоснежную сутану великана в алый цвет. Придворные, что стали свидетелями неравного боя и нечеловеческих приказов старых святозаров: « Бей сильнее!», питали надежду на скорый конец страдальца. Но дальнейшие события, что вершились в стенах тронного зала, заставили содрогнуться не только святозаров. Несмотря на урон, Ликише все еще пытался стоять на своих двоих, что еще хуже в него будто кто-то вселился. Парень резко взлетел вверх и повис над белыми головами рекрутов. В один миг его кожа покрылась в чёрную змеиную чешуйку с зелёным отливом. Сквозь грязную рубаху на теле мальчика загорелись невразумительные иероглифы, после чего глаза Ликише вспыхнули ярым пламенем, напугали всех в зале. Махнув в сторону всех шестерых святозаров, тот исторгнул огонь подобно огнедышащему дракону, заполняя зал яростной стихией.
В бой с огнедышащим чудовищем вышли старые святозары. Они давно замышляли испытать Ликише, ведь никто так и не утрудил себя поинтересоваться, чем же владеет неравный к ним мальчишка. Вооружив себя легендарными посохами Ириля, волшебные реликвии смогли погасить пламя демона. Звучные удары древка эхом пронеслись по залу, создавая чудодейственный купол для одержимого. Вслед за святозарами будто проснулся ото сна и сам повелитель. Легким движением руки в сторону толпы старик добился тишины в зале, но сам Ликише на этом не останавливался.
– Аллель! – раздался многозвучный нечеловеческий голос из уст Ликише.– Аллель!!! Это говорю тебе я, тот Змееносец, которого ты так боишься! Я праотец долины Змей и сынов моих альхидов! Я подарил им город, который ты разрушил. Я оставил вечное обиталище духов ради того, чтобы жить вечно возле своих детей. Тысячи лет я жил в сердцах правителей альхидов. Именуя себя сарфинами, они служили мне сосудами в этом мире. Однако ты посмел осквернить мой род! Изменил время и историю. Чтобы перевернуть этот покой, ты отнял мое право восседать на троне! Отнял мои реликвии, которыми вы так гордитесь, нарекая себя всемогущими. Целишь снова уничтожить меня и память обо мне? Дабы прийти в этот мир предвечным, мне пришлось создать идеальный сосуд. Чистокровного альхида! И он будет концом твоего мира и началом моего! Запомни, Аллель, за свои деяния тебе придётся ответить. Тебя ждет расплата! Узри, плут, как угасает твой род! Меркнет перед ложью и обманом. Бойся!!! Бойся, Аллель!!! Скоро мы встретимся, и ты предстанешь перед всеми богами!
Слова Змееносца со страхом проникли во все сердца почтенных мужей, уважаемых дам и святозаров. Молодые девушки не вынесли жуткий голос, исходящий из самого мрака, с криком бросились прочь из зала. Испуганная Фрийя как можно крепче обняла любимого сына Лютоса и спряталась за тахтой правителя, пытаясь укрыться от всевидящих глаз демона. Тем не менее сам Лютос, чьё безразличие безмерно потрясало, не сдвинулся с места.
Ликише быстро пришел в себя и вернул прежний человеческий вид. Альхиды, чьи бледные лица выражали опасение, смешанное с глубоким уважением. Тем не менее были и те, кто смотрел на него с завистливой дерзостью. Нетрудно было предугадать, кто это был. Их имена не были столь важны, как имя самого сына бога, поэтому верные подданные сарфина сами выбрали свою участь.
– Сын самого Змееносца! – послышался изумлённый голос черноволосого господина в синем одеянии.– Я полагал, что слухи распускают страхом затравленные люди, но, как мы видим, этот маг не очередная выдумка народа! Он существует! В семье Асхаев-Дан есть маг! Кто-то хитро играет нашим умом, ложью затуманивая рассудок! Мы почти ничего не помним с того момента, как покинули Ириль, потому на троне может оказаться сам свинопас!
– В правящей династии перестали рождаться маги. Женщины-мириды, потомственные маги, рожают детей без способностей! – c горечью в голосе выкрикнула из толпы взволнованная придворная повитуха в траурном убранстве.– Дети альхидов рождаются мёртвыми! А если кому-то посчастливилось родить здорового малыша, то ненадолго. Их жизни безнадёжно коротки. Но дети прислужниц, рабынь, купцов или простых кузнецов удивляют необыкновенной живучестью. Боюсь, у нас нет другого выбора! Мы обязаны молить богов о прощении.
– Симанакка! Вспомните его слова! За что он поплатился жизнью?– продолжил господин в синем, успокаивая измученную горем женщину.– Бедного провидца привязали к огромной глыбе, которую он должен был тащить на вершину горы, однако кровожадные птицы намного раньше отведали его мясо, чем он смог сдвинуть этот камень. Но чем же этот одинокий скиталец согрешил? Ведь все, что он говорил, о чем предупреждал, сбылось?
– Каменный Пастух напророчил конец роду сарфина!– недовольным голосом накинул другой господин.– Будто мы и есть то, что мы имеем. Что это за слова такие?! Как толковать его предсказания?
– А питать надежду, что корсей Лютос станет магом? – продолжила повитуха. – Это невозможно! Быстрее в глухом каньоне покажется вода! Как говорил Симонакка, это конец роду альхидскому!
– Все верно, боги дали нам шанс покаяться! – выступил еще один недовольный превалир.– Это единственный мальчик в правящей семье дожил до десяти и стал магом! Змееносцем?!
– Мы расплачиваемся за то, что сближаемся с мирянами, – тот господин, из-за которого начался этот раздор, выступил вперёд.– Легко поддавшись самообману, коронуем недостойных! Мы забыли свою историю. Ушла память вместе с родной землей. Вместе с Ирилем. Хм, узрите недостойные на себя. Яркие наряды, украшения, перья на головах, место подле самого правителя, будто придорожный театр. Чудаки – разве это альхиды? Нет. Мы забыли, каково быть альхидом!
– Наглец!– вспыхнул Гадесисис, – ты редкий безумец! Эти слова сказаны с нехитрым умыслом, о котором нам говорил Диерманур! Или мне призвать этого господина, чтобы он подтвердил ваши слова?
– К большому счастью, у меня нет привычки отрекаться от истины.– Смелый господин медленно подошёл к Ликише, всматриваясь в лицо парня, поймал родственную нить, что указывала на благородную кровь. – Я предлагал Диермануру решить эту проблему, пока Мириде не пришел конец. Нам нужен маг, а не мирянин, лишённый магической божественности, на которую мы все уповаем. Он не принесёт нашему краю счастья. Это пустые надежды! Или вы предоставите нам наследника мага, или освободите трон для светлого завтра!
– Сихей Дан, ты только что подписал себе смертный приговор! – возмутился Гадесисис, достал из ножен тонкий клинок, принялся ждать ответа мага, судорожно добавляя. – Это измена!
– Измена?!– расхохотался Сихей Дан, чья близкая линия рода альхидов тесно связана с Асхаев-Данами. От такого жеста кровь стыла в жилах, и Ликише, как и другие очевидцы спора, ожидая ответа от коссея, приблизились на шаг вперёд. – Ты, чья рука поднялась на сокровенное! Ты палач своего же рода и убийца альхидов! В твоих жилах течет грех, который подвластен только простым смертным с голых улиц. Ненасытный!– голос того господина стал тяжёлым, а лицо исказилось от невыносимых страданий.
–О чем ты говоришь, безумец?
– Моя единственная дочь всецело отдала себя в святозарам. Поверила им и незадолго приняла анафему! И вы, мудрые святозары, вольные клевреты, писари, судьи, предали свою сестру ради нагретого места! Вы наказали ее, отлучив от ордена, заточили альхида в чертоги тюремного бастиона! Черный каземат стал для нее могилой. Вы укрывали ее для этого чудовища! Монстра в золотом виссоне! Вы, продажные глупцы, открыли двери тирану! Скольких он еще погубил? Сколько пропало молодых девушек после того, как моя бедная Кайин вовсе исчезла из памяти родной матери после анафемы? Белые воины, мощь Элиды, не смогли вступиться за свою сестру? Отдали в руки убийце. Будьте вы прокляты! – c убивающей горечью прошипел господин.
– Что ты такое говоришь? Это клевета! – тут же возразил Гадесис, его широкие глаза испуганно забегали по сторонам.
– Нет! Пятнадцать лет прошло, но я все помню, словно это было вчера. В ночь, когда Эрр и Элл укрылись за горизонтом, а дворы и улицы были заполнены ползучими гадами, а воздух пропитан ядом. Ползучие твари вырвались из своих нор и убежищ, яростно шипели, окружив тюремный бастион. Дорогой экипаж заметили возле тайного входа в бастион, и ты держал в руках корзину с новорождённым! Тебя выдала любовь к золотому висcону и красный драмургский перстень на пальце. Ты приехал за младенцем от моей дочери Кайтлин! Но ты, ничтожный обманщик, выдал этого малыша за своего сына. Этим ты смог утвердить положение среди альхидов! Но ты ошибаешься, если думаешь, что мы глупы. Этот мальчик родился от божественного духа! Он чистокровный альхид, и ты ему не вровень. Ты не имеешь права называть себя его отцом!
– Не имею понятия, о чем ты! – подавившись слюной, прохрипел Гадесис.– Замолчи, иначе я дам приказ святозарам казнить тебя здесь и сейчас!
– Я никогда не боялся смерти, и моя семья давно смирилась со своей участью и только ждут, когда ваши исполнители, палачи и приспешники святозары явятся в наш дом. Напоследок добавлю, что всегда доверял своим глазам, и мне нравится то, что я вижу. Готового к сражению за себя и своё наследие мальчика, сынa всебожественного духа Змея. Скажи, юный друг, кто же тебя нарёк вторым именем – Офиусом? – Сихей храбро продолжал размышлять вслух. – Ты не похож ни на кого из Данов, но весь род альхидский в одном лице! Даже этот идиот, который лишь называется твоим отцом, не ведает, кто стоит перед его глазами!
– Сколько вам повторять, я не имею отношения к пропаже вашей дочери! – не унимался Гадесисис, как только известный всем случай всплывает каждый раз, когда надменный превалир Сихей Дан встречается у него на пути. – И этот парень не ее сын! Он второй сын моей супруги! Он не будет претендовать на трон! Это мое слово!
– Змееносец не претендует на трон?!– безудержная натура старого превалира требовала справедливости. – Это и есть его трон! Это его право вести наш род альхидский, так почему не дать ему это право?
– Вы и так много позволили себе, Сихей,– Гадесисис был вне себя от дерзости старого альхида. – Вы смеете говорить такие речи, не задумываясь о последствиях. На этот раз вам не поможет известный ваш Дом Невест. Вы обрекаете своих дочерей на убогое существование! Они лишатся всего, что вы имеете, и станут побираться на низших улицах города Ириля. Подальше от Мириды! Вы деспотичный, крайне эгоистичный самодур! Отрекитесь от своих слов и просите прощения у своего повелителя!!!
– Со своим складом характера я давно знаком,– дерзко ответил Сихей, что вызвал смех у окружающих.– Что не скажешь о ваших качествах. Эти принципы, за которые вы так показательно боретесь, не стоят и глиняного гроша. Таких горе-циркачей полно на улицах Мириды. Не думал, что такие люди встретятся здесь, во дворце сарфина. – Досыта высмеяв коссея, Сихей бросил на него свой самый угнетающий взгляд и уже более серьёзным тоном продолжил: – Мой брат, да прeбудет в покое его душа, бьющаяся за этот мир, набрался смелости назвать тебя сыном наложницы, лишив ее шанса на замужество, а тебя титула! Так почему ты уверен, что я не посажу Змееносца на его законное место?! Всем и так известно, что вы обязаны покровителю. Тот, кто всегда находится в тени, отдавая приказы своим пешкам, словно кукловод из уличного театра…
– Уберите этого изменника! – раздался повелительный голос Гадесиса двум святозарам. – Казните изменника так же, как и его брата Изимата, а дом распустить по улицам Мириды! Этой ночью его мясо отведают дикие звери!
Тяжёлая пауза затянулась среди высокородных. Едва осмысливая происходящее, альхиды вдруг осознали свою ошибку. Кровожадный тиран добрался до власти, убирал негодных ему соперников. К арестованным присоединился сам Сихей – отец богатого Дома Невест рода Асхаев-Данов. Однако ровно, как и его брат, Сихей умел бросать на дорогу крупицы, после чего весь дворцовый люд примется их разжёвывать. Ценою своей жизни и существования семьи он бросил жирный кусок правды ради мальчика, для которого он отдал все, что имел.
–Сихей, все твое богатство и дворцы перейдут в мое право. Теперь твои дочери – нищенки, и никто в Мириде не протянет им руки помощи! Тот, кто примется помогать предателям, будет самим предателем! -провозгласил Гадесис, ощущая сладкую как мёд власть над родовитыми.
– Это не сойдёт тебе с рук!
–Ты поплатишься за это!
– Боги накажут тебя!
Звучали недовольные голоса из толпы, после чего в зале началось настоящее безобразие. Испытав могущество вершителя судеб, Гадесисис взялся заключать под стражу тех, кто пробуждал в нем ненависть. По указу коссея святозары уводили всех, кто брал на себя смелость пойти против заступника сарфина. Приговаривая альхидов к смерти или изгнанию, подобно капризному ребёнку, он взялся озвучивать имена неугодных.
Пока святозары метались по залу, подобно застоявшимся сорнякам, вырывали предателей из благородной почвы, старый повелитель зрел, как в страхе кричали женщины, сбегая из тронного зала, а их мужья подвергались к смертной казни на месте, пленённые падали от рук рекрутов-святозаров и их клевретов-учителей. Мудрейшие святозары, не теряясь в догадках, обратили внимание на коссея, преклонились перед новым правителем, прославляя Гадесисиса и его единственного сына, желая ясное будущее для всей Мириды.
– Остановитесь!!! – громогласным криком сарфин остановил беспредел сына. – Тихо!!!
