Я подарю тебе новую жизнь
Юри Анфилада
Что делать, если твой мир рассыпается на осколки, а ты оказываешься пешкой в игре Вселенной, ходы которой заранее предначертаны?Как определить где реальность, а где иллюзия? Есть ли у тебя союзники, или все вокруг – лишь массовка?Восемнадцатилетняя студентка колледжа культуры и искусств – Эйприл Элванс отправляется в лапы неизведанного, дабы выполнить своё предназначение и заставить разрушение играть по её правилам.
Юри Анфилада
Я подарю тебе новую жизнь
Глава 1
Я с трудом открыла глаза от настойчивого толкания в бок.
– Эйприл! Эйприл Элванс, я сейчас к вам обращаюсь!
Сквозь пелену пробуждения и нахождения во сне пытаюсь собраться с мыслями.
– Поднимайтесь и сиюминутно направляйтесь к директору! – громогласный голос моего преподавателя по истории мирового искусства миссис Агаты Грейс разлетался по кабинету, и отрикошетив от стен направлялся прямо в меня, поражая будто острыми лезвиями.
– Эйп, я пыталась тебя разбудить, честно, но ты же так спишь, рядом слоны чечётку танцевать будут – у тебя и веко не дрогнет! – шёпотом оправдывала себя соседка по парте, комнате, и по совместительству лучшая подруга Джесс.
Миссис Грейс тем временем не унималась:
– Вы – первокурсница, и прошло три месяца от начала занятий, а это уже четвертый раз, когда вас настигает сон на моей лекции!
Зрение обрело свою былую чёткость. Глаза сфокусировались на преподавателе сверлящей меня взглядом и стоящей в недовольно-угрожающей позе возле голограммы.
Бледно-голубая проекция поочередно воспроизводила творения людей в киноиндустрии пятидесятилетней давности: кадры как несколько ребят в чёрных мантиях приблизительно десяти лет примеряют по очереди говорящую шляпу, далее – фрагменты влюблённой пары на фоне крушения лайнера впечатляющих габаритов, видеоряд сменился на путешествие босоногого мужчины невысокого роста, настойчиво крутящего в руках золотое кольцо.
– Вообще-то пятый! – надменным, задиристым голосом прозвучало с первой парты выскочкой и всеобщей любимицей Латой, но миссис Грейс не обратив внимание на уточнение одногруппницы, продолжила насаждать:
– Если студентке Эйприл Элванс столь не интересно слушать мои лекции, то, предполагаю, беседа с мистером Хейзом Смит повлияет на ваше желание учиться. – подвела короткую черту преподаватель.
Гневно расхаживая взад-вперёд по аудитории, она бросала на меня ядовитый взгляд блёклых серых глаз, а седые волнистые волосы дерзко подлетали от каждого шага. Несмотря на сорок с хвостиком лет, фигура педагога была сродни двадцатилетней девушки, от этого даже тотальная седина не позволяла новичкам точно определить возраст женщины.
С разных сторон аудитории раздались приглушенные шепотки, это добавило раздражения, но виду я не подала – пусть шипят. Слагать характеристику о человеке, исходя только из мнения других – явно признак дурного воспитания, либо скудоумия.
Преподаватель истории мирового искусства, что сокращённо – «ими», по-прежнему не унималась, желая додавить меня до конца:
– На следующем занятии я обязательно проверю все ваши лекции, так что будьте благодарны, что я даю фору подготовиться как следует, если вам, Эйприл, конечно, есть вообще толк до чего–либо кроме своей неординарной внешности!
Справедливости ради хочется отметить, что училась я довольно хорошо с самого начала школы и старалась держать планку и сейчас, если бы не предвзятое отношение некоторых педагогов к моему обновлённому виду. Казалось бы, колледж, восхваляющий искусство, которое всегда являлось выплёскиванием содержания внутреннего мира во внешний в эстетическом формате, своеобразном видении прекрасного, а у нас розовые волосы –патовая ситуация.
«Пф-ф! Чёрта с два я буду дальше слушать её вопли! Самое время сматываться, пока гузка сделала паузу.» – промелькнуло в голове, отчего я даже сама удивилась пришедшим нетактичным мыслям.
Попав в первый учебный день на пары к Агате Грейс, я оказалась в эдаком «восторге» от поведения преподавателя, что позже делясь впечатлениями с компанией старшекурсников и позабыв её имя – обозначила «гузкой». Моя бабуля называла так хвостовую часть курицы, в простонародье – задницу. Это прозвище коронно держится уже три месяца, хотя мне предельно стыдно за тот случай. Знает ли сама носительница титула истоки возникновения – неизвестно, но предвзятое отношение ко мне и моей внешности не усугубилось, но и не исчезло совсем.
Встав, попутно хватая сумку с крючка парты я порывисто направилась к двери, с желанием поскорее покинуть душное во всех смыслах помещение.
Майский солнечный свет ласкал оранжевые стены коридора, и стоило мне выйти из аудитории, он беспощадно бросил свои объятия в мои зелёные глаза.
Создавая козырек рукой и щурясь от настигших лучей, уловила взглядом уже давно знакомого мне паренька, который, как всегда, прогуливая нашу совмещённую пару «ими» сидел на подоконнике с карандашом и миниатюрным холстом в руках. Его профиль выглядит эффектно отбрасывая тень, а кончики стальных, недлинных и слегка вьющихся волос будто искрятся от лучей света. Точёные напряженные скулы, нахмуренные брови и бледно–васильковые глаза ненавязчиво шепчут о том, что парень сейчас в своей вселенной и целиком поглощен работой.
– Чейз, салют! – решила я всё же нарушить полёт фантазии друга.
– Эйприл? – ловко спрыгнув с возвышенности, парень устремился ко мне с объятиями. Оказываясь все ближе ко мне, почуяла аромат свежести и морского бриза, будто море где-то рядом, только руку протяни и тебя одарит прохладой и спокойствием.
Отстраняясь и невесомо убирая за ухо локоны с моего лица, Чейз поинтересовался:
– Так, а ну признавайся, опять всю ночь писала музыку, а на занятии у исторички уснула? – одновременно мягко, но настойчиво прозвучало из его уст.
– Лучше беспробудно спать, чем видеть её устрашающие бесцветные глаза, – я разлохматила волосы, выпучила глаза и уткнув руки в бока злобно посмотрела на Чейза имитируя преподавателя.
Ответом на мою шалость был мягкий, как обволакивающая и пленяющая морская волна смех Чейза.
– Она направила меня к директору, последствия не заставили себя долго ждать. Необходимость выиграть этот чёртов грант на конкурсе талантов нашего города с каждым днём имеет у меня всё больший интерес… – улыбка тронула моё лицо, но выглядела она натянутой, чтобы скрыть истинные эмоции.
Мы слишком хорошо знаем друг друга, поэтому Чейз заметил, что я стушевалась, и покачал головой сопроводив жест прищуром глаз, тем самым желая выведать корень проблемы.
– Бабуля вчера звонила не с радостными новостями. Говорит, ей не удалось скопить нужную сумму. Соответственно, за второй семестр заплатить она не сможет, а меня по такому случаю – отчислят. Но если я получу грант, если всё же смогу и выиграю в этом конкурсе, то за весь период учебы мне платить не придется вообще.
Смиренно выслушав новости, парень нахмурился и с укором во взгляде произнёс:
– Во-первых: не отчислят. Ты ведь знаешь, на крайний случай – я помогу. Во-вторых: ты уже определилась с программой которую предоставишь на выступлении?
– Во-первых: я справлюсь со всем сама, правда. Ещё не хватало тебе быть должной, а вот во-вторых … Если честно, то нет, и это меня тревожит не меньше! Имеются три законченных пьесы для фортепиано, но какую выбрать – ума не приложу. Вместе с тем, настолько часто их проигрывала, что сейчас на слух они все – слились в одну, и в голове каша.
Внутренне я чувствовала себя как на пороховой бочке, и казалось, если в данный момент произойдет еще что-то даже минимально-отрицательное в мою сторону, то я просто взорвусь. Поэтому, стоять спокойно мне не удавалось: я то перебирала мягкую ручку от сумки в руках, то с нажимом крутила на уголке воротника значок колледжа или монотонно ударяла носком кроссовок о стену.
Художник потянулся сначала руками вверх, а далее вытянулся всем телом как струна растягивая затёкшие мышцы, при этом не убирая с лица хитрую улыбку спросил:
– А хочешь, я буду твоим независимым слушателем? Музыкальным даром, я, к сожалению, не обладаю как ты, но оценить твои месячные труды уж точно смогу. Последний раз слышал твоё исполнение, когда ты ещё училась в музыкальной школе.
– А хочу! Я как раз планировала протестировать на звучание недавно установленную проекцию виртуального синтезатора. – эмоции подогревали диалог и добавляли энтузиазма, – Решено! Давай, сейчас идем до директора, а потом заглянем в сто пятую аудиторию, мисс Лаура Флауэрс дала мне свои вторые ключи, чтобы я могла готовиться для конкурса. И если, конечно, её там не окажется, то…
Внезапно Чейз сделал шаг навстречу, заметно сократив дистанцию между нами подался вперёд. Это произошло слишком быстро, но моё сердце успело пропустить удар. Одну руку положив мне на плечо, а второй упираясь в подоконник, тем самым не оставив мне шанса вырваться из ловушки, он почти прильнул губами к моему уху и шёпотом вливал патоку в моё сознание:
– Значит, закроемся изнутри… и будем с тобой … наедине, заниматься чем-то… искусно прекрасным, ты… это хотела сказать?
Его обжигающее дыхание коснулось мочки моего уха, пульс ускорился, щёки схватились малиновым цветом, а по жилам пробежала искра. Дыхание стало сбивчивым, он не отступал, но и не продолжал. Я не видела его лица, но почти чувствовала томную улыбку, по которой сходили с ума многие девушки. В иной раз – я бы толкнула друга в плечо и посмеялась, выдав что не купилась на его уловки. Собственно, всегда именно так и заканчивались шалости подобного рода с его стороны…
Но отчего в этот раз я так не поступила, а когда он приблизился, то моё тело вовсе выдало неординарную реакцию на своего давнего друга…
«Нет, стоп, Эйприл! У тебя гормоны скачут что ли, раз трепещешь от Чейза или ещё от сна на паре не отошла? Ох… как же вкусно от него пахнет, а серебро волос застенчиво ласкает мою щёку… Ну уж точно совсем головой поехала… Соберись!» – но мысли упорно вязли, комкались так и не срастаясь воедино.
Чуть отступив, тем самым подарив мне глоток воздуха, парень смотрел на меня с тенью озорства в глазах и ожидании ответа. В горле пересохло, хрипло и сбивчиво я выдавила:
– Чейз, мне… это… идти нужно… мы тут с тобой… болтаем… а я…
По всей видимости, именно такой реакции он и ожидал, потому как после моей «речи» Чейз рассмеялся довольным бархатным смехом и отступил, будто ничего неординарного только что и не происходило. Тем не менее, всё-таки в глазах я уловила интерес, наперевес с удивлением от проявленной мной нетипичной покорности в ситуации.
– Помню-помню. Идём, цветущая сакура. А под прекрасным – я имел ввиду занятия музыкой, а не то, что ты там себе нафантазировала, хулиганка. – он продолжал улыбаться, но теперь уже как-то ласково, бесхитростно.
– Мистера Смит не бойся – он порядочный человек, тем более, я слышал от одногруппников, что у него вчера родилась дочь. Думаю, сейчас он в хорошем расположении духа и особо строгий выговор ты не получишь. В любом случае я буду ждать тебя рядом с кабинетом, а позже могу добросить до общаги, чтобы ты не пугала прохожих своим кислым лицом.
Обхватив мою небольшую ладонь прохладной рукой, голубоглазый парень повел меня в головной корпус «Колледжа культуры и искусств», названного в честь нашего небольшого городка «Слифорд». Население Слифорда составляло приблизительно пятнадцать тысяч человек, если не считать роботов с искусственным интеллектом, которых в последние месяца стараются регистрировать как полноправных граждан. Даже несмотря на то, что более чем вспомогательной функции для человека и общества они не выполняют, кто–то успевает прикипеть к железяке и считать другом, членом семьи или даже любовником.
Наш мир полностью и неумолимо переходил во власть науки и прогресса. Что касаемо музыкального поприща, то за последние двадцать лет перенасыщение однотипными произведениями, созданными искусственным интеллектом, привело к вполне логическому итогу – нехватке настоящей музыки и живого звучания. Тут же образовывался дефицит кадров и стоящих музыкантов, которые хотя бы окончили музыкальную школу, и требования, соответственно, при приёме на работу в оркестры, ансамбли и филармонии оказывались крайне низкими. Что интересно, даже классическая музыка, которая ещё в начале двадцатого века являлась излюбленной лишь у людей с утончённым вкусом, сейчас притягивала к себе всё больше населения планеты. Как говорится – запретный плод сладок.
Люди чрезмерно положились во многих сферах жизни на роботов, что сами разучились выполнять банальную работу даже по дому. Всё производится путём автоматики, человек лишь даёт указание что делать и как, так дела обстояли не только в нашем городе, но и близлежащих деревеньках и отдалённых закутках страны. Но власть и политические деятели рьяно препятствовали всему «живому» двигая мир в эпоху совершенствования технологий, считая, что время поэтов, бардов и менестрелей, лишь развлекающих народ порядком затянулось. Несмотря на ограничения, люди с пылающей искрой в душе всегда отыщут место, где развести огонь и осветить собою путь в тёмные времена.
Выйдя на улицу, солнце вновь одарило своей лаской, а задорно щебечущие птицы напевали мотив приближающегося лета. Наш путь проходил через благоустроенный цветник внутри территории колледжа, в этой части располагались скульптурные сооружения. Но до наших времён оригинальные произведения из гипса, мрамора или камня не сохранились. Постепенно с годами всё уничтожалось во славу совершенствования науки, а следовательно, людям искусства оставалось довольствоваться голографическими инсталляциями.
Обратив взгляд на щурящегося от солнечных лучей спутника, невольно вспомнился тот самый белокурый озорной мальчишка, которого я помню со своего глубокого детства. Наши мамы учились в одном институте, далее вместе работали – играли в оркестре. Моя мама – Несс, виртуозно играла на фортепиано, мама Чейза – Бейли, не выпускала из рук скрипку. Сейчас миссис Бейли Грант и мистер Ливан Грант являются владельцами строительных компаний по всему миру. А отложенный в дальний ящик струнно–смычковый инструмент на сегодняшний день служит не касаемым воспоминанием о светлой юности, оставшейся навсегда в далёком прошлом. Наши родители мечтали пронести дружбу сквозь года, если бы не …
Поток воспоминаний прервал противный скрип. Уборщик колледжа выходил из хозяйственного сарайчика с напором раскачивая в руках объемное эмалированное ведро, и при каждом положении вперед пустой сосуд издавал неприятнейший скрежет.
«Ох… Невыносимее подобного звука разве что только – скрип пенопласта… Бр-р-р.»
Пока я прикладывала немало усилий что бы проигнорировать ощущения, заблокировать слух и не позволить мурашкам разбежаться по всему телу, мы преодолели цветник и настигли нужное нам здание. Заворачивая за угол корпуса краем глаза я заметила, что уборщик остановился на том же месте, где я его видела две минуты назад. К тому же он пристально смотрит на меня сузив глаза, посему рядом появилась сеточка из морщин, но при этом его рот был растянут в улыбке.
Тонкие как ниточка губы подрагивали, отчего при детальном рассмотрении приходило понимание, что это не улыбка, а скорее безумный оскал. Глубоко впалые глаза на сухом вытянутом лице лихорадочно приступили бегать от меня к моему сопровождающему, широкий лоб очерчен седыми волосами, а на правой скуле располагался смачный зеленоватых красок синяк. Облачённый в потёртый временем полукомбинезон синего цвета, который имел многочисленные заплатки, в довесок был крайне испачкан. Вкупе всего внешне уборщик напоминал какого-то животного, не столько побитого волка, сколько отрешённого шакала.
«Лучше не попадаться ему на глаза, выглядит как маньячина» – подумала я, и ускорила шаг, дабы окончательно скрыться из поля его зрения.
С мандражом в коленях поднимаясь по лестнице на третий этаж и с каждой отсчитанной ступенькой шустрее планировала как составлять беседу с мистером Смит.
«А если меня и вовсе хотят отчислить, и я добровольно иду на линчевание своей музыкальной карьеры? Потом и бабушке позвонят, а она тревожиться будет. В таком случае, может, Чейза попросить присутствовать? Ай, плевать! Сама заварила – сама разгребу. Никогда легко не было, что же сейчас трусить?». Синхронное шарканье обуви по лестнице почти прекратилось, и ступив на предпоследнюю ступень я заметила сверху хаотичное мерцание.
«Освещение что ли вышло из строя? Странно, обычно такие усовершенствованные лампы служат долго…» – но подняв зелёные глаза наверх я увидела то, что не лицезрела никогда за свои восемнадцать лет…
– Чейз… ты… это видишь? – тремор разом оставил меня, на его место пришло другое чувство – чувство страха и скованности.
– Ты о чём? – спокойным и невозмутимым голосом ответил парень.
В ответ я выругалась, но либо под давлением эмоций, либо я просто была не в себе, так как сквернословие для меня не характерно. Парень бросил такой удивлённый взгляд, что даже вылупил глаза, а я в ответ стушевалась. «Действительно, чего это я?».
Вспышки вновь привлекли внимание. Прямо над нашей головой возвышались несколько небольших мерцающих квадратов, переливающихся пикселей и знаков, которые в свою очередь беспорядочно меняли свой цвет, форму и положение. Будто кто-то намеренно вырезал потолок частями, а там – вместил не то буквы, не то слова, не то символы. Какие-то детали мне были точно знакомы – справа бемоль сменяется на диез, вот мелькает восьмушка и следом грустит басовый ключ… Но большая часть узоров смахивала на что-то древнее, далёкое и ранее не виданное, словно смешали античные символы с геометрическими фигурами добавив в этот кисель знаки из различных естественных наук. Что я отметила и была уверена точно – всё происходящее, каким бы ни было бредом мне не кажется, и происходит здесь и сейчас.
Завороженно наблюдая за неясным явлением, я силой заставила себя оторваться и посмотреть на реакцию Чейза. Внутренне подступала паника.
Парень стоял в непонимании, переключая взгляд то на меня, то на объект моего интереса.
