Слушая тишину в трубке, Элина чувствовала – что-то не так. Она снова набрала подругу.
– Абонент вне зоны доступа.
Она положила телефон на стол, отпила уже остывший чай и вылила его в раковину.
– Роксана, умоляю, не наделай глупостей.
Роксана. Отчаяние
Я стояла на краю пропасти. Ветер дул мне в лицо, губы пересохли от количества соли в морском бризе. Я проводила по шершавой коже языком и наслаждалась вкусом моря.
Слёзы стекали с глаз и высыхали за секунду. Оставляли солёные следы на и без того обветренной коже.
Там, внизу бились волны об острые скалы, и словно зазывали скорее в их объятия.
– Иди сюда, иди к нам милая. Видишь, как мы свободны. Здесь тебе будет хорошшшш – -шшш-ооо. Шипели они.
И я им верила. Моё худое тело ветер был готов подхватить в любую секунду, стоило только его попросить. Он как проводник. Доставит меня в пучину буйства и всепоглощающей свободы.
Я расплела косы и распустила белокурые волосы. Ветер тут же начал с ними свои забавы. Ему нравился их запах и полёт от его игр. Развязала атласные ленты, обвивающие худосочные лодыжки и сняла белые босоножки. Прохлада зелёной пушистой травы отозвалась мурашками на коже.
Пару минут назад небо было затянуто тучами цвета перезревшей сливы – грузное и тучное оно отображало ношу на моей душе.
И вдруг показалось солнце.
Пришло попрощаться, мелькнула мысль в голове.
– Прощай моё огненный друг. Я всегда любила тебя. Твои лучи для меня были надеждой, но, увы, сейчас даже эта слабая надежда не в силах удерживать меня здесь. Я сдалась милое солнце, слишком изранено сердце и разлохмачена душа. Я устала от собственных обид, злости. Может быть, там, на дне, мне удастся обрести прощение. Наверное, я наконец-то обрету покой.
Светило скрылось за тучами и мне даже показалось, что оно укоризненно качнулось в ответ на пропитанные горечью слова.
– Прости.
Прошептала я со слезами.
Я закрыла глаза, а правая нога оказалась в воздухе. На мгновение я зависла над пропастью.
Ветер нетерпеливо протянул свои руки и готов был подхватить бренное тело. Волны замерли в томительном ожидании, словно косатки, почуявшие кровь и готовые наброситься на свою жертву.
Кто-то неожиданно возникший сзади схватил меня за запястье и резко потянул к себе. Он отшвырнул меня от края, и я больно упала на спину. Приземление пришлось на булыжник, который будто специально выжидал момента сделать больно, дабы отрезвить мои чувства.
– Больно же, чёрт возьми! Ты сумасшедший?
Вопрос был адресован парню, который протянул руку и помог подняться.
– Ты думаешь приземляться на скалы было бы приятнее?
Он смотрел на меня зелёными глазами, в которых не было и намёка на иронию. Его губы расплылись в улыбке – она была пропитана нежностью и добротой.
Я поняла, что не в состоянии произнести ни слова. Язык был парализован.
Прям бульбарный синдром, я мысленно усмехнулась, вспоминая лекции из колледжа.
Его глаза напоминали скорее изумруды, нежели человечьи глаза. И откуда он, чёрт возьми, взялся в этом безлюдном месте, которое я тщательно выбирала, чтобы свести счёты с этой проклятой жизнью.
– Пойдём. Нас ждут.
Он всё ещё держал меня за руку. Она была тёплой и казалось, что она согревает продрогшее тело. Только сейчас я поняла, как дрожу.
Вдруг буквально на секунду мне представилось, как он обнимает своими теплыми руками моё замёршее тело. Я снова вспомнила о том, как мне не хватает любви и ласки.
– Куда мы должны идти? Кто нас ждёт?
Прекрасно, ко мне вернулась способность говорить. Длинные ресницы дрожали от ветра, радужка глаз от пролитых слёз стала светло-голубой. А во взгляде наивность, испуг и по-детски неподдельное любопытство.
Он приложил палец к моим губам.
– Тсссс. Не время сейчас задавать вопросы.
Босыми ногами я ступала по земле, на которой были разбросаны сухие ветки и острые камни. Словно я шагала по битому стеклу, но боли не чувствовала. Любопытство стало анестезией, которая заглушала боль кровоточащих ран.
Шли мы не долго, впереди я заметила большой костёр. И как я его не увидела раньше? Я хорошо помню, как осматривалась и прислушивалась, никого поблизости точно не было. Возле костра расположились люди, но, несмотря на это, стояла мёртвая тишина.
Мой спутник так резко остановился, что я врезалась ему в спину.
– Ну ты чего? – я возмутилась, ведь любопытство достигло апогея и раскалённым жезлом трогало душу.
Он повернулся и обхватил моё лицо руками. Его ладони были мягкими и пахли мускусом. Его глаза напомнили глаза волшебника из сказки, которую, кажется, смотрела вместе с дочкой.
Он смотрел пристально не моргая.
– Послушай меня. Люди, что собрались у костра не совсем обычные. Нам понадобилось много времени и сил, чтобы собрать их здесь.
– Кому нам?
Он убрал руки, посмотрел в сторону шабаша у костра.
– Собрать для тебя, моя дорогая. Если быть точнее, то для нас обоих. Мы здесь для того, чтобы исцелиться.
Он особенно выделил «моя дорогая» и подмигнул. В этот момент он напомнил мне хитрого рыжего кота. Удивительно, как его образ менялся в подсознании.
– Кто ты? Можешь мне объяснить, что происходит. Зачем ты спас меня?
– Какая же ты упрямая. Я просил не задавать вопросов. Но нет, тебе нужно знать всё наперёд, ты не даёшь себе возможности просто следовать интуиции. В этом твоя основная проблема.
Я вдруг поняла, что он имеет в виду. Это было похоже на яркую вспышку в голове.
– В доверии…
Я опустила глаза и пошла за ним. Молча и не задавая больше вопросов.
Загадочные люди
Я не отпускала его руки до момента приземления на большой плоский камень возле костра. Я поняла, что камни служили стульями.
Спутник провёл рукой по моим плечам и отошёл. Направился в сторону огненно-рыжей девушки, что подпирала собой величавый дуб. Её волосы горели ярким пламенем, словно ветер подхватил немного огня из костра и перекинул на шевелюру.
На мгновение меня охватила ревность. Она вдруг засвербела в груди, и это внезапно возникшее чувство заставило меня стиснуть зубы. Откуда оно? Почему? Хотя чему я удивляюсь. Всю жизнь стоило хоть кому-то обратить на меня внимание, как я бросалась к нему в объятия и делала собственностью.
Он шептал рыжей девушке что-то на ухо, я же впилась ногтями в свои ладони и сделала вид, что изучаю сидящего рядом человека. Спустя мгновение меня и правда увлёк этот процесс. Рядом сидел седовласый дед с длинной бородой, которую периодически поглаживал. Глаза его были закрыты и, казалось, он пребывал мыслями в другом пространстве. Мне даже показалось на мгновение, что он парит над камнем, а не сидит на нём филейной частью. Он напомнил героя из властелина колец, и всё это вызвало ещё большее недоумение и разожгло любопытство.
Я оглядела круг из людей вокруг костра. Вместе с моим спасателем и девушкой, что не отрывала взгляда, пока объект моей ревности продолжал страстно что-то шептать ей на ухо, было шесть человек. Трое из них сидели в балахонах и их лица были спрятаны под объёмными капюшонами. Головы были опущены.
– Может, я умерла? Может, мне удалось прыгнуть в пучину небытия. Меня поглотило море и я попала в рай. Хотя мне удалось проанализировать жизнь перед решением покончить с ней, вряд ли мне светил рай, и, скорее всего. я находилась у входа в чистилище. Возможно, эта рыжая отведёт меня сейчас к кипящему котлу и сварит заживо. Она будет ухмыляться и целовать этого красавчика с кошачьими волшебными глазами.
Мой внутренний монолог на мгновение отключил от реальности, к которой меня тут же вернул глубокий мужской голос.
– Виктор, ты должен проветрить ей голову как можно скорее. Она думает, что её сейчас сварит в кипящем котле собственная мать.
Старец принялся громко кашлять. То ли он пытался замаскировать смех, то ли его лёгкие были слабы.
Я затряслась в нервном припадке.
– Простите, но, как вы поняли, о чём я думаю? Причём здесь моя мать? – я стала задыхаться и хватала ртом воздух.
– Тебе обязательно её так пугать? Эдгард она без того напугана.
Голос у рыжей оказался бархатным. Он звучал для меня словно колыбельная. Я смогла восстановить дыхание и расслабить тело. Голос словно обладал некой магией.
Девушка направилась ко мне. Глаза у рыжей были такими же зелёными, как и у моего спасителя. Только если у того они напоминали изумруды, то у неё цвет морской волны, и в глазах такое же буйство, словно море разлилось из берегов. Мне показались они знакомыми: глаза моей мамы были такими. Когда она напивалась и злилась, они были ядовито-зелёными и отравляли маленькую меня. А в моменты трезвости и приливов нежности они были точь-в-точь такими же, какими сейчас рыжеволосая смотрела на меня. И тут до меня дошло, что и волосы были идентичными волосам матери. Такое же буйство огня и красные оттенки ранней осени в волосах. Я помню, как накручивала её прядь себе на палец, чтобы успокоиться после сильной истерики, до которой она же меня и доводила.
Она тем временем не отрывала от меня взгляда. Я заёрзала. В уголках глаз я заметила гусиные лапки, а улыбка казалась медово тёплой. Рыжеволосая пыталась взять меня за руку, я вздрогнула. Было чувство, что меня шибанули током. Она напомнила мне маму, и мне действительно стало страшно.
– Кто вы? Да, я помню, я просила не задавать вопросов, но если я не получу хоть один ответ, я сойду с ума. Или уже сошла? Скажите, я выжила после падения и меня отправили в психушку. Ну да, точно, я сейчас лежу привязанная к кровати и меня напичкали лекарствами. Всё происходящее сон и воображение моего воспалённого мозга. Да? Да? Скажите мне это!
Голос сорвался, и я заплакала. Я ждала, что таинственный спутник, которого по всей видимости звали Виктор, наконец-то то ответит.
– Натали, отойди от неё. Я поговорю с ней и потом дам слово тебе.
Натали, Натали, Натали. Мозг эхом вторил имя. На мгновение мне показалось, что сложный пазл начал собираться в целую картину. Спустя секунду детали снова перемешались.
Эдгард, Натали, Виктор. Мне показалось, что если я узнаю имена остальных, то всё пойму.
– Виктор, позволь мне первой поговорить с ней. В конце концов, это началось с меня. И я должна быть первой кто представится.
Старец перебил её.
– Если следовать твоей логике, то тогда с меня.
Он засмеялся, и его смех заполнил всю поляну.
– Это началось не с вас, и вы прекрасно об этом знаете, – сказал Виктор.
– Ты прав, но ЕГО САМОГО с нами нет, да и ты сам его ещё не видел.
Рыжеволосая Натали интонацией выделила слова. Меня трясло в ознобе, но это не помешало мне понять, что есть некто важный. И в данный момент он отсутствует и не принимает участия в данном спектакле. Всё происходящее действительно напоминало выступление на сцене театра или шоу, где героя снимают скрытой камерой.
– Натали, позволь отметить твою иронию. Но он всегда с нами, жаль понимаем, мы это лишь на краю вот такой вот пропасти.
Виктор обнял рыжую за плечи, и она в знак согласия кивнула.
Я же растирала свои виски руками и пыталась привести себя в чувства. Мне хотелось проснуться. До последнего я думала, что это сон. Слишком реальный и пугающий, с запахами и чувствами, но сон. Я должна выбраться. Вот проснусь у себя в теплой кровати, скину кота с ног и обниму дочь. Обещаю, что больше не буду предпринимать жалких попыток прервать своё существование и начну ценить жизнь. Пожалуй, даже снова заведу дневник благодарности и буду писать на его страницах каждый вечер. Главное проснуться. Роксана, умоляю проснись…
Первое путешествие в прошлое
Как бы не пыталась я выбраться из сна, в который, как мне кажется, попала, ничего не выходило. В конце концов, мне пришлось признать происходящее шоу – реальностью. Реальностью далекой от реальности. Звучит, конечно, комично, выглядит дико, а у меня сильно болит голова.
Эти трое продолжали оживленно спорить по поводу того, кто первый должен начать говорить. Они меня жутко раздражали и в итоге степень недовольства достигла верхних отметок внутреннего термометра. Я закипела и больше не могла терпеть пререканий этой троицы. Удивительно, но остальные люди сидели и не подавали признаков жизни. Они выглядели, словно застывшие восковые фигуры. У меня возникло желание ткнуть кого-нибудь палкой. Это, возможно, не совсем уместно, но мысль меня позабавила и позволила снизить температуру настроения.
– Ну серьёзно, хватит вам спорить. Сыграйте в камень-ножницы-бумага или подкиньте монетку. Может вам станет легче.
Я расхохоталась. Скорее это был нервный приступ, нежели искренний смех. Моя психика включила способ защиты, тот который ей был известен. Я вспомнила, как смеялась, когда гроб с телом матери опускали работники кладбища. Мне было двенадцать, на голове дурацкая разноцветная шапка с помпоном и я в куртке, которую бабушка нашла на вещевом рынке. Вещи были скорее для мальчишки. Но всё детство на меня надевали то, на что в семье были деньги. Я не винила родителей. Но иногда обижалась и по-детски плакала. Я просто недоумевала – зачем рожать ребёнка, если ты не в состоянии о нём позаботиться. Я злилась на маму, но любила бабушку, которая делала всё возможное, чтобы спилить мои острые углы детства. Дети со двора любили смеяться над моей одеждой и матерью, которую частенько видели пьяной. Дети вообще бывают редкостными тупицами, эгоистами и озлобленными крысами, которые так и норовят вцепиться в горло. Так из доброй девочки выросла, полная обид и злобы, женщина.
– Роксана смотри, твоя мама пьяница идёт. Роксана ты бомжиха. Роксана, а я вчера с моря приехала, а ты его никогда не увидишь. Бе-бе-бе.
Воспоминания так неожиданно всплывшие в голове почему-то заставили меня успокоиться. Я перестала ржать и задрожала, но не от холода. И происходящее вновь стало пугающим.
– Ответ пришёл сам. Первой должна объясниться Натали. У Роксаны эта боль на первом месте. Она должна отпустить. Это большой балласт в её жизни. Именно он тянет назад.
Рыжеволосая дослушала Виктора и подошла ко мне. Она встала за спиной, и меня это напрягло. Тело вытянулось, мышцы сжались, словно создали панцирь для защиты. Я хотела обернуться, но была остановлена Виктором. Он обхватил мою голову руками.
– Милая. Сейчас тебе будет немного больно. Больно скорее не физически, а ментально. Но боль ты почувствуешь телом. Ты должна прожить всё, что с тобой будет происходить. От начала до конца. Потом ты вернёшься к нам. Я обещаю тебе. Он провел пальцем по моим губам. Затем вытер влажное от слёз лицо и взял за руки.
Натали держала меня за плечи и казалось, что под её руками огонь. Плечам было дико больно. Я начала извиваться и попыталась вырваться, но меня окутала темнота – я отключилась.
Я очнулась и хотела заорать, но вдруг поняла, что плаваю в какой-то мутной жидкости. Мне показалось, что моё тело сплющили и засунули в консервную банку. Я начала захлёбываться, меня охватила паника.
