Виталий Андреевич Бегдай "Лимитерия"

Лимитерия
Виталий Андреевич Бегдай

Бродяга без прошлого. Его верный питомец. Вместе они исследуют самые опасные места, куда не отваживаются захаживать другие. Однажды им попадётся храм Чернобога, в котором запечатана душа Чёрного Хорса. Импульсивный герой пренебрежёт предупреждением стража артефакта и окажется в месте, с которого и начнётся его история – как охотника-волонтёра.

Виталий Бегдай

Лимитерия

Пролог

В этом мире магия – просто товар.

В этом мире магия и технологии идут рука об руку, а не порознь.

Этот мир буквально соткан из тканей мифологии, отношения к ней, впрочем, имеющего слабое, но заимствующего достаточно, чтобы самостоятельным зваться. Он фантастичен и одновременно реален. В нём смерть и жизнь воедино смешались, образуя солянку чего-то обыденного, привычного нам с вами.

Ведь эта история – не абсолют в ламповом направлении. Но и не триллер с километрами крови и смертей. Это – что-то среднее между ними. Быть может, сказка с минимальной цензурой, в которой плохие поступки приводят к ужаснейшим последствиям, а хорошие напротив – к наилучшим.

Но что здесь хорошо, а что плохо – неизвестно. Покуда истинно верного ответа нет.

Всё началось с того, что двум искателям сокровищ в руки однажды подвернулась карта, указывающая на местоположение одного таинственного храма. Что в нём, в честь кого возвели его древние, не знал никто, но суть-то была не в этом. Ведь любая побрякушка, за долгие века архаизмом пропитавшаяся, в нынешнее время скупается на раз-два, да ещё и за большие деньги.

Правда, была тут загвоздка одна, которая, впрочем, сильно сыграла на руку ребятам: храм не могли найти. Появлялся он раз в три года и рандомно. И хоть на карте места появления были отмечены, упование на удачу, увы, не приветствовалось. А ежели кому посчастливилось таки поймать Жар-Птицу за перо, то момент сей становился мимолётным.

– Чувствуешь что-то, Пряня?

Данный вопрос озвучил молодой парень двадцати двух лет отчасти спортивного телосложения и роста выше среднего. У него были чёрные волосы с фиолетовыми кончиками – растрёпанные, густые, колыхающиеся при ходьбе. Аметистовый цвет имели также и глаза – не слишком большие, немного хмурые, но в то же время озорные. Его гардероб – белая футболка, синяя мастерка с закатанными рукавами, чёрные спортивные штаны и чёрные кроссовки с зелёными шнурками и подошвой – был бессменный, наверное, последние года четыре. Разве что бинт, от запястья до локтя обматывающий правую руку, появился пару лет назад, но это не совсем одежда.

– Пока ничего не чувствую, Кнутик.

Незамедлительный ответ дал енот относительно взрослой особи, бодро вышагивающий подле ноги хозяина. Зверь довольно обычный: янтарные глазёнки, тёмно-серая шерсть, чёрные пятна вокруг глаз, как у панды. Разве что говорить умел и даже летать, но для познаваемого нам с вами мира это абсолютно нормально.

Их звали Хог Лимит и Пряник.

– Походу шляпа какая-то, – фыркнув, Хог окинул взглядом стены и потолки древнего храма. Сколько же ему лет-то? Явно строился до того, как Древо, выросшее в центре материка, спустя некоторое время стало зваться Мировым. Эдак пять-шесть столетий ему, а то и больше.

– Ну а чего ты хочешь? – спросил Пряник. – Чтобы тебя, как в тех компьютерных игрушках, сразу же встречали орки с гоблинами на входе?

– О, это было бы прикольно, хе-хе! Я бы их побил.

– Тебе лишь бы побить кого-то.

Хог проказливо усмехнулся.

Насколько известно, если верить истории, древние храмы не строили. Обычно они делали так: очерчивали большой круг на месте, где будут поклоняться божеству, затем удобряли землю, потом в середину ставили деревянный идол, а по бокам коло строили частокол. Получалось эдакое капище – под открытым небом, полностью из дерева и с зажжённым огнём в чаше, поставленной перед мифическим покровителем.

Однако сей храм существует, и строили его именно древние. Это было видно по набору камней, состоящих из чёрных и белых блоков, оплетённых лозой. Символ древних – реза нисходящего колоска – был везде: на стенах, на полу, на потолках. Были и другие символы, но их значение ни Хог, ни Пряник не знали. Они – просто диггеры, неспособные в лингвистике.

– Фигня какая-то, – теперь уже Пряник нахмурился, недовольно фыркая. – Такое чувство, будто кругами ходим.

– Блинский блин! А я так не хочу снова его использовать! – заскуливший Хог протёр правую сторону своего лица. – Потом опять на пару часов на один глаз ослепну.

– Ага. То есть, то, что я могу надышаться всякой дряни из-за своего особенного нюха, тебя никак не парит, да? Лишь бы твой глазик видел двадцать четыре на семь.

– Собакам полезно нюхать.

– Что? – тотчас окрысился енот, а Лимит примирительно вытянул ладони, что, впрочем, никак на его хулиганистом оскале не сказалось. – Я тебе сейчас такую «собаку» сделаю, что ты выть будешь, как укушенный за яйца кот!

Брюнет опешил.

– Когда ты стал таким кровожадным, Пряня?

– Когда с тобой одну шконку делить начал. Ты меня всему этому научил, бр-р! А я, между прочим, достопочтенный енот, которому нравится высокодуховная литература.

– Себя, полагаю, ты считаешь истинным аристократом? – предположил Хог.

– Исключительно верный случай.

– Не помню, чтобы аристократы называли своё спальное ложе «шконкой».

Пряник хотел что-то сказать – и застыл, как вкопанный. Даже челюсть на пол уронил, неспособный как-либо парировать или аргументировать услышанное. Хог расхохотался от увиденного.

– Ахах, да ладно те, не дрейфь. Сам же сказал: я тебя этому научил.

– Д… Д-да, именно! – вмиг взбодрился енот. – В том, что я не стал со злом бороться, а примкнул к нему, виноват ты.

– Именно, – улыбнулся Хог.

– И ты несёшь ответственность за то, что я, как и ты, уверовал в дофенизм.

– Конечно, дружище.

– И даже если я украду грушу с рынка и съем её, не купив; назову какую-нибудь красивую кошку худой соломой, моя карма останется чистой, покуда вина вся ляжет на тебя.

– Да! – радостно воскликнул Лимит.

– Кнутик!

– Пряня!

– Кнути-и-и-к!

Пряник подпрыгнул, и схвативший его Хог вместе с ним закрутился в танце под аккомпанемент весёлого хохота.

Но долго смеяться им не суждено было. Ведь храм совсем скоро исчезнет, а они так и не нашли артефакт, о котором слагали разного рода легенды.

– Ладно. Побуду слепым ещё некоторое время, – решил Хог. С этими словами он закрыл правый глаз и сконцентрировался. Процесс призыва «всевидящего» ока недолог, но всегда сопровождается лёгкой резью, отчего нередко по щеке скатывалась слеза. Впрочем, к этому Лимит за долгое время его использования уже привык, потому несильно и скривился при появлении знакомых ощущений. Он просто вздохнул и тихо огласил:

– «Посолонь».

И разомкнул веко, обнажая видоизменённый глаз. Теперь в нём лучился небесно-голубой белизной восьмилучевой символ, что назывался Коловратом (Солнцеворотом). Он вращался, но очень медленно и по часовой стрелке.

«Посолонь» – глаз света. Он способен был увидеть в нескольких метрах от себя любую вещь, отмеченную пыльцой Небесной Сварги. И ему всё равно на толщину стен, главное – чтобы артефакт находился в пределах трёх ста шагов, ибо дальше картинка становилась очень туманной.

Хог медленно поворачивался вокруг оси, сияющим в полумраке глазом высматривая искомое. И он его нашёл.

– Сюда! – Лимит двинулся направо. Пряник покорно следовал за ним.

Так ребята оказались в небольшой круглой комнате, выход из которой тотчас заблокировался силовым полем. Диггеры не испугались, покуда не первый раз с этим сталкивались. Ведь, дабы к сокровищу пройти, надо выполнить некоторые испытания храма, заложенные в него древними. Своего рода видеоигра: пройди квест, чтобы разблокировать новую зону.

В полу возникли чёрные дыры, испускающие дым. Из них повыпрыгивали так называемые стражи храма – болотисто-чёрные ящеры с остроконечными зубами. Пряник присвистнул.

– Не думал, что артефакт охраняется навьими.

– Да пофиг! Лучше включай рок-н-рол, Пряня! Ща будет мясо! – азартно заявил Хог, несколько понтливо выходя на арену.

Лимит решил сначала поиграться с противниками, проверить их, так сказать, на боеспособность. Первый ящер попытался его цапнуть, но парень ловко ушёл в сторону. Увернулся от второго, пригнулся при нападении третьего, а четвёртого просто остановил ладонью, ею уперевшись ему в нос.

– Да кончай ты их уже, – уныло вздохнул Пряник.

– Погоди, пока рано кончать.

Хог любил драться. Не сказать, чтобы прям сильно, но ему нравилось тусоваться в подобном. Арена для него – своего рода сцена, где он мог выпускать на свободу своего внутреннего актёра. А играл тот, скажу вам, великолепно: пылающие азартом глаза, энергичные вопли, улыбка до ушей – про таких обычно говорят: «Вот понтошлёп, сцук! Но хорош, гад, хорош!». Да что уж там, Хог и сам это прекрасно понимал – потому-то дурачился по полной программе.

Он – невероятный разгильдяй, коих ещё стоило поискать.

– Ну и что это такое? – кисло вопросил парень, когда разъярённый ящер в очередной раз промазал. – Ты ведь даже не стараешься, чел.

– Да замочи ты его просто! – вскипел ужасно скучающий Пряник. – Время теряем, Кнут!

– Время? Ах да, время. Ну что ж, тогда извини!

Кулак левой руки смачно врезается в морду противника, своей тяжестью продавливая выпуклую кость, и поверженный враг кубарем улетает в стену. Лимит покачал головой.

– Понеслась! Хог взмахнул правой рукой – и бинт, что был на ней, тотчас размотался, превращаясь в чёрный кожаный кнут. Один молниеносный удар им по оппонентам – гарантированная победа. Ибо бил парень не только сильно, но ещё и быстро. А уж хорошая плеть со свистом резала не хуже заостренного клинка, разбрызгивая в разные стороны кровь чёрного цвета.

Собственно, потому-то Пряник Хога и величал «Кнутом» – за его оружие. Ну и характер соответственно.

– Лохи! – фыркнул Хог, когда бой закончился. – Пошли дальше, Пряня!

– Ну наконец-то! – с облегчением вздохнул енот.

Дальше шла комната с ловушками. Лимит сразу же обратил внимание на отверстие в стенах, из которых дул ветер. Судя по накопленному опыту, из них обычно вылетает что-то острое, ещё и с ядом. Такие места необходимо было преодолевать по потолку, но Хог на то и Хог: он всегда идёт в лоб – в самое пекло.

Просто потому, что мог себе это позволить.

Пряник понял намерения хозяина. Он схватился за его плечо, а Лимит приспустился к земле пальцами рук, становясь в стойку бегуна. И время на сей час будто бы замедлилось, словно некто «slow-mo» подрубил для красоты момента.

Да, Хог себе это позволить мог.

– Погнали! – хитро улыбнулся он.

…потому что, сорвавшись с места, юноша тотчас превратился в молнию. Не буквально, абстрактно. Лимит фактически за три секунды пересёк длинный коридор, и активизировались ядовитые стрелы лишь в тот миг, когда парень стоял уже на финише.

– Что дальше? – нетерпеливо вопросил Хог.

А дальше – вырвавшийся из стены златорогий тур, бешено рванувший на наглеца, что посмел в древний храм ворваться. Опешивший Хог тотчас бросился бежать, удирая от мифического быка, сверкая пятками.

– А этот что тут делает? – закричал удивлённый Пряник. – Я не помню, чтобы слуги Прави в паре с навьими что-то охраняли!

– Всё происходит в первый раз, Пряня! Ты просто не думай об этом! Иха-а-а!!! – весело завопил Хог.

Лимит ускорился. Он отпрыгнул от одной стены, затем от другой. Потом задним сальто приземлился на могучую спину тура и… растерялся. Кнут не поможет: шкура златорогого быка слишком толстая, чтобы её рассечь за один удар. А другого оружия при себе Лимит не имел, да и вряд ли оно бы ему помогло. Тур незамедлительно воспользовался растерянностью парня и взбрыкнул, скидывая с себя незваного жокея.