– Я люблю свою вторую работу. Она позволяет мне попасть туда, куда другие только мечтают. Впрочем, – Роман поднял с земли камушек и запустил в воду, – преподавать студентам литературу мне тоже нравится. Но, думаю, я надолго в университете не задержусь. А вам нравится что-нибудь из классики? Или же молодежь сейчас слушает только… А что вообще сейчас слушает молодежь?
– Ну, не прибедняйтесь! Не стройте из себя старика. Вы даже выглядите, как студент, – возразила Тая и на секунду задумалась. – Из классики… Даже не знаю. Чайковский?
– Вы у меня спрашиваете?
– О, нет. Просто я, наверное, только его и знаю. Да и вообще, Чайковский в музыке – это как Пушкин в литературе. Никогда не прогадаешь, если назовешь кого-то из них.
Роман одобрительно кивнул.
– Это потому что Чайковский у нас в крови. Сложно поверить, что раньше его даже боялись.
– Когда это?
– В СССР. Любой советский человек знал: если по телевизору внепланово включили «Лебединое озеро», значит, в стране что-то случилось.
– Правда? Не слышала о таком…
– Да. Балет транслировали в дни траура и похорон генсеков. А в девяносто первом в дни августовского путча «Лебединое озеро» на протяжении трех дней показывали по всем телеканалам.
– По всем?!
– Да, – снова кивнул Роман. – Людям перекрыли информационный кислород, боясь массовых волнений. Развлекательные передачи были неуместны. А вот «Лебединое озеро» – бессмертная классика, которая всегда кстати.
– Ничего себе, а я и не знала, что этот балет – своеобразные информационные шоры, – удивилась Тая и, сощурившись, посмотрела на Романа. – Так все-таки вы дедуля, раз помните такие вещи!
– Так точно! – шутливо отдал честь Роман. – Олды на месте!
Тая ощущала себя странно рядом с ним. Роман определенно вызывал интерес. Хотелось побольше расспросить о его жизни, привычках, интересах. Всплыла в уме реплика Веры о том, что Роман, вероятно, уже женат. Взгляд тотчас невольно метнулся на пальцы правой руки Бергеля.
«Хотелось бы, чтобы он сыграл для меня», – подумала Тая.
Вместе с тем, она почувствовала стыд за мысли о желании остаться с преподавателем наедине.
– Пойдемте, а то там, – он махнул рукой в сторону костра, – среди отдыхающих царит невыносимая трезвость бытия.
Тая оглянулась: не наблюдают ли за ними? Но ребята были заняты своим делом. Пели песни, болтали, чокались стаканами.
– И вы совсем не против, что студенты пьют и курят?
– А чего мне быть против? – пожал плечами Роман.
– Ну, вы же учитель.
– И что? Не лимонад же пить тут собирались, это изначально было понятно.
– Но вы же педагог. Ответственность и все такое, – не унималась Тая.
– Все взрослые люди. И мы не в школе, – заметил Роман.
– А вам сколько лет?
– А на сколько выгляжу?
– Ну, на двадцать три где-то. Максимум четыре, – предположила Тая.
Роман опустил голову и загадочно улыбнулся.
– Угадала, да? – победно спросила она.
– Почти. Пока еще двадцать шесть.
Тая недоверчиво уставилась на него:
– Сколько?!
– Согласен, выгляжу моложе.
– Никогда бы не подумала, вот честно, – призналась она.
– Поэтому студенты и принимают меня за своего, – простодушно ответил Роман. – Хорошо, что все уже совершеннолетние, иначе бы статья – и в места не столь отдаленные.
– А вот и не все. Мне семнадцать.
Роман упер руки в бока и деланно возмутился:
– Вот так дела, Таисия! Тогда я, как взрослый дядя, вынужден присматривать за вами весь день. Спиртного – ни-ни!
– Ладно, ладно, Роман Евгеньевич. Торжественно клянусь, что не присоединюсь к секте «благобухающих», – искренне рассмеялась Тая, укладывая, наконец, помидоры в контейнер.
– А вот к шашлыку я бы посоветовал поскорее присоединиться, иначе саранча налетит и ничего не оставит, – Роман приветливым движением руки пригласил к костру.
***
– Ой, а вы видели, как Голубева Игорю в тарелку заботливо мяско подкладывала, чуть ли не в рот заглядывала. Вот умора, – качалась на стуле Вера, прихлебывая чай.
– Да что она в нем нашла вообще? Головенка плешивая, рот как у…
– Соня! – оборвала ее Тая, улыбаясь. – Обычный мальчик, не преувеличивай.
– П-ф-ф. Ну, знаете ли, я вот на нашем курсе ни одного достойного кавалера пока не рассмотрела.
– И когда успела? – хохотнула Вера.
– Что?
– Первокурсников всех рассмотреть.
– Так их же раз-два и обчелся! Нет нормальных парней сейчас. Нет, – зацокала языком в притворном негодовании Соня. – Разве что кроме того пятикурсника, который меня чуть не зашиб… Месяц собираюсь с силами, чтобы с ним заговорить.
– Я что-то упустила? – отодвинув в сторону пустой стакан, Верочка подсела поближе к подруге.
– Антон, – проворчала Тая. – Он еще в сборную журфака по футболу входит.
– Да туда все входят, потому что играть некому. Какой именно?
– Самый симпатичный, – оживилась Соня. – Я тут его страничку нашла в соцсети…
– Покажи! Правда симпатичный? – Вера уткнулась носом в телефон подруги.
Тая хмыкнула, поднялась с кровати и потянулась к полке за расческой.
– Сонь, ну у него же на роже написано: «Бабник». Зачем он тебе? – спросила Тая.
Соня совершенно серьезно посмотрела на нее, отчего Тае стало немного не по себе.
– Может, я сама решу, с кем хочу общаться, а с кем – нет? – холодно констатировала она.
От этой внезапной перемены настроения Тая пошатнулась и отвернулась к зеркалу.
– И я рада, что ты, как моя подруга, не положила на Антона глаз. Мути лучше с Романом, раз он на тебя запал, – уже спокойным ровным голосом добавила Соня.
Тая опешила, развернулась и возмущенно уставилась на нее:
– Бергелем? Ты нормальная?!
– Ну, он же тебе дал свой джемпер, – отчего-то слегка обиженно заметила Вера.
От таких заявлений Тая даже обалдела.
«Еще чего не хватало! Нет, нельзя допустить, чтобы все вокруг думали, что мне нравится преподаватель. Или я ему, что еще хуже!»
– Девчата, вы что, мелодрам пересмотрели?
– Между прочим, многие заметили, как вы там мило у озера общались, – с еле-еле уловимым укором в голосе заметила Вера.
– Он просто воспитанный!
– А еще почти наш ровесник.
– Хорош ровесник! Ему скоро двадцать семь будет.
– В смысле? – почти хором спросили девчата.
– В коромысле, – отрезала Тая и с жаром добавила: – И чтоб вы понимали, я никогда в жизни бы не стала встречаться с преподавателем! У меня на то свои причины есть.
– Ну, значит, точно женат, – тоскливо заключила Вера.
– Да и пес с ним тогда, давайте лучше подумаем, писать мне Антону первой или нет, – поставила точку на обсуждении Романа Соня и похлопала по кровати, приглашая Таю присесть рядом.
– Конечно, нет! – воскликнула Вера.
– Конечно, да, – не согласилась с ней Тая.
– Нет, нет и еще раз нет! Ни одна уважающая себя девушка не будет писать первой.
– Антон даже не в курсе, как ее зовут, – Тая развела руками. – С чего вдруг ему писать первому?
– Значит, нужно как-то подстроить встречу. Давайте подумаем, как это сделать, – загорелась Верочка, большая любительница романтических фильмов и книг.
Атмосфера в комнате стала мягче, девушки переключились на обсуждение Сониной пассии. Страх о том, что кто-то может надумать лишнего, наконец, отпустил.
… С тех пор, как Соня впервые увидела Антона, в комнате номер двести один только и были разговоры, что о нем. Казалось, все мысли подруги занимал лишь этот смазливый блондин. Соня привыкла к повышенному мужскому вниманию и поначалу была твердо уверена, что рано или поздно покорит сердце голубоглазого красавца. Но дни шли, а Антон так и оставался непокоренным. Это и бесило, и мучило, и раздражало Соню.
Писать ему она все же не стала – повелась на уговоры Верочки. Но зато ежедневно караулила Антона в холле факультета, всякий раз одаривая широкой белозубой улыбкой. Тот, как правило, подмигивал в ответ и шел дальше по своим делам.
– Ты самая обаятельная, самая красивая, самая умная! – наперебой хвалила заплаканную Соню Верочка. – Просто он дурак.
– Он не дурак! Он самый лучши-и-ий, – ныла Соня после очередной неудачной попытки привлечь внимание Антона.
Двадцать минут назад Соня возвращалась из магазина и наткнулась в коридоре на виновника своих слез. После каждого подобного столкновения она всегда обещала себе, что в следующий раз обязательно заговорит с ним. Но снова и снова повторялась одна и та же картина: Соня немела и только глупо улыбалась, получая в ответ привычное подмигивание.
– Когда ты уже сама с ним заговоришь, – вздохнула Тая.
– Нет! Он первый должен! – настаивала Верочка.
Тая покачала головой, достала из-под кровати дорожную сумку и стала быстро укладывать в нее вещи.
– Вообще не понимаю, чем тебя привлек этот грубиян.
– Это ты его так окрестила. Он ничего плохого не сделал!
– К тому же, он часто бегает в общежитие, хотя тут не живет.
– Конечно, бегает! Он же студент.
– И еще о нем ходит дурная слава. Будто он ни одну юбку не пропускает, – продолжала давить на Соню Тая.
– А мою пропуска-а-а-ет, – снова разнылась подруга и уткнулась лицом в подушку.
– Ну, вот что ты в самом деле, – укоризненно шепнула Верочка и подсела ближе к Соне.
Глянув на часы и припомнив, что до отправления автобуса остается всего каких-то полчаса, Тая застегнула молнию на сумке, схватила с тумбочки ключи и, послав воздушный поцелуй подругам, выбежала из комнаты.
На крыльце курил Антон. После случая на футбольном поле Тая не обмолвилась со Смирновым и парой слов. Зато он, всякий раз завидев ее на факультете, бросал вслед тихое «псих».
– Привет, псих! – будто невзначай обронил Антон и сейчас.
«Индюк, – подумала Тая и ускорила шаг. – Как он вообще может нравиться Соньке?»
