Даниил Широков "Не эра для драконов. Сборник рассказов"

Подрыв кратера неизбежно приводит к перезапуску круга.

«Ящик Пандоры».

Записи личного интеркома из предыдущих кругов могу прослушивать только я. Для остальных чёрный ящик – пустой.

Мне нельзя сходить с ума. Может, у меня здесь вечность. А может, эта попытка – последняя. «Альфа» выживет. Любой ценой.

– Личный интереком. Позывной. Рыцарь. Один. Спецотряд «Альфа». Запись. Номер. Один. Сделана. Ошибка. …нут. Назад. Воспроизведение…

Скрип помех. Голос Лихачёва, посмеивающийся. Тем не менее, он наполнен теплотой и умиротворением.

– Эй, лейтенант, а ты знаешь, что включать… «Раньше в твоих глазах отражалась ночь… Теперь, когда за окнами ночь – твои глаза спят!»… Ну-ка… Ну-ка давай что-нибудь ещё. Лейтенант! Кому приказ отдал?..

Никто не отвечает капитану. Только скрипят и шуршат помехи в интеркоме, да играет в динамиках скафандра известная музыкальная группа.

– «Это был новый день», Володька… В нём тебя нет…

Звук, с которым падает стеклянная бутылка на каменный пол. Звук, с которым она катится в сторону, подальше от записывающего устройства.

– А ты до сих пор в старом, там нет… Никаких прег… рад…

Некоторое время слышна только музыка. Затем она прекращается, и Лихачёв тяжело вздыхает.

– Тёмка… Василь'ич… Где же ты ходишь, старина, когда я тут… Подыхаю. Каждый. Сраный. Раз. И эта минута! Грёбанная минута! Сначала я подыхаю, а потом достигаю десятого этажа! Это вообще как?!

Сквозь шорох и помехи слышны всхлипы.

– Отряд… Володька, Сова… Ятаган… Кравченко… Простите меня, отряд «Альфа». Я больше не знаю, что попробовать. Я умирал на каждом этаже. Умирал по-разному. Умирал с вами. Умирал один. Оставлял вас на втором этаже, сам убегал, пытаясь добраться до десятого. И ведь добирался. А всё одно…

Пауза. Скрип помех, нарушаемый всхлипами капитана Лихачёва.

– Так легко свою жизнь я ещё не отдавал… Млять, я её вообще не отдавал! Короче, ублюдки, которые всё это сделали…

Голос капитана совсем близко, словно он поднёс интерком к губам.

– Я найду вас. Я выберусь отсюда. И вы все, нахрен, умрёте. Не важно, сколько у меня попыток. Хоть вечность, хоть бесконечность!

Запись, в последний раз разразившись шелестом помех, останавливается. Руки младшего лейтенанта Ирины Уваровой дрожат, едва удерживая дневник, пролистанный до середины.

– Ира, если ты не можешь…

– Нет! Мы это начали. Давай узнаем, что всё-таки с ним случилось. И… Отзови ребят. Пожалуйста.

– Костя… Где же ты, дружище…

Пауза.

– Да, да, я понял, лейтенант.

Шорох страниц. Всё громче и громче.

Круг ???. Я перестал считать, пожалуйста, простите…

…Дальнейшие записи неразборчивые, пока через несколько страниц они не возвращаются в прежнее ровное и структурированное состояние…

Круг №1040250(примерно).

Если хотя бы половина из насчитанных мною кругов(дурацкое название, в литературе Володи было куда более изящное – «петля») затрачивала хотя бы день, то я уже промариновался в этом месте больше тысячи лет. Как ощущаются эти года, спросишь ты меня, дневник?

Ведь спросишь же?

А, к чёрту. Я пытался сойти с ума. Намеренно и нет. Ничего не помогает.

Отсюда нет выхода. Смерть = перезапуск. Перезапуск = снова третий этаж. Снова Рябчиков. Снова Сова. Снова безумие, которое поглощает моих друзей и товарищей по оружию. Эх. Наверно, как выйду отсюда, такое пособие можно будет запросить? За выслугу-то лет!

По крайней мере, за всё это время никто из «Альфы» не умер от моих рук. Исключая предателя.

Я… Наверно, пришла пора подвести итоги.

Я прослушал каждый плейлист каждого члена отряда.

У Володьки отличные старые песни, я тут успел стать фанатом «Кино» с «КиШом».

У Совы японские, металл или рок. Качает. Ещё б я понимал, о чём в песнях речь.

У Кравченко всякие ремиксы и попса с рэпом. Что-то понравилось, что-то не очень. Вот особенно «Фотографирую закат» показалась душевной. Так поёт парень, так поёт…

У Рябчика старые, английские. Beetles… «Yellow submarine, yellow submarine…»

У Ятагана оказалось больше всех. Linkin Park, Queen, Blink-182, немного ДДТ и Наутилуса. Когда он вновь потерял зрение, то в одном из кругом признался мне, что музыка – единственное, что позволяло ему идти дальше. Ха, старик.

Он всегда умирает так трагично…

Ятаган единственный, кто стойко выдерживает любое давление. Кроме меня, но я тут уже не первое столетие варюсь. Он никогда не сходит с ума, никогда не поднимает оружие против товарища. Сталь, а не мужик.

Впрочем, я могу понять и остальных. Если бы у меня начали проявляться те же симптомы, то я б, наверно, загнулся точно также. Загибался бы, из раза в раз.

Мы с Володей как-то разговорились. Ну, как как-то – раз семьдесят так точно эту тему поднимали. Про течение времени, имею в виду. Я поделился с ним странным ощущением тут, в кратере. Володька предположил, что время тут как бы замедлено. Очень сильно. Поэтому и приборы сбоят. Интересно, сколько тогда времени прошло снаружи? Я тут уже столько раз умирал.

Может, хотя бы неделя? Весомый срок, чтобы послать спасательный отряд. Хотя… Может, оно того и не стоит. Если я не смог выбраться за тысячу лет, то может, ну его? Атомной бомбой, да весь кратер со всеми тенями, лабораториями и экпериментами нахрен, в пепел!

Что ещё? Ну, из достижений – я научился убивать тени. Их не могут повредить пули, но если нечто «родное» им коснётся их туловища, они тут же рассыпятся в чёрный пепел. Проще говоря, их уязвимое место – бейджики. Одно попадание туда, и тень исчезнет. Только попасть ещё надо умудриться – даже Кравченко едва справляется. Чёрт знает, как это работает. Главное, что работает.

Время, время.

Надо что-то сделать с этим временем. С этой разницей в одну минуту между моей смертью и моим проходом на десятый этаж, к лаборатории. Я думаю об этом далеко не в первый, и далеко не в тысячный раз. Но так до сих пор и не смог родить решение.

Я…

Напивался столько раз, что от тех кругов оставались только каракули в дневнике.

Скурил столько сигарет, что умер бы тыщу раз от рака лёгких.

Столько раз убивал Рябчика, что даже это перестало давать отдушину.

Я только смотрю, как мои ребята умирают, сходят с ума и оказываются поглощены этим местом.

Научился у Кравченко молитве за спасение души. Он, когда жена с детьми погибли, пару лет ходил в церковь. Потом перестал. Говорит, бесполезно. Лучше уж тут, в заднице мира, колупать пещеры.

Ещё я искал поломку. Ту, о которой сообщили, до всей этой заварушки с кругами. Восьмой этаж. Вентиляция вырубилась. Ну, и система ирригации на одном средненьком проекте. Чинил. Тащил предохранители с девятого этажа, чинил генераторы и трансформаторы, методом проб и смертей выучившись на неплохого такого электрика. Всё заработало, однажды.

Потом я снова умер.

Если честно, меня тошнит от одного и того же слова «снова». Как проклятье какое-то, честно. И всё равно ведь пишу снова это снова.

Искал ответ и в терминале на девятом уровне. Прошерстил все объекты в открытом доступе. Ничего и рядом с «Ящиком Пандоры» не стояло.

Однажды смеха ради заразил себя прототипом био-оружия. До сих пор вся кожа чешется. Фантомная боль?

Интересно, если ад и рай всё-таки есть, то куда определят меня? Слышал, что мученичество у них в почёте. С другой стороны, столько суицидов, сколько я совершил, ни в одной стране не наберётся.

Паршиво вот что. Каждый раз, просыпаясь в три часа, чтобы встать в кругу родных лиц, каждый раз объясняя им, что к чему, каждый раз доказывая это, я вижу одно и то же… Кое-что, что сильно бьёт по психике.

Для них это всё – первый и единственный раз. Они хотят идти вперёд, хотят попытаться, в них полыхает надежда.

Приписка мелким шрифтом: и с каких пор я стал так выражаться?

А я хочу просто посидеть с ними. Поговорить ещё немного. Выпить, обняться. Поплакать в плечо. Поговорить о том, о сём ещё. Не уходить никуда, не бежать никуда. Я…

Я просто очень устал.

Жить.

Умирать.

И начинать всё с начала.

Конец – не конец.

И начало – не начало.

Так, прелюдия.

Круг №1040250(примерно). 15:45. День седьмой.

Девятый этаж.

Все мои друзья мертвы.

Честно сказать, я ощущаю себя наравне с ними.

Все тени на каждом из этажей мертвы. Это не спасло «Альфу». Не думаю, что спасёт и меня. Я стою возле лестничной клетки. Один из трёх спусков на десятый этаж.

Есть ещё через пещеры, но там не угадаешь, когда «выкинет».

Здесь всё просто. Шаг за границу, очерченную дверным проёмом – новый круг. Останусь здесь – ничего не случится.

Я так уже жил как-то. Хватило на две недели. Одиночество куда страшней всяких страшилок.

Я захожу, я умираю. Потом достигаю десятого этажа. Записи в дневнике не врут.

Вопрос: как я их пишу? Столько смертей и до сих пор… Ничего. Никакого откровения. Нахрена я только подыхаю?

Сверяю часы.

15:49.

Шагну, и умру минуту назад. Почему?

Почему я умираю?

Что… Что, если в пределах лаборатории время идёт как вне комплекса? Ага, конечно. Что это меняет? Я уже продумывал эту мысль. И не раз.

Я столько умирал!

Как?

Почему?!

Нет. Я пишу это не для того, чтобы ныть. Соберись, Костя. Ты и так сам с собой общаешься.

Если время здесь, где я стою, течёт в разы медленней, чем там… Что произойдёт, когда для меня время пойдёт вдруг в разы быстрее, чем до?

Неужели… Меня просто разрывает на части? В миллисекунду, ровным слоем розовой влаги по серым стенам вокруг. Это объясняет мгновенную смерть. Это объясняет, почему в дневнике две записи. Сперва я достигаю десятого этажа, так как мои часы показывают время с поверхности. Показывают время с поверхности… Не внутри комплекса.

Первая запись в нормальном времени. По хронологии первая. Потом я умираю. Вторая запись. Умираю в замедленном времени, в комплексе, минутой ранее. Или миллисекундой, не важно. Супер.

Правда, это стоит отпраздновать.

Только это делает моё положение ещё более безвыходным. Взорвать лабораторию я не могу – та же история с двумя надписями. Или с одной. Покинуть, по такой логике, комлпекс, тоже не способен. Никто из моих ребят не способен. Нас там тупо разорвёт, как меня кучу раз на этой лестничной клетке. Видимо, взрыв как раз и приводит к восстановлению изначального порядка. Боже, что это за слова? Почему всё так сложно? От одних этих мыслей можно в прямом смысле сойти с ума.

Как…

Как я должен в мёртвом комплексе, без доступа ко всем его секретам, «синхронизировать» время в нём и на территории лаборатории? Как?!