– Про паспорт не знаю. Сам высокий, худой. Очки носил. Темно-русый, вроде. Да бес его знает, Владимир Иванович! В полиции, наверное, есть данные. Они в розыск его тоже объявили, кажется.
День потихоньку угас. Понимая, что скудная информация у местного начальника иссякла, Сазонов распрощался с ним и недопитой бутылкой коньяка и вышел вместе с Ольгой в морозный вечер.
– Ну, Оля, тут больше ничего не выяснишь. А ты, оказывается, не совсем потеряна для Родины. Что ж, благодарю за службу. Завтра я еду в здешнюю губернию, а ты можешь лететь в Москву. Андрею передам, чтобы вручил тебе призовые. Если чем обидел, не дуйся, – Сазонов улыбнулся, слегка поддел пальцем ее подбородок, – ты красивая и, в общем, добрая девушка. Не совершай глупостей, и будет все хорошо.
– Я с тобой поеду. Мне в Москве делать пока нечего. Закончим с этой девочкой историю, тогда и свалю.
– Ты в своем уме? – остановился Сазонов на полшаге, – тут может быть такая длинная канитель!.. Зачем тебе это?
– Затем, – упрямо качнула она головой, – сказала же – буду помогать.
– Идиотка! – вскипел Сазонов, – завтра в губернии посажу на самолет. Разговор окончен.
Она остановила его за полу плаща.
– Сазонов! Не гони меня. Я книгу твою прочитала, «Гусенок и Счастье». Пожалуйста, можно мне остаться?..
6
В областном центре коммунальщики завершили сезонные ремонты инженерных сетей и дорог, и в преддверии первых снегопадов город выглядел неплохо. Свежий асфальт блестит мокрой змеиной кожей, буро-желтые еще бульвары, очистившись от летней пыли, замерли, умытые и малолюдные. Сазонову нравился город, где прошло его детство. Оценивал объективно, понимая, что не хватает тут столичной скорости, события текут неспешно, новости приходят с опозданием, но к недостаткам этих особенностей не причислял. С лихвой перекрывал тоску по суете вечерний благовест церквей, радовала узнаваемость все тех же улиц, удивляли вспышки памяти из той дальней дали, «когда деревья были большими»…
Еще из района Сазонов созвонился со старым товарищем, сведущим в скрытых сферах, отдавшим Родине годы жизни в различных статусах – от бойца-пограничника до начальника подразделения федеральной службы. Нужен был совет профессионала, бывшего сотрудника, с которого постепенно, год за годом, спадали ограничения по срокам давности. Дядя Саша коротал теперь время на даче. Вдобавок к пенсии, как водится, получил синекуру – должность консультанта по безопасности в крупном федеральном банке, имея возможность проводить время по своему усмотрению.
– Вова, смотри, куда идешь! – это дядя заорал вместо приветствия, едва завидев его в калитке, – я там донки начал вчера делать, да не успел. Не напутай мне, пожалуйста.
Сазонов аккуратно обошел разложенные на брусчатке двора снасти и обнял хозяина.
– Решил все принадлежности переделать, – сообщил, заключая гостя в твердые объятия, полковник.
Они не виделись около года, и Сазонов с удовольствием отметил, что товарищу пенсия не во вред – по-прежнему дымит в уголке рта сигарета, глаза пронзительные и цепкие, щеки гладко выбриты. Перегаром не пахнет.
– Неплохо устроился, дядька. И не бухаешь, похоже…
– В отличие от разных проходимцев, я человек вообще малопьющий, Вова. А не заезжать годами – стыдно. Опять без подарка, конечно?..
– Не, ты что, – Сазонов, открыв чемодан, продемонстрировал пузатую бутылку коньяка, – только закуски не взял.
– Пошли в оранжерею, – потер ладони полковник, – там у меня, под навесом, столик. Я розы тебе покажу. Занялся ими давно, помнишь? Сейчас достиг совершенства, брат.
Они неторопливо пили коньяк, смотрели на идеальные розовые кусты и слушали плеск карпов в гигантском пруду дяди Саши. Будучи перфекционистом по натуре, он содержал свою дачу в образцовом виде. Даже беспородная полосатая кошка передвигалась преимущественно по мощеным дорожкам, подозрительно издали оглядывая редкого гостя.
– А я вот делом занят. Оцени мое озеро – все сделал по науке. Обходится, правда, недешево, зато, смотри – прелесть-то какая! – полковник цокал языком. – А оранжерея, глянь, черствый ты человек – английской конструкции. Стекла чище хрусталя. Ну, как сам кантуешься? Ты все с Оксаной своей тормозишь?
– Где та Оксана, дядя? – отмахнулся Сазонов, – забыл, что была такая. Время несется – не уследить. Мне и одному не грустно. Как тут наши, все живы?
– Все, да не совсем, конечно. Ваню Патефона с филармонии закрыли, все-таки. БЭПовцы добили – мол, украл какой-то рояль, не до конца списанный, да и еще по мелочи. Уехал на пару лет на поселение. Ну, ребята его греют.
Рябина у забора, сплошь усыпанная багровыми ягодами, приютила целую стаю снегирей. Бойкие птички оживляли молчаливое утро, обстоятельно выбирая из ягод семена, переговаривались деловито.
– По твоему вопросу вот что, Володя, – полковник покатал глоток коньяка во рту, – тема получается не совсем простая. Давай условно поделим проблему на две части. Начнем с очевидного – с перехода прав на имущество. У самого Захара родственников в России не осталось. Далеко копать не стали – может, в Израиле и есть кто-нибудь, да сложно это. Большая группа его родных обитала на западной Украине, корнями даже в Польше, вероятно. Всех, видимо, нацисты зачистили, концы потеряны. Жена Кравеца не вступила в супружеское наследование, поскольку он был признан безвестно отсутствующим только через год после пропажи – не успела просто, попала в аварию. Кстати, сразу по тому ДТП – был конец декабря, дорога содержится под накатом. Слетела в карьер, возгорание. Там вопросов у криминалистов не было.
– Труп достоверно опознан, захоронен, дело закрыто, так? – Сазонов покачал головой, – насколько мне известно, машина у нее была приличная, опыт вождения имелся.
– Вова, не усложняй, – отмахнулся дядя Саша, – там дальше интереснее. Судьба у бабы такая, точка. Так вот, у нее – матери этой девочки – есть единственная тетка, живет в Костромской области. Опека формально установлена на ней. Тетка старая, поэтому имущественный комплекс отдан в управление трастовой конторе. Регистрация фирмы – угадай? Конечно, Москва. Дальше сложные договоры управления для иных юридических лиц. В конце цепочки – выгодоприобретатель – трастовая группа – тетка жены Кравеца – девочка из детдома. Все совершенно чисто.
– Значит, существует понятный банковский счет, где накапливается капитал ребенка, я так понимаю?
– Ну, счета может и не быть в таком смысле. Управляющая группа показывает опекуну прибыль или убыток, дальше предлагает решения, например, иные капиталовложения, диверсификацию, оптимизацию бизнеса. Опекун, действуя добросовестно, соглашается в интересах девочки. Во всяком случае, я так думаю. Копать времени не было, уж прости.
– Значит, ты полагаешь, потихоньку колхоз рвут на части? Но я там был, работает производство. Во всяком случае, на первый взгляд.
– Что ты все с кухонным криминалом, Вова? – полковник с досадой поморщился, – пойдем-ка к берегу, кинем поплавочки. Сейчас карпа поймаем на обед. Может, тетка доверила управление профессионалам, которые и сами зарабатывают, и капитал ребенка умножают. Тетку пробил, кстати, можешь не заниматься. Пенсионерка, контакты только с соседями, помаленьку попивает. Битая нитка.
На мостках у дяди Саши рыболовное место оборудовано с умом. Два шезлонга, маленький столик со шкафчиком для бокалов и дежурной бутылкой, крепления для удочек.
– Продолжим, однако, самогоном, – утвердительно решил хозяин, – мне тут сала прислали из Витебска, тает прям во рту. Шкурочку оцени – мягкая, и жевать не надо.
– С твоих слов – Кравец исчез, но финансового мотива, в части планированного захвата, не было, – отметил вслух Сазонов. – Ну, а что по нему самому? И потом, подручный его – непонятная фигура.
– Не спеши, торопыга, – закурил полковник, – добрались с тобой до второй части. Вот тебе справочка, почитай. Вернешь мне назад , прямо сейчас . Я пока на словах расскажу… В марте такого-то года предприниматель Захар Кравец на автомобиле Toyota Land Cruiser 200, принадлежавшем юридическому лицу – фирме «Заря», выехал из центральной усадьбы и отправился в областной центр. За рулем в момент выезда находился его помощник. Тут отвлекусь, вот тебе справка на этого человека.
С ксерокопии на Сазонова смотрело сухое очкастое лицо с высоким лбом и ввалившимися щеками.
– Дмитрий Колокольцев, одна тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Уроженец города Брянска. Сведения о родителях отсутствуют. Проживал с бабкой, Ганной Ивановной Колокольцевой, ветераном педагогического труда. Окончил обычную среднюю школу, далее занимался индивидуальной трудовой деятельностью. Женат не был, детей не имеет…
– Как он попал сюда? – пожал плечами Сазонов, – занесло из центра страны.
– Там нет второй части, в этой справочке. Не перебивай, пожалуйста. С начала девяностых годов многократно – это значит, очень часто – пересекал границу страны, посещал Польшу с целью коммерческой деятельности. Ну, дело обычное, тогда все туда утюги возили. Потом Дмитрия потянуло на сельское хозяйство. Он организовал сельхозкооператив в деревне Брасово той же Брянской области, вел бизнес. Следующий раз мы находим его среди делегатов конференции Российского еврейского конгресса, случайное, видимо, упоминание – тысяча девятьсот девяносто девятый год. Кстати, наш искомый Захар Кравец там не участвовал, но уже имел тогда квартиру в Москве и бизнес-контакты аграрного плана в столице, Белоруссии и Польше. Ты знаешь, что Кравец сам много раз ходил под сто пятьдесят девятой статьей нынешнего УК? Знатный был мошенник, да не о нем речь.
– Клюет, дядя Саня, – между делом заметил Сазонов.
– Твою мать! – заорал полковник, – чего молчишь?!
Карп сорвался, мотанул плоским телом в заросли травы. Пришлось выпить по рюмке, успокоить нервы. К полудню чуть выглянуло зябкое солнце.
– Тут бы и бросить твое пустое дело, – продолжал хозяин, – пропал еврей, вместе с другом-бродягой, да и бог с ними. Что мне твоя сиротка? Много таких по стране. Так нет же, Вова, – хлопнул себя звонко по ляжке, – брянские коллеги подкинули грязи на вентилятор. Бабушка у этого Захарова подручного оказалась с подвохом. Ганна Ивановна – по-настоящему, видимо, Константиновна – дочь Анны Вениаминовны Колокольцевой. Супруги Константина Павловича Воскобойника, бывшего бургомистра Локотского самоуправления в нынешней Брянской губернии, как раз там, где создал свой кооператив в деревеньке Брасово этот самый Дмитрий. – Полковник торжествующе сузил глаза, налил самогона в рюмки. – И вот, что теперь, Володя, с этим делать, мне в голову не приходит. Я на пенсии, полиции это неинтересно, сам понимаешь. Просто в совпадения я не верю. Кое-что еще поискал, да немного нашлось. Дмитрию Колокольцеву выдавались шенгенские визы, и по сей день действует заграничный паспорт, не аннулирован. Сведений о пересечении границы мне не раздобыть, уже не служу, прости. В картотеках нет данных об участии в экстремистских или иных запрещенных организациях. В социальных сетях не зарегистрирован. Сим-карты на его имя отсутствуют. Вот такой поворот, малыш.
Сазонов встал с шезлонга, прошелся по пирсу… А как незамысловато все началось, просто банальная история, которая могла вырасти в обычную криминальную схему. Теперь и комментариев не подобрать, чересчур сложная выходит конструкция, аж волосы на спине шевелятся.
Полковник торжествующе вполглаза наблюдал за реакцией Сазонова, но в этот раз тот не сплоховал – был вытащен приличный зеркальный карп.
– Вот и обед, Вовочка, – потирая руки, завопил дядя Саша, – глянь, какой красавец! Ты как любишь – запекать со сметаной?
– Не, – помотал головой Сазонов, – жарить. На чугунной сковороде. В муке. Много масла, чтобы корочка была. У тебя есть белое сухое вино?
– Дурак, что ли, – оскорбился полковник, – то в масле с корочкой, то сухое ему подавай. Рыба-то наша. Значит, обойдешься самогоном. Я пошел жарить.
– Погоди, – Сазонов остановил его, пока летали мысли, – Воскобойник – это нацистский губернатор, которого партизаны прикончили?
– Отступись, Вова, по чести прошу. Это не просто коллаборационист. Это бывший солдат революции, потом идеологический антисоветчик, сумевший десятилетия водить за нос моих коллег из ОГПУ. Он выпускал манифесты, партию создавал, такого нагородил – уму непостижимо. После него возглавил эту республику Бронислав Каминский, слыхал про такого? Командир двадцать девятой дивизии СС «РОНА». Вспоминай разгром Варшавского восстания, 1944 год, палач Каминский… Так вот, при Воскобойнике, пока того партизаны не зачистили, Каминский был вечным номером вторым.
Полковник кинул скользкого карпа на мостки, мягко взял Сазонова под руку:
– Володя, в старые времена, чтобы по-настоящему заниматься, я немедленно доложил бы генералу. Я и теперь ребятам своим намекнул, но сам даже думать не хочу. Слишком тяжела задачка, не нашего ума дело, точно.
– Я в толк не возьму, при чем тут правнук фашиста – и еврей из российской глубинки? Дядя Саша, так не бывает. После войны семьдесят лет прошло. И куда они оба делись, скажи на милость? Не договариваешь чего-то.
– Думать не хочу! – заорал, багровея, полковник, – заявился раз в пятилетку и настроение портишь, сволочь. Ну, на тебе, напоследок, фамилию – дружок твой успешный, Руслан Михайлович Фирсов. Как раз и допроси его, как в столице будешь. Зайди к нему в Совет Федерации и поспрашивай, как, мол, корешок твой, Захар Кравец, поживает? Здоров ли, все ли ладно? Да напомни, как они вдвоем банк «Перспектива» десять лет назад на пару зеленых мультов шваркнули.
– Руслан в теме? – ошеломленно проговорил Сазонов, – я его в том году видел, на охоту на Камчатку ездили. Ты серьезно сейчас? В голове не укладывается…
– Пошел! К чертовой! Матери! – раздельно произнес полковник, закурив, добавил чуть мягче, – слушай, ты ко мне не заезжал. Я тебя не видел. Но поскольку я человек добрый, предлагаю – на ход ноги, под рыбу, глотнуть моего великолепного самогона. Может, больше не придется.
Сазонов потер виски, кивнул рассеянно:
– Самогона, конечно, хлебну. Однако ты меня совершенно огорошил… Надо будет подумать основательно.
– А чем тебе думать-то, Вова? Ты – будто баран. А баранов режут. Последний раз говорю – уймись. Поезжай, как ты любишь, в Ниццу. Ты же почти что Максим Горький. Ну, и подыхай там на старости лет от сифилиса на высоте чувственных наслаждений. Не лезь, придурок, в эту историю, по – человечески прошу.
– Так я, в отличие от Горького, не успел создать школу богостроительства для пролетариата ни на Капри, ни даже в Ницце. Может, удастся сделать в жизни хоть что-то стоящее?..
Полковник махнул рукой, в сердцах забыв рыбу, зашагал к дому. Карп косился с мостков глазом глубокого черного цвета и беззвучно шептал усатым ртом:
– Dum spiro–spero.
7
Сазонов вернулся в город ближе к вечеру. Ольга ждала его в гостинице, спросила чуть встревоженно:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69237061&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
