Женя Паук "Предрассветный час"

Аматэрасу молчала. Спустя пару минут Винсент разочарованно произнёс:

– Вот так всегда. Никаких ответов по существу. Да и с чего я взял, что вам всё на свете известно?..

– Я всегда даю тебе ответы на вопросы, которые ты задаёшь, Винсент, – ответила Аматэрасу с какой-то странной, совсем не свойственной ей интонацией, особенно выделив ей слово «задаёшь».

Винсент, казалось, пропустил это мимо ушей, он сидел неподвижно, уставившись в темноту, в которую нырнула незнакомка в белом балахоне.

– Так тебе, значит, не интересна эта женщина, которую ты только что прогнал? – спросила Аматэрасу прежним глумливо-игривым тоном.

Винсент вздрогнул и поморщился.

– Особенно эта ненормальная женщина. В наши дни, разумеется, трудно сохранять рассудок, это равносильно подвигу, я её не виню, но я смертельно устал от всего этого безумия. Сейчас мне хочется чего-то простого и приземленного.

– А почему ты считаешь свой рассудок чем-то, что обязательно следует сохранять? Разве ты был счастлив всю свою жизнь, Винсент? Может твой разум не такая уж и ценная штука, что скажешь?

Винсент добродушно рассмеялся.

– Ну, возможно, ты и права, может, безумцем быть и вправду проще. Так может быть заберёшь его у меня наконец, Смотритель? Ничего другого ведь вы нам не оставили.

– Винсент, – с укором сказала Аматэрасу, игриво склонив на бок голову, – прекрати винить окружающих в своих бедах.

– Кстати, насчёт той странной женщины, – говорил Винсент, игнорируя её замечание, – когда я спросил её, не одна ли она из ваших, она сделала вид, что не понимает, о чём речь. Вот это я понимаю, защитный механизм психики! Уровень «отрицание реальности», такого не каждому дано достигнуть!

– Реальность у каждого своя. Чужую тебе никогда не познать, реальности не могут пересекаться полностью ни при каких обстоятельствах.

– Ты хочешь сказать, что для неё вас… и вправду нет?

Винсент изумлённо повернулся к ней. Аматэрасу исчезла.

– Ну разумеется. Кто бы сомневался, – проворчал Винсент, залез обратно в библиотеку и закрыл окно. Тут он заметил валяющуюся на полу книгу, видимо ту, которую читала странная женщина. На обложке было написано «Последняя звезда во Вселенной». Неизвестно, что тут заставило Винсента это сделать, совет ли Аматэрасу быть внимательным к людям, или же простое любопытство, или ему просто захотелось на ночь почитать любую книгу, но он решил забрать её с собой. И только он, воровато оглядываясь, засунул книгу под рубашку за пояс, как дверь в библиотеку с шумом распахнулась и на пороге возникли Шон и Мари.

– А, вот он где, говорила же, наверняка где-то спрятался. А ты всё «фиг с ним, он наверняка уже сд…»

Мари не смогла договорить, потому что густо покрасневший Шон закрыл ей рукой рот.

– Не слушай её! Напилась в зюзю и несёт чушь.

– Отчего тогда вы так покраснели? – иронично поинтересовался Винсент. Мари расхохоталась, Шон смущённо промолчал.

– Ладно, я ничего другого и не ожидал от людей вашего… круга, – ехидно заключил Винсент и обратился к Мари:

– Я тут книжку позаимствовал, ты не против?

– Какие вопросы, Винс, бери что хочешь, я же тебе говорила, чувствуй себя как дома! И это… мальчики, вы того… не надо. Не ссорьтесь. Дуэль из-за меня устроить всё равно не получится. Разве что… кто больше выпьет? А? Как вам идея?

– Идея-то, может, и неплохая, только вот дело тут вряд ли в тебе, – сказал Винсент.

– А в чём же, по-твоему?

– Просто для таких как ты и твой приятель я – грязь под ногтями, – громко и с достоинством произнёс Винсент.

– Винсент, послушай, я… – смущённо заговорил рыжий Шон.

– Не надо, – перебил его Винсент, – не унижайтесь. Как я и сказал, ничего другого я и не ожидал. Да мне плевать, правда, я здесь, в конце концов, не по своей воле.

И тут произошло странное. Винсенту показалось, что в глазах Шона задрожали слёзы. Не произнеся ни слова, Шон развернулся и удалился в неизвестном направлении.

– Ну вот, Винс, что ты наделал! Не надо с ним так сурово. Он… как бы сказать…чувствительный малый. Может ляпнуть глупость… но поверь мне, он сам об этом уже трижды пожалел.

– Сомневаюсь, – проворчал Винсент, – ну да ладно. Так зачем ты меня искала?

– Как зачем? Нам лучше пораньше…

СТРАНИЦЫ ВЫРВАНЫ

…среди ночи, но почему-то чувствовал себя отдохнувшим, чего не бывало довольно давно. Приходилось признать, что всё-таки жизнь на свежем воздухе и дорогостоящем здоровом питании сказывалась на самочувствии положительно. Винсент поднялся с кровати и понял, что заснуть снова всё равно не получилось бы, потому что даже сквозь толстенные стены поместья Денуа в комнату настойчиво пробивались приглушенные звуки той отвратительной музыки, которая раздражала Винсента два последних дня. Винсент нахмурился и вышел из комнаты, мысленно кляня себя за то, что не взял из дома беруши, которые часто спасали в прошлом от шума машин в гараже и гогота водителей. Винсент гневно постучал в дверь спальни Мари, но ответа не последовало, что не удивительно, при таком ужасном шуме, что раздавался за дверью и вряд ли был достоин в понимании Винсента называться музыкой. Тогда Винсент, немного, впрочем, поколебавшись, тихонько открыл дверь и отшатнулся. В комнате царил страшный беспорядок. Шкафы были открыты, вещи валялись на полу. Стол перевернут, окно разбито. Колонки, из которых доносились эти ужасные звуки висели на подоконнике. Экран ноутбука, к которому они были подключены, был разбит. Пол был усыпан битыми стёклами, среди которых отчётливо виднелись куски бутылок. Холод пробежал по спине Винсента, он разу понял, чем тут пахнет и помчался вниз по лестнице, выкрикивая имя Мари. Но ответа не было. Персонал тоже куда-то делся. Похоже, в здании остался он один. И тогда Винсента охватила паника, и он, в чём был, выбежал на улицу, и тут, по счастью, заметил на свежем ночном снегу следы. Он побрёл по ним, не чувствуя холода, и продолжал звать Мари, боясь, что в тишине просто сойдёт с ума. Следы вели его в тёмную чащу хвойных деревьев, кроны которых смыкались над головой и, зловеще шевелясь на ветру, словно хотели поглотить его. Но вскоре они стали расступаться, и Винсент увидел впереди мелькающий огонёк костра. И услышал звук, от которого затрясло сильнее, чем от холода: рыдания. Ужасные, отчаянные рыдания женщины. Так плачут те, у кого больше нет сил притворяться сильными. Так плачут те, кто не плакал всю свою сознательную жизнь.

Мари сидела у костра, закрыв лицо руками. Она и сама была в своей шёлковой пижаме, а вокруг валялись детские вещи: игрушки, одежда и куча фотографий. Фотографии не оставляли сомнений: на них был сын Мари, на вид ему было лет восемь-девять, он счастливо улыбался, обнимая маму. И Винсент понял, что так, оказывается, ещё плачет женщина, потерявшая ребёнка. Он отчётливо ощутил, что он тут лишний, и лучше, наверное, ему убраться восвояси, но тут заговорила Мари, заговорила неожиданно ясным голосом, в котором не было ни горя, ни тоски, ни сожалений – одна лишь холодная злость:

– Сжечь. Все его вещи до последней. Таков приказ. Прошло десять лет, как его не стало. Авария. Но я вижу его. Каждый день. И он говорит мне – сожги меня. Уничтожь. Не могу больше. Говорит, ты же так хотела вновь меня увидеть… Сжечь…

Она продолжала бормотать, но Винсент всё понял и так, увидев фотографии. Вдруг, неожиданно, как снег на голову, на Винсента снизошло осознание, что эта женщина совершенно обычная, такая же, как и все остальные, человек со своими чувствами, заботами и личной трагедией. Он не мог ей сочувствовать в полной мере, хотя сердце его и сжималось от жалости, ведь он просто не знал, каково это – потерять дитя, и не просто потерять, а встретить спустя годы самозванца в его обличии… глумливого, абсолютно необъяснимого и смертельно опасного самозванца. Но кажется, Винсент в ту ночь впервые увидел в ней человека, родственную душу, почувствовал связь с ней, понял, что им лучше держаться вместе. Ни слова ни говоря, он взял Мари за руку и повёл обратно к особняку.

Вернувшись в дом, он усадил безмолвную Мари перед камином, налил ей коньяку и укрыл пледом. Затем он помчался наверх и через несколько минут вернулся с чемоданом, из которого, как язык изо рта, выглядывал носок.

– Мари? Мари! – Винсент потрепал ушедшую глубоко внутрь себя Мари.

Она вздрогнула и посмотрела на него, словно видела впервые.

– Одевайся, мы уезжаем! – коротко приказал Винсент.

– Куда?.. – хрипло и безучастно пробормотала Мари и осталась неподвижна.

– Ах, чёрт… – проворчал Винсент и снова умчался наверх.

В её комнате он наугад набрал тёплой одежды, спустился обратно и вывалил перед ней горой.

– Давай, одевайся.

Мари нехотя зашевелилась, а Винсент тем временем решил пройтись ещё раз по особняку, чтобы убедиться, что в здании действительно никого не осталось.

Двери во все комнаты на втором этаже были распахнуты настежь, из некоторых тянуло холодом. Вдруг свет в коридоре погас, Винсент выругался и достал из кармана фонарик.

– Эй, здесь есть кто-нибудь? Мы уезжаем отсюда, если меня кто слышит, спускайтесь вниз как можно быстрее!

Ответа не последовало, и Винсент решил возвращаться к Мари как можно быстрее. Он уже начинал чувствовать уколы совести, что вообще оставил её одну. Но кое-что всё же заставило его задержаться.

Плач. Отчаянные рыдания женщины, прерывающиеся, со срывами на крик раздавались из комнаты впереди, справа, у самой лестницы. Трясущейся рукой Винсент достал из кармана фонарик и пошел на этот звук.

– Эй! Вы в порядке? Я человек! Вам нужна помощь? – слегка дрожащим голосом крикнул в темноту Винсент.

Рыдания тут же прервались, так резко и неестественно, словно кто-то нажал на стоп. Далее последовал звук бьющегося стекла. Винсент бросился вперед и так и застыл в дверном проёме, нервно водя ярким, но узким лучом фонарика по комнате. Внутри никого не было. Вся комната была опутана ветками деревьев, запах свежей древесины врезался в нос. Винсент перевел свет фонаря на окно. В самом центре зияющей дыры отчётливо виднелось лицо, искажённое ужасом. Винсент уронил фонарик и сердце его бешено заколотилось от первобытного страха, он судорожно поднял его и снова осветил окно. Кто-то словно сплёл паутину из веток черного дерева, а в центре расположилось деревянное же лицо человека с застывшим выражением ужаса.

Винсента охватила новая волна страха, ему захотелось бежать, бежать без оглядки из этого проклятого места как можно скорее.

Он сбежал вниз по лестнице, растеряв половину вещей по дороге, схватил за руку Мари и, не дав ей переодеться, потащил к выходу. Когда они бежали мимо гардероба, Мари очнулась и попросила Винсента хотя бы взять пальто. Винсент нехотя согласился, но стоило им подойти поближе, как из недр гардероба раздалось то же рыдание, словно кто-то включил запись. Винсент набросил своё пальто на Мари и они помчались к выходу, едва не падая на ходу. Входная дверь никак не хотела открываться, и Винсент стал пытаться выбить её ногами.

– Ну давай же, давай, чёрт возьми! – рычал Винсент, со всех сил пиная дверь.

– Бесполезно, Винс! Давай в окно!

Она схватила тяжёлый деревянный стул и, показав неожиданную силу, швырнула его в окно. Красивый витраж разлетелся вдребезги и красные стёкла усеяли пол, поблёскивая в свете луны кровавым оттенком.

– Это место… умирает… – прошептала Мари, перелезая через окно.

Винсент не нашёлся, что ответить, лишь помог Мари вылезти и они в молчании побежали к машине.

* * *

Они ехали в молчании уже несколько часов. Винсент и Мари чувствовали, что ночь уже давно должна была быть позади, но рассвет словно никак не мог пробиться сквозь тьму, окутавшую их и не желающую отпускать добычу. Винсент растерянно посмотрел на руку, но вместо часов на ней красовалась свежая царапина. В растерянности он взглянул на Мари.

– Телефон там оставила, а часов не ношу, – устало ответила она на безмолвный вопрос, – но по ощущениям уже полдень.

Снова воцарилось молчание, терпеть которое уже не было сил.

– И что, прям никогда часов не носила? – спросил Винсент, чтобы его нарушить.

– Носила. Которые сын подарил.

Сердце Винсента словно окатили холодной водой, и он отвернулся к окну, чтобыв она не видела, как он покраснел. Но Мари, кажется, начинающая приходить в себя, вдруг весело рассмеялась и похлопала его по колену.

– Да ладно, не переживай, всё не так ужасно. А знаешь когда будет ТАК ужасно? Через полчаса примерно, когда у нас кончится бензин.

Винсент почувствовал в груди вторую холодную волну и едва не вскочил.

– Ч-чёрт бы побрал эту проклятую ночь!

В порыве ярости он ударил кулаком по двери. Мари резко затормозила.

– Ух ты, ничего себе! По-моему это первый раз, когда ты показал такие чистые эмоции, Винс! То ли ещё будет! Ладно. Делать нам нечего, придётся идти пешком.

– В такой холод? У тебя же одежды тёплой нет. Да и куда мы пойдём? Дорога в город должна была закончиться, видимо свернули мы не туда…

– А что ты предлагаешь? Остаться здесь и ждать чуда?

Делать нечего. Хорошо, что в багажнике Мари лежала тёплая одежда и обувь для катания на лыжах (оказывается, Мари ещё и занималась биатлоном). Также в спортивных принадлежностях завалялись фонари, фляжки, спички и сигнальный пистолет-ракетница. Вооружившись всем этим, пара отправилась в путь.

Надобность в фонарях отпала практически сразу же, густые облака рассеялись, обнажив чёрное небо, усеянное звёздами с ярко-синей луной во главе.

– Никогда не видела луны такого цвета, – заворожено сказала Мари, глядя в небеса, – кстати, ты знал, что в древности племена, населявшие эти территории, считали, что звёзды – это глаза бога, который присматривает за ними по ночам? Поверь я в такое, тоже бы, наверное, до конца дней ночью глаз сомкнуть бы не смогла!

Мари рассмеялась своим почти уже обычным смехом, беззаботным, немного злорадным и вызывающим.

– Я не верю в Богов. И никогда не верил. Даже не могу представить себе, каково это, верить во что-то такое по-настоящему. Честно говоря, я всегда даже немного завидовал людям, которые верят. Ведь они, верно, живут совсем в другом мире.

– Ха! Я тоже, Винс. Тоже не верила и не верю, особенно… теперь. Но, знаешь, я никогда не завидовала верующим. Главным образом потому, что никогда их не встречала и не особо верю в их существование. Не надо на меня так смотреть, я не сказала что эти "верующие выходного дня" в церквях верят по-настоящему. Настоящий верующий действительно должен быть совсем другим человеком, не думаю, что в наш век они ещё остались…

– Я уверен, что с момента Внедрения их появилось немало. Разве ты не слышала истории…

– О безумцах, поклоняющихся Смотрителям? – перебила Мари, – Разумеется, этого следовало ожидать. Но они на самом деле видят и слышат то, чему поклоняются, это совсем другое… стой.

Они остановились. Мари приложила палец к губам, другой рукой достала сигнальный пистолет. Винсент напрягся, непонимающе завертел головой, вслушиваясь в ночную тишину.

– Я тоже ничего не слышу… но глянь-ка туда, – прошептала Мари, указав пистолетом вглубь леса. И вправду, вдалеке мелькал слабый огонёк.

– Ну и глазки, – прошептал Винсент с завистью и восхищением.

Мари молча ухмыльнулась, затем резко направила руку в небо и выстрелила из ракетницы.

– Ты рехнулась?! – закричал Винсент.

– В смысле? Да не волнуйся, ещё есть снаряды.

– Да не в этом дело! Зачем? А вдруг… – Винсент смолк.

– Да? Что «вдруг», Винс? Чего нам бояться? Насилие под запретом, забыл? Меня тоже напугало до смерти то, что было в доме… чем бы это ни было, – добавила она тише, – Но от этого нигде не спрячешься.

Да, всё это было так, и Винсент почувствовал стыд за свою трусость. Считав эти чувства на его лице, Мари улыбнулась и добавила:

– Когда ты уже прекратишь винить себя за слабости, Винс? Ты не сверхчеловек, пойми уже наконец…

Винсент не успел придумать, что ответить, потому что заметил, что в паре сотен метров появился ещё один огонёк, который колыхался и становился всё ближе.

– Эй! Сюда! – закричала Мари, включила фонарь и размахивала им.

Винсента терзало очень дурное предчувствие. Он попытался списать его на первобытное чувство страха перед мраком ночи и сосредоточился на огоньке. Вернее, на огоньках, которых становилось всё больше вокруг Винсента и Мари. Вскоре из-за деревьев появился первый человек – молодая девушка с застывшей улыбкой на лице, одетая в белые одежды с капюшоном и с факелом в руке.

– Добрый вечер, – очень вежливо и приветливо произнесла она.

Винсент и Мари переглянулись и поздоровались в ответ.

– Но… разве сейчас веч…? – недоумённо спросил Винсент, но Мари ткнула его локтём в бок.

– Я прошу прощения, – заговорила Мари, – Нам очень нужна помощь… понимаю, как это звучит, но… нам нужен всего лишь бензин. И если у вас есть работающий телефон, нам бы очень пригодился навигатор…