Валентина Горак "Бег за миражами"

И… улыбнулся этой своей мерзкой, всё понимающей улыбкой. Только не гыкнул, наглец!

Таша узнала! Да это же тот самый, с причала, только тогда он был в робе, а теперь в джинсах и светлой рубашке с коротким рукавом. Кого-то ещё напоминает…

В транспортном отделе было два кабинета. В одном сидели пятеро или шестеро молодых, весёлых сотрудниц и сотрудников, второй – кабинет начальника транспортного отдела, Краёва Арсения Георгиевича. Они зашли во второй.

Кабинет начальника был шикарный, в плане напичканной в него техники. На огромном столе стоял навороченный компьютер и все прибамбасы к нему самых последних модификаций и даже чуть наперёд. А сбоку, на самом краешке письменного стола, лежала та самая гнутая железяка в промасленной тёмно-коричневой бумаге и не очень вкусно воняла чем-то техническим.

Всё-таки он! Таша ещё сомневалась.

Обходя стол, начальник отдела перевозок, подхватил железяку, какое-то время покрутился с ней, прикидывая, куда её пристроить, не нашёл ничего лучшего, как положить на пол возле стола, произнёс значительно, почему-то апеллируя к Таше:

– Очень нужная вещь, очень. Да вы присаживайтесь.

Сел за стол и попросил накладные. Профессиональным взглядом просмотрел их, ещё просматривая, нашарил ручку на столе и уже занёс руку для подписи, но неожиданно остановился.

Он вдруг понял, что вот сейчас подпишет, она возьмёт бумаги и выйдет из кабинета. И – всё!

И он никогда больше не увидит эту женщину.

Но он уже осознал, только что, сию минуту, что это будет неправильно и несправедливо.

Она не должна так вот просто исчезнуть из его жизни!

Он отложил ручку, поднял голову и посмотрел, наконец, на сидящую напротив него женщину.

И Таша в очередной раз обомлела: на расстоянии вытянутой руки от неё сидел и смотрел на неё в упор… тот самый чех! Да-да, славянский, европейский, из её недавних фантазий – ЧЕХ!!!

Таша побледнела, ей стало нехорошо, в ушах зазвенело, и, последнее, что она услышала, опускаясь в полуобморок, это был голос Чеха:

– Мадам, что с вами? Вам плохо?

Гл.5 ГЛУБЬ ВЕКОВ

Они шли по какой-то узкой извилистой улочке Праги.

– Старое место. – прошептал ей на ушко Чех. Он обнял её за плечи, а ей хотелось, чтобы он обнимал её всю. Было около двенадцати дня, почти полдень. Жара, как и солнце, поднималась в зенит и разгоняла людей с улицы. Таша снова была в марлевом светленьком платьице, но в нём она ещё больше нравилась Чеху.

Они искали отель, любой, лишь бы с кондиционером. Прага была чем-то похожа на Петербург. В Петербурге Таша бывала. Только красивее и стариннее. И более, что ли, вычурнее: красная черепица и всё такое. Но здесь… здесь кроме черепицы было нечто, до чего всё-таки и Петербургу далековато. Здесь была глубь веков! И она каким-то странным образом уносила людей в глубь чувств. Таше казалось, что здесь невозможно лгать. И она не лгала себе: она прониклась к этому человеку, с которым у неё было от силы два часа знакомства, доверием. Но ей казалось, что они знакомы с ним уже целую вечность! И именно эта вечность была для неё сейчас гарантом её доверия к нему.

Они стояли на Староместской площади Праги и любовались двумя готическими башнями Тынского храма. Нужно было зайти, но они куда-то торопились. Таша понимала, что торопится именно она. А так не хотелось: объятия любимого, пражские честные древности, готический Тынский храм, который так располагает к высоте и чистоте чувств. Но её словно что-то отрывает от всего этого и несёт. Куда, господи, мне так хорошо здесь…

Ты куда-то спешишь? – удивлённо спрашивает Чех. – Пожалуйста, останься! – успевает крикнуть он ей вслед, и его руки безвольно соскальзывают с её плеч.

Гл.6 ПСЕВДОЧЕХ

Нет, ей не было плохо. Ей уже хорошо. Звон прошёл, в глазах прояснилось. Она снова в кабинете начальника грузоперевозок. И он суетится. Держит перед ней стакан с водой, которую только что налил из графина тонкого чешского стекла. Даже графин! Но зачем, зачем: этот крутой, открытый лоб, иронично-внимательный взгляд? Господи, да что же это, наваждение? Таша раздражённо, залпом выпивает воду и отдаёт назад стакан.

Чех из реальности: крепкий, быстрый, пружинистый… Скорее всего занимается чем-то, какой-нибудь борьбой, даже. Это придаёт ему неторопливую уверенность.

Мужик… Хотя видно, что уже не в одном поколении воспитываемый. Но всё ещё не до конца воспитанный. И далеко не все вопросы способен решать исключительно дипломатическими методами. Этот может и другими. Такие сразу нравятся женщинам. Но это не значит, что он нравится ей, Таше.

– А что, если нам обменяться телефонами? – это «мужик» спросил своим низким, мужским, с хрипотцой голосом.

– Телефонами?

– Ну да. Вдруг что-то не то с документами.

– Ну так у меня там доверенность от… мужа, там и телефон.

Таша усмехается, она уже спокойна и способна сама иронизировать.

– Мужа? Вот интересно, а не подумаешь.

– Это почему?

– Нет, ну я просматривал, и, кажется, не встретил двух одинаковых фамилий.

Кажется, псевдочех тоже уже способен дерзить.

Таша взрывается, она не терпит, когда фамильярничать начинают вот так скоро:

– Вам подробно пояснить или… покороче?

Она его опять почти ненавидит, но что-то ей ещё не даёт уйти.

Ах да, ей хочется скорчить ему рожицу.

С этим желанием она встаёт и идёт к двери. Уже у дверей, (он пошёл, чтобы открыть её перед ней), они оба, одновременно, приостанавливаются.

Что-то должно произойти, чтобы она не ушла так быстро. В долгих мелодраматических сериалах именно так и происходит, но, к сожалению, не в жизни. Он успел взять её за руку:

– Может…

Ручка двери поехала вниз и дверь начальника отдела открылась. Какая-то Ксюша, что-то затрещала по работе, ревниво-понимающим взглядом вперилась в руку начальника, которая «нежно» держала руку посетительницы. Таша молча вырвала руку и торопливым шагом зашагала, почти побежала по длинному коридору административного здания.

Гл.7 МЕРОПРИЯТИЕ

Да хоть бы и не торопилась вовсе. На её собственной работе у них сегодня мероприятие, день рождения сотрудницы. Её зовут Людмила… Николаевна, а по-другому – Людок. Весь отдел занят одним: изо всех сил старается состроить рабочую мину при абсолютно не рабочем именинном настроении. В смежной маленькой комнатке к той, где идёт приём посетителей, чинно и очень тихо накрывают стол. Торт, конфеты, фрукты.

Но, как только грянуло пять, Людок, жестом фокусника извлекла из большой, именинной сумки бутылочку коньячку, появился к фруктам балычок, беконец, сыр, из отделовского шкапа извлекли коньячные рюмки и…

Начинали, как повелось, солидно. Линыч пришёл последним, ходил к генеральному. Окинув взглядом стол, потёр руки, сказал:

– Ну, девчонки, молодцы! – и добавил, помедлив: – А не приступить ли нам?

Людок была двадцатидвухлетней, незамужней, с острым, с хитринкой взглядом и прямым пробором в тёмно-каштановых, не густых, но длинных и всегда как-то замысловато прилизанных и туго закрученных на затылке, волосах. Прямой пробор шёл её круглому лицу, широким скулам и тонким, но отчётливо прорисованным характерным губам. Она имела трёхлетнюю дочь и очень негативное мнение обо всех мужиках на свете. С гражданским мужем, (нет, дочь не от него, от предыдущего), недавно разбежались.

Этот же… спортсмен, вообще-то, мастер спорта по греко-римской, то бишь, классической борьбе, на данный момент нигде не работал и ничего, кроме спорта знать не хотел. Людок решила проучить, выгнала, на время, как она секретничала в отделе, быстро заскучала, милостиво позволила вернуться обратно, но было уже поздно. Матвей теперь сам не спешил, кажется завёл кого-то. Людок страшно психовала, но ничего поделать не могла. Поэтому сегодня поставила себе задачу: напиться!

Линыч был не только их начальником, но и поэтом, по совместительству. Даже книжки издавал, и стихи не плохие, Таша читала. У него была жутко ревнивая жена и основания к ревности у неё имелись. Ваня обожал женщин, именно обожал и талантливо выражал это в поэзии. И, при полном отсутствии какого-либо мужского снобизма, высокомерия, что ли, к слабому полу, это выглядело настолько искренно и чисто, что и женщины невольно проникались самыми чистыми чувствами к нему. Любовь, порой, накрывала, как лавина, хотя, так же быстро и неожиданно могла схлынуть.

В общем, Ваня был ещё тот ходок, но жену уважал, а ещё он её страшно боялся. Все его любови проходили под грифом «совершенно секретно». Он никогда никого не подвозил на своей крутой тачке, считал, что баба в машине, как и на корабле, к несчастью.

Однако с сотрудницами вёл себя абсолютно корректно. Он любил их всех… троих, (Лидия Акимовна не в счёт). Всем оказывал тайные знаки внимания, правда, надо отдать должное, по очереди. И все трое подозревали друг друга в отношениях с Линычем больших, чем рабочие. А признаков возможности таких отношений, было больше чем достаточно практически у каждой.

В общем, Линыч произнёс первый тост. В стихах.

Коньячные, хрустальные, между прочим, рюмочки, (их принесла какое-то время назад в отдел Лидия Акимовна, дама, самая старшая в отделе, поэтому уменьшительного варианта имени не имела), осторожно сошлись. Раздался тихий, но продолжительный звон, который через уши собравшихся за одним столом, хорошо понимающих друг друга людей, проник в их души, и они… дрогнули от предвкушения счастья. А когда само счастье, в виде божественной жидкости, наконец, пролилось внутрь этих благодарных сосудов, под названием души людские, дверцы, плотно-плотно их доселе прикрывавшие, не то чтобы приоткрылись, вот так, сразу, да нет, рано ещё. Но крючки откинулись и закачались, перевёрнутые, как вопросы, на которые часть ответов уже дано.

Заговорили, засмеялись, стало жарко.

Гл.8 СПИЧКИ

Досиделись, что стало вечереть. День был длинный, но и компашка оказалась упорной. Из четырёх дам стопроцентно замужней была только Лидия Акимовна. Но у неё с её второй половиной были такие ясные, устоявшиеся, прозрачные, как сейчас любят говорить, отношения, что она на предмет, что её сейчас где-то, кто-то потеряет, и не заморачивалась. Муж точно находился дома, готовый в любой момент к приходу жены, притом, в любое время, заметьте, чтобы встретить её возгласом:

– Ты пришла, Лида, ну слава богу. – чтобы броситься разогревать ей что-нибудь покушать: – Не хочешь, ну хоть чайку.

Таша, конечно, считалась за замужнюю, всё-таки три года в гражданском браке, это уже кое-что, но и у неё «так называемый» муж был сейчас в отсутствии. Верочка вообще была не в счёт, племянница генерального, недавно устроенная им на работу к себе, в «Мостострой проэкт», в отдел социальных отношений, на место ушедшей в декретный отпуск сотрудницы. Ну кто её где потеряет, кроме мамы с папой, живущих в маленьком городке не очень близко от Новосибирска.

Прикрыли жалюзи, стало темно. Но все были уже настолько разгорячены, что сами светились. И тут пришла счастливая мысль о свечах на торте. Стали разгребать стол и устраивать его на нём. Но Людок как раз свечи-то принести и забыла. Идея, однако, показалась настолько заманчивой, что все заметались в поисках альтернативы. И вот тут-то Лидия Акимовна вспомнила, что у них где-то, в одном из столов, болтаются доисторические спички, да ещё и длинные, в большом эксклюзивном коробке. Зачем они когда-то, в прошлом веке, были принесены в отдел, Лидия Акимовна вспомнить не могла, но выбросить их никто как-то не испытывал потребности. Коробок был интересный, спички экзотические, в общем хранили, как реликвию.

Бросились искать и на удивление быстро нашли. Пока расставляли все двадцать две спичины по поверхности торта, Людок всё пыталась коснуться руки Линыча, а сам Линыч руки Таши. Он её просто ловил и делал это достаточно откровенно, кажется, нагрузился, хоть и за руль на обратном пути.

Таша посмеивалась только, Ваня её нисколько не интересовал, женатиков она вообще не рассматривала. Но она чувствовала, что Ванечка к ней неровно дышит, и не только потому, что она такая вот не сдавшаяся крепость в их отделе, (Лидия Акимовна не в счёт). Просто она была по-настоящему красивой женщиной. Таких женщин невозможно не любить, где бы они от тебя ни находились, вблизи или на расстоянии.

Ну, а уж коли такая женщина от тебя на расстоянии вытянутой руки, сотрудница твоего отдела, например, тогда мужику устоять шансов почти нет. Остаться равнодушным к такой красоте, которая, вот она, как срезанная свежая роза на столе в вазочке, протяни руку, потрогай, сделай что хочешь. Но нет, не сделаешь. Любоваться будешь, умиляться и… сожалеть, что это роза, да ещё и колючая, аромат которой можно только вдыхать.

Спички были расставлены. Главная спичина, которую надо зажечь и ею уже быстро-быстро поджечь все остальные, ожидала своей участи в руках Линыча. Все ждали момента, и он наступил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/valentina-gorak/beg-za-mirazhami-69246559/?lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.