Сурен Галстян "Общество забытых поэтов. Роман в драме"

Вильгельм

Ты в тоску не уходи.

На то ведь мы и есть:

Мы друг другу очи открываем.

Сколько раз ведь мне признавался

Генрих в белой ко мне зависти,

А я говорю ему: «Что ты, право?

Ты писал о том ведь раньше меня

И лучше. Я лишь с уважением у тебя

То перенял». Но не думай,

Что я брату льстил:

То так и было. Слова у нас

Различны, но чувствами мы все едины.

Якопо

Прав ты, как всегда.

Но не подумай, что я

Хочу вас опустить до своего

Уровня – до вас бы подняться.

Вильгельм

Ты выше нас уже во многом.

Только что я так сказал

Гере и Лори. Прошу тебя:

Научись себя сначала уважать.

Якопо

Да, про это либо забываю,

Либо в эгоизм впадаю.

Вильгельм

Пойдём, спустись к нам,

Пусть сердце горит и душа

Нежится в приятных беседах.

Грешно лишь за книгою сидеть,

Хоть без неё нельзя; но, когда есть

Сердечные друзья, можно ли всё

Держать в одном себе, томясь

Тоскою от молчания?

Вижу: воспламенить готов ты

Словом целый свет, да держишь

Ты его в себе, сгорая изнутри —

Оттого ты сам страдаешь,

Что глубоким словом даже нас

Не просвещаешь.

Якопо

Разве с напыщенным и великолепным

Августом я что ж, мыслями не делюсь,

И умом разве не вечно ли я бьюсь?

Разве милому я Лоренцо не вечная опора?

Разве с Генрихом шуток тёплых за вином

Много раз не разделял? И к тебе…

К тебе я что, как к брату, из нас старшему,

За советом не ходил, иль я сам тебе

Советов не давал?

Вильгельм

Извини, я преувеличил,

То моя жестокость.

Но больше слышать я желаю

Вас с Августом, хоть

Слушаю почти каждый день.

Не нарадоваться мне.

Но страх берёт:

А вдруг всё потеряю?

Якопо

В каждом из нас это,

Ведь если каждый из нас

Останется без остальных поэтов,

То больше нет ведь

Для нас света,

Нет из темноты

Спасения ответа.

Пойдём уж к Августу.

Соберём уж мы собрание

Или нет, то теперь от него

Лишь зависит.

Вильгельм

Не бойся: когда было,

Чтоб отказывал он нам?

Якопо

Такого не припомню.

Мы больше из-за лени не можем

Собраться, если честно.

Сцена III

Комната Августа. Август прохаживается по комнате

С исписанными листами и исправляет рифму в стихах.

Август

«Хоть нож твой

Извечно был заточен

И ждал лишь времени и места…»,

Нет, не так.