– Ну, что готовы порно герои? – Рыжая в нервном напряге вдруг выпалила почти прокричав.
– Оль, давай ты заткнёшься сегодня? Пожалуйста! Без тебя хватает уже глупых шуток. – Оксанка изобразила глуповатую ухмылку.
Рыжая втягивает воздух с надрывом, поджимая губы в недовольной гримасе. Оксане зачтём, дружеский балл. Ничего не объединяет так, как общий враг. К слову, с Оксанкой мы действительно стали друзьями за время жизни здесь.
– Явно не твой день. – Настя добила рыжую, вынырнув из-за угла всё ещё докуривая очередной «косячок». – И так пионеры из списка, проходим и располагаемся, не стесняемся.
Не сказать, что для меня это было совсем в новинку, мой первый опыт в порно состоялся ещё в родных пенатах, но это ни придавало мне ни сил, ни уверенности, а уж тем более не уберегало от казусов. Зато дало понимания того, с чем я имею дело.
Первый опыт.
Это не было мечтой, это не было желанием, это не было идей фикс, это было случайностью, хотя многие могут возразить тем, что случайностей не бывает. Но меня занесло в эту индустрию течением безразличия к будущему и чередой непрогнозируемых событий. Старт был взят в родном городе Орске, где в двадцать один год, имея за плечами удостоверение механика по ремонту легкового – грузового транспорта и всё, что ты можешь, это перебиваться работой грузчика в магазине, а летом подрабатывать в уличной «шашлычке», будучи тем, кто жарит мясо, охраняет жестяную будку, окружённую пластмассовыми столиками. И как бонус дни напролёт пьёт пиво с друзьями, такими же парнягами, как и ты сам. А потом наступает похмельная осень, мало того, что, отрезвив, так ещё и вытеснив тебя из никому уже не нужной летней «шашлычки», оставив без заработка, друзей, окружив лишь родительскими стенаниями о твоей никчёмности и внутренним саркастичным голосом заявив самому себе: «ну, что, снова в гаражную яму под поржавевшие авто».
И тут то ли шанс, то ли лотерея, то ли родительские озлобленные пророчества сбылись, но судьба выкинула немного необычный номер. Один местный «умелец» сначала арендовал, а затем и вовсе выкупил трёхкомнатную квартиру, оснастил пространство необходимыми атрибутами, в числе которых всё не затейливо: цифровая камера, ноутбук и пара осветительных ламп, чуть лучше, чем в фотостудии, где фотографируют на паспорт и всё готово. Вот в той само?й квартире, под прицелом той само?й камеры я и ощутил все прелести данной индустрии. Как же я скучаю по тем ярким, сытым и красивым дням моей жизни.
Попасть туда совсем было нелегко, и едва ли я сам бы проделал этот путь или рассматривал этот маршрут в жизни, если бы не одно давнее знакомство.
Проводником по этому пути стала одна знакомая. Мы вместе тусили[1 - Тусили (жаргон) – Собираться вместе где-либо, встречаться для времяпрепровождения, для общения] на «вписках[2 - Вписка (жаргон) – собрание лиц на неформальную встречу организованную в принадлежащем одному лицу помещению.]», очень даже ярко отжигали на квартирных party[3 - Party (англ. Вечери?нка) – встреча людей (часто друзей и знакомых), в основном для развлечения и отдыха.]. На какое-то время она исчезла бесследно, да и время моих тусовок уже прошло вместе с наличием хоть каких-то денег, так вот в тот день разгрузив привезённые коробки в соседний бар, просиживаю за пивом честно заработанные деньги, тем самым отсрочиваю ежевечерние материнские стенания о моей судьбе, и бурчания отчима алкоголика о том, что из меня ничего путного не получится и ждать не стоит. В общем, отсиживаюсь насколько могут дальше и дольше от отчего дома. А здесь, в баре толпа, гудит, отдыхает, весело и очень бурно. И в центре, этого красивого отдыха мой завистливый взгляд высматривает знакомое лицо. Кто бы мог подумать, что та самая давняя знакомая, некогда только и выискивающая шанс стрельнуть сигаретку, то закинуть в себя рюмку другую за чей-нибудь счёт. Тут, среди этой колоритной вполне обеспеченной и дорого отдыхающей компании она. Вот, это встреча!
Теперь она уже не приживалка в компании, не полип, насевший на отдыхающих ботаников, купивших бутылку водки на толпу, смакующих мелкими сморщенными глотками отвращения в порыве за взрослой и интригующей жизни. И даже не та девочка-праздник, что подпаивают дворовые пацаны ради доступного секса. А теперь это прямо эдакая девушка – кураж. Сорит деньгами, накачивает всех подряд, совсем недешёвым алкоголем, став эпицентром местной «богемы». Сижу с глуповатым, по щенячьи радостно-печальным одновременно выражением лица, выискиваю шанс встретиться взглядом. Уловил. Молодец она, не зазналась, наоборот, с полным радушия, диким воплем «Николя, сколько лет, сколько зим», обхватила за плечи, присела рядом и выставила бутылку текилы под соль с лимоном.
Лайм с текилой – это в кино, там и тогда в Орске был всё равно что мифический фрукт с красивым и лаконичным названием. И вот накачавшись вдоволь моя некогда подруга, разоткровенничалась:
– Нужно заниматься любимым делом, тогда всё будет! Вот я! Я люблю выпить и хороший секс, и это мой ключ к успеху, прямо как в этом утопичном фильме «Секрет»: попроси, и всё придёт.
– Что пришло?
– Работа по призванию. – Она разразилась звонким смехом сдув соль с ладони на заляпанный стол, отчего ей стало ещё веселей, пока я не ляпнул:
– Ты за деньги? – А провинции признаться, что ты шлюха, это ж равносильно, что убить себя посреди центральной площади у всех на виду.
– Стоп, мальчик, не путай. Что значит за деньги? Я актриса.
– В смысле? Спишь с режиссёром? Или спишь с богатым, а каждую ночь разыгрываешь перед ним любовь? – Рассмеялся в голос, зашвырнув рюмку текилы в себя, абсолютно не церемонясь во фразах и не думая о чувствах человека, который сейчас накачивает тебя бесплатно дорогущим алкоголем.
Но она смеялась над моей шуткой как умалишённая, даже прикинул, что она под чем-то совершенно иным, совсем не под алкоголем. В общем, во мне боролись зависть и восхищение. Валька отмахнулась от своей свиты, тормознула не просто бомбилу на отечественном авто, а вызвала такси из бара. Всё это, тогда мне это показалось каким-то глупым розыгрышем, но от её компании и оплаты с режимом «всё включено» я не отказался. Проникшись столь соблазнительной жизнью из моих заветных грёз, вечером следующего дня я уже сидел на кожаном диване, пил виски с колой и без льда (именно так любят русские). При этом усваивал мотивационные догмы местного порно «барона», конечно, напрягся, но это только в первый момент. Далее халявный алкоголь, перспективы финансовой независимости с оттенком роскоши возобладали. Хозяин квартиры кивнул «да – пробуем». В тот день, точнее в тот вечер, в мой самый первый раз, в процессе участвовало сразу несколько человек. Каждого из них я знал «до», но все наши прежние взаимосвязи померкли и ушли в былое как, собственно, и любые взаимоотношения с теми, кто не был в нашей тусовке. Тогда мы стали некой кастой. Собственной кастой, без правил, законов, хранящих общую тайну, почти как Масоны, но порномасоны. Да простят они за сравнение. Мне нравилось то ощущение, мы были местной так называемой золотой молодёжью. Ни в чём себе не отказывали ни в деньгах, ни в алкоголе, ни в сексе.
Мой первый опыт был в очень глубоко не в трезвом состоянии, в голове шумело, перед глазами плыло, подташнивало, хотелось скорее вырваться, но вырвался только спустя несколько дней, точнее, вышел с неплохой суммой в кармане. Ну, как неплохой? Для того, сколько зарабатывают порно актёры, это думаю мизер, а вот для парня, который перебивался непостоянными заработками то ремонтом авто, то снова ремонтом, но квартир или установкой крупной бытовой техники, грузчиком бара, шашлычником в жестяной будке, что именовалась «шашлычка», та сумма была колоссальной, да ещё и обжигающая сознание свобода: «могу потрать, а затем ещё столько же заработать и всего за пару дней», это было сверх мечты.
Сходки на квартире стали регулярными и раз за разом, всё раскрепощённой и трезвее мы отрабатывали свои гонорары, то изображая секс с медсестрой или соблазнение сантехника, то лайтовое[4 - Лайтово – (от англ. Light – легкий) легко, не сложно, просто.] изнасилование пьяной девахи, даже замахнулись на имитацию ограбления якобы обеспеченной дамочки, несколько месяцев мы промышляли этими заработками и жизни приобрела совершенно иной вкус. Для нас, но не для соседей злополучной квартиры, кои стали всё больше проявлять нетерпение, и всё чаще к нам приезжали наряды полиции, успокаиваемые определённой суммой, ухмыляясь, уезжали, увещевая: «давайте потише, ребятки». Кстати, взяв эти набеги правоохранительных органов на вооружение, пару раз задействовали опыт вторжения полиции в свои порно работы. Может, это наскучило Антону, возможно, он решил расширять горизонты, набирая высоту полёта, но как в той древней песне «здесь кончается синее море», которую, мы к слову, тоже имитировали в образе моряка в форме и ожидающую его жену, так вот наш продюсер – режиссёр уплыл в Питер, оставив нас без денег, радости и успеха, с жутким похмельным синдромом безденежья и воспоминаниями «а вот было же». Отчётливо помню те печальный и напуганные лица, мы даже пытались, точнее, думали, чтобы самим организовать что-то подобное, но все знали, что делать в кадре, но никто не знал, что делать после. Размышление и планы остались лишь в словесной форме.
«Синие море»
Кстати, о синем море. Это музыкальное творение догнала меня и здесь, не помню кто поёт, но знаю, что моя бабушка любила очень это произведение и слушала, чаще, чем того хотели бы окружающие. У каждого человека есть свои якоря, такими могут быть ароматы, запахи, музыка, еда, одежда и даже фразы. Вот, у меня один из таких якорей песня что где-то там кончается синее море[5 - Песня «Синее море» из репертуара Татьяны Булановой, популярная песня в начале 90-х годов.], навсегда будет ассоциироваться с бабулей. Тяжело приходится на площадке порностудии, когда вспоминаешь бабушку. Под синее море это вроде мы снимали ролик в баре. Причем тут песня про море и бар? Ну, как же? Изображали бухого олигарха и его распутную жену, отдавшуюся бармену. История для любителей 90-х. Это уже было, наверное, месяца через три после старта, точно не раньше, как месяца три, потому что снимал уже не кучерявый, и это было до заказников. Да, скорее всего, месяца три. Кстати, из наших сценарных, это одна из наиболее работ. Я бармен, Серёга – бухой олигарх, Оксанка – распутная жена. С ней мне доставались совместные съёмки чаще всего, хотя часто были съёмки и с Настей.
Про ту съёмку на барной стойке я уже совсем забыл, но вот подумал о той бабушкиной песне и сразу вспомнил. Человеческий мозг, та ещё копилка ненужных воспоминаний.
– Вы готовы? Николай, Оксана? – Стен обычно с утра собирал всех в кучу, оговаривал план дня и кого-нибудь мог отправить с заданием, выпустив за пределы студии, что мы так, конечно же любили, или же поменять актёров, поэтому мы должны были быть готовы к съёмкам каждый день, независимо есть ты в плане или нет. – Пятнадцать минут и в студию. Снимаем бар, Оксана ты заходишь с Сергеем, Николай – бармен. Сценарий читал? – Когда он смотрит в мои глаза, точнее в мой левый глаз, потому что он всегда смотрит именно в левый глаз. Всё в правый, а он в левый. Так, вот, – Николай, ты просто мега – страстный мачо. Понимаешь? Оксана скучает рядом с очень пьяным и буйным мужем. И, к сожалению, здесь у нас полностью совпадает сегодня, прочем, как и всегда, – цедит фразы сквозь зубы, – олигарху алкоголику в образ погружаться не нужно, он туда погружен всегда. Даже без шанса выплыть. Надеюсь, сможет хоть в кадр войти. И так… Ты, – указывает на меня, – подсыпаешь ванилин в чай, наш олигарх выпивает, падает на стойку. Знаешь? А лучше давай настоящий коньяк и добавь туда водки, чтобы его вышибло. Опасаюсь, давать снотворное при такой алкогольной интоксикации, но и опасаюсь, что он как в прошлый раз, будет просыпаться через каждые пять минут и бродить в кадре.
– Может битой вырубить, раз и по… – Злорадствовал Павлик, как обычно, со своими совсем несмешными шутками.
– Я бы с удовольствием, но обойдёмся хорошей дозой алкоголя. Итак, вы начинаете на стуле, за тем перебираетесь на стойку. И постройтесь аккуратней на стойке, после прошлой съёмки бар шатается.
– Это когда Егор изображал моряка, снявшего барменшу? Ну, он силён. – Промычал снова Павлик.
– Нет, это после того, как бармен, в исполнении студента, заставил оплачивать коктейль Марию, у которой якобы не было денег. Так, – напряжённо выдыхает он, – Никита, выстави камеры. Две. Одну на уровне столешницы, вторую задери. В студии остаются те, кто в кадре, остальные выходят.
Флегматичный оператор задрал руку выше головы, а с его ростом, это было угрожающе высоко.
– Никита, ещё звук. Петлички не одевай, пусть будет только лапа, этого хватит. Оксана, лицо чуть ярче. Пожалуйста. В нашем ремесле естественная красота не так котируется, бледной обыденности порно любителям хватает в собственной постели.
– Будет сделано шеф! Очень ярко!
– В меру!
– Сделаем! Натаха, дай косметичку. – Оксану, человек вокруг которого всегда аура позитива, комфорта и в то же время она бойкая как солдат Джейн[2].
– Оксан, возьми у Насти, она закупилась на всех? – Маша оторвалась от журнала, отрешённо окинув нас взглядом и снова уткнулась в журнал, словно всё, что происходит вокруг, абсолютно её не касалось.
– А где наша Настасья? – Оксанка взбила обесцвеченные локоны.
– Её сегодня не будет. – Стен сказал это с выражением абсолютного безразличная, словно это было само собой разумеющиеся.
– Но она во втором прогоне! – Взвилась рыжая.
– Её заменит Мария. И надо же, хоть кто-то сверяется со списком. Достижение!
– Настя постоянно пропадает за периметром студии, а он её покрывает. И платит, наверное, как всем, а то и больше. – Ольга, как обычно, пыхтела, словно закипающий чайник, чуть посвистывая, но ровно так, чтобы не слышал директор, а то быстро бы перекрыл этому чайнику свисток. – Они постоянно вместе куда-то уходят, заметили? – Не унималась она, а ведь за сплетни, ей регулярно перепадали взбучки, но она всё равно не переставала. – Другую бы…
– Оля! – Машка захлопнула журнал, выдохнув яростным взглядом. – Прекрати.
– Девчонки. – Появление Серёги, нашего администратора, мужика лет сорока – сорока пяти, вечно пьяного, с желтовато-серыми оттенками лица, впавшими глазами и пыхтящим при каждом движении. – Его появление спасло девчонок то ли от стычки, то ли от гнева директора. Наш спаситель, герой – алкоголик ввалился на террасу в рубашке и семейных трусах в полоску. Ну, прямо волк из детского мультфильма[1]. Вещающий бодро, – Сейчас, всё будет!
Договорить он не успел, брюки прилетели ему прямо в лицо.
– Давай, олигарх, надевай экипировку. – Пашка, как обычно, выполнял нелёгкую роль местного нарколога, что было ему явно в удовольствие. – Где он только виски берёт? Стен, может лучше его заменить? Он же «мёртвый». Я его в ледяном душе минут двадцать держал. Пусть, вон Егор его заменит. Хороший олигарх получится.
– Егор? С утра Егор, после обеда Егор. И Павел, ты же понимаешь, что красивому мужчине не изменяют, пока он пьяный спит. Кстати, очень хорошо, что напомнил про Егора после того, как закончишь с этой «недвижимостью», отнеси, пожалуйста, софиты в подвал. Попроси студента помочь. Мария, ты с Егором в паре будешь во втором прогоне. Роль, фитнес-инструктор с подопечной, ты в роли подопечной, так что переоденься во что-нибудь соответствующее.
– А с этим, что делать? – Пашка развёл своими мускулистыми руками, явно неспособный несмотря на всю свою силу, что-либо сделать.
– Одень ты уже на него брюки и усади на стул.
– Если бы это было так легко. – Пробубнил явно озадаченный детина ростом под два метра. – Серёга или ты сейчас натягиваешь брюки или я ударю тебя в висок, ты потеряешь сознание, и я всё-таки одену на тебя эти портки[2].
– Съёмка через десять минут и давайте хотя бы сегодня без проблем. Что ни день, то преодоление препятствий, прямо не жизнь, а квест. – Ворчал директор, пока мы готовились. – Никита? Проверь свет и звук, давайте сегодня попробуем снять вводную с первого дубля.
«Кастинг»
Если кто-то фантазирует, что съёмки порнофильмов, что это пятнадцать минут наигранного секса в идеальной студии, персональный фитнес с инструктором, стилист, массажист и прочие атрибуты роскошной жизни, это, наверное, есть где-то, на какой-нибудь фабрике сексуальных грёз. Но, здесь же наспех сколоченная студия, с прилегающими двумя комнатами общаги, кухней, дощатой бойлерной и окаймлённой бетонными альковами, квадратной террасой метров так шестьдесят, бо?льшая часть, которой укрывается громадным брезентовым тентом на верёвках.
Сама же студия, то, где происходит сам съёмочный процесс – это бетонные стены метров пять в высоту и несколько декораций. Там всегда пахнет перегаром и застоявшимся сигаретным дымом. Хотя курить там запрещено, но вечерами, когда Стена нет, а Серёга пьян как заправский слесарь, все правила теряют актуальность. Помимо директора Стена и администратора Сергея, есть ещё продюсеры почему-то при виде трёх весьма обыденных мужчин, кровь стала внутри, так что, быстро, быстро бежать от них, ещё есть долговязый Никита – оператор и режиссёр, который бухал всё с тем же Серёгой, пропадая часто на кухне, а последнее время его и вовсе не видно, кто-то даже предположил, что он в глубоком запое.
Мне же лучше, что его нет. Тип пренеприятный, порой так и кажется, что ему хочется не порно снимать, а агрессивные триллеры. Сначала мы звали его Наполеон, потом фашист, а позже то ли он стал меньше зверствовать, то ли мы перестали на это реагировать, и стали между собой ласково звать его «кучерявый», собственно, за схожесть его причёски с париком в стиле диско. Так, вот этот с желтоватой кожей, орлиным носом и шаром волос смолянистого цвета, вреднейший тип. Ещё ни разу не было, чтобы он был чем-то доволен. Особенно будучи трезвым или как мы саркастично высмеивали его: «Оливер сегодня обезвожен, будьте осторожны». Откуда у немолодого человека столько здоровья? Эти два типа, он и Серёга, почти ежедневно увлажняли свои организмы крепким алкоголем. Только кучерявый часто отсыпался в кресле, а иногда и не доходил до него вовсе, оставаясь на узком кухонном диванчике, в вот администратору было хуже. Каждое утро принять курьера с доставкой завтраков, а потом ещё и отыграть хоть и примитивную, но всё же роль. Помимо того, что он бегает здесь как завхоз, то раздающий туалетную бумагу и полотенца, то собирающий постельное бельё в стирку, так ещё и на съёмки его постоянно привлекают на роли глуповатых и обманутых мужей. И вот же ирония, ведь именно с него, с этого извечно полупьяного мужика и начиналась история каждого из нас в этой компании. Именно, этот человек, расправив тогда своё помятое серо-жёлтого оттенка лицо, чуть надувшись апломбом солидного мужчины, проводил кастинг. Хотя кастинг они проводили вместе с директором, где Сергей казался раскрепощённым и матёрым порномагнатом, а Стен робким помощником.
Помню, словно это было лишь день или два назад, как Стен, сидя за столом, закинув ногу на ногу со скучающим видом, слушает моё интервью, я тогда переволновался жутко, так что кастинг стал для меня фиаско.
Ну ещё бы, я ведь в Вене я первый раз, да, собственно, как в Австрии, да и вообще заграницей. Знание хоть какого-либо языка, за исключением, русского равно нулю. На листке из непонятных символов сложен адрес. Конечно, я обзавёлся картой и выяснил, что данный адрес в секторе Вена-3. Приехал на метро, и всё поплыло. Долго не мог найти нужную улицу. Я как та бездомная собака, только и мог смотреть голодным и напуганным взглядом без шанса что-либо сказать. Нет, конечно же, попытался, и даже несколько раз тукнулся к прохожим, демонстрируя листок с адресом. Люди пожимали плечами дальше куда-то спеша, и лишь в одном случае, мне махнули в сторону и что-то оттарабанили неизведанными мне звуками. Кинув взгляд в сторону взмаха руки, опешил, глядя на далеко простирающеюся Штрассе. Опаздывал уже эдак минут на тридцать, денег не было даже на обратный билет, так что единственный шанс выжить, найти адрес, выведенный синими чернилами на клетчатом листке блокнота. Баланс телефона ушёл в минус и очень хороший минус, так что речь об интернете отсутствует напрочь. И вот фортуна махнула рукой, дав шанс. Увидел указатель, завернул и ещё указатель, и ещё куда-то свернул и вот адрес улицы совпадает. Раза три сравнил символы листка с тем, что выгравировано на металлической пластине. Всё верно. Нумерация последовательно приближает к цели, фрагментами исчезая. Это, когда идёшь, а там семнадцать, девятнадцать, двадцать пять. Вот так, двадцать один и двадцать три вжались то ли в девятнадцать, то ли в двадцать пять, слившись единым фасадом. Прошёл мимо несколько раз. Прошёл… Пробежал, туда и обратно, и ещё раз туда и обратно. Дома с номером двадцать один, нет. И вот монолитный фасад с кучерявой лепниной, со сплошной линией окон, без единой двери. Прошёл вдоль эдак раза четыре, пока не завернул за угол.
И вот к помпезному дому бледно-мраморного оттенка и с кучерявой лепниной, примостилась высокая серая уродливая бетонная коробка с небольшими прорезями окнами. На первом этаже белая дверь с золотым кольцом и двумя рядами кнопок. По обе стороны двери заколоченные окна с чёрными стальными прутьями, вдоль которых ползёт зелёный вьюнок с разноцветными граммофонами. Эдакая обитель обедневшей одинокой старушки, а не как было обещано «перспективная порно студия». Прошёл мимо в попытке заглянуть за угол, но и с другой стороны, дом примыкал к такому же квадратному архитектурному чудищу, и номер через дробь отгонял чуть иным порядком. Оставалось вернуться к двери с вьюнками. Кнопки не реагировали, постучал кольцом. Тишина с минуту, ну, нет, меньше, конечно. Минуту бы я не стоял в ожидании, но мне показалось, что времени прошло много, и вдруг дверь стрельнула звонким скрежетом замочного стрекота и приоткрылась.
Пахнула сыростью и запахом сигарет. На улице было под тридцать градусов, внутри едва двадцать. Приятная прохлада поползла по коже, пробуждая мурашки.
– Вы к нам? – Боже, он говорит по-русски, я чуть не вопил от счастья. Паренёк в чёрном костюме, впустивший меня, говорит по-русски, это сейчас я знаю, что это директор, а тогда это просто какой-то паренёк, который говорит со мной на одном языке, и закрывший за мной дверь, уселся на прозрачный пластиковый стул, за столько же прозрачный стол.
– Да… Наверное… – Мне показалось слова, тогда застряли где-то глубоко в горле. Может, всё же это был розыгрыш?
– Кто вы?
– Колян, Коля! – Оксана выдёргивает из воспоминаний, теребя за руку. – Пошли. Стен зовёт. Пора в кадр.
Это были все те же съёмке про измену в баре. Точно. Оксана, я и Сергей.
– Так, алко-олигарх, давай и ты. – подхватывает она Сергея под руку. – Наш выход. А то, дядя Стен всех поубивает.
– Так, ребятки – котятки – Мурлычет Серёга, едва выговаривая слова. – Сейчас. – Опирается рукой о стол, докуривая сигарету. – Идём, идём, дядя Стен, ждёт…
Проектор светит на стойку, мохнатый микрофон нависает словно паучья лапа над сооружением. Кучерявого нет. Ему из пьяной комы вынырнуть сегодня оказалось ему не под силу.
– Коля, за стойку. Протираешь фужеры, полируешь стойку. Взгляд в камеру, держишь, улыбаешься. – Стен потерял свой утренний задор. Но дело явно не в нас, он то и дело смотрит в телефон.
– Да стой же ты. – Оксанка пытается удержать своего псевдоспонсора, тот изнемогает в том, чтобы присесть несколько раз порывается сделать это прямо на пол.
– Сейчас ты стоишь ровно и молчишь. Понял? – Стен вскрикнул на него, сверкнув глазами. Своими сине-голубыми глазами убийцами. Он регулярно убивал им наповал, кого-нибудь из нас.
Серёга пошамкал губами, замерев, насколько это можно.
Начало перезаписывали несколько раз. Первый, потому что, Серёга завалился мимо барного стула, распластавшись на полу. Второй раз запнулся о провод софитов, чуть не свалив всё на пол и чуть не устроив декорации Армагеддона. Третий раз и вовсе заявил: «Колян, это чай, налей уже чего-нибудь нормального».
– Если ты промахнёшься в следующем дубле, вылетишь вместе с этим убогим режиссёром. – Стен впился в него взглядом. – И в свой Алапаевск будешь добираться автостопом.
Наш алко-мачо в ответ словно назло икнул.
– Налей ты ему уже реального бухла, как договаривались, пусть свалится в пьяную кому.
Взбучки хватило, чтобы привести Сергея в чувства, и он уже протрезвел, готовый к съёмкам. Отсняли сразу, как он садится и щёлкает пальцами бармену, что-то мямлит. И уже после того, как он выпил и прислонил голову на стойку, сняли, как Оксана досыпает в коньяк ванилин, символизирующий снотворное. Дело пошло. Теперь наш выход, точнее, наши действия. Ничего нет ужасней, пытаться раздеть девушку на камеру. Медленно якобы возбуждённо, ещё и останавливаться в определённые моменты, имитируя пошлого идиота.
– Снизу возьми крупным планом. – Стен шепчет оператору. – Коля, подсади Оксану на стойку.
Делаю.
– Теперь поиграй с сосками. Отлично. Да, и это возьми крупным. Верхняя камера работает?
– Свет плохой, – оператор утыкает камеру к её груди.
– Сделай проходку, так чтобы алкаша было видно. Вот. Отлично. Хорошо. Крупнее. Прямо на лицо. Отводи назад, уже поры на носу видны. Вот. Хорошо.
Такая, вот обыденность в моей жизни.
– Стоп. – Командует оператор. Мы замираем. Немного развернитесь в это сторону. Да, да, ко мне. Хорошо. Вот так. Отлично. Продолжаем.
– Поменяйтесь. Ты садишься на стойку. Оксана, немного орального и сядешь сверху. – Стен скрещивает руки, отворачиваясь в сторону. Что-то его явно злит сегодня.
Меня часто интересует, как каждый из нас вошёл в эту историю со своей ролью. Вот, он читающий такие книги, от которых современного человека будет мутить на пятой странице, а он же взахлёб вечерами напролёт. Ещё он спит со Студентом, но при этом часто уходил с Настей. Мы бы хотелось заглянуть в его мысли и узнать, о чём он думает или мечтает. Или, о чём мечтает Оксанка, или Маша.
А о чём я сам мечтаю? Давно уже не мечтаю. Так, перелистываю день за днём. А может, вру. Ведь хотелось же с ней быть, даже если всё бросить и сбежать. Не хочет. Представляю её, и эрекция крепнет, так что спина выгибается со стоном.
– Стоп. Стоп, выдохни. Оксана, не усердствуй. Нам ещё минут на тридцать нужно наснимать, а он долгий на повторный заряд. – Говорит монотонно Стен, словно заводчик питбулей в момент случки! Прямо ненавижу его в такие моменты.
Блондинка утирает размазанные слюни по подбородку.
Всё спало. Я понял, что, уже ушёл в другую сторону и чуть не кончил.
Первые разы со мной здесь только и случались фиаско, чем и заслужил такую репутацию.
«Первая съёмка – первое фиаско»
Вечером первого дня, сразу после нашего знакомства с продюсерами, которые окинув нас взглядом и кивнув, скрылись за дверью, оставив нас наедине друг с другом, а ещё и с мыслями, догадками или, скорее с перспективами выжить. Стен продемонстрировал обычный листок с печатным текстом.
– Это план на неделю. – Листок выпал из его пальцев на стол, – ознакомьтесь.
Напротив каждого дня было указано время и несколько имён. Путём не хитрых и не сложных измышлений было понятно, день и время – это когда, а имена притягивали к этому, когда ещё и понимание, кто. Я числился в самой первой съёмке. Волновался достаточно для того, чтобы совершить ряд промахов. Что я помню про первую съёмку в этой студии? То, что я очень хотел спать, ещё я очень волновался и, конечно то, что я облажался.
