Пока девушка осматривалась, экономка подошла к гардеробу и раскрыла его створки. Рената бросила туда взгляд. Полный женский гардероб, подобранный с изящным вкусом, ошеломил ее.
– Чьи эти восхитительные наряды? – живо спросила она, не отрывая от них глаз. И в то же время у нее в голове пронеслось: «Несомненно, это чье-то приданое, и довольно богатое».
– У них не было своей хозяйки, – бесстрастно откликнулась Кармен Хуарес.
– Не понимаю, сеньора Кармен… – Рената устремила на экономку изумленные глаза.
– Видите ли, сеньорита Рената, этот гардероб, доставленный из Парижа, предназначался для невесты графа. Она была оперной певицей из Франции, совершавшей турне по Мексике. Девушку звали Катрин-Флер, ее ослепляющая красота сводила с ума всех мужчин. Слава о француженке докатилась и до нас. Однажды, когда граф прибыл в Мехико по делам, он посетил оперу и страстно влюбился в певицу. Он делал все, чтобы завоевать красавицу. Однако не только он жаждал ее благосклонности. Знатные гранды Мехико также добивались руки Катрин-Флер. И когда она из тысячи поклонников в конце концов выбрала графа, донна Тереза воспротивилась их браку. Тогда разгневанный граф приказал выкинуть эти тряпки, чтобы они не напоминали ему о его несбыточной мечте. Но хозяйка велела сохранить их, и я заперла гардеробную. Без сомнения, она хотела при случае напомнить сыну о выброшенных на ветер деньгах. Теперь она отдает вам эти вещи ввиду вашего бедственного положения.
На минуту в гардеробной повисло молчание. Ренату неприятно задели последние слова экономки. Значит, ее и впрямь считают бедняжкой, лишенной всего, если предлагают чужие тряпки. Что ж, отлично! По правде говоря, это прекрасный женский туалет. Даже у нее не было таких вещей. Должно быть, ей положено только радоваться этому.
– Сеньора Кармен, я очень признательна донне Терезе, но я не могу их принять без ведома графа. – Рената не поднимала глаз.
– Не будьте слишком щепетильны, дорогая, – посоветовала женщина. – Уверяю, его светлость давно забыл об этих вещах. И вы можете смело надевать их, не опасаясь, что он обратит на это внимание.
– Но если граф вдруг признает купленные им вещи?
– Вряд ли он помнит о них.
– Вы в этом уверены, сеньора Кармен? – Глаза девушки впились в экономку. – Мне будет крайне неудобно, если я этим туалетом напомню графу о прошлом. Видит бог, я хочу этого избежать.
– Весьма мудро, – кивнула Кармен Хуарес. Сейчас хозяину ни к чему вспоминать прошлое.
«Интересно, почему она так заявила? – внезапно поджала губы Рената. – И что они от меня скрывают? Явно этому есть какое-то объяснение».
– Рената, если ты не хочешь носить такие откровенные наряды, я могу одолжить тебе свои платья, – минуту спустя с готовностью предложила Лорена. – Они совершенно новые. Я их еще не носила.
– Думаю, в этом нет необходимости, сеньорита Лорена, – живо вмешалась экономка и, взглянув на Ренату, добавила: – Раз вам не во что одеться, то следует без ложной скромности принять готовый гардероб. В вашем случае это лучший вариант.
– По правде говоря, я не прочь оценить вкус графа де Монтеса. – Рената натянуто улыбалась. – Надеюсь, он за это не будет на меня в обиде. Как вы думаете, сеньора Кармен?
– Могу с уверенностью сказать, что его светлость даже не заметит, во что вы одеты. К вашему сведению, он никого вокруг не видит, кроме своей дамы сердца, а потому не ломайте над этим голову.
– Как знать… – Рената пожала плечами. «Вот и разгадка! – мысленно усмехнулась она. – Выходит, у него уже есть возлюбленная». С ее стороны было довольно глупо не подумать об этом. Впрочем, ей даже нравится соперничество. Во всяком случае, она не сдастся без боя. И через минуту прибавила: – Возможно, увидев на мне свою покупку, он все припомнит.
– Не беспокойся, Рената, – улыбнулась Лорена. – Мой брат и в самом деле увлечен другой женщиной. Он даже не вспоминает свою певицу.
– Правда?
– Клянусь! – послышался ответ.
– Тогда у меня больше нет причин для отказа. И если вы хотите, чтобы я облачилась в эту одежду, я так и сделаю. Но вероятно, я должна поблагодарить за это графа.
– Ни в коем случае, – возразила Лорена. – Ему незачем об этом знать. Пусть мой брат считает, что тех вещей давно нет. Кстати, они действительно изумительные. Только к этим туалетам не хватает украшений.
Кармен Хуарес неожиданно приподнялась на цыпочки и стала рыться на верхней полке, где стояли всевозможные коробки. Через несколько минут она извлекла оттуда черепаховую шкатулку. Когда она раскрыла ее, Рената увидела изящные украшения. При виде сверкающих камней глаза у нее загорелись.
– Откуда такая прелесть?! – не удержалась она и, протянув руку, взяла шкатулку. – Вообще-то я догадываюсь. Должно быть, граф велел выкинуть и их, верно?
– Да, – ответила экономка. – Вернее, он растоптал их ногой. Мне пришлось обратиться к Ниро, который сумел спасти только эти украшения.
– А кто такой Ниро? – живо поинтересовалась Рената, с растущим вниманием слушая женщину.
– Камердинер хозяина. Он знает толк в ювелирных делах.
– Это просто невероятно, сеньора Кармен, – проговорила Рената, разглядывая рубиновый гарнитур уникальной работы. – Видимо, граф и впрямь был не в себе, если решился на такой поступок.
– Выходит, мой бедный брат был сильно взбешен, если так поступил, – быстро констатировала и Лорена. – А я ничего не знала об этом.
– Сеньорита Лорена, вы этого и не могли знать, так как были еще малы, – с улыбкой отозвалась Кармен Хуарес, бросив на юную графиню взгляд. – В то время вам было всего двенадцать лет. Но надо сказать, хозяин долго был безутешен.
– Ясное дело, – улыбнулась Рената, – если бракосочетание не состоялось.
– Действительно, мой брат страдал почти три года, пока его не атаковала вдова, – вставила Лорена и взглянула на экономку: – А вы ошибаетесь, сеньора Кармен, считая, что я ничего не помню.
– Да, я не думала, что вам это известно, – улыбнулась женщина. – Впрочем, вы верно подметили. Сеньора Виолетта дель Моро именно штурмом взяла вашего брата и уже через полгода добилась помолвки. Выходит, вы кое-что помните.
– Я все помню, – заявила Лорена. – Со вдовой он встречается всего лишь год. А до этого жил как монах.
– Как монах? – с изумлением переспросила Рената.
– Ничего подобного, – тут же возразила Кармен Хуарес, глядя на нее. – Просто юной особе не все известно о своем брате.
– Что же мне неизвестно? Скажите, сеньора Кармен. – Лорена требовательно смотрела на молодую женщину в строгой униформе. – Что вы этим хотите сказать?
– Наверное, то, что у графа наверняка были тайные похождения, – подбросила свой домысел Рената. – Не так ли, сеньора Кармен?
– Сеньорита Рената, вы глубоко заблуждаетесь, если так думаете, – парировала та. – К сожалению, ни для кого не было тайной, что хозяин искал себе женщину, подобную Катрин-Флер. Ее образ повсюду преследовал его. И всех женщин он сравнивал с ней.
– Понятно, – задумчиво бросила Рената, устремив взгляд в окно. – Значит, мне выпала честь продемонстрировать тонкий вкус графа, если до сих пор этот чудный гардероб не был оценен блистательным светом.
– Без сомнения, так, – рассмеялась Лорена, сразу же уловив, что затеяла ее подруга. – Я на самом деле жду не дождусь того момента, когда Дарио Августо увидит тебя в этих нарядах. Уж точно на это стоит посмотреть.
– Не обольщайтесь, дорогая, – сухо заметила экономка. – Его светлость едва ли обратит внимание на туалеты сеньориты Ренаты. Он весьма равнодушен к блеску нарядов женщин. Его волнуют лишь их смазливые личики.
– Да, это правда, – вздохнула Лорена. – Мой брат настолько непредсказуем, что иногда мне кажется, будто я совершенно не знаю его.
– К сожалению, это так и есть, – подтвердила Кармен Хуарес и с улыбкой обратилась к Ренате: – По-моему, ваш гардероб не будет полон без украшений, потому что они специально подобраны к нему. Так что оставьте их у себя.
Рената попробовала было отказаться, но ни экономка, ни Лорена не приняли ее отказа. Со шкатулкой в руках она и вернулась в свою комнату, после того как почувствовала себя неважно в душной гардеробной.
Вскоре Кармен Хуарес прислала девушке вещи с горничной, с помощью которой та оделась. Ощущая слабость, Рената сделала несколько шагов и, опасаясь, что у нее не хватит сил на длительную прогулку, медленно спустилась по лестнице в гостиную, где ее поджидала готовая к прогулке Лорена.
Глава 3
– Ты устала, Рената? – Лорена взглянула на идущую рядом подругу.
Ее доселе бледные щеки раскраснелись, огненно-каштановая прядь выбилась из-под широкополой шляпы из итальянской соломки, украшенной белой розой. Рената машинально убрала волосы и поправила шляпу, защищавшую лицо от палящего солнца, хотя день уже клонился к вечеру.
– Да, – ответила она, прерывисто дыша. – Я почти выбилась из сил.
– Это все оттого, что ты долгое время провела в постели. – Янтарные глаза Лорены сочувственно смотрели на спутницу. – Если хочешь, мы можем отдохнуть, ведь нам некуда спешить.
– С радостью, Лорена. Я чувствую, что скоро упаду, если мы не сделаем передышку.
– Хорошо, Рената, – улыбнулась Лорена и, указав на пальму, бросила: – Думаю, тень того дерева нам будет кстати.
Рената посмотрела на растущие вблизи деревья, чьи необычайные буйные кроны свидетельствовали о вечнозеленой тропической растительности, находящейся в окрестностях гасиенды Ла-Энсуено. Подруги шли по отлогому берегу полноводной реки Лермы. Ее сверкающая синева, казалось, соперничала с небесной лазурью.
Как только Лорена уселась в тени саговой пальмы, экзотический вид которой на удивление привлек ее, Рената опустилась рядом на землю, покрытую изумрудной травой. Тропическое солнце пробивалось сквозь перистые изящные кроны пальмы, где девушки и расположились. Вдруг яркий луч упал на Ренату и тут же заиграл на ее бархатном плаще.
Любуясь лучом, она неожиданно с улыбкой спросила:
– Лорена, ты поставила в известность свою дуэнью, что пошла со мной на прогулку?
– Конечно, – бросила та. – Она как раз встретилась мне на пороге, когда я собиралась незаметно улизнуть из комнаты. Интересно, а твоя дуэнья тоже была такой бдительной?
– Разумеется, – рассмеялась Рената.
– По-моему, все дуэньи просто злобные фурии, которые, надо полагать, приставлены к девушкам только для того, чтобы следить за их каждым шагом и мучить своими нравоучениями, – выпалила Лорена, хмуря личико.
– Ну что ты, дорогая… – изумилась Рената. – Ты не вполне справедлива к ним, ведь дуэньи несут ответственность за своих подопечных.
– Уж лучше бы они заботились о своей внешности. Тогда, полагаю, все дуэньи были бы давно замужем, а молодые особы наверняка предоставлены сами себе.
– И не надейся на это, – улыбнулась Рената. – Если бы не было дуэний, то нашлись бы какие-нибудь матроны, которые все равно следили бы за нравственностью юных особ, как птицы следят за неоперившимися птенцами. Согласись, кому-то надо блюсти моральные устои нашего общества.
– Возможно, ты и права. – Лорена сняла свою шляпу и бросила ее на траву. – Но от этого мне не легче. Видишь ли, моя дуэнья как кость в горле: она не дает мне свободно дышать.
– Да, донна Флора – редчайший экземпляр человеческой породы, – задумчиво отозвалась Рената, устремив взгляд на горизонт. – Столь желчной и ехидной особы днем с огнем не сыскать на всем белом свете.
– А какой была твоя дуэнья? – осведомилась Лорена.
Легкий ветерок пошевелил верхушки пальм, и повеяло прохладой. Рената растянулась на пышной зелени, с наслаждением вдыхая свежий воздух.
– Моя дуэнья донна Сусанна Моралес была весьма доброй женщиной. Она была мне не только дуэньей, но и няней, вырастившей меня.
– Рената, расскажи мне про свою мать, – неожиданно попросила Лорена, бросив на подругу взгляд. Было очевидно, что она просто умирала от любопытства.
Прежде чем начать свое повествование, Рената минуту молча смотрела на девушку. Стоит ли ей откровенничать с дочерью человека, так подло поступившего с ее отцом? Хотя эта юная особа не может нести ответственности за злодеяния своего отца и, конечно же, вряд ли знает о его некогда совершенном преступлении, она все же будет с ней честна. Дело в том, что у нее счеты вовсе не с Лореной, а с графом – наследником ацтекских сокровищ. И нельзя не признать, что Лорена вполне искренне считает ее своей подругой, а значит, она не должна платить ей черной неблагодарностью. Во всем, что касается Лорены, она будет лояльна, будет действовать без всякого притворства.
Наконец она отвела взгляд от Лорены и тихо промолвила:
– Мою мать звали Викторией де Линарес. Она была единственной дочерью обедневшего испанского идальго. Отец женился на ней в Испании, когда посетил своих родителей, живущих в Мадриде, уже после того, как прочно обосновался на этом континенте. В то время моей матери было всего пятнадцать лет. Мой отец привез ее в свою гасиенду вместе с донной Сусанной, бывшей тогда горничной матери. После года счастливой супружеской жизни моя мать в тяжелых муках родила сына, поэтому доктор, принимавший роды, запретил ей в дальнейшем иметь детей.
– Сколько же было твоему отцу, когда он женился? – вдруг спросила Лорена.
– Тридцать лет, – коротко бросила Рената.
– А мой отец женился в тридцать три года, – заявила Лорена. – Выходит, на три года позже, чем твой отец, хотя они и были друзьями-ровесниками, как мне известно. Рената, скажи мне, почему твоя мать рискнула родить второго ребенка?
– Долгое время брак моих родителей оставался счастливым. Но спустя шестнадцать лет, когда Освальдо был отправлен в Мадрид, в духовную семинарию, наш дом опустел. И отец, не вынеся разлуки с сыном, стал частенько выпивать и отлучаться из дома. Тогда моя мать решила зачать, чтобы сохранить брак, несмотря на страх перед родами. Однако мое появление на свет унесло ее в могилу.
– Вероятно, твой отец должен ненавидеть тебя из-за этого, – заметила Лорена.
– Вовсе нет, – опровергла Рената. – Мой отец долго казнил себя в смерти матери, не замечая никого, пока донна Сусанна не обратила его внимание на меня. И он, занявшись мной, наконец обрел успокоение.
– Значит, у твоих родителей не было родственников в округе Нуэво-Ларедо, у кого ты могла бы жить? Так, Рената?
– Вот именно, – подтвердила девушка. – И потому я направилась к вам в надежде, что старый друг моего отца, может быть, еще жив и наверняка меня приютит.
– Разве у твоего отца не было друзей в городе, которые тебе помогли бы?
– Были, конечно, – не моргнув и глазом ответила Рената. – После пожара я некоторое время попеременно жила у друзей отца, прячась от банды Меченого, но его люди выследили меня. Мне пришлось бежать от них и скрываться в заброшенной хижине до тех пор, пока друг отца дон Рикардо де Герро не нашел надежного попутчика, следовавшего до Гвадалахары.
– Что стало с твоей дуэньей? – поинтересовалась Лорена.
Рената молчала, прислушиваясь к громкому пению птиц, доносившемуся до них, потом нехотя процедила:
– К сожалению, она погибла в доме во время пожара, когда пыталась спасти раненого отца. Только дворецкому удалось вынести его из горящего дома и спрятать в постройке, где был склад. Но мой отец прожил всего несколько часов, и на рассвете он умер, потребовав от меня, чтобы я непременно отправилась к его давнему другу, как бы тот далеко ни жил. Он сказал, что лишь у него я буду в безопасности, потому что бандиты вряд ли оставят меня в покое. Они наверняка будут преследовать меня, пока не убьют.
– Понятно, – проговорила Лорена без тени сомнения в голосе. – Но прошу прощения за любопытство, разве у тебя не было жениха, чтобы выйти за него замуж, чем тащиться в такую даль?
«Существенный вопрос», – отметила про себя Рената, стараясь припомнить молодых людей в округе, одного из которых могла бы назвать своим женихом. Однако такого не нашлось. И Рената уныло выпалила:
– К сожалению, у меня не было жениха.
– Наверное, ты шутишь, Рената? – Казалось, Лорена не верила ей. – Неужели не отыскалось ни одного молодого человека, который захотел бы жениться на тебе после постигшего несчастья? Ты же такая красавица!
– Признаться, я жила уединенно и почти не выезжала в свет. Вот у меня и не было поклонников, которые попросили бы моей руки, невзирая на то что я осталась без приданого.
Лорена как-то странно посмотрела на Ренату. В следующее мгновение в ее глазах появилась откровенная жалость. Стало ясно, что она приняла за чистую монету рассказ подруги.
Внезапно Рената ощутила неприятный укол в груди. Черт побери! Она ровным счетом не подозревала о том, что ей будет невыносимо трудно лгать, глядя в глаза этим великодушным членам семейства подлого графа, ныне покойника. И кто бы мог подумать, что они отличаются от него.
Пожалуй, Рената до нынешнего разговора не задумывалась о своей неблагонамеренной миссии. Вдруг она, четко осознав, в какую ситуацию попала по настоянию брата, почувствовала угрызения совести. Даже высокие мотивы, руководимые ими, отнюдь не оправдывали ее ложь.
Лежа на траве, Рената предавалась самобичеванию, в то время как Лорена возилась со своей прической, которую трепал зефир.
Поправляя локоны, она неожиданно спросила:
– Рената, ты была в кого-нибудь влюблена?
Этот вопрос застал девушку врасплох, хотя перед глазами у нее мгновенно возникло грустное лицо друга брата, когда она прощалась после опасного перевала с маленьким отрядом, сопровождавшим ее в дальнем пути. Себастьян де Варгес так и не осмелился приблизиться к ней за все то время, что они провели вместе в седлах. По-видимому, тому помехой было вечно мрачное лицо ее брата.
