И даже мрачных каторжан
Сочувствие едва ль излечит.
Они на Сахалине, там
В условиях нечеловечьих.
Ах, Сахалин! Большой тюрьмой
Его считал в то время Чехов.
И встав над собственной судьбой
Он в Сахалин решил поехать.
Зачем? И сам уже больной.
И здесь забот ему хватало.
И всё ж, отправился весной
На лошадях в иные дали.
Из жизни яркой и былой
Исчез, пусть даже и на время
Спеша дорогой не простой
К иным, непознанным явленьям.
2)
Но почему же Чехов вдруг
На Сахалин решил податься
Какой мучительный недуг
Души готов был в нём взорваться.
Он объяснить и сам не мог,
Хотя писал друзьям о том, что
Как доктор, свой врачебный долг
Исполнить непременно хочет.
Что он имел в виду? Лечить
Больных людей на Сахалине?
А разве нет других причин
Пускаться в путь тот длинный?
А путь действительно далёк
И невозможно труден.
Но что же, Дальний тот Восток
Вдруг в Чехове разбудит?
А вот и сказочный Байкал
С водой чистейшей, пресной
В воде он руки полоскал.
В душе рождалась песня.
И не звучала в песне той
Мелодия уныло.
А Забайкалье красотой
Своей его пронзила.
Здесь и Швейцария, и Дон
Все вместе разместились.
От красоты такой и в нём
Душа зашевелилась.
Но продолжал писатель путь
Среди просторов дивных.
Он всё равно когда-нибудь
Дойдёт до Сахалина.
3)
До Сахалина чтоб дойти
На лошадях он трясся.
Два с лишним месяца в пути
Провёл наш мудрый классик.
Пролив Татарский переплыл
На пароходе Чехов.
И вот он, он, остров Сахалин.
Дошёл. Доплыл. Доехал.
Властям представился – они
Слыхали это имя.
И начались шальные дни
Его на Сахалине.
Ах, дивный остров, Сахалин
Край мира уникальный.
Край гор и небольших долин
И сказочных вулканов.
Не счесть твоих озёр, и рек
Природой ты богата.
Жил с древних лет здесь человек,
Но стёрлись дней тех даты.
От эры динозавров, здесь
Не изменялась флора
Здесь много заповедных мест,
Закрыт к ним доступ морем.
Заливы, сопки и леса,
И буйство красок разных —
Волшебный мир, чьи чудеса
Людей сознанье дразнят.
Зверей непуганых приют
И птиц, как в лоне рая.
Однако сыро, влажно тут
Между двумя морями.
Туманы, водопады здесь
И рек чистейших воды.
Но люди могут жить везде
И ко всему способны.
И здесь любой из них найдёт
Свой смысл неповторимый.
И Чехов трепетно войдёт,
В мир дикий Сахалина.
4)
Но проза жизни тяжелей
Земных красот и синих далей
И иногда сердца людей
Наполнены живой печалью.
Конечно, Чехов это знал.
С людьми встречаясь неизменно
Внимая им, он понимал
Что всех их изменило время.
И тот, судьбой кто угнетён
С улыбкой не встречает утро.
На Сахалине видел он,
Страданья каторжников хмурых.
К ним Чехов явно сострадал.
Вступая часто в разговоры,
В их судьбы разные вникал
И переспрашивал упорно
О сути, смысле не простых
Их ужасающих деяний.
В тех разговорах не пустых
Ни капли лжи или обмана.
Да, в жизни вовсе не святой
Они свершили злодеянья.
Но не среде ли жизни злой
Пришлось платить им страшной данью.
Когда б, ни нищета, ни страх
Перед голодной перспективой,
Не наступил бы в людях крах
Их душ, как и умов их взрывы.
Когда б крестьянам помогли,
Трудясь, они неплохо б, жили.
Но не хватало им земли
Да и налогов много было.
От безысходности волна
Нелепых, страшных злых деяний.
А дальше каторга, она
Как ад, не терпит состраданий.
Удалены они все прочь
На Сахалин, как в мир особый.
И чем бы Чехов мог помочь
Приговорённым к вечной скорби.
5)
Был занят умственным трудом
Он здесь, на Сахалине.
И с беглыми встречался он,
Как и с людьми другими.
Переселенцам задавал
Житейские вопросы
И вместе с ними признавал,
Что в жизни всё не просто.
А их суждения в блокнот
Вносил легко и быстро.
Он видел, что и здесь народ
Ничем не мог гордиться.
Он Сахалин, как место встреч
С народом обозначил.
Возможно, чтобы власть отвлечь
Вдруг перепись он начал
На острове живущих здесь
Людей, чтоб быть нужнее.
Не перепись, а сам процесс
Был для него важнее.
На десять тысяч человек
Заполнил он анкеты
Со всеми, слыша их ответ,
Поговорил при этом.
Он и больницы изучив
Был вынужден признаться:
«Неряшлив персонал, врачи
Не снабжены лекарством.
Грязь в тюрьмах, в камерах бардак.
Террор телесных наказаний.
Детей в приютах кое-как
Содержат, голодом терзая».
6)
Ах, дивный остров Сахалин!
Ты Чехова открытие.
Недаром ты гордишься им.
Навеки вместе слиты вы.
Он летописец твой, твой пророк,
Поэт твой, твой прозаик.
Он в суть твою проникнуть смог,
Твой мир осознавая.
Сначала холоден ты был
И ветреным, и серым,
И всё ж, тебя он полюбил
И всё ж, тебе поверил.
И превратило время в быль
Явь прошлого столетья.
Но ты героя не забыл
Вписав его в бессмертье.
Как высший дар твоей земли
Там, где синеют горы.
Красиво высится вдали
Пик Чехова над морем.
Прелестный, милый Сахалин,
В сегодняшнее годы
Ты изменился, стал другим
Смягчив свою погоду.
И ярким солнцем золотым
Стал чаще освещаться.
И все живущие под ним
Познать сумели счастье.
