На возвышенности мерцал свет от маяка. Прохладный ветер холодил кожу, я закрыл глаза, а в сознание всплыли янтарные глаза.
Проклятые Небеса.
***
Хлопнула дверь.
– Подъём!
Я швырнул подушку в ту сторону, откуда доносился голос.
– Мимо.
– Бастиан, какого чёрта?
С меня слетело одеяло. Послышалось шуршание штор, но солнечного света не было.
– Сколько сейчас времени?
– Пять утра. Время тренировки.
Пять утра, значит, сон длился всего пару часов. После моего возвращения в Ад мы решили, что нужно усилить свои боевые навыки, но не в такую ж рань!
– Где Малакай?
– Ещё спит. Он наложил заклинания на свою дверь, и без твоей помощи мне её не открыть.
– Может быть, он там не один.
– Это меня меньше всего волнует, что я, трахающегося колдуна не видел?
– Твоя правда.
Малакай был превосходным магом, но к холодному оружию относился с отвращением. Бастиан же был не силён в магии, но в битве на мечах ему не было равных. Мне же нужно и то, и другое.
– Вставай, принцесса!
За такое обращение к члену королевской семьи можно было лишиться головы. Но мы знакомы больше пятисот лет, всегда вместе, через многое прошли и стали братьями. Они подшучивали надо мной о моём статусе, я же приговаривал их к вечным пыткам.
– На тебя ледяной воды вылить или сам встанешь?
– Когда ж из тебя выветрятся старые привычки? Ты давно не в армии.
В ванной послышался звук открывающегося вентиля, загрохотала вода.
– Ты не посмеешь! – закричал я, ещё лёжа в кровати.
– Рискну.
Я резко сел, а когда встал с кровати, в дверях показался Бастиан с двумя вёдрами воды.
Долбиться в дверь колдуна пришлось долго.
– Я ведь могу проклясть так, что за вечную жизнь не расколдуете.
– Пошли уже, злая ведьма!
Дом стоял на окраине юного леса в мире фейри и людей. За нашей тренировкой следили пристальные взгляды с десяток дриад, и это очень отвлекало.
Хозяйка леса, Эмерента, разрешила нам расположиться близ её владений. С ней у представителей Ада разногласий не было, и мы использовали предоставленное место для поднятия наших навыков.
Бастиан нас не жалел: бег, отжимания, борьба, кулачный бой, бои на мечах, приседания, ходьба на руках. Под конец я и Малакай были выжаты, как половые тряпки, а ему хоть бы хны. Зато после над ним поиздевался колдун, но и мне досталось с лихвой.
Ближе к обеду, после душа, я решил отправиться в город. Спускаясь по лестнице со второго этажа, заметил ждущих меня внизу нянек.
– Держи, – протянул кольцо Малакай, – Нечего тебе в городе своими глазками сверкать.
Зачарованное кольцо, подавляющее магию. Оно не давало заметить излучение тёмной материи, меняло цвет глаз, делая их более похожими на человеческие, и немного меняло внешность, делая её не запоминающейся. Это как пройти мимо десятка людей и не уловить ни одной черты.
На то он и был сильнейший маг человечества.
После обеда в таверне я пошёл в магазин драгоценных камней. Хотел приобрести для матери что-нибудь красивое. Бастиан остался у дверей, Малакай скрылся в подсобке, где продавалось то, что не выставить для простых смертных и держалось под защитными заклинаниями. На площади играла музыка, и народ потихоньку стягивался к центру, где бард напевал незатейливый мотив. Взяв один из блестящих прозрачных камней, я подошёл к окну и выставил его на просвет солнца. Камень переливался всеми цветами радуги.
Отлично, настоящий.
Мимолётом взглянув на площадь и уже разворачиваясь в сторону продавца, я подумал, что сознание меня обманывает. Я впечатался лицом в витрину и не верил своим глазам. Стой она чуть правее, то брезент ларька её бы закрыл, и я бы не увидел свою голубку.
– Удача на моей стороне, и я поймаю её за крылышки.
Фейт подходила к мальчику, спрятавшемуся за горкой из сена. Она что-то ему сказала. Что же? Я зашептал заклинание, и моих ушей коснулся голос, о котором я мечтал все эти полгода.
Фейт
Город потихоньку приходил в норму. Отстраивались дома, открывались лавки, люди возвращались к прежней жизни. Но как прежде уже не будет никогда, ничего не забыто. Время недоверия и презрения, страха, зависти и отчаяния. И вроде кажется, что люди улыбаются и смеются, но по глазам можно читать их истинные эмоции. В зеркалах душ я видела, как горожане смотрят друг на друга.
Всех фейри без разбору причисляли к нечисти. Люди отворачивались от идущих дриад, смотрели с отвращением на гномов и эльфов. Что же говорить о существах, которые обладали тёмной материей?
Я вышла к площади. Люди начали скапливаться у её центра. Кто-то танцевал, кто-то подпевал барду, были и те, кто просто стоял и наслаждался музыкой. Нос учуял запах выпечки. Раньше на площади хлеб продавал старина Ханзи.
Небеса, надеюсь, это он!
Идя на запах, я прошла мимо огромных букетов полевых цветов.
Интересно, кто будет покупать полевые цветы, если их можно самому нарвать за пределами города или купить изысканные букеты у цветовода?
За копёшкой обнаружился мальчик, совсем юнец, лет десять, в потрепанной одежде, истощенный и измученный. Он слабо излучал тёмную материю. Ребёнок был демоном.
– Привет, малыш.
На меня уставились карие глазки. Не знаю, почувствовал ли он, что я небожитель, но смотрел настороженно, даже затравлено. Подойдя поближе, я обнаружила запёкшую кровь на голове. Он смущенно поправил чёрные грязные волосы и прикрыл рану.
– Я не причиню тебе вреда. Я обещаю. Что с головой?
– Это камнем.
Сердце сжалось, а на душе стало паршиво.
– В тебя кидали камнями?
– Они называли меня скверной, чудищем и выродком.
– Что ты делаешь здесь?
– Разве ты не видишь? Я продаю цветы. Наш дом разрушен, а папу выгнали с работы. Я должен что-то сделать, я мужчина, я не могу позволить маме голодать.
Снова запахло выпечкой, и у малыша заурчало в животе.
– Знаешь, я считаю, что ты очень храбрый.
– Да, я такой.
– А ещё ты заботливый. Маме с тобой очень повезло. Я сейчас на минутку отлучусь, хорошо? Скоро приду.
Я спешила. Просачиваясь между людьми, молилась, что хлеб продаёт Ханзи, он один из немногих знал, что я ангел.
И слава Небесам, мои надежды оправдались.
– О благие знамения, Фейт! Какое чудо.
– Здравствуйте, Ханзи, я так рада, что вы живы.
Пекарь поведал, что в то раннее утро его не было на площади, как и за день до этого. Его жена сильно заболела, и он не отходил от её постели. Рассказал, что обращался в храм, и служители поделились лекарствами Небес.
– Извините, Ханзи, но не могли бы вы подарить мне два хлеба?
– О чём ты говоришь, девочка, хочешь, забирай всё. Моя жена жива благодаря тебе. Элпис сказала, что ты каждый день приносила снадобья для горожан.
– Это единственное, что я и могу сделать. Лекарства, да и только.
– Хм и только? Разве этого мало? Многие остались живы только благодаря тебе.
В поклажку он положил две буханки хлеба и мясной пирог.
Я поблагодарила пекаря и распрощалась.
Малыш стоял с букетами в руках и предлагал их прохожим. Люди проходили мимо и даже не обращали на мальчишку внимания.
Он вернулся к лежащей копёшке.
– Никто их не купит, кому нужны обычные полевые цветы. Они не красивые, обычные.
– Знаешь, луговики за такие слова могли бы тебе настучать по голове.
Ну прекрасно, Фейт, у малыша и так голова разбита. Следи за тем, что вылетает из твоего рта.
– Сильно болит? – указывала я на его голову.
– Немножко.
Храбрый малый.
– У тебя есть платок или тряпка?
Мальчик, поковырявшись в коробках, протянул кусок ткани.
Я накрыла ей голову малыша и просунула под ткань руку. Лёгкое свечение из-под покрывала не привлекло внимание.
– Так лучше? Теперь не болит?
– Нет, не болит. Ты волшебник?
– Ага, – подмигнула я малышу и протянула ему поклажку с хлебом и пирогом.
– Держи, это тебе.
У мальчишки расширились глаза. Он переводил взгляд то на корзину, то снова на меня. Глубоко вдохнув запах свежего хлеба, накрыл ладонью впалый живот, но голодное урчание его выдало.
– Мне? Честно?
– Клянусь. Знаешь, у меня нет денег…
– Ты нищая?
– Эээ…
– У кого нет денег, тот нищий, так мама говорит.
– Я? Да, наверное, это так. Но я могу кое-что дать тебе, а ты это отдашь отцу, хорошо? Только никому больше не показывай, ты понял меня?
Я поднялась с коленей. Открыла сумочку и достала один кристаллик телепортации.
– За это отец может получить хорошие деньги.
Я начала протягивать мальчишке кристалл, как рядом в коробку для подачи со звоном упали пара серебряных монет.
