– Похмелья нет, если ты об этом, но я потеряла сумку, а там книга, которую дала мне Фрея для перевода, и сдаётся мне, что придётся попрощаться с головой, если не найду её к четвергу.
Святые Небеса, надеюсь, с книгой всё в порядке.
– Мы выпили не настолько много, чтобы отключиться. Что-то не так, да и возможно ли потерять сознания аж втроём?
– Что будем делать? – Талия перевела взгляд с рыжей на меня.
– Начнём с конца, чем дальше в лес, тем больше будет дров, – воодушевленно сказала Эрика и двинулась в сторону центральной площади.
Глава 5. И это только начало
Центральная площадь. Полдень. Жара не соответствует месяцу. Возьми воды, плесни на мощёный плац, и булыжники зашипят, как в бане.
Мы стояли рядом с фонтаном, где по легенде четыре нимфы исполняли танец вечности. Юные девы, замершие в веках, танцевали под музыку играющего на флейте пана. Полураздетые, в мокрых одеяниях, обволакивающих округлые тела мифических танцовщиц. Рука мастера видна невооружённым глазом. Завораживает великолепие скульптур, а в мыслях – автор явно не из мира людей. Невозможно выточить из камня такое совершенство без магии, невозможно это сделать, будучи человеком.
– Теперь я могу с точностью сказать, что мы здесь были, – смотря на флейту пана, на кончике которой висела моя сумка, выдохнула я с облегчением.
Камень с души!
– Бери её, и уходим по-тихому, – выпалила рыжая.
– Куда идём-то? Сегодня суббота, полдень, значит, нас пустят в любую таверну, тем более с Эрикой, но нам бы желательно тихое место. Есть варианты?
– Очень смешно, белёсая головушка.
– Пойдёмте лучше к тебе, ты же не против? – умоляющими глазами взирала на меня Талия.
Да, достанется ей, когда узнают о наших танцах в фонтане. Титула не лишат, но запрут в башне однозначно, и придётся десятилетиями отращивать косу.
– Конечно я не против, – и повернув влево от четырёх граций, мы двинулись в сторону лавки травницы.
Дорога проходила по тихим улицам, здесь находились небольшие магазинчики с разностями и жили люди среднего класса, была небольшая школа, а вот и женский монастырь, ой!
Две монахини с ломом в руках, пыхтя, ковырялись у обугленных ворот.
– Сёстры, вам нужна помощь? – Талия уже порхала к монашкам.
– Ну конечно, без помощи униженным и оскорблённым, прокажённым и несчастным и день прожит зря, – Эрика закатила глаза так, что, возможно, случайно рассмотрела свой мозг.
Мы подошли к воротам, и рыжая подавилась в порыве сдержать смех.
«Клейма негде ставить», табличка с названием таверны, она же по совместительству бордель в одном из публичных районов города, явно была вырвана с немалым усилием и прикреплена к старому названию монастыря, да не просто прикреплена, а припаяна намертво.
– Нелюди, богохульство! – пыхтели монашки.
Отвлекшись от царящей вокруг суеты, я наконец решила посмотреть, что так тянуло меня к земле. Сумка была тяжеловата. Раскрыла поклажу…
Что за?… Лира? Меч архангела мне в рёбра, какого дьявола у меня в сумке лира?
– Талия, я думаю, мы здесь ничем не сможем помочь, – позвала подругу Эрика. И мы собирались к Фейт, пойдём.
Брюнетка была как в прострации, ничего не слышала, просто стояла и смотрела на вывеску. Расплавленный металл и обугленные каменные стены. Кто-то явно от души повеселился, и где-то глубоко в сознании закрадывалось чувство, что она знает, кто это сделал.
Вчерашний день. Недалеко от ворот Монастыря
– Нас увидят, туши факелы!
– Если я уберу руки, вы её уроните. Пусть княжна на них подует.
– Она уже подула в публичном квартале.
– Я не специально, не рассчитала.
– Ах ты наш Борей, держите крепче, я сейчас.
Оторвав руки от тяжёлой кованой пластины, Эрика развернулась в сторону освещённой улицы, где полыхали факелы, озаряя квартал ярким тёплым светом и защищая спящий город от тьмы. Щёлкнула пальцами раз – и ближайшие огни потухли, ещё щелчок – и улица погрузилась во мрак.
«Не страшна темнота, страшно то, что скрывается в ней».
Я часто выходила ночью за стены города, чтобы посмотреть на звёзды. Взобравшись на бугор недалеко от прилегающей к стенам деревни, я ложилась на принесённый с собой плед и часами глядела на небосвод.
Что же там, по ту сторону небосвода? Возможно, кто-то такой же, как и я, сейчас смотрит на небо, одинокий и несчастный, один во всём мире.
– Фейт, чего замерла?
– Извините, одна мысль унесла меня куда-то далеко.
– А вот до монашек уже близко, пошли.
– Ох, девочки, мы точно хотим это сделать? Это кощунство!
– И это говоришь ты, кто сидела в дальних уголках библиотеки и читала некромантию?
– Оу, так вы всё-таки воспользовались тем ключом от магистратской секции, что я дала? Что интересного нашла в талмудах? Или неприличные картинки разглядывала?
Даже в темноте ночи можно было увидеть, как вспыхнули щёки Талии.
– Ууууффф, и тяжёлая же.
Доковыляв до ворот монастыря, мы с выдохом опустили металлическую вывеску и принялись разминать поясницу, шею и запястья, что были напряжены до предела.
– Осталось самое сложное. Надо присобачить эту бандуру на старую вывеску.
– Это замечательно, но как ты себе это представляешь?
– Эх, нам бы огнеупорных перчаток с лаборатории.
Хоть каменная ограда, на которой крепилось название монастыря Патиеса Нозима, и невысокая, но выглядела она довольно прочно.
– Предлагаю тебе жахнуть по ней огнём с криком – FIREBALL!
– Ты опять эти странные картинки читала? Кричать «Fireball» – это так же, как подкрадываться к врагу с развивающимся на ветру флагом, или ещё лучше, с табличкой «я здесь» и стрелочку пририсовать – СКУДОУМИЕ!
– Бяка ты, рыжая.
Эрика высунула язык и сморщила лицо.
– Девочки, если мы будем и дальше тут стоять, нас когда-нибудь обнаружат. Плавь давай старую вывеску, – выпалила с жаром Талия.
– Ваахх, – присвистнула Эрика и, задрав рукава платья, приблизила ладони к стене. Алое свечение окружило её руки, запахло гарью и горячим металлом.
Пыхтя, Талия и я приподняли вывеску и начали подтаскивать её ближе к Эрике.
– Ещё чуть-чуть.
В окошке монастыря зажёгся свет.
– Кто здесь? – И дверь со скрипом отворилась.
– Давайте вместе, – скомандовала Эрика, развернувшись, схватилась за края, и втроём мы со всего размаха впечатали в плавящийся металл многострадальную жестянку.
Напоследок из подворотни Эрика швырнула огненный шар в вывеску.
– Что б понадёжнее!
Темноту улицы разрезало одно единственное слово: «Вандалы!», и улица снова погрузилась в тишину.
Сейчас
Потянув за собой Талию, мы, отдалившись на приличное расстояние от монастыря и встав в круг, смотрели друг на друга, не решаясь заговорить.
Первая заулыбалась Талия, начав хихикать, её порыв подхватила Эрика, и вот мы уже втроём смеялись до ломоты в челюстях, до нехватки воздуха в лёгких, до боли в животе.
– Согласитесь, в этом есть доля правды. И я не про вандализм.
– Дамы, я прерву ваше веселье, но у меня в сумке лира, и я понятия не имею, откуда она у меня.
На меня уставились две пары удивлённых глаз.
– Что ещё мы натворили? – Талия спрятала лицо в руках.
– Покажи, что там у тебя?
– Дайте и мне взглянуть, – глаза брюнетки расширились. – Ох, это же лира Орфея. Музейный экспонат.
– Прекрасно, мы ограбили музей. Сдалась нам эта лира? У нас что, у кого-то скрытые таланты? Кто-то умеет на ней бренчать?
Все отрицательно покачали головой.
– По легенде далёких земель, Орфей спускался в Ад, чтобы вернуть свою возлюбленную. Он искал душу любимой, бродя по Царству Мёртвых, по итогу нашёл, но вернуть не смог, – вспомнила Талия.
– Так, давайте по порядку, – схватившись за переносицу, начала Эрика. – Нам известно, что мы были в публичных кварталах, танцевали у фонтана, видимо, подыгрывая флейте украденной лирой, так, что ли?
– Идём в музей?
– Нет, сначала мы пойдём в кварталы, нам по пути, да и людей там днём с огнём не сыщешь.
– Откуда тебе это известно? Хотя нет, не интересно.
– Ой, святые вы мои, пошли уже, – фыркнула рыжая.
Вальсируя между прохожими, мы пересекли рыночную площадь и направились в сады Нифеля. Ну, как сады? С десяток деревьев, прудик, пара клумб, да ковёр из травы. Немного жизни в каменных дебрях. Глоток свежего воздуха посреди тюрьмы.
Город меня душил, душили стены и оттенки серого, коричневого, кирпично-красного. Хотелось пространства, ветра, свободы, хотелось зелёных и жёлтых красок, хотелось видеть днём голубое небо, а ночью наблюдать звёзды. Я родилась и выросла в городе, и мысли, «что мне здесь не место», всегда вызывали у меня непонятные чувства. Другого я и не видела, не с чем сравнивать, тогда откуда такие фантазии? Возможно, я просто люблю мечтать, вечно витаю где-то в облаках, придумываю для себя другую жизнь, когда ложусь в кровать.
Эрика шла уверенно, видимо, не в первый раз.
– Сейчас зайдём в тот проём, там в стене есть дверь, она выходит прямо в квартал.
– Мы крадёмся, как разведчики, откуда тебе известно о потайной двери?
– Вы же знаете Джулиана из архива?
– Конечно, кто его не знает, он мистер «ходячий позитив», – припомнила я одно из его позывных имён.
– Да, милый парень, это ведь он вёл распределение стихий в первый учебный день, – тонкий щебет донёсся до нашего с Эрикой слуха.
Щёки Талии окрасились в розовый. Ну вот что за «милашка», видят Небеса, держусь из последних сил, я точно её покусаю, и пусть удача будет на моей стороне и мне перепадёт немного очарования.
– Так вот, у этого «обаяшки» отец – владелец игрального дома, который также таверна, который также бордель.
– Да ладно? Ни за что бы не подумала, глядя на Джулиана.
– Он вырос без матери, его воспитывали женщины, работающие на его отца, и я тебе скажу, там дисциплина строже, чем у Талии дома. Это не притон, куда приходят рыбаки и плотники, это очень дорогое и роскошное место, где собираются отдохнуть графы, герцоги, одним словом, элита. Честно, не зная, что это за место, я бы приняла женщин за ровню тем, кто это место посещает. И не только правящие династии, однажды я видела там отца Зика.
– Вот тебе и святоша!
– Давно уже ни для кого не секрет, что люди, надевающие рясы и распевающие о морали и смысле жизни, кровожаднее бандитов, алчнее пиратов, тщеславнее баронов, богаче знати. Вы видели, сколько пожертвований несут в храм? А монашки… Невинность? Что это за слово такое? Я, конечно, утрирую, но вы и сами это прекрасно знаете.
– Ужасающая истина, – подтвердила Талия тираду Эрики.
Последняя преграда встала у нас на пути. Дверь, что была спрятана под густой порослью девичьего винограда, самому не найти, если не знать, где искать. С небольшой потугой открылась во внутрь широкой каменной стены, и мы гуськом вошли в полумрак и буквально через пару шагов вынырнули на залитый солнцем …. бардак!
