Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Когда закончил, возникла звенящая тишина, за ней грянули аплодисменты.
Потом состоялся третий рейд, на мыс Пикшуев.
Он находился на побережье Мотовского залива, в семи километрах от устья Западной Лицы. Был отлогим и заболоченным с тундровой растительностью и многочисленными ручьями, сбегавшими по камням в море.
Поскольку через залив шло снабжение советских войск, оборонявших горный хребет Муста-Тунтури, фашисты придавали мысу особое значение. На нем имелись их наблюдательные пункты, доты и блиндажи. Многочисленный гарнизон горных егерей (пехотинцев с артиллеристами) прикрывал участок с суши и моря.
Накануне похода к разведчикам прибыло пополнение и в его числе девушка. Звали ее Ольга Параева, по национальности карелка. Это была невысокая миловидная блондинка, хорошо знавшая финский язык. В отряд ее направили в качестве санинструктора и переводчика. Согласно разведданным, мыс кроме егерей, обороняли финны.
Появление прекрасного пола вызвало изрядное оживление в подразделении. Некоторые моряки, вспоминали старую примету о незавидной судьбе корабля, принявшего на борт женщину.
– Да какая она женщина, девчушка, – возражали другие, принявшись с усердием следить за своей внешностью. Едко подтрунивали над многочисленными «больными», повалившими на прием к санинструктору, имевшему чуть скуластое, с румянцем личико и озорные, с пушистыми ресницами, глаза.
Виктор демонстративно высказывал равнодушие к «разведчику в юбке», зло подшучивая над болящими и поплатился, став объектом ее внимания. Санинструктору не понравилась его пышная шевелюра. В присутствии других ребят сделала замечание и посоветовала подстричься.
– Что вы, Олечка, – тут же вмешался в разговор Витек Тарзанов. – У старшего краснофлотца Леонова вся сила в волосах, как у Черномора в бороде. Читали «Руслана и Людмилу»?
Но Параева, не воспринимая шутку, укоризненно смотрела на Виктора своими серыми глазами.
– Разве у вас прическа? Лес дремучий. И потом, это негигиенично. Хотите, я вас подстригу?
– Еще как хочет! – увивался вокруг Параевой Витек. – Принести ножницы? Мы из Черномора Беломора сделаем.
Леонов вспылил и потребовал от девушки оставить его в покое. А потом в сердцах добавил, – займитесь лучше своими пациентами, их хоть отбавляй.
– Вот значит как? – хмыкнула санинструктор и отошла.
А в походе напомнила этот разговор.
В самом его начале Виктору не повезло. Сразу после высадки осколок мины впился в правую ступню. Боец, раненный в тылу врага, особенно остро переживает свое бессилие. Он видит, как трудно товарищам, не может им помочь, и сам им в тягость, если рядом нет санитара.
Виктор находился в группе старшего лейтенанта Клименко. С моря к Пикшуеву направились взводы Лебедева и младшего лейтенанта Бацких во главе с майором Добротиным. С ними была санинструктор Параева.
Разведчики Клименко должны были перерезать дорогу к тылам противника, когда остальные ударят по гарнизону мыса. Чтобы не ослабить группу, Виктор отказался от сопровождающего и попросил лейтенанта оставить его одного. Пусть все следуют по заданному маршруту.
Разрезав финкой голенище, Степан Мотовилин снял с него полный крови сапог и перевязал раненую ногу. А Клименко, оставив Леонову две гранаты, сказал:
– Это на всякий случай… Спрячьтесь пока в камнях. После боя вернемся за вами.
– Не тужи, Виктор, придем! – подбодрил его Степан, и оба побежал догонять ушедших вперед разведчиков.
Леонов остался один и вскоре понял, что одиночество тяготит его больше, чем ранение. Кругом стало тихо, и эта тишина настолько томила своей неизвестностью, что он обрадовался, когда в горах возобновилась стрельба. Она то приближались, то опять удалялась.
Взошло и стало пригревать солнце, олений мох – ягель оттаял, в камнях зажурчали невидимые ручьи. А шум боя все стихал и не в том месте, откуда следовало ждать. Леонов знал, что в горах звук обманчив, но начал беспокоиться. Возможно, бой складывался не по плану.
Потом решив, что рана пустяковая, встал, попробовал опереться на пальцы правой ноги и зашипел от боли.
– Твою мать, – снова опустился наземь и, прихватив винтовку с гранатами, пополз вперед. Голова кружилась, ногу разрывала боль. Через сотню метров ощутив слабость во всем теле, пожалел, что оставил место, где будут искать.
Стрельба между тем прекратилась, без нее потерялся ориентир, за каждым валуном чудилась засада. Отчаяние придало сил, снова встал и, опираясь на СВТ, запрыгал на одной ноге от одного к другому, поднимаясь на вершину мыса.
Через час догнал разведчиков, чтобы вновь расстаться. Сбив боевое охранение егерей, группы ушли дальше и сосредоточились для атаки гарнизона мыса. Добротин приказал Параевой задержаться с раненым, а в случае опасности дать сигнал.
– Что там у вас? – недовольно спросила санинструктор, когда остались одни. От этого тона Виктора покоробило.
– Ничего, – угрюмо отвернулся. – Отдохну и двинусь дальше. А вы, между прочим, можете идти сейчас. Я вас не задерживаю.
– Послушайте, Леонов, вы не в базе, и мы не о прическе спорим. Что за капризы?
Чувствуя себя виноватым промолчал. Оба сидели на куске гранита спиной к спине. Легче от того, что рядом санинструктор не было. Где-то впереди началась шквальная стрельба, доносились гранатные разрывы.
– Слышите? – тревожно обернулась девушка.
Виктор не выдержал и закричал, – что же вы сидите! Там идет бой, давайте туда!
– Но майор? Он мне приказал…
– А мы, Оля (впервые назвал по имени) пойдем вместе. Только помогите.
Опираясь на винтовку, встал, санинструктор положила его левую руку на свое плечо, и оба направились на звуки все более нараставшего сражения.
Минут через десять Леонов уже лежал в цепи, рядом с пулеметчиком, показывая тому цели, и сам вел огонь из винтовки. Параева присоединилась к разведчикам, атакующим укрепления.
В каждом бою есть критический момент, когда решается судьба победы.
Мотовилин с Дамановым, Лосев и Радышевцев – все из группы Клименко, огибали железобетонный дон на вершине Пикшуева. Из его амбразур егеря поливали свинцом камни внизу, где засели разведчики Лебедева.
Виктор наблюдал, как Мотовилин с Дамановым швырнули туда по связке противотанковых гранат, на секунды ослепив врагов взрывами. Этого было достаточно, чтобы бойцы Лебедева бросились в атаку. Господствующий над местностью дот пал.
Допрыгав до него, Леонов увидел искореженные стволы пулеметов в задымленных амбразурах. Внутри уже находились майор с Клименко, Параева и пятеро разведчиков. На стене висел портрет Гитлера, по периметру тянулись нары. В углу чернела железная печка
На полу, с разбитой головой, подплывал кровью немецкий обер-лейтенант. В разных местах валялись еще трупы.
Второй офицер – рослый финн, стоял навытяжку перед санинструктором и что-то быстро говорил. Еще шесть обезоруженных финнов выстроившись у нар, мрачно косились на Параеву.
Здесь же, на столе, лежали несколько автоматов «Суоми»*, винтовка с оптическим прицелом и стоял полевой телефон.
Ольга беспокойно поглядывала на него, переводя речь пленного офицера.
– Это фендрик, – по нашему младший лейтенант. Зовут Лаури Хейно, – сообщала Добротину. – Говорит, немецкий офицер прибыл сюда из штаба, что в Титовке, договориться о смене. Егеря должны их сменить через два часа.
– Вы вели наблюдение за заливом? – спросил майор фендрика по-немецки?
– Да. Блокнот с записями забрал обер-лейтенант, – слегка коверкая слова, дернул кадыком. – Последние я помню наизусть. Повторить?
– Не стоит. Блокнот уже у нас. В чьем подчинении находитесь? С кем поддерживаете связь по этому телефону?
– С комендантом укрепрайона Титовка подполковником Герлахом. Ему и подчинен непосредственно.
– Ясно! – майор не отрывал взгляда от финна, который, прижав руки к бедрам, ел его глазами. – Какое последнее донесение передали коменданту?
– Час назад доложил о вашем нападении на опорный пункт и тут же побежал к переднему краю.
– Эй, кто тут? Где майор? – закричали снаружи.
В дот спустился по ступеням матрос Куприянов из взвода Лебедева. Увидев командира, близко подошел к нему и глухо доложил, – старшего лейтенанта убило. Разрывной – прямо в голову. Наповал.
Добротин, побледнев, негромко вымолвил, – не может того быть. Потом так же тихо Куприянову, – возвращайтесь во взвод, скажите скоро приду. Тот выбежал из дота.
– Переведите фендрику, – обратился майор к Параевой, – ему и его солдатам ничего не угрожает. Пусть лягут в котловине за укреплением. – А охранять их будет… Сможете? – взглянул на Леонова.
И, не дождавшись ответа, скомандовал, – остальные за мной!
Но тут загудел зуммер телефона. Добротин подошел к аппарату, взял трубку и, подражая голосу фендрика, заговорил по-немецки.
– У аппарата Хейно. Я вас слушаю… Нет, не надо открывать огня. Атака отбита, русские сброшены с высоты. Обер – лейтенант в соседнем доте. Скоро прибудут? Благодарю!
Все застыли, настороженно прислушиваясь к разговору, и облегченно вздохнули, когда майор положил трубку.
– Комендант Титовки благодарит вас, Хейно! – обернулся к финну. А потом сказал своим, – обещает прислать подкрепление и сам сюда пожалует. Что ж! Встретим, как следует.
Вслед за этим, взяв в руку ППШ, поднялся наверх. Разведчики последовали за ним.
Пленные, отведенные Леоновым в котловину, вели себя тихо и лишь тревожно зыркали в одну сторону. Насколько можно было понять, оттуда ожидалась опасность.
К доту подошел раненный в руку матрос Волошенюк с трофейным автоматом на плече.
– Прислал в помощь Клименко (уселся рядом). Закурить есть?
– Есть, – достал из кармана мятую пачку папирос. Чиркнул спичкой, закурили.
– Как погиб Лебедев? – глубоко затянулся Виктор.
– Поднял за собой в атаку группу и тут же схлопотал в лоб пулю, – ответил Волошенюк. – Должно быть, стрелял снайпер, разрывными.
– Снайпер? – Виктор вспомнил про винтовку с оптическим прицелом. – А ну ка проверь, чем заряжена та, что лежит на столе в доте.
Разведчик зло посмотрел на пленных и исчез в дверном проеме. Магазин у винтовки оказался пуст. Сняв с нее оптику, Волошенюк уже собирался уходить, как опять загудел зуммер. Услышав «алло! алло!», Леонов поспешил к доту, чтобы предупредить товарища, но было уже поздно.
– Та шо ты гавкаешь, як собака? – вопрошал тот, отчаянно продувая трубку, и только после окрика Виктора оторвав от уха, бросил ее на стол. – Хиба ж я знав? – оправдывался, когда тот рассказал, что наделал. – Може бижать до майора?
Пока разведчики уничтожали склады с дотами и оборудование наблюдательных пунктов, из Титовки к мысу подошла колонна егерей. Пленные финны еще издали заметили немцев и дали знать охране. Волошенюк побежал к майору предупредить об опасности.
По Пикшуеву били пушки с минометами. Ранило радиста и осколками посекло рацию. А с моря к берегу уже шли два «морских охотника» с краснозвездными флагами и мотобот «Касатка».
Забравшись на вершину мыса, Коля Даманов флажками просигналил кораблям: «Поддержите нас огнем!». Оба ударили из пушек с пулеметами, не дав егерям обойти отряд с флангов.
Первыми к берегу вышли раненые. Четыре разведчика несли на плащ-палатке убитого Лебедева. Волошенюк с Леоновым гнали пленных. Позади разведчики вели неравный бой с наседавшими врагами. Последними на мотобот погрузились моряки из отделений Мотовилина и Радышевцева.
«Касатка» отстала от катеров, и на полпути к базе ее настигла пара мессершмиттов, вынырнув из облаков. Пулеметчик из команды отбивался от вражеских истребителей и поджег один. Тот не вышел из пике и, волоча за собой густой хвост дыма, с воем провалился в море.
Но на палубе уже были раненые с убитыми, в многочисленные пробоины стала поступать вода. Недалеко от берега сильно поврежденный мотобот стал тонуть, и майор приказал всем добираться до него вплавь. Получивший ранение ног, он последним покинул борт.
Через три дня в госпиталь, где находились на излечении раненые разведчики, пришли Радышевцев и Даманов. Принесли гостинец – пару банок сгущенки и несколько пачек галет. От них Виктор узнал, что санинструктор помогла майору достичь берега, а подошедшие катера забрали всех спасшихся с «Касатки».
Добротина отправили на операцию в Мурманск, а его вестового Тарзанова, с тяжелой контузией в глубокий тыл.
Отряд с воинскими почестями похоронил Лебедева, дав в небо прощальный залп. Могила его находилась на высокой сопке, обращенной к морю.
Командиром отряда назначили капитана Инзарцева, – он и послал Радышевцева с Дамановым навестить раненых.
– Ждем большого пополнения! – на прощание сказали им друзья. – Поскорее выздоравливайте.
Глава 3. Ранение. Опять в строю
25 ноября 1941 года сторожевой корабль «Бриз» находился в дозоре у мыса Канин Нос на восточном побережье Кольского полуострова. На рассвете в 6 часов 13 минут стоявший у носового орудия сигнальщик старшина второй статьи А.Н. Чижов обнаружил внезапно появившееся в «лунной дорожке» на море темный продолговатый силуэт.
Вахтенный офицер лейтенант Л.М. Садиков немедленно объявил тревогу. Через минуту цель была опознана как немецкая подводная лодка, находящаяся в надводном положении. С получением доклада командир корабля старший лейтенант Всеволод Киреев приказал немедленно повернуть на неё самым полным ходом.
Корабль пошёл на таран вражеской подлодки. Одновременно открыл огонь из носового орудия и третьим выстрелом поразил борт врага.
Лодка стала срочно погружаться, но сторожевик с ходу врезался в неё. Удар пришёлся по кормовой надстройке, корабль тащил лодку вперед.
После таранного удара «Бриз»» в 6 часов 16 минут дал полный назад и вырвал форштевень из корпуса субмарины. В пробоину тут же хлынула вода, и, получив крен на левый борт, она, высоко задрав нос, ушла в пучину.
Командир приказал сбросить в районе масленых пятен и воздушных пузырей, оставшихся на месте тарана, три глубинных бомбы.
За мужество и героизм, проявленные в бою с фашистскими захватчиками, экипаж сторожевого корабля награжден медалями, а командиру вручен орден «Боевого Красного Знамени»
