Первый, Ростелеком…
– Я обещаю, что не подведу во время Олимпиады ни тебя, ни тренеров. Я выжму из себя максимум, пусть я никогда и не буду так хороша как ты.
…банк, кашель…
– Но потом… Я хочу завершить, Андрей, – рыдания прорываются сквозь меня, и я больше не могу их сдерживать. – Ты обязательно найдешь кого-то лучше и талантливее, завоюешь с ней еще очень много медалей. Но я больше не могу, дай мне уйти.
Я поднимаю глаза и вижу, как вместо того, чтобы встретиться со мной взглядом, он смотрит на свои часы. Видимо, то, что он там увидел, вполне удовлетворило его, потому что он приобнимает меня за плечо. Почти как пару дней назад, но теперь едва касаясь моего тела.
«Я сделала это», – мысль проносится в моей голове, и я сама не верю счастью. Возможно, он сам в душе этого хотел и теперь мне просто надо дотерпеть до конца сезона и забыть все как страшный сон. Но стоп, куда он меня ведет?…
Андрей заводит меня в туалет, и как только захлопывается дверь, засовывает мою голову под кран. На меня хлещет ледяная вода, заливаясь мне в уши и нос. Наконец, он решает, что с меня достаточно и поворачивает выключатель.
– Даже не думай, – мои уши заложены из-за воды, от чего его голос приглушен. – Видимо, ты не поняла, когда я сказал, что в тебя уже вбухали кучу денег. Ты будешь кататься, пока катаюсь я, а я собираюсь делать это еще как минимум один цикл.
Он выходит, оставляя меня одну. Я пытаюсь быстро просушить волосы с помощью сушилки для рук. Слезы больше не идут, но мое дыхание прерывистое, а в горле застрял комок.
Ненавижу
Я вижу в мусорной корзине, переполненной использованными прокладками и туалетной бумагой бутылку воды, которую так часто пьет Андрей. В моей голове возникает картинка, где он тщательно осматривает бутылку, перед тем как попить. Андрея не пугают комментарии в интернете, он держится за образ джентльмена, но по большому счету даже его разрушение не сильно ударит по нему. Он боится остаться без соревнований, быть очерненным как спортсмен. Андрей боится допинга, поэтому так трясется даже из-за бутылочки воды, боясь, что ему туда что-то подмешают. Так пусть его карьеру разрушит его же допинг проба. Я вытираю нос куском туалетной бумаги и направляюсь в свое купе. До Москвы поезд следует без остановок.
Вы удивитесь, как много всего запрещено употреблять спортсменам. Норвежка Бакке не проверила состав спрея для носа и лишилась медали чемпионата мира. Немка Краузе выпила пищевую добавку и 4 года сидела без соревнований, пасла маминых коз в баварской деревне. Список веществ ни для кого не секрет, он выложен на сайте антидопинговой организации, выбирай любое. Многие из них доступны без рецепта в аптеке. Всё, что мы потребляем, тщательно проверяется врачом сборной, однако всегда можно найти лазейку.
В нашем купе, наконец, стало тихо, Андрей погасил свет и отвернулся к стенке. Я верчусь на жесткой полке, пытаясь подмять под себя сырую подушку. Парни уже уснули, а в моей голове гудит рой мыслей. Подо мной внизу скрипит полка, и я понимаю, что Лере тоже не спится. На Европе их поставили на восьмое место, и, скорее всего, федерация будет устраивать закрытые прокаты, чтобы определить поедут ли они на Олимпиаду. Если им не дадут квоту, и допинг-скандал всё же случится, Лера возненавидит нашу пару, потому что допингисты лишили их 100% шанса поехать в Пекин.
Накрываюсь с головой, загружаю сайт и сто лет жду пока pdf файл скачается, Интернет где-то в глуши Тверской области категорически отказывается работать. Сканирую глазами списки веществ и понимаю, что одной мне не справиться, я просто не понимаю в каких лекарствах, что находится. Я ни черта не знаю, за сколько препарат вымывается из организма, и сомневаюсь, что могу верить Интернету в этом.
Смотрю на Андрея, под светом фонаря, представляя, как словно ниндзя крадусь по Олимпийской деревне, уклоняясь от волонтеров и камер и всаживаю ему шприц с тем- что-нельзя-называть. А если серьезно, то в Пекине мне это никак не провернуть, остаются только предолимпийские сборы и молитва всем богам, чтобы препарат остался в Андрее.
Только если… Мой рот расплывается в улыбке, и я ойкаю, кончиком языка проверяя трещину на верхней губе. Нащупываю под подушкой телефон и снова с головой залезаю под тонкое одеяльце. Переписка с мамой, как всегда, на первом месте в мессенджере, поэтому долго искать не приходится.
Мама, привет)) Я тут подумала, звони тете Любе, я согласна с ее Павликом встретиться, пусть пишет адрес кафе…
Я гений, просто гений. Моя мама, как и все мамы на свете считает, что карьера и медали – это наживное, главное вовремя родить. Вместе со свой коллегой они сделали идей фикс поженить меня и ее сына, такого же холостяка. Мама придерживается мнения, что спортивная карьера имеет тенденцию быстро заканчиваться, а такие профессии как у Паши всегда нужны. Она по-деревенски просто рассудила, что зять, обеспечивающий лекарствами, неплохое вложение в будущее как мое, так и в ее. Стоит ли мне говорить, что Паша работает в крупной фармацевтической компании и прекрасно разбирается во всех веществах. Кто знает, может быть я смогу влюбить его в себя, и мы будем вторыми Бонни и Клайдом. Впрочем, пока еще слишком рано, надо прощупать почву. Телефон вибрирует от сообщения мамы. На часах за полночь наверняка сидит, смотрит свой турецкий сериал.
Зайчик конечно тывсе правильно решила
Мама, как всегда, пишет без запятых, точек и пробелов. Даже последний iPhone, купленный заботливой дочей c призовых не заставит ее разбираться в гаджетах Она гордится мной, но я знаю, что она встанет на сторону Андрея, если я хоть мимолетно заикнусь о своем плане. Пусть лучше думает, что я внезапно захотела заделать ей внуков. Я отправляю эмодзи сердечка, выключаю телефон, и укутываюсь поплотнее. Завтра будет новый день, и, надеюсь, он будет лучше, чем сегодняшний.
– Уважаемые пассажиры, через 40 минут Москва, – голос проводницы будит только меня, мои коллеги уже завтракают. Андрей и Макар запаривают бомж лапшу, пока Лера пьет пустой кофе. Сквозь стекло граненого стакана я вижу, что он черный как ночь – в нем ни капли молока и, наверняка ни ложечки сахара. Я напрягаю свой сонный мозг и пытаюсь вспомнить, ела ли она что-нибудь вчера вечером. В голове всплывает только зеленое яблоко. Рядом с ней лежит распахнутая сумка, из которой виднеется уголок смеси с кричащими буквами на упаковке. Я чувствую, как горлу подкатывает тошнота: Лера пьет сквизи – порошок, помогающий заполнить пустоту в желудке. Ее пухлые милые щечки, скорее всего, простой отёк после срыва. Думаю, что из солидарности пропущу завтрак, хотя от запаха острой лапши урчит живот.
Я сползаю с полки и отправляюсь отстаивать очередь в туалет. Пристроившись сзади к незнакомой женщине, не успеваю надышаться ароматом альпийских лугов и морского бриза, как меня обдает омбре из жареной курицы и водки.
– Ну-ка шыть отсюда, тебя тут не стояло!
Я оборачиваюсь и вижу, что полночи не спала не только я. На меня смотрит подвыпивший мужик и тычет меня в бок.
– Влезла не на свое место, еще и как глиста тощая.
– Я спортсменка, фигуристка, – хмыкаю я.
– Типа Плющенко? – мужик смотрит уже заинтересовано.
– Он самый, – киваю я и ныряю за дверь туалета.
– Ты не обижайся, я вообще по лыжам больше, – несется мне в след.
По-быстрому сделав свои дела, я решаю навести марафет. Отражение в зеркале и клок волос, оставшийся на расческе, говорят мне, что иногда нужно уметь вовремя остановиться. Я смотрю на свое серое лицо, впалые щеки и тусклые волосы и то, что я вижу снаружи, не так страшно, как то, что я ощущаю внутри. Но не время философствовать, мне уже два раза пришлось кричать «занято». Оставляю все как есть.
– Алена, как спала? – В коридоре я встречаю Охламонова, и мы идем в курилку. – Даже не смотри, – он щелкает зажигалкой и делает затяжку.
Тренер до сих припоминает мне, то, как поймал тогда восемнадцатилетнюю меня с сигаретой. Я делано кашляю, а он лишь ухмыляется.
– Если я скажу, что я никогда не курила, вы же не поверите? – Я отодвигаюсь от него подальше и завязываю на голове дульку. Охламонов курит столько, сколько я себя помню. Его ногти и зубы желтые от табака, а куртка сборной вечно "с дымком".
– Ты знаешь ваше расписание? – Святослав Юрьевич переводит тему. – Сегодня приедем, вы выходные. Затем неделя на разгон, сборы и Пекин.
– Так мы все-таки выполнили критерии отбора? – издеваюсь я.
Олхамонов закатывает глаза и тушит бычок. На его свитере остаются следы пепла, и я нежно смахиваю их рукой. Старый хрычок.
– Медаль не забудь надеть, вас встречать будут, – говорит он свое последнее напутствие, и мы прибываем на вокзал.
Глава 3
Если вы когда-нибудь смотрели Голодные игры и помните, как встречали участников в Капитолии, то без труда представите то, что чувствую я, когда нас встречают фанаты. Надеюсь, что вы не подумали, что я стесняшка Китнисс, я скорее Эффи, или на крайний случай, Хеймитч, как сегодня.
Пусть большая часть пути пришлась на ночь, дорога нас измотала, и мы все выглядим помято. Я цепляю солнцезащитные очки, чтобы скрыть мешки под глазами и высматриваю, если ли плакаты со мной и Андреем. Среди всего фигурного катания, танцы на льду наименее популярны. Одиночное и парное катание интуитивно понятны зрителю, смотрящему спорт раз в четыре года. Не упал – выиграл, упал – проиграл. В танцах нет прыжков, пока все отвечают за драму на льду, мы создаем драму вне льда. Поэтому не удивительно, что большинство поклонников фигурки нас не знают, процентов десять – это поклонницы Андрея, а у оставшихся трех человек, наверно, поехала крыша, потому что в чем интерес смотреть, как катают танго н-ное количество раз подряд, лично я не понимаю.
И сейчас я насчитываю около 5-6 баннеров в поддержку наших девочек, чуть меньше в поддержку парней, один для парников и на одном… О Боже, там мы. Тот, кто готовил этот плакат либо с полным отсутствием вкуса, либо слепой. На желтом фоне криво прифотошоплено мыльное фото, почему-то с первого сезона по взрослым и подпись КоЛа красным курсивом под ним. КоЛа – это мы, Колесникова/Ларионов, фанаты любят давать различные прозвища. Тут же Хомячки – Лерка с Макаром и штук пять титулованных особ: Королев, Принцесс, Богинь и просто Чемпионок Льда и Сердец.
Вспышки слепят глаза даже через очки, и я не могу нормально рассмотреть нашего болельщика. «Плакат» словно угадывая мои мысли, проталкивается сквозь толпу и вручает мне букет. Он неожиданно очень даже хорош, какой-то неброской красотой. Светлые глаза за стеклами очков, крупный нос, тонкие губы в смущенной улыбке.
– Увидимся вечером.
На шумном вокзале я едва различаю его слова. «Увидимся вечером»? Что? Я непонимающе смотрю, и тут меня осеняет. Неужели это тот Павел, с которым мне сегодня организовывают свидание?
Вместо своей квартиры я сразу еду к родителям. Надо много обсудить и приготовить стол к приходу Павла. Мама боится, что я сболтну лишнего, поэтому это будет скорее семейная посиделка вместе с ней и тетей Любой.
Квартира родителей небольшая, но уютная. Она слабо поменялась со времен моего детства – та же стенка, тот же ковер, разве что в моей комнате теперь импровизированная гостиная. Я мечтаю купить ей свой дом, как только накоплю денег, но она предпочитает ездить на электричке в сад вместе с такими же дачниками.
– Аленка, – мама с растопыренными руками в варежках-прихватках пытается меня обнять. – Мой руки, проходи.
В моей бывшей комнате разложен стол, и на скатерти стоят все мои любимые салаты, истекает соком жареная курица. Я отмахиваюсь от воспоминаний о Лере и сквизи. «Сегодня я ем», – говорю я сама себе.
Паша и его мама приходят ровно в четыре, и какова же моя радость, когда я вижу то же лицо, что и утром на вокзале.
– Понравился сюрприз? – хихикает тетя Люба, пока я вешаю ее пальто на крючок.
– Что такое? Что случилось? – моя мама рукой приглашает всех к столу, и Паша галантно отодвигает ей табуретку.
– Подумал, что лучше нам увидеться с Аленой сначала лично, – отвечает Паша, кладя салфетку себе на колени. – Я видел ваше выступление, поэтому уже представлял, как ты выглядишь. Не хотелось, чтобы ты получила кота в мешке, – обращается он уже ко мне и смотрит добрыми, теплыми глазами.
– Ах, наше выступление, – я кокетливо кручу из салфетки подобие розы. – Как тебе финальный прыжок, отлично получился, не правда ли?
– В танцах нет прыжков, – спокойно отвечает Павел, – у вас в конце была поддержка, и весьма неплохая.
Я таращу глаза, неужели кто-то действительно смотрел, а не сказал ради красного словца. У мамы идет пар из ноздрей (опять твои выкрутасы, Алена!), и она начинает суетливо накладывать ему на тарелку оливье.
Остаток вечера проходит мирно. Павел, несмотря на наличие в ближайших родственниках тети Любы, выглядит довольно самостоятельным мальчиком. И мне не приходится даже настаивать на том, чтобы он меня проводил. Нам нужно остаться наедине, чтобы я смогла перевести диалог на тему работы
Паша заказывает такси и притоптываю на месте, пока он ждет ответа от диспетчера.
– Ты про меня все знаешь… Паш, а сам ты чем занимаешься? – закидываю удочку я.
– Ох, – Паша морщится и кладет трубку. – Такси будет через пять минут. Давай не будем о работе.
Нет, дорогой, как раз будем.
Машина приезжает почти мгновенно, и я предвкушаю как двадцатиминутная поездка на заднем сидении, сделает его более разговорчивым. Но у Павла, видимо, свои планы, и он садится спереди.
– Куда вам? – Усталый водитель готов забить наш адрес в навигатор, и я называю дом. В мамином доме сухой закон, но думаю, что бутылка вина в моей квартире задаст атмосферу.
– А меня высадите у ближайшего метро, пожалуйста. Я заплачу за девушку, – Паша переводит деньги водиле.
Да что с тобой не так, любитель фигурного катания?!
До метро мы едем молча. Точнее я молчу, Паша с водителем обсуждают политику, цены на бензин и санкции. После того, как Павел вылезает у станции, водитель пытается втянуть меня в обсуждение этих тем, но я обрываю его.
– Дед, дай мне номер парня, который за меня заплатил.
– Тебе зачем? – Мужик желает набить цену и не хочет просто так сдаваться.
Я начинаю плести несусветную чушь про то, как мы романтично познакомились на улице, не успели обменяться контактами и бла-бла. Куда проще было бы спросить у мамы, но мне так не хочется ее расстраивать. Столько мечтать о зяте, чтобы узнать, что потенциальный кандидат даже не оставил номера.
– Ну набрось косарик и дам, – Водитель нехотя сдается.
Тысячу за простой номер??? Мне попался достойный соперник.
– Ладно, – бурчу под нос я.
Водитель разворачивается ко мне, и я узнаю в нем мужика из поезда. На него тоже снисходит озарение, и он восклицает:
– Плющенко, ты что ли?
– Угу, – радостно соглашаюсь я, предвкушая, что номер достанется мне бесплатно.
– Тогда два косаря, – не поведя глазом, сообщает мужик. – Не люблю этих, пидорасов, до жути.
Путем ожесточенного торга мы договариваемся на полтора, и я получаю заветные цифры. Посмотрим, что сможем с ними сделать.
***
Наутро весы показывают привес в 800 грамм, и я благодарю вселенную, что на тренировках меня больше не взвешивают. Каждые дополнительные 100 грамм – это нагрузка на суставы, которая особенно ощущается при прыжках. Я уже больше 10 лет в танцах, но за весом здесь также следят: чем меньше девочка, тем легче партнеру ее поднимать. Ладно, не переломится, я ногой задвигаю весы подальше, вчерашний ужин стоил того.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69299320&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
