– Я обещаю, – вздохнула Вика.
– Теперь я пойду, мне уже пора, прости, что так мало поговорили.
– Куда тебе так поздно?
– Да там какие-то анализы, ерунда. Давай созвонимся завтра. Нежно целую.
– И я тебя.
Они попрощались, и Вика со вздохом отложила телефон на край кровати, задумчиво закусила губу, а потом всё же решила встать и выглянуть сквозь щель приоткрытой двери, чтобы узнать, чем занята парочка в другой комнате. К её удивлению, Маши нигде не было видно, а Разумов мыл посуду, стоя к ней спиной. Это было, наверное, самое неожиданное в такой ситуации, но довольно милое.
– А где Маша? – спросила она, и Лёша тут же обернулся с тарелкой в руках.
– Не поверишь, но пошла за мороженым в ваш круглосуточный продуктовый в соседнем доме.
– Ты отпустил её одну? Уже поздно.
Разумов очень многозначительно глянул на неё, прежде чем вернуться к ополаскиванию тарелки от моющего средства.
– Спасибо, я уже наелся этого. Да и куда она денется, народу ещё полно на улице, лето же, да и камеры везде.
С этими его словами Вика вспомнила, что ей это совсем не помешало «потеряться», но судя по тому как на мгновение замер Лёша, он тоже подумал об этом, потом коротко взглянул на Вику, думая, что она может болезненно на это отреагировать.
– Всё хорошо? Я имею в виду у тебя с Машей? – осторожно спросила Вика, – вы не поругались опять?
– Нормально, – коротко ответил Разумов, выключил кран и повернулся к Вике, облокотившись на столешницу, – ты думаешь, я твой план не просёк?
– Я бы удивилась, если бы нет. Подумала бы, что ты теряешь хватку, товарищ следователь, – шутливо подняла она бровь.
– Прямолинейно, практически в лоб.
– А вино не прямолинейно?
– Хотел разбить лёд, – он слегка пожал плечами.
– Мне казалось, ты совсем не пьёшь, я немного удивилась.
– По большей части не пью. В последний раз, когда выпил, оказался с крайне любопытной барышней в одной постели. До сих пор расхлёбываю.
– Жалеешь? – спросила она, зная, что на этот вопрос он не будет отвечать утвердительно, как бы дело не обстояло на самом деле.
– Сегодня жалею, понесло меня в воспоминания, извини, если это было для тебя слишком. Просто прорвало с непривычки, что есть кому рассказать.
Вика поняла, что он про рассказы о страданиях Андрея и его собственных в то время, но решила воспользоваться моментом для других страданий.
– К слову о том, что слишком. Давай поговорим о видео. Ты же это хотел обсудить?
– Давай поговорим, – Разумов жестом указал на стулья возле пустого уже стола, с которого убрали всю посуду.
Они отошли туда и уселись поудобней, хотя Вика чувствовала себя максимально некомфортно. В комнате был ещё и мягкий диван, но серьёзный разговор не располагал к тому, чтобы усаживаться на него, развалившись на подушках.
– Так что ты там смог разглядеть, что хотел бы обсудить со мной? – начала она сразу о главном.
А разглядывать на видео можно было много чего, хорошая чёткая картинка, все подробности видно. Особенно те, где Вика как полная дура дала себя опоить и даже ни о чём не догадалась, придумала себе сказку, что это просто сон приснился.
– Разглядел я то, что он намеренно установил камеру со стороны окна для правильного освещения, выбрал угол, задал параметры съёмки, чтобы картинка получилась на весь экран с кроватью строго по центру.
– Отлично, – отвела глаза Вика, разглядывая теперь внезапно ставший очень интересным цветок в горшке.
– Да, Вик, отлично. В том смысле, что видео снято отлично, это не было спонтанным желанием заснять секс на память или, чтобы дрочить долгими зимними вечерами. В таких случаях обычно держат камеру в руке или устанавливают её в первом попавшемся подходящем месте, типа изголовья, тумбочки или подпирают подушкой. А в твоём же случае она стояла в стороне от кровати, похоже на подоконнике, причём на штативе. Я прикидывал высоту угол съёмки и высоту подоконника, скорей всего у него была небольшая тренога или раскладной штатив.
– Штатив? То есть он подготовился?
– У тебя же нет дома штатива?
– Нет! Я селфи-палкой то не разжилась за столько лет, какой уж штатив.
– У него было что-то с собой в тот день? Сумка, рюкзак?
– Не знаю, – занервничала Вика, – может быть. Это так давно было. Кажется, была сумка для ноутбука, он её обычно в офис привозил, а тогда у него была деловая встреча и сумка вроде тоже при нём была.
Воспоминания о том вечере немного смазывались, стираясь со временем и начиная наполняться непонятными деталями, которые то ли были, то ли выдумались.
– Что вы делали перед сексом? – совершенно спокойно спросил Разумов.
– В смысле? – не совсем поняла Вика.
– Это было свидание?
Вика взъерошила волосы, понимая, что ей придётся ему рассказать всё полностью начиная от «свидания» с Димой в тот вечер и заканчивая смутным воспоминанием о словах Рената о том, что оплатил таким образом его работу. Почти сознательно она очень хотела избежать этого, поэтому вместо ответа спросила.
– Тебе обязательно было его смотреть? – было мучительно неприятно поднимать из памяти подробности всех этих событий, даже несмотря на обещание. Кто бы захотел на её месте?
– Вик, относись к этому проще, как к осмотру врача, который ты проходила после нападения грабителя в твоей квартире, – решил развеять её нервозность Разумов, надеясь, что такой совет сразу исправит её отношение.
– И ты туда же? Он мне тоже так и сказал.
– Потому что Андрей понимает, что я собираюсь расследовать изнасилование с отягчающими обстоятельствами, а не любоваться твоими прелестями. Ты Ветрову доверяешь?
– Больше, чем себе, – честно ответила Вика, прямо взглянув Разумову в глаза.
– Он доверяет мне, поэтому воспользуйся этим доверием и ты.
Вика закрыла глаза, соглашаясь, как сильно бы не кололо оно её изнутри.
– Где вы были перед этим? Где вы встретились?
– В ресторане, это должен был быть просто дружеский ужин. Он позвонил и сказал, что на встрече недалеко от моего дома и хочет поужинать вместе, раз уж так замечательно совпало.
– Как назывался ресторан? Я попробую раздобыть у них видео с камер в зале, может, будет видно, когда он подсыпал тебе что-то в еду или напиток.
– Скорей всего не будет и он там… – Вика потёрла переносицу, собирая в мыслях всю разрозненную информацию.
– Он что?
– Там был не только он, ко мне подходил мой бывший.
– Твой бывший? Это который Ренат или, как его там?
– Басманов, да. Он владелец того ресторана и я сомневаюсь, что они дадут тебе видео с камер.
– Я бы попробовал, иногда всё можно решить просто деньгами нужному человеку. Пока не предъявлено обвинений, оснований запрашивать видео нет.
– Не поэтому не дадут. Ренат, кажется, был в курсе всего этого… или даже сам и устроил.
Сложней всего было вспоминать слова Рената, сказанные в те дни, когда её голову наполняла плотная стекловата бреда, перемешанная с галлюцинациями и подогретая почти до сорока градусов температуры тела. Она не могла быть уверена, что из этого было сказано по-настоящему, а что было плодом её воспалённого разума.
– Что… что ты имеешь в виду под «в курсе»? Думаешь, это он сделал? Как тогда Дима…
– Потому что это Ренат дал ему эти таблетки или что это было. Он сказал что-то про правильный десерт.
– Ренат дал ему эту наркоту? – даже Лёша начал удивляться.
– Больше, – покачала головой Вика, – Дима работал на Рената, и это была оплата за его труды.
– Что значит работал? Какие ещё труды?
– Он нанял Диму, чтобы он следил за мной в консалтинговой компании, куда я устроилась на работу прямо перед побегом. Не знаю, как он смог о ней разузнать, но в итоге нашёл внутри человека, который не просто приглядывал, но и портил мою работу, чтобы у меня начались серьёзные проблемы.
– Нахрена ему это? – уже откровенно изумился Разумов.
– Подозреваю, чтобы указать мне на то, как мне тяжело работать и жить без него самостоятельно. Ренат хотел, чтобы я вернулась к нему, приползла на брюхе, прося прощения.
– Он больной?! – почти вскрикнул Лёша, – и что? Как ты об этом узнала?
– Когда я была у него дома… ну, когда пропала. Тогда он, кажется, опоил меня тем же средством, что и Дима, я почти ничего не помню за целые сутки или больше. Почти, потому что есть какие-то смутные образы и обрывочные фразы, которые время от времени всплывают в моей голове. Одними из них как раз стали слова Рената о том, что он удивлён тем, насколько полезным оказался Дима, что он выполнял его задания, а потом…
– Что?
– Попросил у Рената вечер со мной в качестве награды. И он его дал, – Вика пожала плечами, будто бы это ничего особого и не значит. Будто это были просто слова, а не продажа человека для утех.
Разумов ошеломлённо молчал, даже он такого не мог ожидать, скорей всего представляя, что самое страшное, что совершил Дима, это как раз сам факт изнасилования. История оказалась интересней.
– То есть Ренат и Дима, будучи в сговоре, устраивают тебе это «свидание» при этом один из них, оплачивает этим работу другого?
– Да, если по сути.
– Как называется ресторан?
– Что? Пойдёшь к нему поговорить?
– Подожгу, например. Желательно с этими уродами внутри. Я большой спец по поджогам, комар носа не подточит.
– Очень смешно.
– А похоже на то, что я смеюсь?
– Ресторан называется «Море», находится в бизнес-центре в Румянцево, который принадлежит Альберту Басманову. Ты думаешь, он останется в стороне после такого перфоманса с его сыном?
Разумов откинулся на спинку стула, опустив плечи.
– Так Ренат его сын? – он потёр ладонью лоб, а потом взъерошил свои тёмные волосы, что они так и остались торчать вверх, – это большая проблема. Альберт Басманов наша очень серьёзная головная боль последние полгода, он развёл крайне активную деятельность в надежде урвать депутатство, скупает народ, как овощи на рынке. Оптом. Набирает административно-силовой ресурс поддержки на выборах. Как ты умудрилась вляпаться в эту семейку? На них же клейма негде ставить!
– За это «спасибо» моей маме, она работала на Альберта Басманова несколько лет назад, – добавила Вика, вспоминая урывками и эту часть того безумного монолога Рената. «Хочешь, я расскажу тебе сказку?», спрашивал он, лёжа обнажённым рядом с ней и играючи скользя кончиками пальцев по её горящему телу.
– Вот же чёрт… а ты не могла оказаться бывшей кого-то другого, а не сынка Басманова?
– Я не выбирала, если тебя это утешит. Выбор сделали за меня, а я по глупости считала, что это настоящая любовь. Несколько лет жила с ним и почти собралась за него замуж, если бы не его срыв тогда и Маша, которая прочистила мне мозги, я не сидела бы здесь.
– Да… и не лежала бы под Димой.
Вика резко глянула на него, предостерегая. Ей только пустых сожалений сейчас не хватало. Если бы, да кабы.
– Я не хочу, чтобы ты его трогал.
– Кого, Диму?
– Рената. Чёрт с ним, с Димой, он всё равно просто пешка.
– Пешка, которой не мешало бы открутить голову. Не знаю пока, что буду делать с Ренатом, но вот Дима так просто не отделается.
– Что ты хочешь сделать?
– Не я, а мы. Поговорим по-взрослому о его плохом поведении.
– Мы это кто? – прищурилась Вика.
– Я и Ветров, – Разумов упрямо сложил руки на груди, зная, что сейчас последует, но заранее закрывая этот разговор для Вики и её решений.
– Он же не может сейчас уезжать из центра.
– Кроме неотложных семейных обстоятельств, – с каменным лицом проговорил он, намекая, что всё уже было продумано заранее.
– Какие ещё обстоятельства? Вы мне столько… ты лично мне твердил, чтобы я не трепала нервы Андрею и берегла его, а теперь хочешь затащить его на мужские разборки с Димой?
– Нет, Вик, ты не поняла. Это не я его затащить пытаюсь, – он подался вперёд, опираясь ладонями на колени, – это я иду с ним, чтобы он не заработал себе уголовку за предумышленное. Это с самого начала его идея.
Вика резко встала со стула и отошла на несколько шагов, запуская пальцы в волосы. Прошлась между столом и диваном по комнате. Значит, Андрей уже давно запланировал встретиться с Димой и… и что?
