Айшет взволнованно прошлась по комнате, затем села, за неимением стула, прямо на кровать.
– Карен, но откуда такая ненависть?! Мы же не противостоим Негару! Не лезем в его реформы, не призываем к бунту, покорно провожаем погибших в войне!
– Жрицы созданы для борьбы с демонами, – горько улыбнулась я. – Кто и когда последний раз видел в Аргэре демонов? По мнению Негара мы бесполезны, а уничтожать тела можно и с помощью магии.
– Думаешь, однажды он повелит закрыть храмы?! – ужаснулась Айшет.
– А ради чего, по-твоему, он воюет? – Наивность раздражала. – Утешает лишь то, что наступит день, когда Негару тоже потребуется проводница на Небеса. Посмотрим тогда, кто из жриц согласится ей стать! Я, например, ни за что бы на это не пошла!
– Такие рассуждения недопустимы, – укорила меня Айшет. – Ты служишь Предвечной, ты дала клятву провожать любого человека, созданного Праматерью.
– Насильника, убийцу, палача…
– Любого, Карен! – с нажимом повторила главная жрица храма. – Судить дано Предвечной, не тебе. Твой долг – помочь ему избежать участи демона в Нижнем мире.
Я упрямо промолчала.
– Ругаю тебя, а сама когда-то думала точно так же, – погрустнела Айшет. – Наверно, каждая жрица должна пройти положенный путь сомнений и разочарований… Как твой подопечный?
– Через день-два придёт в себя. Не зная его уровня, нельзя угадать, как скоро восстановятся энергопотоки. Нужно наблюдать. Магическое выгорание – вещь коварная: не говоря уже о том, что маг в таком состоянии крайне уязвим, без посторонней помощи можно остаться без магии навсегда.
Айшет внимательно слушала.
– Скажи, Карен… твой прежний опыт часто помогает тебе?
– Случается. Это как протез: в какой-то момент понимаешь, что без него было бы хуже. Семь лет – достаточный срок, чтобы смириться.
Говорить о том, насколько убога жизнь без магии, я не стала. Как не призналась в мучительном чувстве вины из-за того, что семь лет назад я одним касанием исцелила бы безногого мальчика, найденного на поле боя. Моё прошлое – игла, засевшая в сердце: стоит пошевелиться, и она причиняет боль. Но перекладывать на других свои проблемы я не желаю.
Жрица должна быть стойкой.
***
Асгэрец очнулся этим же вечером. Я вошла в комнату – седьмой или восьмой раз за день, не помню – и встретилась с настороженным взглядом тёмных глаз. В свете оставленной мной лампы они фосфоресцировали и придавали магу сходство с хищным зверем. При моём появлении он зашевелился, затем разглядел меня и судорожно дёрнулся.
Я знала, как действует на неподготовленных моя внешность. Абсолютно седые, сухие, жёсткие как проволока волосы, мертвенно-белая, пергаментная кожа, ни кровинки в лице и в противовес – огромные неестественно-чёрные глаза, зрачки неотличимы от радужек. Можно срисовывать демонов с натуры и стращать непослушных детей. Приютские девочки, которых привезла в храм Айшет, первый месяц шарахались от меня в ужасе.
Положив полотенце и поставив на стол кружку с лекарством, я медленно, чтобы не напугать мага ещё больше, присела на стул рядом с кроватью.
– Добрый вечер. Меня зовут Карен, я жрица Предвечной. Вы находитесь в храме близ Окреша. У вас полное магическое выгорание, поэтому ни в коем случае нельзя двигаться и говорить, можете лишиться магии навсегда. Если хотите по нужде, прикройте глаза: я помогу.
На бледном лице вспыхнули два ярких пятна стыдливого румянца, но он всё же опустил веки в знак согласия. Я прекрасно понимала его смущение, поэтому постаралась сделать всё как можно быстрее и бережнее. Ухаживать за лежачими больными в большей или меньшей степени умеет каждая жрица. Маг вздрогнул, почувствовав прикосновения влажного полотенца.
– Сейчас я дам вам отвар, – продолжила я бесстрастным тоном, – постарайтесь всё выпить. Там целебные, снотворные и общеукрепляющие травы, они помогут вам поскорее восстановиться.
Маг ни на секунду не отрывал пристального взгляда от моего лица. Его тревога и подозрение были оправданы тем, кого он видел перед собой.
– Не волнуйтесь. Никто вам не навредит. Окрепнете и уйдёте.
По жёстким губам пробежала слабая усмешка. Не верит. Пусть, лишь бы слушался. Чтобы напоить мага лекарством, мне пришлось пересесть на кровать, приподнять его одной рукой, а второй держать кружку у рта. Он покорно пил, даже не морщился, хотя у Софен любой напиток чем действеннее, тем более отвратителен на вкус. Глотал маг с трудом и, когда лечебная гадость закончилась, мелко дрожал от слабости.
– Теперь спите. – Я промокнула губы и влажный подбородок чистым полотенцем и осторожно уложила мага обратно.
Наверно, другая на моём месте вела бы себя мягче. Постаралась бы успокоить, отвлечь, заговорить о чём-нибудь нейтральном. За годы, проведённые в храме, мне не раз доводилось видеть, как выхаживают больных жрицы, обращаясь с выздоравливающими, словно с родными детьми. Только я слишком давно отвыкла от таких понятий, как ласка и нежность.
Слава Предвечной, маг отключился, едва его голова коснулась подушки. Не представляю, из чего состоят сборы Софен, действуют они безотказно. До рассвета можно ни о чём не волноваться и тоже спокойно спать. Не тут-то было. Не успела я выйти в коридор, как услышала топот.
– Госпожа Карен! – загромыхал бас Скойша. – Там за вами пришли!
– За мной? – искренне удивилась я и последовала за послушником.
У входа в храм поджидал дородный мужчина – явно городской и зажиточный. Короткое пальто из добротного сукна поблёскивало серебряной нитью, на ногах лаковые полусапожки. Рядом в тёплой шали, поспешно накинутой поверх домашнего платья, зябко переминалась Айшет. При моём появлении мужчина побледнел, но справился с испугом.
– Карен, – нерешительно произнесла главная жрица, – тут вот господин Бериш из Дзауга пожаловал. Просит дать новорождённой благословление Предвечной.
– На ночь глядя? – подозрительно осведомилась я. – Провести обряд, запрещённый императором?
– Госпожа жрица, император может чудить, как ему вздумается, – низко поклонился мне Бериш. – Однако магия милости Предвечной не заменит. Доченька у меня родилась, единственная, долгожданная, от любушки моей! Наследница всего состояния! Неужто я должен лишить её расположения Праматери ради чьей-то прихоти?!
Я полувопросительно глянула на Айшет.
– Тебе решать, – ответила жрица. – Ни Лиара, ни Рейша дорогу верхом не выдержат, о Софен нечего и не говорить. Или ты, или я.
За Беришем переступал с ноги на ногу огромный вороной жеребец, намного крупнее обычной лошади, от ноздрей которого валил пар. Чистокровный гиразец, такой двоих свезёт, а то и троих, если третий подросток или ребёнок. Седло специальное, двойное. Я представила, как робкая целомудренная Айшет прижмётся к спине незнакомого мужчины, и кивнула.
– Сейчас накину что-нибудь и поедем.
Главная жрица поспешила за мной в комнату.
– Извини, что так получилось, – виновато начала она. – Всё на тебя валится…
– Прекрати, – оборвала я её причитания. – За магом пригляди, хорошо?
Куртка у меня приличная, Лиара прошлой осенью сшила. Неплохо бы штаны сменить и хвост перевязать, да времени нет. Господин Бериш не зря так поздно прискакал: храбрый-то он храбрый, а на глаза попадаться соседям и страже не хочет, потому и ночью, и конь вместо экипажа. Император обряд благословления новорождённых запретил наравне со свадебным. Запрещать много ума не надо: издай указ и радуйся. Последствия же не скоро скажутся. Пока те дети вырастут, пока родители заметят, что болеют они не в пример чаще, синяки заживают хуже и неприятности так и липнут. Как уже это было со свадьбами. Во сколько раз в Рагаре увеличилось количество супружеских ссор и измен? За те три года, что вместо церемонии в храме жених и невеста просто обмениваются клятвами? Магия не заменит веры.
Бериш ждал меня уже верхом.
– Давайте руку, госпожа, – потянулся он.
Хмыкнув, я проигнорировала его предложение и взлетела в седло за ним одним махом. Мужчина одобрительно крякнул. Конь сразу рванул в галоп… плакала моя задница, завтра весь день буду сидеть боком.
До Дзауга мы добрались быстро, часа за два, вот что значит породистый конь. Первое время после утраты общей портальной сети такие ценились на вес золота, потом люди смекнули и лошадей начали разводить повсеместно. Я переживала, что в темноте жеребец не найдёт дорогу, но Бериш предусмотрительно прихватил с собой магический огонёк – штуку чрезвычайно полезную, хоть и дорогую. Проверяющие на въезде дремали – возмутительная беспечность, даже при том, что война не затрагивала города. В Дзауге я не была с весны, за покупками мы ездили в Окреш, расположенный гораздо ближе к храму. Произошедшие изменения меня неприятно поразили. Запертые ставни лавок, заброшенные богатые дома, отсутствие магического освещения и тускло горящие масляные фонари.
– Многих магов в армию призвали, – перехватил мой недоумевающий взгляд Бериш. – Цены на услуги до Небес взлетели! Проклятая война! Вроде сражаются исключительно маги, а страдают люди.
«Проклятая война»…
Чудовищным усилием воли я запретила себе думать дальше. О том, что император в своём тщеславии пожелал поставить себя выше Предвечной – не только в Рагаре, но и во всём Аргэре. И не удивительно, что Асгэр попытался обезопасить себя от агрессивного соседа.
Мы въехали во двор богатого особняка. Бериша ждали. Молодая женщина в меховой накидке, наброшенной на роскошное платье, метнулась к нам с крыльца, держа в руке фонарь.
– Бери, как ты долго! Я вся извелась! Где жрица?
Не дожидаясь помощи, я спрыгнула на мелкий гравий двора.
– Доброй ночи, госпожа.
Свет упал на моё лицо. Женщина отшатнулась, пальцы её руки сложились в знак, отгоняющий зло. Затем она овладела собой.
– Доброй ночи, госпожа жрица. Пожалуйста, скорее проходите в дом.
– Благодарю, госпожа. Мне необходимо умыться. Негоже проводить обряд по уши в дорожной пыли.
– Идёмте, я покажу.
Великолепная ванная комната напомнила о детстве. Уже тёплая вода подавалась по трубам, грязная уходила в слив. Мелькнуло непозволительное желание ополоснуться целиком: в храме вода текла только холодная, почти ледяная, мы таскали её вёдрами на кухню, кипятили, затем разбавляли в тазах. Старая система подогрева летом вышла из строя, а нанимать мага нам было не на что. К сожалению, пришлось ограничиться тщательным мытьём лица и рук.
Хозяйка ждала за дверью. Не молодая, но славная, с нежной чистой кожей, приятными чертами лица и милой улыбкой. Её первоначальный шок от моего вида прошёл – не важно, как выглядит жрица, главное, что отважилась нарушить императорский запрет.
– Благодарю вас, госпожа, что не побоялись приехать! Майша – наше с Бери чудо! Мы шестнадцать лет пытались завести ребёнка, и вот Предвечная наконец-то услышала наши молитвы.
– Заводятся блохи на собаке, – тихонько буркнула я под нос так, чтобы счастливая мать не услышала, и добавила громко: – Благодарите не меня, а Предвечную, жрицы исполняют её волю.
Малышка и впрямь была чудесная – спокойная кроха двух денниц от роду, сладко сопящая в колыбели. Игла в сердце опять заворочалась. Так могла бы выглядеть моя дочь, появись она на свет. Единственное, за что я не проклинала Вэ?шира. Встав на колени возле колыбели, я приложила ладони к груди ребёнка. С моих рук слетела и закружилась весёлой метелью россыпь сияющих огоньков, комната наполнилась звуками музыки, далёким чистым вокалом, звонким смехом и аплодисментами. Предвечная благословила новорождённую.
– Ваша девочка наделена артистическим даром, – обрадовала я потрясённых родителей.
Бывало, в хороводе огней слышался плеск волн, перестук станков, шелест тканей, рыночный гомон, шум мастерских, визг пилы, уханье кузнечного молота. Шуршали страницы книг, звенели монеты, грохотали заклинания, звучал орган. Предвечная всегда намекала, к чему расположен ребёнок, жрицы толковали эти знаки.
– Она будет актрисой? – восхищённо ахнула мать.
– Актрисой, певицей, музыкантом… Неизвестно, в какую сторону устремится талант.
Я поднялась и позволила себе ещё раз полюбоваться ребёнком. Всё, долг выполнен. Теперь нужно думать, как добраться назад. Вряд ли кто-то согласится ехать в храм ночью, придётся идти пешком… хватит ли мне сил?
– Госпожа жрица!
Бериш низко поклонился:
– Вас отвезут обратно.
В руку ткнулся увесистый мешочек:
– Не побрезгуйте, госпожа. Не за услугу, на нужды храма.
Спорить я не стала.
В этот раз Бериш дал указание запрячь экипаж, отличную крытую коляску. Заспанный возница взглянул на меня и мгновенно взбодрился. Я же от души поблагодарила Предвечную, устроилась поудобнее на сиденье и моментально уснула.
Жрица должна быть неприхотливой.
***
Утро припомнило всё: проводы тридцати душ, поездку верхом, благословление ребёнка и то, что вместо заслуженного отдыха я каждый час по будильнику вставала и плелась в комнату асгэрца любоваться, как сладко спит маг. Не болел только язык, но лишь до тех пор, пока я не повстречала Айшет. Главная жрица устроила мне разнос за взятые деньги: некрасиво, нескромно, неподобающе. Устав пререкаться, я схватила Айшет за руку и потащила в кладовую, ткнув носом в полупустые полки.
– На носу зима, нас десять человек, из которых два ребёнка и четыре старухи. Допустим, сена для лошадей Миран со Скойшем накосили, а овёс ты на что собралась покупать? Система обогрева еле теплится, не дай Предвечная, откажет совсем, как случилось с водой, кто даром даст тебе угля? Не говоря уже о том, что мы три раза в день едим, нам нужно во что-то одеваться и как-то дотянуть до весны… Очнись, Айшет! Никто больше не придёт в храм с подношениями, никто не будет кормить нас бесплатно! Да, мы никогда не брали деньги, однако продукты, одежду и прочее нам дарили, пусть с каждым годом всё меньше и меньше… Теперь нужно быть готовыми к тому, чтобы весной сажать вдвое больше овощей и осенью менять излишки на муку, крупу, соль и сахар, как поступают селянки на хуторах!
Главная жрица потерянно осмотрела наши скудные запасы, после чего сползла на пол, уткнулась носом в колени и горько, беззвучно заплакала.
Я почувствовала себя последней скотиной.
– Перестань, – села на корточки рядом с Айшет и неловко погладила по плечу. – Это же не твоя вина.
– Моя, – покачала головой жрица. – Я привыкла к тому, что обо всём заботится Предвечная.
– Говорит та, что, сколько я помню, сама стирает, гладит, убирает, готовит, ухаживает за огородом…
– Карен, жрицы всегда обслуживали себя сами, у них никогда не было слуг, – перебила меня Айшет. – Но готовить нужно из чего-то, и вещи имеют свойства изнашиваться… Зря я забрала девочек. Старым жрицам деваться некуда, Миран и Скойш принесли обет служения вместо каторги, а Найде и Азире за что такая жизнь?!
– Мы что-нибудь придумаем, – твёрдо заявила я. – Себя мы точно прокормим. Возможно, придётся торговать не только овощами, но и травяными сборами Софен. Главное – нам есть где жить.
– Храм старый, – грустно произнесла Айшет, – все системы уже изношены, нужен маг, и маг хороший.
Я упрямо стиснула зубы.
– Ничего. Найдём. Будем откладывать деньги. И надеяться.
– На Предвечную? – оживилась жрица.
– На себя. Поднимайся, вытри слёзы. Ты должна служить примером, а не раскисать.
– Ты права, Карен. – Айшет встряхнулась. – Несмотря на все указы императора, люди всё равно будут идти в храм. Наш долг никто не отменял.
«Это точно, – мрачно подумала я. – И мой тоже».
Сначала я зашла на кухню к Рейше, застав там девочек. Это было весьма кстати, поскольку донести и кружку с отваром, и вторую – с бульоном, одной было бы затруднительно. Предвечная дала нам две руки и не подумала, чем мы должны открывать двери, если они обе заняты. Азира вызвалась мне помочь. Подозреваю, любопытному подростку хотелось посмотреть на мужчину, к тому же мага. Я обманула её ожидания, на пороге комнаты просунув в щель носок туфли и забрав обе кружки. Нечего смущать полуживого человека.
Маг уже проснулся. Лежал, повернувшись так, чтобы видеть дверь. Мой приход с кружками в руках вызвал на его лице непередаваемую гримасу.
«Да, вот такая уродливая вам досталась жрица, – мысленно усмехнулась я, ставя кружки на стол, – ничего, потерпите».
– Доброе утро, – произнесла вслух. – Думаю, сегодня вы можете попробовать заговорить. Но если почувствуете головокружение, тошноту, жжение, боль в горле – тут же прекращайте, хорошо?
Он кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.
– Как вы себя чувствуете? – спросила я.
