Затем довольные начинаем названивать хозяевам, чтоб были готовы бежать встретить свое счастье. Вообще, замечаю, что мы намного меньше стали «париться» насчёт качества жилья, типа: «То, не то», «Дали, не додали». Чаще везёт, но всяко бывает. Отработка механизма обеспечения себя кровом уже на уровне твердой четвёрки. В принципе, жить везде можно. Особенно, если недолго.
Внимательный водитель такси с чертами аборигена маори, провозя по чистеньким улочкам, между делом зачем-то интересуется:
– А почему решили остановиться в этом районе?
– Э… Так поглянулось, просто. Недорого и не так далеко от центра, – поясняем мы и на всякий случай слегка напрягаемся, – А что?
– Это район, где в основном обосновались представители магометанского вероисповедания.
– А разве это плохо?
– Нет, нормально, просто тут все со своими устоями, – поясняет водитель.
– И что, какая разница? – уточняет Люда.
А я сразу напружиниваюсь от нежданного подозрения:
– Безопасно?
– В этом смысле, конечно, да, – успокаивает дядька.
– В каком в этом? Личной безопасности для здоровья?
– Да. А в остальном свои понятия. Одеваться, может быть, стоит поскромнее.
Усвоив, что нас не зарежут, не ограбят и не сольют по дешевке в гарем, мы плюем на «свои понятия», много их, разных «понятиев», бывало, фигня.
Айрбнб – сеть мировая, чего тут может быть неожиданного?
Может! Новый опыт, потирая ручки, оказывается, поджидает нас в распрекрасном Сиднее. Кто б рассказал – не поверила. И касается он вовсе не манеры одеваться.
Сначала хозяина, по имени Магомед, нам приходится ждать минут пятнадцать, хотя вроде предупредили о прибытии, как просил, до минуты. Это бывает. Не очень комильфо, но бывает.
Потом прибегает, весь такой оторванный от важного дела, поэтому стремительный, как божия гроза, высокий молодой мужчина. С недвусмысленными признаками упитанности и чеканным профилем.
Буркнув приветствие, не глядя на нас, он хватает один из чемоданов и торопливо начинает топать по ступеням, таща его вместе с нами в квартиру на третьем этаже. Радости особой товарищ явно не испытывает и, ничего себе, не считает нужным это скрывать. Не до нас, как мы понимаем.
Переводя дыхание на лестничном открытом марше, кривенько бурчу Люде:
– Мне не кажется, что нам демонстрируют, что мы – досадное препятствие между ним и желанным получением денег за проживание?
Людка кивает, да, что-то демонстрирует:
– Может, просто сверхзанятость?
Грохоча калошами, успеваю заметить, что на лестничных клетках обувка стоит разнокалиберная перед дверями, как у нас в поселковых пятиэтажках, где все свои и не воруют.
Магомет ворочает ключом в обитой светло-потрепанным дерматином двери, наконец, запускает нас в длинную прихожую и заставляет сразу же снять обувь. Сам убегает вниз за вторым чемоданом.
Ну привет, трехкомнатная квартира! Как же ты прилично обшарпана, без ремонта и насквозь устлана, видавшим виды, когда-то светлым мягким ковровым покрытием с насмерть въевшимися, несмотря на явные попытки, не отчистившимися пятнами.
– Как-то пустовато.
Проходим общий открытый зал-холл между кухней и спальнями. Он обставлен исключительно в стиле минимализм, причем абсолютном: из мебели только вай-фай роутер с антеннами-рожками. Притулился одиноко под конвектором отопления.
Подоспевший хост, показывает нам дальнюю комнату с одной большой кроватью, это наша. Вторую спальню рядом, тоже с двуспальным ложем, просит не занимать, туда завтра-послезавтра кто-то приедет. Так ладно, нет проблем. Мы с соседями мирно.
«А чего в глаза-то не смотришь? – пытливо вглядываюсь я в лицо арендодателя, пытаясь проникнуть за его черепную коробку, – И вообще на нас?».
Странно как-то. Нам. Мужику нет. В быстром темпе он дает указания, что кран в ванной надо плотнее закрывать, а то капает, и мы должны следить за утечкой, относиться с ответственностью к его собственности. Вот ключи, вот пароль к интернету, «адьос».
И он пытается сбежать, как из зоны повышенной сейсмоопасности. В суматохе понимаем, что чего-то не хватает! Одеяла, полотенца, где?
Подушка одна. Может, в шкафу? Нет, нету.
– Эй-эй! Погоди, начальник!
– Что еще? – Магомед уже почти в коридоре.
На наше изумленное: «А чем укрыться??», искренне отвечает: «Зачем? Ведь тепло». И: «Какие подушки?»
Пока Люда подбирает для интеллигентного объяснения разбежавшиеся от изумления английские слова, наш восточный красавец просто сваливает, отмахиваясь от нас у входных дверей, как от заразных мух.
Правда, все-таки, вспомнив о правилах гостеприимства, рекомендованных сервисом, уже с площадки предлагает звонить по всем вопросам. Но позже. Завтра. Хлоп. Дверь отсекает нас от продолжения беседы.
«Какая-то херня», – скользит в голове нехорошая мысль, и я, еще не совсем веря в подобное раздолбайство, озвучиваю Люде, – Похоже, наш хозяин попутал «айрбнб» с «каучсерфингом»… Может, раньше пускал бесплатно?
Вообще, «каучсерфинг» – это когда просишься на ночлег «за так». И уж там с условиями проживания как получится, но ты должен благодарно принимать «дареного коня» и априори все предлагаемое. При этом развлекая хозяев песнями, былинами и плясками, с демонстрацией офигенного счастья, что ты не на улице. Или не развлекать, если не велят.
– Бог его знает, – сидя на пустой кровати, Люда продолжает сортировать что-то внутри чемодана, доставая необходимое.
– Интересно, куда же это мы попали в цивилизованной модерновой стране? – морщусь, не находя ответа, я.
Впрочем, Пятачок тоже не в курсе дела. Что теоретически – это Сидней, мы, конечно, помним.
– Смотри, как сбежал прытко, – наконец закончив инвентаризацию, отмечает Людовишна, и, пытаясь примириться с реальностью, ищет в хозяине адекватность, – А может быть, и на самом деле очень занят.
– Может, – говорю я, вслушиваясь в тишину, – Только пусть не надеется, уважаемый, что мы не позвоним. Позвоним.
– Конечно. По мере необходимости.
Мера необходимости наступает гораздо раньше, чем мы предполагаем. Прямо через минуту, потому что при попытке отметить новоселье законным горячим чайком, на кухне нас ожидает новый, изумительный по неправдоподобности сюрприз. В священном месте приготовления пищи посуды нет совсем. Совсем это совсем! Реально… Ни-че-го!
Я еще раз заглядываю во все вероятные и невероятные места этого помещения.
– Никогда в жизни такого не ведала, чтоб даже стакана не было, – не верю я, – Люда, что за …?
– Ты хорошо посмотрела? И в шкафчиках? И в плите? Что, действительно, ничего?
– Даже в ванной. Давай, сама убедись, – предлагаю я Пятачку разделить свалившийся «афиг».
– Вот это да! – наконец присоединяется смиренный.
– Чего-то он мне надоел, этот хозяин, – хмуро барабаню я по девственно чистой поверхности кухонного столика, – Пошли на разборки. Звони. Не успел, наверно, еще до работы добежать, занятой наш.
Люда решительно вызывает Магомета по Вотсаппу.
– Чтоб в айрбнб и так обнаглеть… – еще верю во вселенскую справедливость я, – Все-таки так «не может быть», чтоб без одеял и посуды странников оставить.
Может! Хозяин, не сразу ответив, искренне удивлен, зачем нам кушать.
– Но мы специально выбрали вашу квартиру, потому что она с кухней.
– Так она с кухней и есть, – я просто вижу, как, даже не моргнув, лихо отвечает на том конце трубки Магомед, – Что надо-то еще?
Шоколаду!
– Так посуду, ложки-вилки, стаканы, чайник – думая, что товарищ просто плохо понимает по-английски, как глухонемому втолковывает Люда.
– Зачем?
– Здесь нет инвентаря для комфортного проживания. Разве вы не знаете правил Airbnb для сдачи жилья в аренду? – со сдержанным возмущением творит она пламенную речь. – Вы меня понимаете?
– Да, я вас понимаю, – говорит непробиваемый Магомед и предлагает всю, уж так необходимую посуду, как вариант, купить самим. И потом оставить все это на его кухне.
Наш, как оказалось, отлично слышащий хозяин совершенно не против этого. Понятно. Зато против мы. Впрочем, восточного упертого владельца это не волнует, и, чтобы быстрее закончить разговор, он от нас откупается обещанием попозже забросить постельное белье и одеяло… Хотя «все равно не понимает, зачем они нужны».
Мне сразу становится звонко и ясно, что никто ничего не принесет. Чую. По крайней мере во время нашего здесь пребывания. В этой жизни.
В трубке короткие гудки. Люда смотрит на меня, а я на нее. Кажется, нас напаяли.
– Да пошел ты. Урод комнатный! – наконец выпускаю я свое мнение, – Теперь в любом случае, отзыв я напишу в айрбнб конгруэнтный. Пусть жрет последствия. Господин хренов.
– Если не выполнит, то конечно, – соглашается Пятачок.
– Люда, о чем ты. Он нас в упор не видит. Свалил-то, как от чумы. Что с нами не так? – и тут ко мне приходит противная догадка: – Людк! Слушай… А может. Это, чтоб не оскверниться…?
– В смысле?…
– Две одинокие немолодые женщины, путешествующие без мужчин, не достойны его ортодоксального уважения. Представляешь? Мы как второй сорт. Нет, пятый. Ты отброс, и я отброс.
– Оля, ну, ты перегибаешь. Зачем так токсично о человеке. И о себе.
– Да нет, я предполагаю просто, интересно. Должна же быть причина, – смягчаю я, но в общем чую, что, действительно, «фоню».
По-христиански настроенная Люда имеет некоторые более глубокие знания мусульманского быта, поэтому в ответ на мои обличения строго поджимает губки и предлагает мне не судить предвзято насчет уважения.
– Мне помнится, что иногда мусульмане спят в одежде. У них так принято, – поясняет она, – Поэтому товарищ может действительно тупо не понимать, зачем нужны постельные принадлежности. И ничего личного.
– Да? Думаешь? Не знала, – пытаюсь принять точку зрения объективного друга, но потом ехидно допытываюсь, – А посуды нет, значит, мусульмане не едят?
– Не знаю. Едят, конечно.
– А я думаю, – чую, что газ под моей медленно кипящей кастрюлькой самопроизвольно добавился, потому что со мной не соглашаются, и собственный сок начинает клокотать, готовясь расплескаться на окружающих, – Твой подзащитный рассчитывает, что если не в чем, то и готовить гостюшки не будут. Сплошная экономия энергоресурсов! Ничего личного. И нечего его оправдывать!
Я голодная. А тут даже чая не попить!
– И мне кажется, что тебе в этот конкретный раз, слишком не хочется принимать, что с нами так могут обращаться. В цивилизованной Австралии. И ты, пытаясь видеть только хорошее, убеждаешь себя, что дерьмо, это тоже съедобный продукт! – внятно выговариваю я.
Люда не отвечает.
Конформистка в борьбе за мир! Мать твою. Опять понесло.
«Чего-то, кажется, разошлась я сегодня, – отрезвленная мхатовской паузой Пятачка неохотно напоминаю я себе, – Наверно, Людовик все-таки прав. Пусть будет так. По-доброму. Но отзыв все равно напишу».
Я поглядываю на сосредоточенного друга:
– Если гора не идет к Магомеду, то… А нет, в данном случае, если Магомед не идет к горе, то два пригорка сами должны все решить.
И через пару минут мое сердитое возмущение начинает растворяться, и ситуация кажется даже забавной.
– Пофиг, у нас здесь всего три ночи, – соображаю я, – Посмотрим, что с этим можно сделать.
– Именно. Посмотрим, – уверенно соглашается Пятачок, радуясь моему скорому «возвращению», – Так-то лучше!
– Хе… Новый опыт! Ты там на меня шибко не обижайся, плиз. Люблю решать бытовые задачи. Людка тоже от этого прется. Собственно,… кров есть, кровать есть, напольное покрытие грязное, но мягкое, горячая вода и клозет в наличии. Пледики собственные в наличии, спальники есть, самолетная подушка тоже. Остальное решается.
– Чего и возмущалась, – интересуюсь я у себя, – Привычка, что ли, дурацкая?
– Ага, – соглашается Пятачок.
Потом оказывается, в магазине, хоть по-австралийски и далековато расположенном, продают железные банки с ананасами в собственном соку. Не дорого и вкусно. Мы их обожаем. А когда ананасы моментально кончаются, не успев начаться, в вылизанной семисотграммовой банке отлично можно кипятить чай. Ложки у нас с собой есть, без них и спичек никуда не трогаемся.
Эх, жаль, что хороший настоящий нож месяц назад отобрали при каком-то перелёте!
Я забыла после сухопутных переездов спрятать его в багаж и не пронесло. Но есть пластиковый из самолетного набора, крепенький такой. Полезный.
Сейчас, как никогда, вспоминаю с тоской мою кружку металлическую, походную, ту, верную, карельскую, бесследно эмигрировавшую в глубину в Новой Зеландии. Не судьба.
Но… Есть стаканчик из-под зубной щетки – класс! Контейнеры, это ещё с Гватемалы! – вместо тарелок. Есть и плюсы. Тихо здесь «на хате» и интернет отличный. И много места. И нет пока никаких соседей. Можно шляться в чем угодно по квартире. Смотреть что-нибудь в интернете со звуком, валяясь в большом общем зале. Потёртости стен и грязные пятна на ковровых покрытиях уже не бросаются в глаза, собственно, прибрано все чисто, насколько возможно в запущенной квартире. Хорошо. Больше времени на переживания по поводу несовершенства мира я тратить не собираюсь.
– Надо в город валить. Ведь это же Сидней! Давай смотреть маршрут проезда к театру оперному. Тому самому!
– О, давай, – расцветает Пятачок и столбит, – Надо поменять деньги и найти, где продают карточки на транспорт.
– Да, точно. Как думаешь, наш район совсем безопасен для хождений ночью? – неожиданно вопрошаю я у друга.
– А почему ты вдруг об этом вспомнила? – удивляется тот.
