Муранка даже не попыталась сдержать смех.
– Напрасно хохочешь, я всегда был очень хорош в разных трюках. Поэтому нисколечко в своем успехе не сомневался. Набрал ножей побольше – и вперед. А в той таверне, надо вам для понимания сказать, коронным блюдом была пряная вяленая савринина – вкусная такая, что с языком проглотишь, да только жесткая страшно. Вот и ножи там точили так остро, что ими волосинку можно было надвое разрезать. Ну и еще одной детали я не учел – что малость лишнего выпил. Нет, сперва это, конечно, на руку сыграло – подошел я к моей леди, не смущаясь и не тушуясь, дерзко с ней позаигрывал, привлек, значит, внимание. Ну а потом начал свое трюкачество. Она как ахнет! Охнет как! Я, собой довольный, в раж вошел… И все было ничего, пока не решил я на ее личико чудесное глянуть, проверить, влюбилась она в меня уже или только собирается. Ну и нож один… Ладно, так и быть, не стану вас подробностями стращать. В общем, целителя даже звать не стали – помер я на месте. Ну и дама моя, конечно, в ужасе и шоке… Не каждый день такое увидишь.
Матиас снова мечтательно улыбнулся.
– Ну и что вы думаете? Пусть и облажался, но покорил я в итоге сердце моей красавицы Ванды, и мы поженились. Деток у нас двое, и даже внучка есть. Так что мотайте на ус, желторотики: пожертвовать собой во имя любви – не какой-то там поэтический оборот, а надежный, проверенный метод…
Диаль, задумчиво чертившая палочкой узоры на земле, пока слушала его рассказ, тряхнула чернильными патлами и вскинула брови:
– Рада за вас, но позволь уточнить. Ты мало того, что потратил жизнь, красуясь пьяным перед девушкой, так еще и гордишься этим? Ну и бестолочь…
– Просто ради твоей бледной моськи никто такого не делал, вот тебе и завидно, – беззлобно усмехнулся Матиас и умиротворенно прикрыл глаза, словно бы засыпая. – Ну ничего, не дрейфь… У тебя все… впереди…
Сложив руки на груди, муранка прислонилась спиной к его койке, кисло улыбаясь краешками губ.
Галдеж стоял, как на базаре, а то и хуже. Лу распахнула глаза, окончательно вырываясь из липких оков дремы. Первым делом она увидела бледное лицо Диаль. Та все еще сидела на земле и, кажется, так и не переменила позы с тех пор, как девчонка уснула. На койке муранки, что напротив, теперь восседала шаотка в доспехах, с ног до головы перепачканная в крови и грязи. У нее не было правой кисти, и она, прижимая повязку к обрубку, горланила:
– Сделай мне руку, Йохан! Я знаю, ты можешь! Мне нужна новая!
В лазарете царила полнейшая неразбериха. Похоже, происходило именно то, о чем целитель предупреждал ранее: с наступлением рассвета отряд, всю ночь сражавшийся с врагом, вернулся с поля боя. Накал страстей нарастал с каждой минутой. Плач и стоны перекрывались гомоном голосов – все те, кто был в состоянии разговаривать, продолжали неустанно это делать, невзирая на бессилие и боль, словно во имя какой-то великой миссии.
– …каждый день больше, чем накануне, говорю вам, через пару недель…
– …эй, кто-то видел Тревиса?..
– …жахнуло так, что у меня рожа подкоптилась, а им хоть бы хны…
– …кто-нибудь может подлечить моего ездового гризли?..
– …выздоровел? Помер? Тревис! Куда мог деться-то…
Люди продолжали прибывать – некоторые тащились сами, поддерживаемые товарищами, некоторых на носилках доставляли и перекладывали на свободные койки ходячие шарнирные куклы, которых тоже прибавилось в числе.
– Время окончено! – лихорадочно твердил где-то неподалеку писклявый голосок. – Время… Вышло…
– Ты ее знаешь?
– Я-то да, но вот она никого не узнает.
– Она бредит, оставьте ее в покое…
Лу обводила лазарет взглядом, и к горлу подкатывала тошнота. Кругом царили раны, увечья и кровь – ее пятна, сливающиеся с оттенком, в который одевались здешние воины, ее запах был везде. Девчонка никогда не считала себя неженкой, в бытность рабыней ей довелось повидать немало отталкивающих вещей, но все это выглядело чересчур жестоко даже для нее. Однако она не позволяла себе отвернуться или закрыть глаза: где-то здесь мог оказаться тот, кого она жаждала встретить и одновременно боялась увидеть среди этих несчастных, искалеченных, израненных людей…
– Эй, кому говорю! Мне нужна рука! Это срочно! Я пойду мстить этой твари!
Еще, куда ни глянь, повсюду виднелись рыжие ауры – шатер был полон люмеров в белых рясах. Йохан стоял возле стонущего в скрюченной позе человека с широким рваным порезом, пересекающим его грудь по диагонали. Оставаясь совершенно невозмутимым, словно невосприимчивым к происходящему, целитель прикрыл глаза, прижимая окруженную сиянием ладонь к груди несчастного, благодаря чему рана, кажется, медленно затягивалась сама по себе.
– Как ты ее узнаешь? – спросил воинственную шаотку сидящий на соседней кровати Оттис, натягивая ботинки. – Они все одинаковые.
– Ну уж нет, я эту паскуду запомнила! – кричала женщина, брызжа слюной. Наклонилась, отыскала на земле камешек и швырнула в Йохана, который по-прежнему не уделял ей внимания. Промахнулась, смачно выругалась, с ненавистью глянув на уцелевшую левую руку.
– На лицо бред от шока, – громко бросил Йохан, не отрываясь от своего занятия. – Я прописываю тебе постельный режим, дорогуша. Эй, кто-нибудь, займитесь ей, пока она тут все не разнесла.
К ней подоспели двое целителей, силком укладывая на кровать, что сопровождалось потоком нецензурной брани. Вскоре им удалось как-то заколдовать ее, и она угомонилась, позволяя позаботиться о своем увечье.
Среди люмеров один держался особняком – ходил вдоль коек, распределяя и опрашивая новоприбывших, выпроваживал из шатра здоровых и параллельно делал пометки в большой книге, парившей перед ним в воздухе. Один шаот, шедший по проходу, задел его перекинутым через плечо туго набитым рюкзаком и вместо извинений бойко рапортовал:
– Возродился и сваливаю!
Пока люмер записывал его имя в книгу, на него обрушились возгласы:
– Так это ты, жопа фениксова, всех ночью перебудил?
– У тебя что, две жизни было?
– Не многовато будет? Поделись по-братски!
С ухмылкой на лице он стал пятиться, показывая всем средний палец. У выхода он чуть не столкнулся с парой кукол, которые стояли без движения с пустыми носилками, ожидая новых команд. Люмер с книгой наклонился над соседней с Лу койкой, снимая подвеску с шеи лежавшего там шаота, и девчонка ожидала услышать, как знакомый грубоватый голос возмутится: «эй, ты что это себе удумал, братец?» Но ничего такого она не услышала, а через мгновение поняла, что уже не услышит. Забрав жетон, люмер сделал легкий жест, заставляя кукол приблизиться, и Диаль медленно поднялась с земли, отряхиваясь и освобождая им место.
Не в силах лицезреть безжизненное лицо соседа, девчонка повернулась к муранке. Теперь, в проникавшем через открытый полог утреннем свете были хорошо различимы белые прожилки, тянущиеся вверх по ее шее к лицу – без сомнений, те же следы химерной болезни, которыми многие здесь были отмечены. Диаль отрешенно стояла к куклам спиной, не глядя, как те слаженными движениями повторяют выверенную церемонию: заворачивают тело в одеяло, перекладывают на носилки, уносят прочь. Одеяла они пустили в ход оба, и она даже не шевельнулась, чтобы забрать свое; но, когда носильщики замаршировали к выходу, она поплелась за ними. Оттис, закончивший одеваться и обуваться, молча пошел следом. Не вполне осознанно Лу ступила босыми ногами на холодную землю, тоже покидая лазарет.
Крепкий морозец мгновенно наполнил легкие, по глазам полоснул утренний свет, и вместе с этим к девчонке пришло осознание: все странное, что довелось ей увидеть внутри, было лишь цветочками по сравнению с тем, что ожидало снаружи. Она поняла это по истуканам из дерева, камня и металла, которые ожили и двигались подобно куклам Йохана, по молочно-белым слонам в расшитых попонах, по крылатому силуэту странного создания, что со свистом пронеслось над головами столпившихся у лазарета людей, по таинственным светящимся орнаментам на ткани шатра, из которого вышла… Высоко вверху везде, насколько хватало глаз, словно исполинский мыльный пузырь раскинулся прозрачный купол, блестевший в лучах восходящего солнца радужными переливами. И даже небеса над ним, кажется, отличались от тех, что были в мире Лу – и тонкие борозды перистых облаков, и далекая цепочка еще не успевших погаснуть звезд… Сказки продолжали оживать прямо перед ее глазами, она ошалело завертелась на месте, впитывая невиданные краски, незнакомые запахи, непривычные звуки.
Вокруг лазарета полукольцом стояли несколько люмеров, пропуская раненых и умудряясь сдерживать недовольную ораву здоровых, жаждущих попасть внутрь. Девчонка жадно исследовала их лица, при свете дня еще более странные и непривычные: мужчины и женщины разного возраста, в основном темнокожие и краснокожие, но были среди них и белые, и смуглые, и с треугольными ушами… Похоже, здесь можно было увидеть представителей разных рас Реверсайда. Их объединяли красные доспехи и то, что они пританцовывали от холода, дышали на пальцы и растирали плечи, пытаясь согреться. Кто-то кричал:
– Пускай давай! Там мой брат!
– Посетители позже, – настойчиво повторял один целитель, видимо, старший. – Сейчас идет оказание помощи раненым.
По толпе прошел несогласный ропот.
– Я еще на прощальную церемонию успеть собираюсь, – донеслось досадливое бормотание.
Целитель сделал едва заметный жест, и марионетки с носилками замерли.
– Кто это? – спросили из толпы, и в голосе, пускай и суровом, прозвучали боязливые нотки.
Диаль ответила. Имя прошло волной, передаваемое из уст в уста, но все лишь отрицательно качали головами. В конечном счете воины замолкли и почтительно расступились, позволяя куклам возобновить движение по мановению руки люмера.
– Удивительно, что среди них не отыскалось его товарищей, – тихо протянула Диаль.
– Кажется, – ответил ей Оттис, – все его товарищи уже погибли или стали пустыми. Он дольше всех продержался.
– Это еще более удивительно.
Они вышли из оцепления и тут же попали из меньшей толпы в большую, рассредоточенную вдоль вытоптанной дороги, что вилась меж шатров с сияющими орнаментами. Тут же их заметила одна из шаоток-погонщиц и, свистнув, заставила своего слона сделать несколько шагов назад. Диковинная повозка, в которую тот был запряжен, скрипнула и подъехала ближе. Куклы сгрузили тело с носилок на свободное место рядом с другими телами. Лу внутренне содрогнулась, осознав, что все слоны тащат подобные повозки: пусть тела на них были тщательно укрыты, от их количества становилось дурно.
Оттис и Диаль вклинились в шествие из людей и запряженных слонов, а Лу побрела следом, стараясь не отставать. Теперь, когда они с муранкой были в вертикальном положении, та оказалась с нее ростом и совсем не страшной. Глядя на покрытые побелевшими венами тощие руки, Лу испытала прилив жалости – краткий, потому что ее чувства были и без того в слишком сильном смятении. В какой-то момент она ощутила, что к глотке подступает истерический смешок. Она стиснула зубы, устыдившись этого… хотя в царившем кругом гвалте его бы все равно никто не расслышал.
А в сотне шагов впереди переливались радугой своды купола, что охватывал весь лагерь. За его периметром высились сторожевые башни и алые реющие штандарты с изображением объятой пламенем птицы: нашивки с такой же символикой красовались на красных доспехах здешних воинов. Наружу из купола вел едва заметный скругленный проем, сравнительно узкий, что провоцировало столпотворение на выходе. Когда траурной процессии все же удалось миновать его и покинуть лагерь, она стала более разреженной и медленно поползла вверх по пологому склону, покрытому изморозью.
Пейзаж, открывавшийся взору за пределами купола, нанес очередной болезненный удар по восприятию Лу – точно наваждение, которое может случиться в лихорадочном бреду. Холмы с растительностью неестественных оттенков, рощицы миниатюрных деревьев, скопления жутковатых цветов высотой с человеческий рост, среди которых копошились странные создания, озерца с фосфоресцирующей жидкостью, парящие над землей минералы, выступающие из земли темные скалы, обвитые светлыми корнями, напоминавшие белый узор вен, которые оставляла на коже окружающих подхваченная от монстров зараза… Разве могло все это быть настоящим? Непослушными от холода пальцами девчонка несколько раз ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон и не галлюцинация. Вдалеке, на возвышенности, маячили очертания башен и строений. Кажется, там раскинулось поселение, но Лу не могла быть до конца уверена в этом – из-за ее небольшого роста обзор то и дело загораживали шедшие рядом слоны и люди. Откуда-то сбоку из толпы вынырнуло существо с сизой шерстью, которое она сначала приняла за собаку или волка, но стоило зверю поравняться с Диаль, как его объяло зеленое свечение и он превратился в девушку с растопыренными треугольными ушами.
– Выглядишь отвратно, Диаль, – сказала она с таким чувством, словно это был большой комплимент, и муранка в долгу не осталась:
– Да и ты далека от совершенства.
– Какими судьбами здесь?
– А разве не сюда ведут все судьбы? – фыркнул Оттис, не поворачиваясь к ним. Диаль сказала:
– Да тут у нас… лавочка расовой нетерпимости прикрылась. А ты… кого провожаешь?
– Ленору… Или Линару? Черт, не помню. Но она была очень мила. Я взяла ее губную гармошку, вот, погляди. – Она показала предмет, который несла в ладони. Смуглый зеленовласый парень, топавший рядом, бросил:
– Что толку – вы, фэнри, ничего не смыслите в музыке…
– Чтоб тебе в яму попасть, – отмахнулась девушка.
Дальше она, Диаль и Оттис шли в молчании. Лу пыталась разобрать другие разговоры, но слух выхватывал лишь бессмысленные обрывки фраз. Поблизости зычный, богатый интонациями голос, явно принадлежавший любителю быть в центре внимания, травил какие-то байки:
– …все же помнят того люма с пятном на лице, который из искоренителей? Так вот, у нас двое контрактных начали помирать в одно время – случилось же такое! Так этот люмерчик все метался от одного к другому, соображал, с какого начать, вы бы видели его рожу – вот была умора! Я уж думал, он надвое порвется… И все, главное, зазря: демоны-то так и не явились за душами, видать, правду болтают, что они больше не кажут носа в наш мир…
– Эй, это похороны или цирковые гастроли? – одернул кто-то. – Проявите почтение!
Слово в отместку несколько человек впереди затянули тоскливую песню, звонко разлетевшуюся по открытой равнине. Девушка-волчица поднесла к губам гармошку и нескладно заиграла, пытаясь вторить мотиву. Позади забормотали осуждающие голоса:
– Не армия, а сборище скоморохов…
На вершине холма виднелся внушительный темный камень. Разговоры, перебранки, пение – все стихло, когда процессия взобралась по покрытому синеватой травой косогору и распределилась вокруг широкой ямы. В ее центре высился монолит, испещренный высеченными на глянцевой черной поверхности строками. Слоны подвозили телеги к краю, разворачивали одеяла и хоботами осторожно опускали тела вниз, в темные недра. Вокруг ямы пылали разноцветными огнями свечи, лежали пучки трав и цветы, уже слегка увядшие, кусочки хлеба и сладости, горстки ягод, камушки, монеты и украшения. Многие пришедшие подходили ближе, чтобы пополнить эти богатства разными мелкими предметами. Девушка-фэнри на прощание прижала губную гармошку к груди и тоже оставила среди них.
По другую сторону пронзенной монолитом ямы стоял седовласый шаот в одеянии, фасоном напоминавшем местные доспехи, но изысканней и сложнее, как если бы он занимал более высокий чин. Спустя некоторое время, когда собравшиеся воздали последние почести, а слоны выстроились за их спинами, он вскинул руки, и в яме тут же взвился высокий огонь. Погонщики глухо застучали посохами по мерзлой земле, отбивая ритм. Слоны подняли хоботы и дружно протрубили. Почти одновременно все собравшиеся сделали один и тот же жест: согнув большой и указательный палец, обеими руками приложили три пальца ко лбу, к груди, а затем развели в стороны. Никто не плакал, но на лицах была написана смиренная скорбь. Некоторые тихо переговаривались; девчонка услышала, как Оттис со вздохом сказал:
– По крайней мере, он оставался в здравом уме до последнего. Большая редкость.
– Сложно сойти с ума, когда его нет, – сострила муранка, хотя голос у нее дрогнул.
Старый шаот опустил руки и начал прощальную речь, но она была различима плохо из-за рева пламени, равнодушные языки которого плясали над ямой. Если бы Лу спросили сейчас, испытывает ли она грусть, она бы затруднилась с ответом. Скорее тем, что обуяло ее, была глубокая оторопь. Девчонка стояла в толпе странных существ, часть из которых побоялась бы назвать людьми, среди невиданных пейзажей, которые не приснились бы ей в самых невероятных снах; но в какой-то момент она отчетливо осознала одно поразительное сходство, объединяющее этот чужой, пугающий мир с ее родным миром.
Этим сходством была смерть. «Смерть, младшая сестрица, всегда одинаковая», – наверняка сказал бы Матиас.
– Он был прав, зря ты сюда пришла, – повернулась к ней Диаль, печально улыбаясь. – Эта лодка идет ко дну.
8 Воссоединение
Она не успела ни ответить, ни попрощаться – ее схватили за руку и стремительно поволокли прочь от ямы и монолита. По лоснящимся прядям, стянутым в тугой хвост, и стелющемуся по земле подолу багровой накидки она узнала алхимика, а потому не стала сопротивляться и покорно потащилась следом, продираясь сквозь толпу и едва успевая переставлять закоченевшие от холода ноги. Под одной ступней зачавкало что-то влажное; по следу того же цвета, что и одежда Кэлиса, Лу запоздало поняла, что обо что-то поранила босую ступню. Теперь с каждым шагом боль усиливалась – должно быть, выпитое ею зелье постепенно переставало работать. Змеюк, которых она ожидала увидеть поблизости, нигде не наблюдалось, зато откуда ни возьмись к ним подскочила гибкая черная пантера с седлом на спине. Алхимик проворно залез на нее, потянув девчонку за собой, и в ту же секунду пантера снялась с места и крупными прыжками понесла их обратно к лагерю.
Все замелькало вокруг – безумные пейзажи вокруг дороги, которой пришла процессия, потом – купол и снова шатры. Лу намертво вцепилась в сидевшего спереди всадника – тогда как алхимик крепко держался в седле, девчонка отчаянно балансировала на голой спине пантеры, покрытой гладкой короткой шерстью. Люди, попадавшиеся им на пути, провожали их взглядами; в спину доносились свист и одобрительные возгласы.
– Элект Кэлис! Ну и устроили вы там… эксплозию! – крикнул кто-то.
– Ишь, словечки выучили… – Не замедляя бег своего скакуна, Кэлис обернулся, хлестнув Лу по лицу длинным хвостом, и кокетливо крикнул в ответ: – За автографами заходите позже!
Ехали долго, и постепенно Лу осознала, что в той части лагеря, где находились лазареты, было относительно спокойно. Сейчас, чем дальше они продвигались, тем больше окружающее становилось похоже на ежегодную ярмарку в Кауре, но в куда более абсурдной вариации. Разношерстная публика возле палаток, напоминавших цирковые балаганы, взрывы смеха и брань, музыка и нестройное пение, запахи еды и спиртного, диковинные существа – например, крупные взъерошенные львы с кожистыми крыльями, временами оглашавшие округу мощным рыком и щелкая совсем не львиными шипастыми хвостами с острым жалом на конце…
– Как тебе у нас нравится? – хохотнул алхимик, дернув острыми плечами.
Когда обитатели лагеря занимались досужими вещами – например, пили, ели или вели беседы, сидя на деревянных бочках или на голой земле – они делали это так же, как делали бы в родном мире Лу. Но когда они выполняли какие-либо работы, все происходило быстро, дико и не поддавалось никакому объяснению. Девчонка видела, как перестраиваются шатры и дорожки, как готовятся еда и напитки, как латаются доспехи и оружие – все это происходило за считанные мгновения по велению незримой силы. Она видела тренировочные площадки, где метались с бешеной скоростью фигуры с парящими вокруг лезвиями и дисками, или выпущенные из луков и арбалетов стрелы, порождавшие такой импульс, который не произвело бы ни одно оружие в ее мире…
Тревожное любопытство, с которым она озиралась по сторонам, довольно быстро иссякло, сменившись упадком сил. Ее замутило. Невиданные существа и наряды, удивительные предметы и чудеса разом превратились в иллюстрации в книжке, к которой она потеряла всякий интерес. Вскоре она совсем перестала разбирать, что творится вокруг – все превратилось в сплошное смазанное пятно. Когда она уже готова была разжать руки и свалиться с пантеры, лишь бы остановить этот надоевший аттракцион, они наконец выехали на относительно свободное пространство, в центре которого раскинулся небольшой, но роскошный красно-золотой шатер. По дорожке навстречу двигалась группа из облаченных в доспехи шаотов, среди которых маячило белое пятно – все они наперебой говорили с самым высоким воином, шедшим в центре.
– Глядите-ка, кого я нашел у погребального монолита! – воскликнул алхимик, останавливаясь перед процессией столь резко, что пантера едва не поднялась на дыбы, а Лу чуть не сломала нос, ткнувшись наезднику в спину. Девчонка кое-как спешилась, поморщившись – за время путешествия она позабыла про рану на ступне, но теперь та дала о себе знать резкой болью. Лу покачнулась, уцепившись за седло, пытаясь унять головокружение и тошноту.
– Лу! – раздался голос Нами. – Зачем ты ушла из лазарета? Ты же, наверное, вся продрогла!
Резво подскочившая подруга стащила с себя меховую куртку и набросила девчонке на плечи, а затем подтолкнула вперед, заставляя буквально упасть в объятия шагнувшего навстречу высокого воина, и радостно воскликнула:
– А вот и шен Хартис!
Лу ощутила, как кровь приливает к щекам и как царящий вокруг холод превращается в жар. Ее крепко стиснули сильные руки – одна обвила талию, вторая жадно зарылась в волосы, заставляя уткнуться носом в широкую грудь. Девчонка попыталась отстраниться, и, когда все же удалось, первым делом заметила приходящийся ей на уровень глаз треугольный вырез, окантованный металлом, где белела знакомая медвежья татуировка. Чуть выше, на тонкой цепочке болтался один из тех медальонов, которые, кажется, все здесь носили. Лу отступила на шаг, взволнованно глядя на только что сжимавшего ее в объятиях человека…
И замерла, одновременно и узнавая, и не узнавая. Да, это был Хартис, но он был какой-то иной, словно ненастоящий. Его густая борода исчезла, космы на голове сменились аккуратной стрижкой, неряшливые бесформенные одежды – сидящим по фигуре кожаным доспехом с пластинами, инкрустированными красными камнями; как и окружающие воины, он был снабжен поясом с карманами по бокам и набедренными ремнями с несколькими ножнами. Он похудел еще больше, с тех пор как Лу видела его в последний раз, подтянулся, черты лица стали тоньше, резче, и держался он прямо – статный, величественный мужчина.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69311374&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
