Светлана Турмова "Вслед за расколотой луной"

Художник насторожился, однако гость внушал доверие. Виррейн отмахнулся от грусти, нахлынувшей на него в тот миг, когда Кассио упомянул о предках. Юноша дорого дал бы за то, чтоб узнать, кто он и откуда. Любой, пусть и нечаянный, намек на его абсолютное одиночество в мире вызывал болезненное чувство отчужденности. Виррейн жестко приказал себе переключиться на более важные вещи.

– Что же вас интересует? – Осведомился Кассио, прерывая молчание.

– Портрет короля. Когда вы начали его писать?

Заметив, что живописец задрожал, словно лист на ветру, и съежился под цепким взглядом, Виррейн смягчил свой тон, придав словам большую весомость:

– Друг мой, это действительно крайне важно, ибо напрямую связано с благополучием Дангара.

Художник понял, что гость не шутит: очень уж сосредоточено его лицо. Вздохнув, Кассио отложил в сторону рисовальные принадлежности и вымолвил:

– Я бы рад оказаться вам полезным, но мне ровным счетом нечего рассказать. Его величество не вставал уже довольно долгое время. Все в королевстве ожидали скорбной вести буквально со дня на день. Однажды ввечеру в моей мастерской появилась леди Глэйм и сообщила, что государь требует меня к себе. Когда я пришел, король приказал мне написать портрет, не отходя от смертного одра, но я должен был успеть завершить работу прежде, чем его величество испустит дух.

– Иными словами, вы запечатлели короля перед самой его кончиной? – Уточнил Виррейн.

– Истинно так. Не знаю, как мне это удалось, но с последним мазком по холсту оборвалась и жизнь нашего повелителя, мир его праху!

– И никто не пояснил вам сути происходящего?

Кассио недоуменно посмотрел на молодого человека, а затем рассмеялся:

– Помилуйте! Да зачем бы оно понадобилось? Король собственному сыну-то отродясь не трудился ничего объяснять, а леди Глэйм вообще в упор не видит нашего брата. Что слуга – что тень в коридоре: никакой разницы!

Губы Виррейна сложились в понимающую улыбку, он слегка склонил голову:

– Я от души вам признателен. Позвольте извиниться за то, что оторвал вас от дела, коему вы преданы всем сердцем. Ваши работы выше всяких похвал! Если я вдруг надумаю узреть себя на холсте, то обращусь только к вам!

Юный живописец снова вспыхнул румянцем, разлившимся по смуглым щекам персиковым цветом, и прижал к груди свой изрядно засаленный берет, местами заляпанный красками. Хоть в столице и траур, Кассио не мог заставить себя избавиться от яркого головного убора и надеялся, что в его приверженности этой вещи никто не усмотрит неуважение к усопшему.

***

Солнце заметно поднялось над горизонтом, из чего воспитанник Гедеона заключил, что скоро его начнут разыскивать и принц, и наставник, а между тем, надо во что бы то ни стало посетить без свидетелей еще одно загадочное место – королевскую библиотеку, хранилище мифов, легенд и памяти.

Библиотека, в противоположность мастерской художника, пристроилась в самой высокой башне Белого Дворца: несколько этажей фолиантов, покрытых пылью веков, уходивших в высоту до тех пор, пока не упирались в хрустальный купол крыши, расписанный узорами и выложенный самоцветами. Свет, проникающий через него, тоже был разноцветным, а вот тот, что свободно струился из стрельчатых окон, отливал чистым золотом. Здесь-то и обитали озорные всезнайки – книжные духи, или, как еще их звали, книжные человечки.

Виррейн протянул руку наугад: ему попался синий корешок «Легенд Дангара», принадлежавший весьма увесистому тому. Едва молодой человек извлек фолиант с полки, книга сама раскрылась на той странице, что была заложена пестрой бумажной закладкой.

– Ну, ладно, приятель, я же знаю – ты тут, хватит создавать тишину! – Негромко воскликнул Виррейн и потряс закладку.

Та хихикнула, воспарила, взорвалась хлопушкой, обдав посетителя разноцветными обрезками, словно конфетти. И вот на уровне глаз, весело посмеиваясь, болтает ножками забавное существо. С виду оно напоминало бумажную куклу, завернутую в лоскутное одеяло, только росту в нем было никак не меньше полуметра. Сзади трепыхались бумажные продолговатые крылышки, вроде как стрекозьи, только в голубых разводах, точно неуверенная детская рука переборщила с водой и разбрызгала по листу сильно разбавленную акварель.

– Очень эффектный выход, мои поздравления! – Похлопал в ладоши юноша.

Существо растянуло нарисованную карандашом линию в улыбку.

– Рад, что тебе понравилось. Какую истину ты ищешь в библиотеке, смертный?

Виррейн услышал, как завибрировал воздух: под самым куполом парили сотни таких бумажно-тряпичных малышей – видимо, у них настало время завтрака, а поскольку книжные духи питались исключительно книжной пылью, то сейчас они маневрировали, ловко обгоняя друг друга, и вытягивали языки, ловя невесомые позолоченные солнцем пылинки, в изобилии висевшие в воздухе библиотеки. При этом человечки жмурились от удовольствия, как будто во рту золотистая пыль превращалась в карамель.

– Ты не присоединишься к своим друзьям? – Полюбопытствовал Виррейн.

Лоскутный явно удивился такой заботе, поднял нарисованные веки, заправил рыжий завиток под красный бумажный колпачок:

– Благодарствую. Я уже завтракал. Может, перейдем к делу?

– Конечно, – согласился юноша. – Но не скажешь ли для начала свое имя? Так, знаешь ли, гораздо удобнее беседовать. Да и уважительнее, как мне кажется.

Человечек был потрясен: он уставился грифельно-черными круглыми глазами на гостя и, забыв взмахивать крыльями, опустился на краешек стола из красного дерева.

– Ты чего? – Виррейн покосился на книжного духа, опасаясь: не оскорбил ли?

– Никогда… Ни разу… – Бормотал тот растерянно. – Ни разу за долгие тысячи лет никто из читателей не поинтересовался, как меня зовут…

Этому легко верилось: к помощи книжных духов прибегали, чтобы те указали том или сообщили нужную информацию. Удивительные бумажные создания поселялись в наиболее читаемых книгах. Когда их подсказки не требовались, духи превращались в закладки и лежали себе спокойненько среди страниц. Если библиотека была большой, в ней водилось много книжных духов, а вот в домах бедняков, где книг едва набиралось на единственную полку, обитал обычно всего один.

Если книги переставали читать, и они попусту пылились, духи ленились, наедались до отвала пылью и… лет через сто-двести лопались, сами превращаясь в пыль. Правда, такое случалось редко: жители Дангара слыли знатными книгочеями.

В общем, не удивительно, что человечков не спрашивали об именах: большинству дангарцев и в голову не приходило, что таковые у книжных духов вообще имеются…

– Ну, так что: представишься или будешь и дальше впечатляться? – Поторопил растроганного духа Виррейн.

– Меня зовут Виллим! – Звонко и радостно сообщил собеседник, улыбаясь всей бумажной физиономией. – И отныне я твой верный друг: можешь в любую минуту на меня рассчитывать!

– Вот и договорились. Слушай, Вил, ты знаешь море всего. Не слышал ли когда-нибудь о магической печати?

– Магическая печать? Та, что запечатала завещание покойного короля? – Продемонстрировал осведомленность книжный дух. – Да, я читал о чем-то подобном, только, признаться, давненько… Пренеприятная, скажу тебе, вещица!

– Почему?

– Да потому, что магической печатью обычно скрепляют злую волю. И изготовить ее сложно – в Дангаре таких точно не делают: нет ни умельцев, ни нужных ингредиентов…

– А где есть?

– Я слыхивал, что колдунами и чародеями сильны северные края, лежащие за Льдистым морем.

– Например, Снауланд? – Вкрадчиво прошептал Виррейн, состроив загадочную гримасу.

– Точно! – Подтвердил книжный дух. – Во всяком случае посылка, которую я видел, была явно с севера. Ее принес странный человек в голубом, как небо, плаще и с белоснежной бородой. На груди у него висел неизвестный мне знак, похожий на круглый серебряный диск, расколотый до середины. Человек появился из ниоткуда, оставил сверток на столе и так же исчез, не говоря ни слова.

Юноша весь подобрался, будто готовясь ухватить желанную добычу:

– И кто забрал свиток? Король Киннан?

– Не угадал! За ним пришла дама с очень бледным лицом, в длиннополой темной тунике с широкими рукавами… Она же оставила на месте свертка кошель, который растворился в воздухе сразу, после ее ухода…

– Леди Глэйм! – Воскликнул юноша и тут же понизил голос. – Действовала ли она сама по себе или была в сговоре с покойным королем?

– Кто ж тебе скажет наверняка? – Скорчил забавную рожицу Виллим. – Почитай, никого из свидетелей в живых уж нет.

Дух перекувыркнулся в воздухе и снова разулыбался. Забавно было наблюдать за сменой выражений на его мордашке: они в момент пропадали, точно черты бумажного лица стирала невидимая рука, и она же в мгновение ока выводила их грифелем, приподнимая одни линии и опуская другие.

– Но! – Неожиданно воскликнул человечек. – Среди наших, – он многозначительно кивнул в сторону бумажных собратьев, – поговаривают, будто король не столь уж и покойный, по крайней мере, оставаться таковым собирается недолго…Освободившись от немощной оболочки, его дух переселился в портрет, что висит в тронном зале, и ждет часа, когда сможет вновь вернуться в мир живых, – на сей раз навсегда!

– Как?! – Виррейн нагнулся ближе к своему собеседнику. – Это ведь невозможно!

– Невозможно. Если не обратиться за помощью к тем, кто владеет магией. Дело, конечно, ненадежное, но…

– Хм, пожалуй, Роланд прав: мне действительно надо ехать в Снауланд. – Юноша чувствовал удовлетворение от сознания своей правоты: не зря он подозревал, что от Киннана так легко не отделаться. Но как разобраться во всех хитросплетениях истории? Тяжеловато одному! Виррейн посмотрел на книжного духа:

– Виллим, поедешь со мной в Снежное княжество за невестой принца?

– И за ответами на вопросы? – Подхватил человечек и даже закружился от радости. – С превеликой охотой! Знаешь, как скучно пылиться на полке? Нынче легендами мало кого удивишь!

Он отвесил шутливый поклон:

– Я почту за честь сопровождать вас, мой господин!

Глава 5

Не ждали?..

Весь оставшийся день прошел в хлопотах, ибо на рассвете Виррейну предстояло покинуть Дангар и отправиться в дальний путь в Снауланд. По всем расчетам выходило, что по морю до конечной цели придется добираться две недели и столько же обратно. Юноша возражал против большого количества спутников, согласившись лишь на общество капитана корабля и его команды, с собой же Виррейн не хотел брать никого.

– Мне не нужна компания! – Резко отметал он все доводы Роланда и Гедеона.

– Но ты ведь едешь как чрезвычайный посол! Негоже заявляться к князю Фиорну в одиночестве! В конце концов, это невежливо! Ты представляешь Дангар!

– С каких пор тебя заботят официальные церемонии? – Подняв бровь, сыронизировал Виррейн.

– Ну, предстоит же мне, в конце концов, взойти на престол, – сухо бросил задетый за живое Роланд. – Привыкаю потихоньку.

Гедеон поспешил вмешаться в назревающий конфликт:

– Угомонитесь оба! Клянусь Солнцем, последний раз мне приходилось вас разнимать в шестилетнем возрасте, когда вы на морском берегу не могли поделить ракушки и швырялись друг в друга пригоршнями песка!

Принц и его наперсник переглянулись и расхохотались. Виррейн, сменивший гнев на милость, согласился принять в свою компанию лорда Дина – одного из старейших членов Королевского Совета. Несмотря на зрелые годы, сей господин был крепок, умен, да и внешность имел представительную. Помимо советника к послу прикреплялись трое стражников в качестве охраны.

– То есть ты полагаешь, меня надо охранять? – Не удержался от колкости Виррейн.

– Не тебя, а невесту его высочества, – одернул Гедеон. – Мальчик мой, уйми свою браваду: так полагается – мы не можем нарушать обычаи, сопровождающие высокие визиты!

Юноша только рукой махнул, мол, делайте, как хотите! И отправился спать – вставать-то ни свет ни заря.

***

Едва ступив на пристань, Виррейн присвистнул: принц не поскупился, предоставив для путешествия «Солнечный» – лучший корабль королевского флота! На борту вовсю кипела работа: команда заканчивала грузить поклажу, приводить в порядок такелаж и готовилась поднимать паруса.

– К чему так много всего? – Удивился Виррейн, волею обстоятельств записанный в послы.

– Это дары князю, княгине и их дочери, – пояснил подошедший Гедеон.

Юноша закатил глаза: королевские поручения уже начинали его утомлять, впрочем, он и прежде не считал жизнь при дворе занятной. Первый министр угадал мысли воспитанника, усмехнулся в бороду и тут заметил, что Виррейн держит под мышкой книгу в синей обложке.

– Собрался почитать на досуге?

– Почему нет? Путь долгий, надо же занимать себя чем-то, кроме созерцания морских пейзажей.

– Ну-ну…

По всему видно, Гедеон ни на грош не поверил воспитаннику, но от дальнейших расспросов воздержался. Зато протянул юноше запечатанный свиток. Отвечая на вопросительный взгляд, первый министр пояснил:

– Письмо следует передать лично в руки князю Фиорну. Только он имеет право сломать печать. Никто не знает, о чем говорится в послании.

– Как скажешь, – промолвил молодой человек, забирая запечатанный свиток и засовывая его за кожаный, шитый золотом пояс. На одно его плечо был наброшен черный плащ с золоченой каймой, почти сливавшийся с густыми смоляными волосами.

Солнце набирало силу: его сияющие копья насквозь пронзили синее полотно моря, но не смогли пригвоздить ко дну – оно колыхалось, переливаясь волнами, повинуясь исключительно собственному неспокойному нраву и воле ветра.

На пристани показался Роланд, частично упакованный в королевские регалии: темно-бордовую мантию и такую же шапочку с золотым гербом Дангара – гроздь винограда над кубком и обороняющий их меч.

Принц тепло простился с другом. За их спинами толпились праздные зеваки, восхищенно взиравшие на великолепный корабль и богато одетых господ.

– Будь осторожен, – тихо попросил Роланд. – Я не хочу лишиться единственного друга!

– И по совместительству доверенного лица? – Ухмыльнулся Виррейн, не любивший прощания, и добавил, – тебе тоже осмотрительность не помешает!

Наклонившись чуть ближе, юноша перешел на шепот:

– Держись подальше от портрета! С ним не все просто, он, как и стены замка, скрывает какой-то страшный секрет!

Роланд нахмурился, но не успел уточнить, что имеет в виду друг: с мачты на палубу спрыгнул молодой матрос и что-то сказал капитану. Тот бодро отрапортовал:

– «Солнечный» готов к отплытию, ваше высочество!

Принц кивнул. Виррейн поднялся на борт. Следом за ним подтянулись лорд Дин и трое стражей из числа королевской охраны. Спустя пару мгновений корабль отчалил под громкие крики зрителей, желавших путешественникам благополучного возвращения.

Виррейн смотрел, как стремительно растет синяя полоска, отделяющая «Солнечный» от суши – берег оставался все дальше, паруса радостно раздувались, ловя попутный ветер. А вот юноша радости не испытывал, скорее наоборот – его сердце тревожно сжималось.