Юрий Берков "Наука и техника будущего"

15. «Омрачить душу учёного, это то же самое, что взять палку и ударить по рукам музыканта. Эффективность в науке определяется такими хрупкими категориями, как вдохновение, раскованность, сосредоточенность, творческий подъём, рабочее настроение. Поэтому, в научном коллективе необходимо создание атмосферы доброжелательности, демократизма, принципиальности, порядочности, заботы, прежде всего, об интересах дела».

16. «Никогда не беритесь за последующее, не усвоив предыдущего. Никогда не пытайтесь прикрыть недостаток знаний хотя бы и самыми смелыми догадками и гипотезами. Как бы ни тешил ваш взор своими переливами этот мыльный пузырь, он неизбежно лопнет, и ничего, кроме конфуза, у вас не получится».

А вот ещё и мои высказывания:

1. Из маленьких истин складываются большие, но если хоть одна из них ложна, то большая истина не сложится или будет ущербна.

2. Каждый воспринимает мир из своей подворотни. Трамваю кажется, что вся земля покрыта рельсами, босоножки думают, что на улице всегда хорошая погода, а галоши думают, что всегда идёт дождь.

3. Мысль, идея – процесс переработки информации и её продукт. Информация существует там, где есть носитель информации. Но носитель информации всегда материален (мозг, компьютер, оптический диск). Следовательно, без материи нет информации. Значит, материя первична, а сознание, информация – вторична. Если бог – творец первичен, то он должен быть материален. Но кто создал бога? – На этот вопрос у церкви нет ответа.

4. Вера в бога для некоторых людей вроде старого хлама, который можно выбросить, но жалко. Авось, когда-нибудь пригодиться!

5. «В споре рождается истина» – неточное выражение. Истина может и не родиться. Оба спорящих могут отстаивать ложные постулаты. Но спор может приблизить к истине, поскольку выявляет ошибки в логических построениях.

6. Кто ищет истину и хочет познать мир, тот стремиться к знаниям. Кто ищет душевного покоя и комфорта (благодати), тот стремиться к вере. В старости, когда одолевает немощь, разум угасает, а знания становятся бесполезны, многие обращаются к вере. Она вносит успокоение в их больные уставшие души. Но это не более чем психотерапия.

7. Первобытное сознание всегда религиозно (Л. Фейербах). В нём истинные знания подменяются верой. Многие и сейчас, не имея истинных знаний, остаются в плену первобытного сознания.

8. Цель любого знания – прогноз. Конструктор, создавая новую машину, фактически прогнозирует её. Общественные науки должны прогнозировать пути развития общества, конструировать его. Статистика умственных способностей женщины и мужчины по моим наблюдениям напоминает перевёрнутый закон Релея.

1 – дауны; 2 – олигофрены; 3 – тупые; 4 – нормальные; 5 – способные; 6 – гении; 7 – генетический предел умственных способностей человека.

Из графика ясно, что в силу генетических особенностей, среди мужчин больше тупых и гениев, а женщины чаще всего нормальные и в меру способные. Интересно, что и в спорте такая же картина.

9. Человечество, осознанно или неосознанно, но давно уже ставит перед собой три великие цели:

– воспитать идеального человека, лишённого недостатков;

– создать идеальное общество – общество всеобщего благоденствия;

– познать всё в окружающем нас мире.

Эти цели велики, но недостижимы ибо:

– нет предела совершенствованию человека;

– нет предела совершенствованию общественного устройства;

– нет предела нашему познанию.

Именно то, что они недостижимы и делает эти цели великими. Они будут существовать всегда, и мы будем постоянно стремиться к ним и бесконечно приближаться.

10. Процесс познания природы начинался очень медленно. Он значительно ускорился с появлением книгопечатания. Тогда и появилась наука (возможность накопления и передачи знаний). 18 – 20 века были апогеем развития науки познания мира. Сейчас оно продолжается тоже весьма интенсивно, но темпы познания истины постепенно замедляются по мере приближения к абсолютному знанию (познанию всего). Через пару веков мы будем знать о природе почти всё. И это сделает нас ещё более могущественными.

* * *

6. Евгеника

(Отрывок из романа «Новые кроманьонцы»)

Андрей – студент пятого курса медицинского института, генетик.

Зоя – его подруга, инженер-конструктор.

Россия, Сибирь, Найск, осень, очередное свидание Андрея и Зои.

Они встретились у входа в парк и неторопливо пошли по аллее. Было довольно прохладно и пасмурно. Воздух был пропитан тяжёлой вечерней сыростью. Андрей задумчиво молчал.

– Ты сегодня какой-то задумчивый, милый, – сказала Зоя.

– Я не знаю о чём говорить, – ответил Андрей.

– Расскажи мне о своей работе, учёбе, – попросила Зоя. – Я тебе уже много рассказывала о себе, даже слишком много. Ты знаешь все мои тайны. А я о тебе знаю так мало. Мне всё интересно. Ты говорил, что работаешь в институтской лаборатории над какой-то научной проблемой? Ведёшь какие-то исследования по генетике. Я плохо разбираюсь в этом. Я технический специалист – технарь.

И она плотнее прижалась к Андрею. Потёрлась щекой о его плечо. Зябко поёжилась. Начинался дождь, мелкий, нудный, осенний. Температура была около нуля. С северо-востока дул холодный порывистый ветер.

– Ты озябла? – спросил Андрей.

– Немного.

– Мы можем зайти в кафе, посидеть.

– Нет. Там шумно. Музыка, люди. Мне хочется побыть с тобой вдвоём. С тобой так хорошо, так спокойно.

– Тогда, знаешь что? Пошли ко мне в лабораторию! Сегодня я там один. Серёги не будет. Нам никто не помешает.

– А меня пустят?

– Со мной пустят. Институт уже рядом, пошли!

Зоя пожала плечами. – Пошли. Я с удовольствием посмотрю, чем ты там занимаешься.

Они подошли к институту, зашли в вестибюль. Проходя мимо знакомого вахтёра, Андрей сказал: – Она со мной. К Кондееву, на счёт работы.

Вахтёр кивнул и пропустил Зою. Они поднялись наверх. Андрей открыл дверь лаборатории и замкнул за собой.

– Раздевайся, будь как дома. Сейчас я согрею кофе.

– Ой! Как тут здорово! – сказала Зоя. – Сколько приборов!

Она повесила плащ, шляпу и с любопытством стала разглядывать оборудование. Андрей поставил кофе, затем взял Зою под руку и подвёл к крайнему слева столу.

– Сейчас я тебе всё покажу и расскажу, если не возражаешь. Вот перед нами обычный бинокулярный микроскоп с телевизионной приставкой. Он увеличивает предметы всего в 10000 раз. В него можно увидеть микробы и крупные молекулы белка.

Андрей включил монитор, послюнил палец и, смазав слюной стекло, сунул его под микроскоп. На экране Зоя увидела множество червячков, кружочков, башмачков и блямбочек. Все они были живые, двигались, шевелили ресничками, изгибались.

– Это обычная микрофлора слизистой оболочки рта. Она у всех людей примерно одинакова. Тут есть полезные микробы и вредные. Всё это попадает в желудок, в кишечник, в кровь, а там уж лимфоциты разбираются, кого казнить, а кого миловать.

Они подошли к следующему столу.

– А вот здесь наш электронный микроскоп. Он позволяет увеличивать изображение в миллионы раз. В него можно увидеть вирусы, устройство живой клетки, её ядра. Одно плохо – нельзя рассматривать живые, подвижные объекты.

На следующем столе стоял рентгеновский микроскоп. Андрей объяснил, что с его помощью удобно исследовать пространственные структуры белковых молекул. Микроскоп соединён с компьютером, который запоминает информацию в разных плоскостях и строит объёмное изображение молекулы, которое можно крутить как угодно.

Дальше шёл сканирующий тоннельный микроскоп. Оказалось, что с его помощью можно исследовать живые молекулы ДНК и даже заниматься генной инженерией. Нижняя часть микроскопа была помещена в герметичный стерильный пенал, снабжённый манипуляторами.

– А вот самый лучший наш микроскоп, – не без гордости произнёс Андрей, подходя к очередному прибору. – Это атомный силовой микроскоп. С его помощью мы можем увидеть даже отдельные атомы вещества. Он используется в генной инженерии для конструирования новых генов, изменения наследственности, создания новых типов животных и растений. Тебе интересно?

– Очень, – отозвалась Зоя. – Очень интересно. А что это за прибор подключён к компьютеру?

– Это наш новейший многоканальный секвенатор для расшифровки генома клеток. Он позволяет одновременно вести обработку данных по 1440 каналам.

– И чьи же клетки вы расшифровываете?

Андрей пожал плечами. – Чьи угодно. В основном наших студентов. Нас не интересует конкретная личность, нам нужна статистика. Чем больше, тем лучше. Генетический код любого человека неповторим, так же как и сам человек, но мы должны суметь отличить нормальные гены от мутантных, здоровые от нездоровых.

– И как же вам это удаётся?

– О, это очень непросто, но попробую объяснить.

Андрей включил компьютер. На дисплее появилась какая-то длинная, скрученная спиралью из двух жгутов верёвка с поперечными полосами разного цвета.

– Вот перед нами фрагмент молекулы ДНК 23-ей Y-хромосомы. Это половая хромосома мужчины, кодирующая мужской генотип. Она передаётся из поколения в поколение только по мужской линии. От деда к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку и т. д. Женский геном не имеет этой хромосомы.

Андрей нажал кнопку и верёвка на экране стала раскручиваться. Жгуты с полосами разошлись в разные стороны, и второй жгут ушёл вниз. Андрей пояснил.

– Каждый жгут – это свитая в спираль молекула ДНК.

– А… Я помню! Это мы проходили в школе, по биологии, – отозвалась Зоя.

– Верно. Всё как в учебнике, – согласился Андрей. – Но вот я увеличиваю изображение. Теперь видна структура этой молекулы. Одного её локуса. Этот локус ответственен за формирование придатков яичек мужчины. Но не он один. Он, как говорят генетики, сцеплён с другими локусами и все вместе они формируют мужские половые органы, влияя на весь организм мужчины.

Андрей ещё увеличил изображение.

– А теперь мы видим уже отдельный ген, ответственный за кодирование определённого белка. В организме человека около пятидесяти тысяч различных белков и каждый из них кодируется своим геном.

Если ещё увеличить изображение, то мы увидим отдельные триплеты – кодоны, построенные из молекул нуклеотидов: аденина, цитозина, тимина и гуанина. Триплетами они называются потому, что состоят из трёх пар соединений этих веществ, а кодонами – потому, что представляют собой простейший генетический код. Из последовательности кодонов и состоит ген.

Теперь пустим по нему молекулу фермента ДНК-полимеразы. Вот она движется слева направо и считывает кодоны. На выходе её образуются молекулы РНК-транскриптазы. Они уходят в протоплазму клетки и синтезируют аминокислоты, которые затем соединяются в молекулы белка. Из молекул белков и строятся все клетки нашего организма.

– А почему эта молекула ДНК всё время разрывается на куски, а потом соединяется снова? – спросила Зоя, внимательно глядя на экран.

– Это работает фермент рестриктаза. Он разрезает двойную спираль молекулы ДНК на фрагменты, чтобы их можно было развести в разные стороны и считать информацию. Затем фрагменты снова сшиваются.

В это время закипел кофейник и Андрей прервал свой рассказ. Он налил в стаканы кофе и достал из портфеля бутерброды.

– На, подкрепись и согрейся.

– Да я уже согрелась, но от кофе не откажусь, – ответила Зоя.– А это у тебя генетический код какого-нибудь конкретного человека?

– Нет. Это компьютерная модель 23-ей Y-хромосомы, которую разработали мы с Сергеем. Она среднестатистическая, полученная в результате обработки множества конкретных Y-хромосом наших студентов.

– А как же по ней вы можете оценить код конкретного человека, правильный он или неправильный? Ведь люди все разные.

– Есть допустимый спектр отклонений генома от среднестатистического – спектр мутаций. У людей разные цвет волос, цвет глаз, цвет кожи, разные группы крови, разное строение черепа, скелета. Всё это проанализировано и хранится памяти компьютера. Это разные аллели, т.е. варианты генома. Но это не вредные мутации. Это нормальные различия генотипа. Гены постоянно перемешиваются у людей в процессе воспроизведения потомства. Переходят по наследству от родителей к детям, но не в чистом виде, а в смеси. Поэтому дети в чём-то похожи то на отца, то на мать, то на деда, то на бабушку, то на их предков. Вот почему родные братья и сёстры часто значительно отличаются друг от друга и внешне и по характеру. Исключение составляют только однояйцевые близнецы, которые образуются из одной первичной яйцеклетки, оплодотворённой одним сперматозоидом. Иногда, в силу некоторых физико-химических причин, в организме женщины образуются два, а то и три сгустка делящихся зародышевых клеток из которых и развиваются однояйцевые близнецы. Это не что иное, как человеческие клоны. Так что природа сама и очень давно занимается клонированием человека и животных.

Зоя пила кофе и внимательно слушала Андрея. Иногда она не совсем понимала смысл терминов и фраз, но было очень интересно. Это была совершенно незнакомая ей область знаний, и Андрей казался ей таким умным, чуть ли не гениальным.

Наконец Андрей решил, что пора остановиться и спросил:

– Ну, как? Тебе нравится моя будущая профессия?

– Да, всё это очень интересно. Но это же чистая евгеника! Когда-то она сильно скомпрометировала себя и была запрещена. Её считали вредной, расистской наукой.

– Это верно. Но наука сама по себе не может быть ни расистской, ни вредной. Наука – это информация о явлениях природы, о строении макро и микромира, его свойствах и законах. В самой информации нет ничего вредного. Это чистые знания. Другое дело кто владеет этой информацией и как он её использует? Если хочешь, я расскажу тебе историю зарождения и краха евгеники.

– Да, – согласилась Зоя.

– Тогда слушай.

Так получилось, что первый учёный, родоначальник евгеники, Френсис Гальтон – двоюродный брат знаменитого Чарльза Дарвина, имел расовые предрассудки. Тогда ещё мало известный учёный, он занялся изучением наследуемости физических и умственных способностей людей. Ему удалось собрать обширный фактический материал, исследуя родословные более трёхсот старинных английских семейств, подаривших Англии выдающихся деятелей. На этом материале он написал книгу «Наследственность таланта, её законы и последствия». В книге он сделал вывод о том, что интеллектуальные способности человека предопределены его генетическими ресурсами. Это был частично правильный вывод.