– Поднимитесь вон по той лестнице и ждите.
– Чего ждать? – насупилась моя служанка.
– Просто ждите.
– Госпожа Анель пойдет со мной?
– Нет. Госпожа Анель пойдет со мной, – показала ровные и белые – кто бы сомневался! – зубки Свергиона.
– Я не могу оставить свою госпожу.
– Вы хотите сказать, что во дворце ветви гилена ей может угрожать опасность? – теперь зубы красотки показались мне не только ровными, но и острыми.
– Юлиона, оставьте, – взмахнула я правой рукой. Хорошо, не перепутала: что бы она, интересно, оставила, взмахни я левой? – Со мной и в самом деле ничего не случится. Ведь рядом будет эта добрая женщина. В таком чудесном замке я под самой надежной защитой.
«Во всяком случае я очень этого желаю», – мысленно добавила я и плавно взмахнула рукой с фенечкой, будто показывая, какие тут прочные стены и своды. Прямо как в казематах.
Юлиона неохотно, постоянно на меня оглядываясь, направилась к широкой каменной лестнице. Свергиона же, смерив меня непонятным, словно оценивающим взглядом, мотнула короткостриженой головой:
– Идемте.
– А… куда? – вырвалось у меня.
– У нас не поощряются разговоры прислуги с гостями, – хищно улыбнулась красотка. – Просто идите за мной.
И мы пошли. Проследовали через большой зал, два зала поменьше, оказались на короткой галерее с колоннами, миновав которую вошли в узкое помещение с высоким потолком и круглыми окнами прямо под ним, отчего внизу царил полумрак. Но света было все же достаточно, чтобы я смогла разглядеть возле самой стены лестничный спуск, куда и направилась Свергиона. Это меня насторожило, ведь мы находились на первом этаже замка, и лестница могла вести только в подвал… Хотя, вполне возможно, хозяин замка не любил солнечного света и обитал на нижних уровнях. Это наводило на некоторые подозрения, но я была под защитой фейонской магии, поэтому почти не боялась. Да и вообще, помнила народную мудрость про свой устав и чужой монастырь. А еще – про «хозяин – барин». Мало ли у кого какие причуды, тем более подгилен Мареон на меня и при первой встрече не произвел впечатление обладателя большого ума.
И все-таки это был подвал. В нем пахло пылью, плесенью и немножко кислятиной. Только мы ступили на каменный пол, как на стенах зажглось несколько шариков, не особенно ярких, – от их мертвенного, слегка голубоватого свечения потолок и дальняя стена провалились в еще бо?льшую темноту, но стали видны многочисленные сундуки, ящики и бочки, составленные друг на друга. Короче говоря, это был склад – хрен на коне оказался запасливым хреном. Вот только зачем меня привела сюда босоногая красотка? Продуктовый набор на время обучения выдать?
И я все же спросила:
– Хоть у вас и не поощряются разговоры с гостями, но гостья желает знать: зачем мы сюда пришли?
– Как раз поговорить, – сверкнула холодным блеском зубов Свергиона.
– Но почему именно здесь?
– Потому что здесь нас никто не услышит.
– А для чего это нужно? – прикинулась я дурочкой. – Вы хотите открыть мне какую-то тайну?
– Хочу кое о чем предупредить тебя, – бессовестно перейдя на «ты», придвинулась ко мне Свергиона.
– Это уже начало обучения? – пролепетала я, продолжая изображать дурочку и пытаясь в то же время догадаться, чего хочет от меня красотка. Обычно так ведут себя, когда ревнуют к парню и дают сопернице понять, каким способом той сохранить целостность волос и кожного покрова. Иногда даже зубов и костей. Неужели и здесь в этом дело? А почему нет? Мареон-то, если отбросить мою неприязнь, вполне себе красавчик. Мог и замутить с такой смазливой служаночкой. Как бы дать ей понять, что он мне на фиг не сдался? Или… А чего это я буду идти на поводу у всяких инопланетных фифочек? Сдался, не сдался – не ее это дело!.. И все же, угадала я или нет? Если угадала – с меня шоколадка.
– Да, начало обучения, – приблизилась ко мне служанка подгилена почти вплотную. – Урок номер один. Тема: держи свои ручонки подальше от Мареона!
Ура-ура! Я выиграла шоколадку!
– Но… – отшатнулась я в притворном испуге. – Я и не собиралась его трогать… руками.
– А чем ты его собиралась трогать?
– Я ничем не собиралась. Честное слово! А вдруг он соберется? Я же не знаю, как будет проходить обучение. Хорошие манеры могут подразумевать и телесный контакт.
– Что?! За контакт я тебе глаз выколю.
Немного поразмыслив, я решила, что после вышесказанного быть пай-девочкой с этой стервой вовсе не обязательно. Тем более наедине. Тем более в звукоизолированном подвале. И я сказала ей:
– А я из твоих колокольчики сделаю. И к носу тебе пришью. Ты же никого видеть не сможешь, вот и будешь ими – динь-динь! динь-динь! – чтобы тебе дорогу уступали.
Свергиона аж закашлялась.
– Чего ж ты с такими слабыми легкими в подвал полезла? – покачала я головой. – Не бережешь ты себя. А вдруг с пневмонией сляжешь? Кто Мареошу ублажать станет? Придется мне подключаться. А ты говоришь: ручонки подальше. Сама же его в них и толкаешь.
– Да ты!.. – задохнулась фифочка. – Да я!.. Думаешь, ты уже невеста гилена и тебе все можно?! Да таких как ты у него сотня! Две сотни!..
– Думаю, три, – прервала я ее подсчеты. – Две, я слышала, у Мареона. А гилену по статусу больше положено.
– Ах ты гадина! – завопила Свергиона и бросила мне в лицо кулак.
Скажу откровенно, по сравнению со мной она была явно сильней и быстрее, мне бы от ее удара ни за что не увернуться. Если бы не моя предусмотрительность! Если бы я заранее не пожелала защиту. И получилось так, что кулак красотки, будто скользнув по невидимому забралу, ушел в сторону от моей головы, а сама красавица по инерции шагнула за ним. Но там – ой! – уже была моя вытянутая нога. Свергиона рухнула на пол, в последний момент успев выставить ладони. Ободрала их, конечно, о шершавый каменный пол и зашипела от боли.
– Что ж ты так неловко-то? – озабоченно спросила я. – В постели с Мареошей тоже так? Как же он тебя, корову неуклюжую, терпит? Ну ничего, замена прибыла, можешь за него не беспокоиться.
Свергиона вскочила с пола так быстро, словно вместо ног у нее были пружины. И одной из этих «пружин» она, подпрыгнув, решила приласкать мою головушку. Не, определенно я не зря подстраховалась. Не будь защиты, от такого удара моя головушка, наверное, стала бы мячиком и укатилась далеко-далеко. Во всяком случае, все неровности моего лица нога красотки уж точно бы свернула и пригладила. А так невидимая сила меня лишь качнула в сторону, и сначала нога Свергионы, а следом и она сама отлетели к ящикам и бочкам. При этом незадачливая кикбоксерша ударилась затылком о крепкий с виду сундук, который и впрямь оказался крепким – удар выдержал. Как впрочем и голова Свергионы. Шишку-то слегка уже помятая красавица наверняка набила, но ЧМТ, похоже, избежала. Полежала секунд десять и собралась вставать. Хоть на что спорю – опять решила сделать мне больно. Вот кому уроки-то впрок не идут! А мне так что-то стало вдруг скучно, что я решила этот классный час завершить. Чем бы заменить звонок с урока?
Я подняла голову и увидела, что над поднимающейся и уже не столь красивой упрямицей возвышаются не только ящики, но и бочки. Одна – солидная, пузатая – возвышалась метрах в двух над ее головой. «Пусть она развалится, – глядя на бочку, пожелала я, – но никого своими частями не заденет». Махнула рукой и… Обручи на бочке лопнули со звуком пистолетного выстрела – я инстинктивно пригнулась. Клепки – выгнутые доски, из которых делают бочки – разлетелись по складу, барабаня по встреченной таре. А содержимое бочки… Что ж, закон тяготения никто не отменял даже в магическом мире – содержимое плюхнулось на Свергиону.
Вкусно запахло виноградным вином. С головы до босых пяток мокрая красотка, вопя и отплевываясь, закружилась на месте, размахивая руками так, словно на нее напал пчелиный рой.
– Короче, я пошла, – сказала ей я. – А ты сохни. Только смотри, не надышись, а то уволят за пьянство на рабочем месте. Или у вас по-другому наказывают за нарушение дисциплины? Ну тогда, может, ветвь гилена высечет тебя настоящей ветвью… Ой, а чего ты так засмущалась? Практиковали уже такие игры?.. Ну вы с Мареошей и шалунишки! Я тоже хочу! Так что приятно тебе провести время, а я поскакала к моей шаловливой веточке!
– Я те-ебя все ра-авно убью-уу!.. – покачиваясь, выдала опьяневшая Свергиона. Много ли скромной девушке надо? Всего лишь искупаться в огромной бочке вина. Точнее, принять из нее душ.
Дорогу назад я нашла легко – стоило загадать желание. Юлиона опять стояла внизу, только теперь не одна – вместе с его приподвеличеством Мареоном. Что уж там говорить, ветвь гилена, как и при первой нашей встрече, был прекрасен. Тем более теперь он был совсем рядом, что позволило рассмотреть его куда лучше, да и плаща со шляпой на нем не было, лишь белая рубаха, подвязанная на талии синим – опять как мои платье и «меганчик» – поясом, темно-серые свободного покроя брюки и что-то вроде мягких полусапожек кофейного цвета. Ну и то, что выше… Тонко очерченный нос; темные длинные брови над… о! теперь я разглядела их цвет! …зеленовато-коричневыми глазами; черные усы и короткая борода; аккуратно постриженные, тоже черные волосы. Жгучий, аж подуть хочется, брюнет. Красивый, правда. Пусть хрен, пусть гад, но краси-ивый!.. Теперь я поняла Свергиону, и мне даже стало ее чуточку жалко. Не буду на нее ябедничать, ладно.
– Анель! – бросилась ко мне Юлиона. Надо же, от волнения даже не назвала меня госпожой. – Где вы были?! Господин подгилен говорит, что не давал никаких…
– Я прекрасно умею разговаривать сам, – отодвинул ее, словно мешающую мебель, Мареон. И впился в меня холодным, как наледь в морозильнике взглядом: – Кто вам позволил шляться по моему замку?!
Ух, как мне захотелось ответить ему в нужном тоне! И соратницу по играм упомянуть как полагается – правильными, жаль теперь не русскими словами. Но я уже пообещала себе не стучать на Свергиону, а насчет остального… Я же теперь пай-девочка. Все, я в роли…
– Ох, – склонила я голову, пытаясь выдавить хотя бы одну слезинку. Получилось! Аж две. – Простите меня, ваше приподвеличество. Я заблудилась в вашем чудесном дворце! Право, я такая неловкая…
– А Свер… моя служанка? Она разве была не с вами?
– Нет-нет! Мы отправились в одно и то же время, но она сразу отошла…
– Отошла?! – выкатил глазища подгилен.
– В хорошем смысле, – поспешила я его успокоить.
– А какой еще может быть смысл у этого слова?! – почему-то начал орать Мареон.
– Ну… в смысле преставилась, отбросила кон… Ой, простите, вырвалось.
– Что за чушь вы несете?! Куда она все-таки отошла?! Она не реагирует на звонки!
– Может, зарядить забыла… – Тут я едва не подпрыгнула: – На звонки?! Здесь можно звонить?!
– Только не вам, не надейтесь! Колокольчик для прислуги в этом замке только у меня!
– Ах, вон что, – огорчилась я. – Тогда конечно. Тогда только у вас, это бесспорно. Колокольчик должен быть в надежных, крепких мужских руках. По-другому с нами просто нельзя. Стоит один раз отпустить вожжи…
– Постойте-ка, – прищурился, вглядываясь в меня, подгилен. – Это не вы валялись тогда в канаве? Ну да, вы. По-моему, там вам и место!
– Но его подвеличество Вилеон… – начала моя служанка, однако Мареон грубо ее оборвал:
– Молчите, когда вас не спрашивают! Я не собираюсь оспаривать приказы господина гилена. Я лишь говорю, где место этой… леди.
– Нет, не называйте меня так, – едва не скрипнула я зубами, – я недостойна! Просто Анель.
– Так вот, пр-росто Анель, – зарычал гилен Мареон. – Вы умеете отвечать на пр-ростые вопросы? Где моя служанка?! Куда она отошла?!
– По-моему, она отошла помолиться, – сложила я ладони и наклонила голову.
– Ч-чт-то?.. – закашлялся бедный подгилен. – Кому эта… моя служанка собралась молиться?
– По-моему, Бахусу, – снова поклонилась я.
– Она что, беременная? – пробормотал, бледнея, Мареон.
– С чего вдруг такой вывод? – на миг забыла я о своей роли, настолько сильно удивилась.
– Бахус – бог деторождения, – тихонько подсказала Юлиона.
– Все-то у вас не как у людей, – вздохнула я, но тут же опомнилась: – Ой, не, это у меня все через… ну, вы знаете. Так что очень вас прошу, молю даже… в смысле, умоляю: ваше приподвеличество, сделайте из меня человека!
Глава 6
Мареон, на мой взгляд, несколько странно отнесся к моей просьбе. Сначала он пару долгих минут сверлил меня режуще-колющим взглядом (я не оговорилась, он заодно со сверлением также резал меня и колол – всю истыкал), даже лопатка опять зачесалась – как тогда, от взгляда Геламеона; может, у них здесь и правда глаза, кроме зрения, имеют еще какие-то свойства? Видят насквозь, например? Или даже не насквозь, а всего лишь… сквозь… От этой дурацкой мысли мне стало трудно дышать. И я наверняка покраснела – а это плохо. Незачем перед каким-то подгиленом показывать свою слабость!.. Хотя что я несу! Я ведь как раз и собралась играть перед ним роль пай-девочки. А они, эти паиньки, краснеют легко и охотно от малейшего повода. Кто-то что-то не так сказал, не туда посмотрел, дурой тебя обозвал – причин сотни. Знай себе красней да глазки закатывай! Не, переигрывать тоже не надо. Все должно выглядеть естественно. Полное перевоплощение – высший класс для настоящей актрисы.
Но я отвлеклась; его приподвеличество уже перестал кромсать меня взглядом свирепых, но все равно красивых зеленовато-коричневых глаз и выдал вдруг:
– Хотите стать человеком? Что ж, идемте на конюшню!
Разумеется, у меня в голове тут же замелькали жуткие сцены: дикий от яростного вожделения подгилен Мареон овладевает мной в куче конского навоза под осуждающими взглядами лошадей… Или привязывает поводьями в лошадином стойле, раздевает, достает плетку… Уверена, моя безудержная фантазия сумела бы создать еще и не такие сцены, но главный их участник сам же и опустил занавес, сказав:
– Нет, погодите. Вы испортите платье. Оно у вас, похоже, одно.
Если бы не роль паиньки, я бы ему залепила пощечину. Это ж надо, какой наблюдательный гад! И ведь поддел так изысканно, будто проявляя заботу…
– Да, вы правы, – вздохнула я. – Это единственное платье, которое мне нравится. Остальные девяносто девять уже так надоели, что знала бы – специально надела какое-то из них для конюшни.
– Госпожа, – изумилась Юлиона, – но в ваших шкафах только сорок четыре платья!
– Ах да, – смутилась я. – Всегда путаю четверку с девяткой.
– А когда эти платья успели вам надоесть? – не унималась служанка. – Вы хоть одно из них успели примерить?
– Они мне заочно надоели, – робко улыбнулась я. – Но вы не переживайте, у гилена Вилеона тоже ведь есть конюшня? Может, и он станет меня туда водить. Сорок четыре раза – вполне недурно.
– Сорок четыре раза – что?! – дуэтом воскликнули Мареон с Юлионой.
Я зарделась и принялась ковырять носком туфельки пол:
– Но вы же и так знаете… Я стесняюсь произнести это вслух.
– Езда на лошади, – сказал подгилен. – Какое именно из этих слов вы стесняетесь произнести?
Он произнес все вроде бы спокойным тоном, но эта спокойность показалась мне слегка преувеличенной, тем более сам Мареон заметно побледнел.
– Первое, – ляпнула я. Без всякой задней мысли, просто лишь бы что-то сказать.
– Хор-рошо. – В голосе его приподвеличества отчетливо прорезалось рычание. – Мы будем не ездить, а скакать на лошадях! Это слово не коробит ваш нежный слух?
– Абсолютно не коробит, – пролепетала я, только теперь начиная осознавать, что мне предстоит на самом деле. Уж лучше бы и правда в стойле, плеткой… – Но только если букву «с» произносить отчетливо, чтобы она была хорошо слышна. Иначе…
– Я знаю, что иначе! – заорал наконец-таки Мареоша. Но я этого не хотела, правда. Я очень вежливо с ним разговаривала. – Если не прекратите паясничать, я вас просто-напросто пристукну!
Осторожно глянув на него, я поняла: может. Точнее, мог бы, если бы я не подстраховалась с защитой. Но мне в любом случае не хотелось доводить ситуацию до крайностей. Пусть он даже не убьет меня, а просто выгонит – это будет значить, что обучение хорошим манерам я провалила – с треском причем! С противоположным ожидаемому результатом! И тогда я автоматом получаю «незачет» и в отборе кандидаток в невесты подкороля… Хорошо это или плохо?
Я задумалась. Изначально мне не хотелось тут ни за кого выходить замуж. Мне хотелось вернуться домой. Но если верить Геламеону, это в принципе невозможно. И сначала меня это сильно расстроило. А потом я вроде как подуспокоилась – довольно быстро, кстати. Ну что меня ждет на Земле? Пустая неуютная однушка, за которую еще ипотечный кредит не выплачен? Столетний ржавый «Рено Меган» (я его люблю, но больше из жалости)? Театр? Да какой, между нами, театр в провинции?.. Вот только по Сашуле я реально скучала. Она единственная заставляла меня порой думать о возвращении. В последнее время все реже и реже. Не потому, что я к подруге охладела, а потому, что какой смысл думать о несбыточном? А раз так, то нужно как-то устраиваться в этом мире. И ведь какой мне сразу предложили бонус: замужество с будущим королем! Даже если Вилеон им и не станет – все равно ведь жить не в шалаше, а во дворце с полагающимися по статусу фантиками-бантиками. И не надо считать меня расчетливой и меркантильной! Я уже говорила, что росла в детдоме, а потому сроду такой не была. Если в чем тогда и был расчет, так это чтобы лишний раз оплеух не получить и в столовую не опоздать – иначе голодной останешься. А потом – да, повезло с театром, но ведь не потому, что я закулисные игры вела или под кого-то ложилась. Все было по-честному – режиссер во мне увидел способности. Во всяком случае, он так говорил. А зачем ему врать? Я ему ни взяток, ни чего другого не давала, не предлагала. И вот теперь… Я что, просила Геламеона переместить меня под крылышко будущему королю? Не то что я кого – меня саму о желаниях не спрашивали, просто – бздыньк! – и зашвырнули в канаву. Ну а потом объяснили: так, мол, и так, есть шанс стать королевой. Если понравишься будущему королю. И еще там какие-то условия, мне неозвученные. Зато озвучили, что даже если замуж меня не возьмут, то на улицу не выкинут, найдут место при дворе. А теперь скажите, что я должна в этом случае делать? Гордо сказать: нет, я на вас обиделась, буду жить в шалаше! И долго я в нем проживу? Одну ночь без приключений не смогла там провести! И это хорошо еще, магия помогла. А то «светофорные» ребята так бы надо мной посветофорили… Кстати, да, магия – тоже плюс этого мира. Так что вывод напрашивается сам: сиди, Анька, и не выкукуривайся. А точнее, делай то, что нужно, чтобы Вилеон взял тебя в жены. На данный момент этим нужным являлось мое «перевоспитание» у подгилена Мареона. Вот и перевоспитывайся по-людски, сама-то себе в колодец не плюй!
– Простите, – сказала я. – Это все от нервов. Я правда очень сильно волнуюсь.
