– Ой, ну не надо к нам с французским.. Мы и так умно скажем. Так вот. Талант – это про правила. Талант, пусть и большущий талант, он, знаете, что делает? Он правила изучает. Как надо, как правильно. Скрупулезно так изучает. Негодненько. А дальше, высытившись, у него путя три..
– Очень интересно..
– Не-е, пока не очень.. Там пути простые: правилам следовать, правилам возражать, ну и свои создавать правила.. Но правила! А вот где уже интересно – это где не талант уже, а гений! Гений! Вне правил! Вне систем координат! Вовсе! Полет! Эфир чистый! Да, и, ко всему, большой талант поймет однажды, что он талант большущий, ну и, сами знаете, меркантильное поползет.. червоточинка.. Гений – не-е-е, это другое, это переизбыток, это фонтан через край, сумасшествие, и пусть, пусть.. И всецело наслаждение безумием! Случается, прежде скажут сумасшедший, а уж иногда, опосля уже.. тогда еще и гением назовут.. Ну это другое.. У гения нет потолка, а тот, что есть, тот осыпается.. Ну и я вам наливаю..
– Вы потому не любите талантливых людей? Мне ж всякие встречались..
– Я зерна отделяю от плевел! Кто-то должен прийти и взорвать, иначе не вырасти нам из декоративных штанишек.. Уже в ведро нельзя плюнуть, потому как креатив..
– Необязательно было и на пол плевать.. Здесь довольно чисто убрано. И в некотором смысле я вашу точку зрения разделяю..
– Нет больших людей, нет фактур, нет характеров.. Идей нет! Вот прадед мой Альфред Изюмский, он идейный был! Он на поле брани пал смертью храбрых!
– Mes regrets..
– Не надо, ни мне не надо, ни герою.. На него доспех со стены упал.. Упал, и нету деда.. А, меж тем, в палатах жил. Я, простите, происхождения! Род древний! Ползет откуда-то оттуда, с семнадцатого, того и раньше, колено наше.. Так вот.. прадед Альфред.. когда живой был.. он под козырьком офицерским империалистическую войну всю окопами прошел. От Вислы до Рейна! Единственный из роты кто выжил под Ипром! Героем горжусь! И вам того же! По рюмочке – за героя? К Георгию был представлен! Да вот-те кираса со стены шмяк.. Позвольте ваш фатовый платочек.. вижу, у вас.. вон выглядывает.. слезу утереть надо..
..
– Мм..? Этот..?
..
– Кого я вижу! Встал наш бледный! Проснулся господин плагиатор! Изволили-с. Доброе утречко, падаль. Ничего, что ночь на дворе? Не разбудили, не, не потревожили?
– ?
– Ну и рожа! Ни разу не пролетарская! Ирландский завтрак тебе, может, подавай?
– Кто здесь..?
– Bonsoir..
– Ну а мы к тебе..
– Извожу себя.. четыре часа спать.. запомни.. Голоса.. голоса..? Кажется, нет.. четыре часа спать..
– Ага, кажется.. Покажется. Нет чтоб гостей принять радушно, нет чтоб на стол накрыть.. мог бы и оливьеху нарезать.. Тащи закуску, деловой разговор есть!
– А..? Кто.. здесь..?
– Бэ! На стол раскладывай да закуску тащи, тебе говорят!
– Говоря.. что?
..
– Так, что ли, ты писать будешь?
– Что?
– У тебя спрашивать надобно – что.. А ты не Фауст! Ты – дурак!
– Захлопни пасть..
– О-о-о.. как мы разговаривать умеем.. Да по нему видно – ноль! Импотент. Творческий импотент. Этот только красть будет, красть, что плохо лежит. Вы как знаете, конечно.. ну я, если что, предупреждал.. А гонору..
– Я бы подождал..
– Чего ждать-то? Я вам, дорогой мой, поражаюсь.. вашей слепоте поражаюсь.. И кричать я буду во всеуслышанье! Дармоед! Эпигон! Вор! И мразь. Я повторяю, мразь! Вы посмотрите на него.. Что он родить может? Что? Да он бездарь.. Бездарь.. Ты – мразь ползающая, вот кто ты..
..
– А, может, вообще ну ее, идею эту..?
– Вестники властны, пока их помнят.. а помнят кто..
– Метафизический бред! А ну-ка без мистификаций! Откуда сведения, спрашивается? Требую аргументированной дискуссии. Иначе я начинаю чувствовать себя единственным здравомыслящим из всех здесь присутствующих.
– Личные давнишние знакомства.
– Выпьем..
..
– И не стыдно будет красть у почтенного? Как людям в глаза посмотришь? Кровопийца! Вампир! Еще один по самое что ни на есть ценное, что в человеке есть, на бесценные часы жизни его позаришься! И кому предлагается отдать их, часы жизненные, отдать так, чтоб вынь да положь? Нее-у.. не классикам, проверенным временем и многотомными переизданиями, но живым и по сей день, нет, какому-то проходимцу.. у которого, видите ли, что-то там где-то взыгралось.. в печатном виде! Прошу прощения, любезный, имя-отчество, то-та,.. ваше запамятовал, а по фамилии в кулуарах просвещенных как-то, сказать, не с руки.. А вы в курсе, уважаемый вы наш, что и вас-то он облапошит, что и вас пустит как липку.. А вот знайте.. А вот ты знай! Тебе с ними трубку одну не курить! Знай, да. И слова мои припомни!
– Пасть..
– Писать будете, так веру сохранить..
– Сейчас я тебе дам, расселся!
– Не хватайтесь за тапок, за отраву. Не будет одного, выползут другие, с языками наточенней. Их не извести. И вам не надо.. Они же – признание ваше. Едкий вы, однако, господин критик, вас дозировано принимать нужно.. И горький надсмотрщик.
– Расписная истина, ваша правда.. Истина во все времена.. Кому-то лямку тянуть, оберегать нас всех кому-то.. Боец он – я, невидимого фронта.. Ай, хватит демагогий! Пшел за водкой, литератор херов! И чтоб в графине поставил!
– Изысканно пьет паразит.. Вы будете?
– Не откажусь.
Гууул-дах! Позабыл дворецкий запереть на ключ, дуновением всяким с улицы перекличку затягивали тяжеловесные доспехи.. Рука, утопленная в кармане куртки, что-то долго и нервозно нащупывала там.. нащупать что-то не могла.. что-то в куртке никак не нащупывалось.. а должно было, да..-х! Схлопнулось, свернулось. Приснится же; за водкой идти, а паспорт где..
Да вот он, на месте.. Ну ладно, гляну.. что на месте.. Его там не было. В куртке? Я по карманам куртки.. Нет.. Только рыжий взбирался по белой стене таракан.. а по спине холодок.. Я ж не ношу его с собой. Где..? Вот так новый год.. пойдет по порогам..
<>
– Игорь,..
..давай отдадим эти деньги..
..давай отдадим деньги..
..давай отдадим эти деньги..
..давай отдадим..
<>
Когда по глазам пелена, и не думалось. Анастасия, я послушал тебя.
– Приветствую вас, достопочтенные гости вы наши! – приторно; вязко; лакейски липко, оттереться хочется; Анастасия, я терпел, – итак, вы решились на благотворительность. А какое слово! Благо-творительность! Творим благо! И что же? И выбрали вы наше скромное учреждение, – протянулась мне пухлая липкая ручка, натянутая дежурная улыбка – для моей прекрасной Анастасии.
Мы сидели в кабинете управляющего. Собственно, перед нами сидел он; жирный, розовощекий, липкий и аморфный, они, что ли, все такие.. про таких говорят, холеный, одет он был в кремовую рубашку, безрукавка сверху, безрукавка, трещащая на швах от веса телес его, от телес напора; он только с обеда; облизывались толстые губы, снова фиксировались в крокодильей ухмылке. Много его в кабинете, лепечет и лепечет что-то.. что отвращает, что такому в медицинском учреждении, где мы все-таки да находились, я б не доверил и градусник ставить. Управляющий был лыс как бубен, за исключением чуба, позволявшего все еще молодиться.
Огромный стол посредине кабинета завален был кипами бумаг, управляющий восседал в кожаном кресле, которое, признать, несколько придавало ему форму, а по другую сторону стола – стулья простые, они для гостей. Иконостас врачевателей на стенах, вперемежку, видимо, с лицами отличившихся особо меценатов, обвитая змеею чаша: монеты, зубочистки, скрепки..
– Урвало, Евгений Анатольевич, директор клиники нашей, эх, и по совместительству главный попечитель больных, – пролепетал заведующий, перетасовывая на столе колоду собственных же визиток; канцелярский голосок, сокрушительный при приговоре, и патока, когда надо, – решительно желаю и всенепременно горю познакомиться я с вами!
Смотрел он платонически, ломоть взвешивал, но ломоть сбежать еще может. Покровительственно так родной отец не посмотрит, так не смотрят даже в церкви. Так не смотрят и в похоронном бюро.
Я представился полным именем.
– Дату рождения нужно?
– Нет-нет, анкетные данные заполним чуть позже. Бумаги ваши подготовлены, все на руках и все под моим же непосредственным контролем. Под оком моим всевидящим. Простите, ваша прекрасная спутница..
– Анастасия.
– Анастасия..
– Вершанская, – замялся я, она ответила.
– Чрезмерно при-ят-но. Очень даже, – пельмени губ похлюпывали с обеда, сам же лоснился салом до лучезарности, – Игорь и Анастасия, гости вы наши дорогие, новый год начинаете с благих дел? И это похвально, знаете ли.. Всякому бы так.. Итак, вы собираетесь перевести сумму на благотворительность.. О какой сумме идет речь?
– Двести тысяч.
– Ох-хо-хох.. Кругленькая сумма, однако.. Особенно в наше-то, тяжелое в мате..
– Не в деньгах..
– Риторика, Игорь Александрович, риторика, без нее обойдемся.. Все мы в риторику умеем.. На счет какого, – потирались ручки, – отделения хотели бы вы перевести указанную вами сумму?
– На лечение незрячих.
– А почему именно туда?
– От азартный игр лечить надо? Там нужнее?
– Хм, воля ваша.. Как скажете-с. На ле-че-ние не-зрячих.. так и запишем.. Я пока по документикам пройдусь, а? Подождете?
– Заберем их и спалим! – вспламенела вдруг Анастасия страстью, меж бровей чернявых треснула складка, а щеки ее бледные принялись кровью, – ты видел.. ты видел хоть раз, как ярко горят деньги? Как возгорят.. и как тухнут глаза тех, кто смотрит. Будут и те, что голыми руками доставать полезут. В порыве за всю никчемную жизнь.. Этот полезет, полезет, я тебе говорю..
– Настя, я читал Достоевского.. Не начинай.. Ты сама предложила отдать.
– Хотя, да.. ты прав.. – усмиренная Анастасия – ты прав. Есть большее.. чем огонь.. Есть те, кому они нужны больше..
Вдрызг-вбрызг и в искры, молнией снова прошлась Анастасия:
– И, не дай Бог, пойдет что не туда.. Из-под земли достану. Голову отвинчу, на блюде на стол выставим, с зеленым горошком вокруг и с яблоком в гнилом твоем рту.. – оскалилась Анастасия, – из перьев выглядывать одна голова будет и заседать здесь вместо тебя.
