– А можно?
Глеб прочел в его взгляде облегчение и откровенную радость.
– Сейчас позавтракаем и рванем. – Подключился Виктор.
– У меня денег нет, – напомнил экс легионер.
– Берем тебя на довольствие. Шагом марш в машину! – скомандовал Виктор.
До дома четыре часа пути. Этот марш-бросок в четыре руки не будет сложным. Хотя ночь все трое и провели без сна, но прямой путь домой это всегда радость.
Первый час ехали молча, Сашок уснул на заднем сидении, сопел и как ребенок причмокивал губами. Глеб неуютно чувствовал себя на пассажирском сидении, а Виктор гнал Гольф на предельно разрешенной скорости. Казалось, он полностью поглощен дорогой. Это для Глеба трасса известна и привычна, а для Виктора новая.
– Да, вляпался пацан. – Глеб едва услышал голос Виктора. – Говорил, что в Познани открыли пункт вербовки, обещали платить по 2000 евро в день. С чего? Украина в долгах как в шелках, или платить парням вообще не собирались? Вон говорит – без денег совсем.
– Ничего прорвется, может еще поймет на чьей стороне правда. – Поддержал разговор Глеб. – Хотя и мне взрослому мужику не все понятно. Вот прочитал сейчас – очередной раунд переговоров между российской и Украинской делегациями. Украинцы утверждают, что мирное соглашение будет подписано со дня на день. Зеленский даже ультиматум объявил за 24 часа россияне должны вывести все войска! Бравирует конечно, но наши то молчат
– Нет, за сутки Киев взять не успеют. Может Зе о своих войсках говорил… Не верю что Путин даст заднюю.
Глеб промолчал. Разговор свернул на минную дорогу непонимания. Нет думал и чувствовал он так же как и Виктор. А вот час назад он заблокировал очередного друга из Каунаса, тот злорадно сообщил – в России заблокировали Ютуб, и кто твой хваленый канал теперь смотреть будет. Теперь российский народ совсем одичает. … Великий доложил – украинцы создали в Латвии сайт «Миротворец» и с энергией достойной лучшего применения выискивают тех, кто не осуждает Путина. Он посоветовал Глебу не говорить даже по телефону о политике, мало ли кто рядом уши греет. Великий, – мужик не рисковый, впрочем, ему и надо быть осторожным. В политических баталиях Великий не силён. Его точка зрения часто зависит от того какую новость он только что прочел и не важно из какого источника. Назавтра ознакомиться с новой статьей и будет говорить тебе прямо противоположное. А ведь Великий знает три языка, имеет два высших образования, да еще в полтора раза постарше Сашка и то путается кто враг, кто жертва. Не мудрено, что Сашок запутался… Да разве он один!
Паренька Глеб жалел, и Виктор, похоже тоже. Видно, Сашок не трус, физически крепкий, ответственный, старается заработать. На родителей надежды немного, отец живет на военную пенсию, мать с отчимом тоже особо не шикуют, иначе перекинули бы беглому вояке немного денег. Да…, парню повезло, вырвался из пекла целым и невредимым…
– Фуры застряли, похоже, наши. – Виктор кивнул на полностью забитую фурами парковку. Свифт отключили, а деньги у всех на карточках. Я тоже на пределе, налички даже на заправку не хватит.
Глеб сообразил – переживает белорус. Наматывает незапланированные круги, по сути, в интересах его Глеба, да паренька. Скоро свернут на Латвию, а ему бы через Вильнюс и прямиком на Минск. Можно в Каунсе пересесть на автобус и отпустить Виктора домой, подумал Глеб. А вслух сказал:.
– Я заправлю тебя и денег дам. – Успокоил Виктора Глеб. – Сочтемся потом.
Виктор удовлетворенно кивнул. Глеб понял его тревогу, сейчас днем, когда на трассе много машин, светит солнце… В такой атмосфере ночные приключения кажутся несущественными. Виктор похоже смирился с синяками и ссадинами и сейчас с большим удовольствием летел бы домой как на крыльях. Но хочешь не хочешь, а приходится ехать в Латвию.
– Что у тебя в сумке? – Задал он главный вопрос Глебу
– Не наркотики, не бойся. Документы важные. – Глеб готовился к этому разговору. Убедительных версий не нашлось, не говорить же о деньгах. Решил напустить туману.
– Так история с охотниками выдумка?
Глеб даже обиделся:
– Нет конечно, так получилось. Ты же не подстава на трассе, Сашок вон тоже. Виктор помолчал и произнес примирительно:
– Мужик мимо не проедет. А ты мужик.
Глава 12
Маня прочла сообщение от Глеба и отметила: в восемь утра для мужа неурочное время. Значит не спал, и странно по данным на двадцать один ноль ноль он находился в Августове. К утру должен быть дома. А взамен короткое сообщение: «В Мариамполе. Приеду с двумя гостями». Все чудесатее и чудесатее в этой командировке мужа. Задержался почти на четыре дня, гости по дороге размножаются как инфузория Туфелька, почему-то вспомнился Мане осколок знаний из школьной биологии. Она встала, привычно посмотрела в окно. У туи паслась косуля, снег почти осел, а яркие лучи уже фактически весеннего солнца пронизывали каждую веточку. Участок сада с этой стороны дома размером меньше полутора соток. Здесь две яблони, под навесом со стороны кухонного окна стол, отгороженный покрашенными полетами. Уголок получился уютным, но рабочим. Здесь летом в тенечке Маня возилась с рассадой, сортировала яблоки, собирая ящики для переработки урожая на сок. А зимой и до середины весны на этом участке вовсю хозяйничали косули. Иногда они подходили прямо к окну. Маня в эти минуты отрывалась от компьютера, и замерев разглядывала гостей. Светло-коричневая шерстка, белоснежные мохнатые трусики с крохотным хвостиком. А какие у косули глаза?! Продолговатые блестящие и темные-темные, как две сливы. Нос вздрагивает каждую секунду, а скрученные ушки напоминали большой лепесток лилии как крона венчают изящную голову. Если косуля слишком увлекалась в поедании плюща, Мане достаточно было поднять руку, и гостя стремглав уносилась прочь. Муж говорил, что это животные с вертикальным взлетом, действительно удалялись косули крупными прыжками, легко перемахивая любые условные ограждения. С этой стороны дома по бокам садика они с Глебом оборудовали две парковки, ведь у каждого по машине. Летом получалось что Шаран стоял в центре клумбы, по сторонам ряд жирных пионов вперемешку с осенними астрами, а почти на капот опускались листья каштана. Сам участок сада с ремонтантной клубникой и многолетними крупными ромашками по бокам приподнят. От дороги его отделяет плотная туевая стена, в которой косули проломили дыру. А барьером между парковкой и садом настоящий Манин ноу-хау. Она придумала, свернув и закрепив края строительной сетки, размещать в середине плотный полиэтиленовый мешок на 200 литров. Осенью она, собирала и закладывала в него листья, зимой добавляла овощные очистки, остатки еды, пересыпая содержимое землей и песком. К весне получался отличный перегной, в котором прекрасно всходила рассада кабачков, патиссонов, огурцов или цветов. Высота и диаметр такого условного забора метр на метр. Семь штук этих теплых грядок образовывали широкий и плотный забор, но косуля перемахивала загородку как чемпион легкоатлет. И теперь взлетела, точно приземлилась рядом с багажником и унеслась прочь. Маня отошла от окна, ну почему она всегда, когда видит косуль, замирает у окна? Может потому что так близко с косулями Маня познакомилась только здесь в Латвии, раньше конечно видела их в зоопарке, на картинках. А вот в природе…, сначала наблюдала издалека, позже, когда кто-то из стада приходил на участок она замирала и почему-то млела от счастья.
Это утро не стало исключением, хотя за дверью спальни ее ждала куча дел, список которых удвоился благодаря гостям. Камин, кофе, завтрак – спагетти с куриными окорочками, кусочками тыквы, помидорами посыпанными кружочками лука, семенами укропа, а сверху сыр, который запекаясь образовывал красивую сырную корку. Спагетти Маня любила, но готовила их редко – Глебу не позволяла завтракать ими строгая диета, для нее тоже это блюдо нежелательно. Но с гостями она сегодня полакомиться этим блюдом. После завтрака гости собирались уехать, уборка в доме предстоит на грани генеральной, но Маню спасает паровая швабра. Успеть надо многое – к вечеру вернется Глеб. Гости после завтрак покинут дом. Это радует. Маня юркнула в душ и под струями воды подумала, почему же она так радуется отъезду гостей. Вполне себе приятные можно даже сказать красивые статные мужчины – отец и сын. Сдержанные, вежливые, говорят по-русски, включая иногда в речь польские слова и ругательства. Хотя вчера за ужином кое-что произошло. Адамы уселись перед тарелками, пристроив рядом на диване свои айфоны. Просматривали новости и делились вслух тем что их затронуло.
– Глянь, опять сбрехали! В Мариупольском театре никого не взорвали. Оказывается, никаких трехсот заложников в подвале и не было, их закрыли там на время, пока в фойе работал штаб Азова, а потом здание заминировали, штаб вывезли, а мариупольцев отпустили восвояси.
– Курва! Во Львове разбомбили наши самолеты. Где Львов, и где Донбасс – совсем обнаглели. Ну, ничего, обратка скоро прилетит.
Адамы добавляли друг друга, но оба обращались к Мане.
Она молча просматривала свой телефон, у нее другие каналы. Из Мариуполя вышли 20 000 беженцев, их переправляют в Россию. Без звука она просматривала ролик. Молодая женщина что-то говорит, а к ее ногам прижимаются трое ребятишек. Старшему около девяти, младшей, скорее всего, нет и четырех. А за спиной растянулась широкая лента людского потока. Они шли и шли, согнувшись под тяжестью сумок и горького военного опыта. Мужчин останавливали военные, заставляли поднимать одежду, осматривая спину, живот и почему-то правое плечо. Маня поняла, в потоке беженцев военные не должны пропустить боевиков. Такое она видела только в фильмах, снятых про войну, да на черно-белых фотографиях в музее Ленинградской блокады. Здесь у мраморного стола в гостиной, у горящего камина под плетеным абажуром за сытным ужином представить себе, что где-то от разрыва снарядов плачут дети, люди отсиживаются в подвалах, а квартира на первом этаже заселенной девятиэтажки, служит гаражом для боевого танка…
– Мария как думаешь, кто в войне победит? Маня, ау?!
Вопрос она услышала, поняла – Адамы приглашают к разговору не просто так. Их позиция ясна как божий день: безвиз, вояжи по Европе, наладили бизнес – автомобили на Украину можно гнать практически без растаможки. Лучше бы режим Зеленского остался, а то чего доброго введут драконовские пошлины на завозные авто и все – контору можно закрывать. Адамы уставились на Маню, ей предстояло обозначить свою позицию.
– Никто в этой войне не победит, – ответила она и принялась разливать по стаканам компот. – Не наша это битва, а в ней все как в поговорке: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат».
Адамы испытательно уставились на Маню, ей на секунду даже показалось, что сейчас как удар хлыста кто-то из них выбросит вопрос: «Слава Украине?!», Даже мурашки побежали по спине. Они втроем в уединенном доме… Женщина пожала плечами и метнулась к плите.
– С вашим митингом, чуть кофе не упустила!
Старший Адам присел перед камином, подложил полено. Опасную паузу у каждой из сторон хватило ума перешагнуть. Но осадочек остался.
Потом за кофе Адамы рассказывали о своем доме на Украине. Маня изложила историю своего Кошкиного домика. Адамы подливали себе виски, Маня налегала на компот.
У сына Адама запиликало сообщение, он просмотрел, и озвучил:
– Через границу в Польшу прошли три бронированные машины с охраной. Митька пишет, что бабки из Киева эвакуируют. Правильно делают – не москалям же бабло оставлять…
«Лучше поделить их с Качинскими» подумала Маня, а вслух сказала:
– Значит в перемогу не верят.
Адамы опять посмотрели на Маню со значением, и она прикусила язык.
Спать разошлись во втором часу. Маня убрала со стола, перемыла посуду. Продумала меню завтрака. Потом прогулялась по саду, угадывая, как будет выглядеть тот или другой уголок, всего через пару месяцев. Апрель время множества разных радостей, постепенно просыпаются растения. Коты затеяли возню, радовались прогулке. Сейчас под снегом тоже теплится и пробивается наружу жизнь – днем Маня видела подснежники.
Зимой у сада своя картина. Маня засмотрелась…, свет с веранды, обрамляет контуры двух туевых колон, а в самом центре висит на толстой цепи фонарь. Они с Глебом притащили фонарь из Аугсбурга, Великий отремонтировал, почистил и даже повесил его под лестницей. И вот тебе артефакт – любуйся. Из каждой поездки Маня с Глебом что-нибудь привозили. Купили на рынках плетеные бельевые корзины. Они живут на верандах и служат местом хранения тапочек и шортов летом, зимой там хранились гостевые валенки. Маня постояла у входа позвала котов и тоже отправилась спать. Адамы завтра уедут, они больше никогда не увидятся, а что они себе думают, о войне, России и о ней Мане не имеет значения. Уже к обеду Маня о них забудет, здесь в Зеидонисе такая атмосфера, которая легко и быстро стирает абсолютно все негативные эмоции. .... Ошиблась Маня, Адамов и она, и Глеб запомнят надолго.
Теперь важно спокойно позавтракать вежливо попрощаться, и стереть все неприятные впечатления.
Сын Адама юркнул в душ первым, прямо перед носом отца. Старший Адам втянул воздух:
– А неумытым кофе можно?
– Как он таким получается? Может оттого что вода колодезная?
– Может и вода.
Обычно Маня охотно делилась секретами и кофе, и компота, и запеканки. Но Адаму излагать детали не стала. У нее всегда находился повод уклониться от разговора, сейчас, например, заглянуть в духовку – убедиться, что окорочка зарумянилась и противень можно вынимать.
