Татьяна Анатольевна Нурова "Чудная деревня. Четвертая часть. Последний дракон"

Дед уже устал говорить, и видно было, что этот рассказ его вымотал, но самое основное он дорасказал.

– Но у нас так и не было подходов к тебе, ты ведь жила, не выходя из Чудной деревушки, а нам – то вход туда был закрыт, так только крохи информации о тебе, но мы были счастливы, что ты просто жива. – А, тут у тебя появились проблемы, выпал непонятно откуда этот бизнесмен Симоненко и мы поняли, где тебя прячут, и ясно же было, что тебе сменят облик. – В Алексеевке наши наблюдатели следили за всеми, кто там живет, но тебя определить сразу не смогли, а потом как нам сообщили, что тебя похитили, вернее нам сказали, что похитили одну из учениц Валерия и все сложилось.

Я вспомнила, что когда Алекс отвозил меня в Алексеевку, я увидела, как за нами наблюдает какая – то женщина, слишком любопытно ей было, и видимо она и проследила за мной и заметила, как меня похищают.

– Конечно, был шанс, что мы ошиблись, но мы рискнули и выиграли. – Мы первые успели узнать, где ты, и отбить тебя у похитителей и привезти сюда. – Допрос похитителей подтвердил наши догадки.

– Они живы,– поинтересовалась я,– ну похитители.

Хотя тут же поняла, что нет, никого не оставили в живых. Машину похитителей взяли в коробочку на пустынной дороге, ребята в масках и темной одежде на больших темных внедорожниках. Увидела, как быстро всех в машине повязали, одного стали допрашивать, остальные в том числе и Света были уже мертвы, а допрашивали того что был за рулем. Всего похитителей было трое мужчин и Света четвертая. Снова кадр картинка, высокий парень в камуфляже, осторожно вытаскивает меня из багажника, щупает пульс на шее, машет, кому-то рукой, что я жива, закидывает на плечо и переносит в другую машину. Только мы отъехали, как раздается хлопок и взрыв, машину тех, кто украл меня, сожгли вместе с людьми, вернее с телами внутри. Н – да, даже не знаю, что сказать, во взрослые игры играет мой дед, не думаю что такой поступок первый в его долгой жизни.

Дед отвел глаза,– они знали, на что шли, когда тебя похищали, среди них не было обычных людей, так что…

– Я ненавижу твоего опекуна Питирима, но даже где-то благодарен ему,– дед вздохнул, признание далось ему тяжело, ногтями он в секунду разодрал манжет шикарной сорочки, в тоненькую полоску.

– Он смог снять два проклятия с тебя, но одно еще висит на тебе, мы ведь боюсь, что не смогли бы и этого,– признался он нехотя.

– Что еще за проклятия, я никогда ничего не слышала об этом,– обратилась я к деду, несколько растеряно, слишком много всего всплывает, чего я еще не знаю.

Сердце мое сжимается, ведь я что-то такое слышала мельком, но тогда решила, что мне показалось.

– На твой род,– вздохнул дед, – было наложено проклятие, губившее всех твоих предшественниц до совершеннолетия. – Ваш род был многочисленным, а за короткий срок исчез.

Я сразу вспомнила свои видения от Хейнелен, как мои прародительницы умирают молодыми и в страшных мучениях. Ведь я никогда не интересовалась причинами их смертей, а надо было. И тогда помню, меня это смутило, и напугало, что уж врать то себе, но я, почему-то даже не пыталась ничего узнать,– ну да меня тогда сердечные волнения больше волновали.

– Я смог, там, в Тамбове найти манускрипт, с пророчеством и мало что понял, тем более мне помогал в поисках именно Питирим. – Да, да,– заметил дед мой недоверчивый взгляд. – Он помогал нам, долгое время, ведь без его помощи мы бы и на твою семью не вышли, и только не так давно я понял, что он подчистил этот манускрипт, предварительно сняв с него копию. – И он воспитывал тебя так, как, чтобы обойти проклятия, он смог догадаться, как это сделать.

– А, какие там были условия? – спросила я недоверчиво, как-то слишком много вокруг меня суеты, да и сюжет закручивался слишком круто.

– До принятия дара ты должна была вырасти без любви и привязанностей, что-то такое,– проговорил дед, – говорю же, манускрипт был в плохом состоянии. – И насколько я знаю, ты жила в деревне, со своей уже тогда очень старой бабушкой по матери, практически в нищете и по строгим правилам. – Второе условие, ты должна была выжить от смертельного яда, и ты к счастью выжила. – А третье условие звучало высокопарно и так же непонятно,– ты должна пойти испытание любовью. – А что это и как понять я просто не знаю.

Дед беспомощно развел руками, бабушка снова заплакала, а я просто сидела в растерянности, не зная, что же я могу сказать. Все так обрушилось на меня, мне сложно было принять моих родных, я мечтала в детстве о том, чтобы была у меня семья, и вот вроде бы свершилось, но. Перед глазами встало лицо той бабушки, которая меня растила, и та нищета в которой мы жили, невероятный контраст, пропасть между моими родными, – и все это для того что бы с меня снять проклятия. Бабушка Татьяна Ивановна, мечтала, что бы родовое проклятье исчезло, ведь и ее жизнь была изломана. Какие они все разные, мои родные и что мне делать со всей этой информацией. Отец, меня разыскивал, чтобы получить наследство и никак больше, теперь я была уверенна, что он догадывался, кто я такая. Подсунул мне эту глупышку Вику, кажется, чтобы подобраться ко мне, а ведь я чуть ему на шею не бросилась, так мне хотелось иметь семью, такие слова он мне говорил о том, как он переживает за пропавшую дочь, каялся. А зачем я теперь нужна своим родным, что они хотят от меня? Как бы я не уговаривала себя, что так было нужно, но как забыть то, что пока я была без дара и в нищете – мной никто не интересовался.

Видимо я не смогла скрыть своих эмоций, и теперь бабушка стала быстро говорить, взяв меня за руку.

– Прости, что мы так тебя оглушили, но я до сих пор, считаю, что мы должны были сразу же рассказать тебе все. – Мы любим тебя и всегда любили как свою дочь и кровь, даже я уверенна в этом, что когда с тебя сойдет твоя личина, ты будешь похожа на нас, мы просто хотим, чтобы ты заняла свое место по праву рождения. – Я прошу тебя, поживи с нами, мы не будем устраивать претензий Питириму, но ты наша дочь, и должна знать это. – К тому же ты, даже если не останешься с нами, то все равно так и останешься нашей наследницей.

– Да я вроде так то и не бедна,– растерянно пробормотала я,– мне наследство и неинтересно.

Дед с бабушкой засмеялись, затем он сказал.

– Не спеши отказываться от того что ты не видела, я уже затребовал все твое наследство сюда. – В свое время мне пришлось хорошо побегать, чтобы собрать и выкупить ваши семейные ценности, по крови твоей матери. – Пообещай мне пожить с нами какое- то время, пока все не успокоится, ты досталась нам, слишком, дорогой ценой. – Не торопись делать выводы или подозревать нас в чем-то, просто поживи с нами.

– Хорошо, – пообещала я, да и бежать, куда – то не было смысла пока. – Только мне бы хотелось предупредить мою мать, что я жива, ко всем интригам Питирима она точно не имеет отношения, она растила меня как родную дочь и одна верила, что я выживу в своих передрягах и только благодаря ей мне удалось выбраться с русалочьего озера,– попросила я Деда.

Дед поскрипел, но согласился, исподлобья взглянув на бабушку.

Но не удержался, сказав,– хотелось бы мне также отомстить Питириму и держать его в неведенье, но ладно, я обещаю тебе сейчас позвонить и рассказать, но трубку тебе не дам уж прости, я слишком еще зол на всех твоих воспитателей.

Я вспомнила и остановила деда жестом,– может, вы не знаете, но ваш новый внук тоже с магическими способностями, – сказала я,– ведь лечила Веронику от бесплодия, и знаю, о чем говорю.

Дед странно посмотрел на меня,– возможно, но он мальчик и сам заработает себе на жизнь, а мы только поможем ему с обучением.

Я поняла, что дед уже все знает про новую жену сына и их ребенка.

– Ты бледная, Мари тебя еще покормит, и отдыхай,– и дед, развернувшись, вышел, а бабушка засуетилась вокруг меня.

– Как мне называть вас,– спросила я ее,– бабушкой мне неловко, вы слишком молоды для такой внучки.

– Мне плевать,– ответила она тихо,– зови хоть бабушкой, хоть Марьей Александровной, я не боюсь своего возраста, сердце мое рвется глядя на тебя. – Я ведь почти рассудка лишилась, потеряв тебя и винила во всем Ивана Анатольевича, твоего деда. – Такая боль ежедневно, ежечасно, а сейчас ты рядом, я чувствую тебя и не могу на тебя налюбоваться, боюсь отпустить тебя, мне кажется ты тут же исчезнешь. – А больше всего я боюсь, что ты решишь, что мы для тебя чужие, я вижу, как ты пытаешься проверить все наши чувства, насколько мы с тобой искренны, понимаю, что тебе досталось от жизни, но хочу, чтобы ты нас полюбила.

Бабушка даже как-то состарилась за время нашего долгого разговора, и мне было искренне жаль ее, невероятно, ведь это только для меня приобретение новых родственников, а я для них болезненная, страшная потеря. И как они с таким грузом столько лет прожили, постоянно переживая о том, что не смогли меня уберечь, страшно. Мне даже жутко стало, с какой силой эмоций она говорила это, и я ее просто обняла, нужно привыкнуть, и точно сразу же не бросать их, это будет просто некрасиво и неправильно. Да и мне нужно отдохнуть и разобраться во всем. Я еще была слаба, бабушка до сна еще пару раз покормила меня, но разговоров пока больше не было, я устала и перенервничала, бабушка тоже выглядела вымотанной.

Чуть позже заглянул Дед, посмотреть, как я себя чувствую, он тоже взял меня за руку, и я не удержалась от вопроса,– почему все – таки вам нужна была семья Светловых. – Почему вы вот так просто поехали в Тамбов на поиски, зная о нашем семейном проклятии.

Дед улыбнулся,– знал, что ты все равно спросишь. – Ты много пока не понимаешь, в твоих знаниях большой пробел, но думаю, что мы сможем восполнить его. – Это не расскажешь в двух словах, но я все – таки попробую. – У всех волшебных семей есть, какое-то свое призвание родовое. – На территории нашей страны только две семьи, занимаются именно тем, что записывают все кровные линии и предугадывают удачные браки. – Это не просто знание о взаимосвязях семей, родстве, это высшая волшба наряду с предсказаниями и пророчествами. – Услуги их весьма высоки, но я заплатил, когда-то, обоим семействам именно за то, чтобы, не только продлить наш род, а вырвать его из забвения, возродить. – И от обеих семей я получил одинаковый результат, почти слово в слово, и даже наводку где искать твою мать. – Мы же с Мари не просто так отправились именно в Тамбов и с нашим сыном Анатолием. – Мы знали, что это будет непросто и опасно, сложно, но глядя на тебя я понимаю, что все, что мы пережили, было не зря. – Ты настолько уникальна и смогла вместить в себя все таланты присущие всем нашим семьям.

Дед засмеялся, глядя на мое обескураженное лицо, похлопал меня по руке.

– Отдыхай дитя, завтра я расскажу тебе мироустройство нашего небольшого мира. – Мне приятно сидеть с тобой рядом и рассказывать тебе обо всем, но вижу, как ты устала, просто пообещай мне узнать нас лучше, не торопись убежать с нашего дома и от нас.

Бабушка крутилась рядом и не вмешивалась в разговор, после ухода Деда она еще немного посидела рядом, поглаживая меня и с явной неохотой ушла, увидев, что я засыпаю. Вечером она робко поцеловала меня в лоб, накрыла одеялом и ушла, я же долго не могла уснуть, пытаясь переварить все, что сегодня узнала. Что еще скрывается за моим рождением, почему я так нужна всем, зачем Питирим пошел на такой риск, чем больше я о себе узнаю, тем больше у меня вопросов, а ответов я пока не знаю. И проклятья на моей семье, почему от меня это скрывали, я устала ворочаться в кровати, голова заболела и только тогда я задремала. Даже ночью я чувствовала, как бабушка пару раз заглядывала ко мне в спальню, проверяла на месте ли я, и каждый раз, я ее присутствие ощущала, как боль и страх за меня. Дед с утра уехал по делам, и я его не видела, а Бабушка пришла ко мне в комнату, только я проснулась.

Она принесла свежий халат, и, стесняясь, сказала,– твоя одежда потрепана, давай, что ни будь, закажем вместе, я хочу поучаствовать, а завтра придет портниха и нашьет тебе всего необходимого.

Я поцеловала ее и побежала в душ, ну почти побежала, слабость еще была, а тело мое снова горело и пахло неприятно. Но я надеялась, что уже избавилась от яда в крови. Поглядев на себя в зеркало посмеялась, зелья, меняющие мой облик, уже теряли свои силы, и кожа моя была слегка пятнистой, как будто загар сходил, родинки растворялись. А глаза темные, но отсвечивали зеленью, волосы тоже были пегими, хорошо, что хоть отросли быстро и скоро я буду, как и прежде нормально, привычно выглядеть. Как приятно, что пока мне не нужно больше прятаться.

Завтрак снова мне принесли в постель, хотя мне уже надоело лежать, и я бы с большим удовольствием прогулялась до столовой. Но бабушка так смотрела на меня, что все слова возражений растворились под ее любящим взглядом, и я терпеливо приняла ее ухаживания. Она хоть и не кормила меня с ложки, но сталась предугадать мой взгляд, подавая мне то хлеб, и сама намазывала на него масло, то подливая в крохотную чашечку бульона.

После завтрака я с облегчением слезла с кровати, и мы прошли в уютную гостиную рядом. Уселись с бабушкой на огромном диване и стали рассматривать каталоги одежды, выбирать мне самое, необходимое, и это даже как-то мне понравилось, нет, не вещи выбирать, к ним я была равнодушна, всегда жила по принципу – удобно и ладно. Но когда ты занимаешься этим с человеком, который тебя любит, и кровный родственник при этом, то оказалось, что это очень приятное и незнакомое мне чувство.

Я не удержалась и мимоходом спросила,– мне просто любопытно Мария Александровна, я ведь изменилась, и даже если, когда личина сойдет, это ведь не гарантия того, что я ваша внучка.

Бабушка удивленно поглядела на меня,– я думала, что ты все чувствуешь.

– Я чувствую вас и сразу узнала, но в банке то меня, кто может почувствовать также, как и вы, как они определят, что я настоящая.

– А, это,– бабушка рассмеялась,– ты можешь меняться как угодно милая, но кровь не обманешь, так что. – Есть банки для магов и там все твое наследство и лежит, мы уже отправили образец, что бы все перевезли сюда, а затем в банке ты пройдешь еще один тест и все.

Да глупо вышло, я даже, как-то и не подумала, что в первую очередь у меня взяли кровь на анализ. Еще у нас с ней было легкое чувство неловкости, мне было неуютно, я не знала, как себя вести с Бабушкой, что говорить, что я вообще буду делать в этом доме. Как ни стараешься, а все равно помнишь, что мы, по сути, чужие люди, и этот дом пугал меня. По каким правилам и законам они живут, примут ли они меня. Помню, как мне было сложно в доме Андрея, когда нужно было вести прием гостей, и содержать дом, конечно, многому меня научила ведьма Анфиса. Но все равно мне было не просто, тем более Андрей не старался помочь мне, а с любопытством наблюдал, выплыву ли я. Я знала правила, а не жила ими,– это большая разница, и сейчас я как ребенок, не понимающий основ, тех, к которым привыкаешь с пеленок.

Бабушка снова поняла мои сомнения и махнула рукой,– милая это не проблемы, ты быстро освоишься, наш дом и род, далеко не последний, и с хорошей репутацией. – А, твой дед к тому же еще занимается бизнесом и очень богат, даже если ты сделаешь какую – то неловкость, ее не заметят, примут как эксцентричность, но и пока ты не освоишься, мы никого приглашать не будем. – Хотя глядя на тебя и вспоминая, что уже слышала, думаю тебе нужно только чуточку уверенности, остальное у тебя уже есть. – После того приема в доме Дангловых, все только и говорили о молодой красавице, жене Андрея, и как повезло его семье найти такую жемчужину. – А я, почему-то чувствовала, что ты не счастлива,– вздохнула бабушка, – семья Дангловых живет по другим правилам, которые нам не нравятся, конечно, жених он завидный, но нам бы не хотелось продолжения вашего брака. – Иван Анатольевич сейчас как раз и занимается с юристами, чтобы понять твой нынешний статус, но думаю, пока нам не следует переживать, все образуется.

Я не совсем поняла слова Бабушки, ведь считала, что как раз то наш вопрос с семьей Дангловых прост, но решила пока не спрашивать, подождать.

Бабушка посмотрела на меня,– к тому же их семья всегда была темной, вся, когда ты вышла замуж за Андрея Долгнова, ты этого не понимала, ведь он хоть и красавец, но темные не могут любить никого кроме себя. – Ты, ведь Елена, видишь ауру, мою сейчас?

– Да, но не ауру, а защиту.

– И каким она цветом, можешь сказать,– спросила бабушка.

– Я вижу все закутано в плотно серый цвет,– произнесла я, внимательно рассматривая бабушку.

Ауру сильных магов рассмотреть невозможно, они или сами ставят себе защиту, либо покупают ее у более сильных коллег. И в основном у всех магов защита ровного серого цвета, очень редко темного, почти черного цвета, как у Андрея.

– Серый цвет означает, что маг может решиться как на хороший поступок, так и на плохой, все зависит от обстоятельств. – А темный цвет, а в случае с Андреем черный, говорит, что все его поступки, рассчитаны только на защиту его самого, к самопожертвованию, или ограничению в своих желаниях он не способен,– произнесла задумчиво бабушка. – Ты что не знала этого?

Я растерялась, – знала,– тихо сказала я,– только когда мы познакомились, было столько неприятностей у Андрея, что я подумала, все и – за этого, тем более он мне столько обещал.

Мне стало стыдно, а ведь правда, понимала ведь тогда что Андрей не измениться и на что-то надеялась.

Бабушка обняла меня, – не переживай, у тебя совсем не было опыта, вот он и очаровал тебя, ты не одна такая. – Темным быть гораздо удобней, а вот подруг они любят находить со светлой аурой, для равновесия и удобства. – Андрей очень обаятельный, многие девушки сохнут и мечтают его приручить, но…

Что теперь говорить, опыта у меня действительно не было, и я решила, что смогу изменить Андрея, как все глупо, да и моя прародительница Хейнелелен, была в этом уверена, вот уж кого опыт стольких лет жизни ничему не научил.

– Теперь ты будешь поступать, как хочешь,– поцеловала меня бабушка,– девочка из деревни и наследница богатой семьи,– это очень разные вещи, уверенна, что Иван Анатольевич решит вопрос о твоей свободе.

К обеду уже привезли заказанные вещи, и бабушка заставила меня все перемерить, ей просто нравилось возиться со мной, и я не стала ей перечить, уж больно счастливой она выглядела. Мне хотелось посмотреть и дом, но пока до этого не доходило, и тут я вспомнила с кем мне можно посоветоваться и не только. Кожа моя снова стала гореть, и ванна бы мне помогла плохо, мне просто срочно нужен был бассейн или пруд, смыть весь яд с себя и посоветоваться с сестрами русалками. К тому же невероятно захотелось побыть в воде, подышать на глубине, я даже как-то стала задыхаться.

Я обратилась к бабушке,– вы знаете, мне кое, что нужно, в доме есть бассейн?

Бабушка удивленно подняла брови,– конечно, есть, хочешь поплавать.

– Не то что бы,– замялась я, – после русалочьего озера я свободно дышу в воде и изредка мне нужно просто полежать в глубине, это полезно для меня, а после отравления мне все еще плохо.

Бабушка встревоженно глянула на меня, – точно ты не утонешь? – Я сейчас все организую, это не сложно, просто переживаю за тебя. – Твое желание такое странное, необычное.

– Это плата за лечение, и мне это необходимо,– произнесла я твердо,– мне нужно полежать в большом количестве воды, какое-то время. – Я просто не хотела бы, что бы на меня кто- то смотрел,– мне нужно без купальника, – замялась я,– и нет, это не опасно для меня.

– Да без проблем,– тут же озаботилась бабушка,– пойдем я все для тебя организую.

Бабушка проводила меня до бассейна, предварительно позвонив охране, что бы отключили все камеры около него. Оказалось, в доме есть лифт, и он весьма неприметный, обычная дверь за кабинетом деда, и еще он открывается специальным ключом.

Бабушка усмехнулась и произнесла,– установили лифт после ремонта, лет пять назад, никак не привыкну к нему, а от лифта до бассейна совсем рядом. – Лифт тоже Иван сделал, следуя современной моде, удобно, конечно, но я про него часто забываю, хожу обычно пешком. – Но ты еще не оправилась, так что…

Бабушка уже сказала мне, что их особняк, это три этажа и зимний сад наверху, в общем, довольно стандартный дом, и вниз еще три этажа, бассейн как раз был на минус первом. Я уже заметила, что все дома, в которых живут дети Ночи, не первое поколение, конечно, а древние семьи,– похожи. Только нынче они более современные, а многие и подвалами то уже не пользуются, отвыкли. Перестраивают их, вот как моя семья, под бассейн.

Сразу из лифта вышли в широкий освещенный множеством светильников коридор, который вывел нас в небольшой зал, где и находился обычный прямоугольный бассейн, а еще и баня. Я скинула халат и с облегчением с бортика, прыгнула в воду, бассейн был глубоким, и сразу ушла на дно, сложившись в позу эмбриона. Закрыла глаза и почувствовала, как мне стало хорошо, неужели я действительно превращаюсь в русалку. Мое тело горело, казалось, что моя кожа пересохла, утром душ ненамного убрал жар, а в воде я сразу почувствовала, как мне стало легко и свободно дышать, и кожа становиться упругой. Я приоткрыла глаза, от моего тела потянулось темное облако, вода вытягивала всю отраву, которая скопилась во мне. Как хорошо то, я сосредоточилась и тут же почувствовала присутствие своих сестер русалок, даже появилось ощущение, что я снова оказалась в русалочьем озере. Столько голосов сразу возникло вокруг меня, многоголосье оглушило меня, но было приятно их слышать, и я сразу выделяла всю нужную мне информацию из потока слов.

– Мы потеряли тебя и испугались, мы не чувствовали тебя ни среди живых, ни среди мертвых. – Мы заглянули к твоему наставнику и успокоились, он был так зол, что потерял тебя, Любава тоже переживает, но знает, что ты жива и ей этого достаточно.

– Как вы так ухитрились,– удивилась я, – и сегодня утром вы не почувствовали меня.

– Мы же не можем отследить все крохотные источники и то информация все – таки дошла до нас, и мы ждали тебя. – Знали, что ты догадаешься, поговорить с нами, а мы поможем тебе, уберем все из твоего тела, лишнее, ненужное, вредное.

– Почему я чуть не погибла, ведь вроде яд мне не страшен,– полюбопытствовала я, усевшись на дне и обхватив себя руками.

Пришлось пошевелиться, а то я уже чувствовала взгляд Бабушки, сквозь толщу воды, она металась возле бассейна, пытаясь разглядеть, дышу ли я, или же утонула.

– Ты бы и не погибла, он и так подействовал не так как планировали, эта отрава должна была подчинить твою волю, и на время парализовать твои способности, чтобы напугать тебя,– запели вразнобой вокруг меня голоса. – Ты бы просто долго пробыла без сознания и очнулась все равно, даже без антидота. – Странная история, странное похищение, мы еще не понимаем, кому и что от тебя нужно, следим за всеми, но все непонятно,– продолжали петь голоса сестер.

– Что мне делать,– и я рассказала сестрам историю о своих родных.

– Не торопись, поживи с ними, они не лгут, конечно, твой наставник поступил не совсем правильно, но он спас твою жизнь, в доме с любящей тебя бабушкой ты бы погибла рано.

– А, почему вы мне, ничего не сказали, ведь вы тоже знали о проклятье,– уже настойчиво спросила я.

– А, что бы это изменило,– запели вокруг меня голоса,– когда ты стала выздоравливать, второе проклятье слетело с тебя, а с третьим тебе нужно справиться самой, а как, мы этого не знаем. – Может это любовь твоих родных, может нового возлюбленного, загадка. – Осмотрись, поживи со своими родными, получи то, чего ты достойна по праву рождения, не торопись, может, что-то и прояснится. – Твои родные имеют высокий статус, и ты пока с ними в безопасности, поживи без страха в свое удовольствие. – Мы тоже слушаем всех, кто причастен к твоей жизни, что-то узнаем, предупредим. – А еще, – запели голоса,– это важно, когда ты попала к нам, от тебя тянулась тонкая черная нить. – Это означает, что именно черный маг смог накинуть на тебя метку поводок, мы тогда не поняли, кто это сделал, и сейчас не знаем. – Видно ты была слаба и напугана и открылась перед кем – то, кто хочет иметь над тобой власть. – Кто – то, кто рядом с тобой. – Так вот, поводок утолщается, возможно, он связан с твоим проклятием, кто хочет тебя покорить, ты можешь сопротивляться. – Главное знай, поводок маг должен снять с тебя добровольно, только так избавишься от зависимости и обретешь себя. – Ты сильная, ты справишься, просто помни об этом всегда.

Да уж, чего-то приятного я так и не услышала, и снова мне подкинули загадку, но я была довольна, как это ни странно, я скучала по своим сестрам сильнее, чем бы мне хотелось. Мне казалось, что все, кто меня окружают, хотят от меня чего-то, а от русалок чувствовала родство, что бы, я не делала, а в конце пути уйду к ним и это уже не изменить. Они уже приняли меня в свою семью, а могли бы просто убить или оставить у себя, не выпускать на свободу. И снова мне нужно пройти испытание, надоело, хочется просто жить, а у меня сплошная борьба за выживание и уже в который раз мне просто хотелось опустить руки. Я расправила руки, вытянула ноги и позволила воде легко покачать меня, как все – таки хорошо просто жить. Голоса моих сестер еще звучали в моей голове, но становились все тише и тише, они уходили. Значит, меня ждет последнее испытание, и Питирим сделал так, что я попала к своим родным, почему я так решила, не знаю.

Когда я вышла из воды и отряхнулась, закутываясь в халат, бабушка охнула и странно посмотрела на меня,– твои волосы так отросли, и ты Елена, так изменилась.

Я глянула на руки, кожа снова была чистой белой и гладкой и поняла, что все лишнее из меня вымыла вода, и зелья изменения тоже, и я стала прежней, и волосы за короткое время стали ниже колен, но это побочный эффект от живой воды, еще циркулирующей во мне.

– Я просто стала такой, какая есть, – обратилась я к бабушке,– а воду нужно слить, она опасна, ведь весь яд с меня ушел в нее.

Бабушка не удержалась, и стала легонько ощупывать меня, даже за волосы дернула, – извини, я ожидала такого, но что бы так,– смутилась она,– к тому же ты стала такой…невероятно красивой, и в тоже время такой родной. – Я распоряжусь слить воду,– произнесла она, не отрывая взгляда от меня, и пока мы поднимались на лифте обратно, кому-то позвонила и приказала слить воду, и промыть бассейн.

Приятно одевать нормальные вещи, я так оказывается, отвыкла от этого в Алексеевке. Не то что бы, я не любила длинные платья, но там то, были балахоны учениц, серые, грубые и скучные. Я надела простой светлый, брючный костюм, привычно заплела косу, покрутилась перед зеркалом, надоело видеть каждый день чужое лицо. Бабушка с улыбкой поглядывала за мной, потом потянула меня за собой на просторный полукруглый балкон с прекрасным видом на небольшой пруд и ухоженный парк. Два плетеных кресла и небольшой стол, вся обстановка балкона, но как здесь уютно.

– Пообедаем здесь и поговорим,– проговорила она ласково,– хочу подольше побыть с тобой, пока есть возможность. – Наше поместье стоит здесь всегда, уж не знаю, сколько столетий,– рассказывала бабушка, оно принадлежало, когда-то родным Ивана. – Живых родственников у нас уже давно не осталось. – До недавнего времени здесь был глухой лес, а эта местность прикрыта мороком, мы и в советское время жили здесь с комфортом, хотя многих это удивляло. – Но семья Ивана всегда была прозорливой, старалась быть незаметной при любой власти, и они смогли обезопасить это место. – Как, я не очень понимаю, моя магия домашнего свойства, да и меня – то особенно не обучали, знаешь, как это бывает у нас, родилась девочка с искрой, уже хорошо, значит, будет обеспечена хорошим мужем. – Соседи наши тоже все осколки древних родов, кто может, конечно, это себе позволить,– спокойно рассказывала бабушка. – Столько семей разорилось за последнее столетие, новое поколение работать не умеет и не хочет. – Я выбрала в свое время Ивана, только за то, что он уже сам крепко стоял на ногах, хотя мои родители были против,– засмеялась она тихо, – мне предложили в мужья потомка древнего рода, красивого, но абсолютно ничего не умеющего делать своими руками.

– И где он сейчас,– ну тот, за кого вас собирались отдать замуж,– не удержалась от вопроса я.

– Сгинул где-то,– задумалась Бабушка,– амбиций и планов у него было много, он быстро промотал семейное достояние и пропал, как и не было его. – А Иван может, был и не так красив, но с ним всегда было надежно, чем-то он мне по характеру схож с Андреем Далгновым. – Его приемный отец Габриэль, хотел тоже прикупить здесь участок, но мы тогда воспротивились и не очень ласково обошлись с этой семьей, тем более, каким было наше удивление, когда ты оказалась супругой Андрея. – Иван даже сказал, что это наказание за нашу гордыню.

– Забавно, поэтому вы не были на нашем приеме,– задумалась я.

– Не только,– бабушка расстроенно посмотрела на меня,– там много чего случилось, да и мы только позже узнали о тебе, ну в смысле, что ты с Андреем. – Если бы мы тогда все знали, то вмешались бы в ситуацию, но…

Бабушка замолчала, уставившись, куда – то вдаль.

– Дорогая земля, здесь,– спросила я,– это же Подмосковье.

Мне бы еще определится, где мы находимся,– подумала я, а в лоб не спросишь, да и что – то бабушка скрывает от меня, вроде как хочет рассказать и боится.

– Подмосковье, чистая зеленая зона, здесь не селятся известные люди, банкиры, звезды разные непонятные,– уточнила бабушка, очнувшись от своих дум, – мы давно выбрали это место и здесь в основном селятся древние семьи детей Ночи, издавна так было принято. – Твой дед Иван Анатольевич, только с нами домашними мягок, так – то ему приходиться вести дела жестко, особенно с людьми. – Да, новых нуворишей и людьми то назвать сложно, но он справляется, а вот с сыновьями нам не повезло. – Анатолий, твой отец ленив, хотя может работать, когда хочет, и способности есть. – Кирилл, скоро ты с ним познакомишься, он как бы то сказать тоже не хочет ничего решать сам, работает на отца и не хочет ни семьи, ни другой жизни, просто плывет по течению. – Знаешь, мы долго не жили в этом доме, только когда узнали, что ты жива, это был нам как знак, что ли и Иван сделал ремонт, и мы теперь проводим большую часть времени здесь. – В Москве у нас квартира, зимой на короткое время мы переезжаем туда. – Иван и там затеял ремонт, хочет к твоему переезду туда, навести лоск, все осовременить. – Мы долгое время жили как в болоте, умирали, а теперь у нас есть ты и жить хочется иначе, ярче, осмысленней.

– Дом красив и уютен, – тихо сказала я, – почему вы в нем долго не жили, это связано с бизнесом Ивана Анатольевича?

– Не совсем,– бабушка смутилась,– в этом доме погиб наш сын Олег, упал с лестницы, так глупо погиб ребенком. – Мы с Иваном были молоды, и легкомысленно относились к своим детям, оставляли их одних с нянькой и вот результат, Кирилл и-за этого случая сюда не любит приезжать.

В каждой семье есть свои скелеты, похоже, и в моей родне их немало, глядя на расстроенную бабушку, подумала я. А еще мне показалось, что гибель Олега тоже не случайность, и эта закрытая тема в семье, меня просто проинформировали, не рассказывая подробностей. Но спрашивать не торопилась, продолжая слушать неторопливый рассказ бабушки, и так было видно, что ей неприятно рассказывать, но она считала, что я должна знать некоторые вещи.

– Я хотела сказать, что мы сами виноваты, старших мальчиков растили в строгости, Анатолия избаловали, думали, так будет лучше, я часто думала, что и тебя у нас забрали именно по этой причине.

– с детьми всегда сложно,– пожала плечами я,– как-то у меня тоже не сложилось с материнством.