Татьяна Анатольевна Нурова "Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник"

Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник
Татьяна Анатольевна Нурова

Охотники на нежить и нечисть, закрытая каста со своими тайнами которые они скрывают от всех людей и от тех на кого охотятся. Даже со своими предателями, отступниками они разбираются сами. Никита изгнанник и его почему то пощадили, но выживет ли он и сможет ли он вернуться домой искупив свои преступления.

Татьяна Нурова

Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник

Все события в этой книге происходят на семь – десять лет раньше, чем в предыдущей истории.

***

Когда-то род Никиты носил фамилию Больших и носил ее гордо, древняя семья со славной историей и знаменитыми охотниками, особенно семья гордилась тем что их род никогда не прерывался. Они хранили знания от первого мужчины в роду, ведь сохранить прямую линию крови за несколько тысячелетий, ох как непросто. Существует легенда что первые охотники, посвятившие себя и близких этому сложному и опасному труду получили особое благословление и не от богов коих тогда было множество. Свет и тьма заключили договор о нейтралитете, а охотники стали на стражу его, как представители с обоих сторон. И каждый из них получил по искорке истинного света и тьмы. Искры меняли охотников, позволяя им сражаться с детьми Ночи почти на равных, темная искра усиливала возможности человека, а светлая не давала тьме захватить сознание охотника защищая его. Они по-прежнему считали себя людьми и жили среди них, скрывая свое занятие, убивая нежить и нечисть, тех, кто перешел грань дозволенного. Всех представителей нечисти убить было невозможно, да и не все были агрессивны к людям. Нечисть тоже разделялась по родам, как и люди, леса заселяли Лешие и Берегини, Берендеи, в горах и реках жили драконы их было много видов, просто перечислять их долго. Название вида Драконы на Руси как-то не прижилось, и их обычно иронично называли змеями, гадами крылатыми, гадами морскими. Так примерно делили на духов лесных и духов живущих среди людей, а еще в океане, и в пещерах, по землей. А до нашего времени дожили самые живучие, те что смогли уцелеть и спрятаться от человечества. Но когда заключался договор что людей, что нечисти примерно было поровну. Если человек чувствовал себя уверенно при свете дня, то нежить только ночью, хотя почти все они умели принимать человеческий облик и жить рядом с людьми. Но солнечный свет делал их слабыми и беспомощными, а некоторые виды так и совсем не могли переносить свет как допустим упыри и стриги, или гули. Оттого и пошло название – дети ночи. Под это определение попали и люди перешедшие на сторону тьмы получив магический дар, колдуны, ведьмы, чародеи. За несколько тысячелетий нечисть сильно повымерла и до нашего времени их дожило совсем немного видов. Договор света и тьмы тоже канул в лету, а охотники уцелели и сохранили способности, когда-то им дарованные и научились с помощью зелий и мазей развивать новые.

Охотой на нежить и нечисть род Больших занимался всегда. Еще прадед поговаривал маленькому Никите тетешкая его на коленях,– что на их век и век детей и внуков, чертовщины хватит с гаком. Да и как иначе, чем еще заниматься людям у которых способность по крови видеть представителей мира Ночи,– это колдунов, ведьм, и прочих обитателей, как бы они не закрывали себя мороком или чарами. Истребление нечисти во все времена было хорошо оплачиваемым и опасным заработком, а как вырастить лучших охотников? Только в роду, где кроме природных способностей мальчиков в добавок с пеленок обучают драться, и усиливают их таланты зельями собственного приготовления еще больше улучшая способности различать любое колдовство и правильно противостоять ему. Женщины в таких семьях тоже вносили свой вклад в общую лепту, обучаясь сбору трав, зелье варенью и лекарству. Ведь микстуры и настойки, усиливающие реакции тела, ночное зрение, готовили именно они по своим фирменным рецептам. А кому еще можно доверить жизнь охотнику, только своим родным людям. Но что-то пошло не так и давно уже почти в каждом поколении семьи Больших, находился охотник, который искал легких путей заработать денег, а то и перейти на сторону тьмы покупаясь на ее обещания. Забывая опыт предков, что тьма всегда обещает много, а вот оплату может и придержать.

Обо всем этом и размышлял сейчас Никита Больших,– когда-то хороший охотник с большим будущим, а нынче Тамбовский изгнанник. Его выгнали из сообщества охотников, вычеркнув его имя из всех списков и запретив появляться на территории центральной России. Он несколько дней за рулем своего дорогого внедорожника, пытается уехать от себя и своих мыслей. Ухитрившись хоть машину сохранить от всей своей прошлой жизни. Загнав машину на боковую дорогу в лесок он остановился на ночевку, и хоть не хотел, а все равно одно и тоже каждый раз. Каждый день он раскладывал в голове события, которые привели к такому финалу, каждый день терзая себя персональным адом, как он дошел до такой жизни, повторив в худшем варианте судьбу отца.

Вот и отец Никиты Григорий тоже поступил так же повелся на обещания тьмы взяв мутный контракт, да еще с таким же отступником семьи, как и он сам,– Степаном Черепановым. И скоро погибли оба при его выполнении, запятнав честь семьи и покрыв имена позором. На имя Григория был наложен запрет на упоминание не только в семье, но и в сообществе охотников. Семье было неприятны слухи вокруг его смерти, и они тоже помалкивали, делая вид что Григорий просто погиб. Только смутные недомолвки и оговорки слышал иногда Никита пока рос, а правды про отца как он не спрашивал не говорили.

– А, зря,– думал Никита частенько,– нужно было все ему рассказать честно пока он был мал, вместо того чтобы щадить его чувства и лгать ему.

Зная правду хоть и горькую о том, как поступок отца опозорил семью Никита бы не наделал столько ошибок в жизни. Умалчивание в семье привело к тому что он считал своего отца жертвой предательства, эдаким непонятым героем и когда только закончил обучение кинулся восстанавливать его честь послушав врагов, и вот к чему это все привело. Если бы он в свое время знал, отчего и как погиб его отец разве бы поверил словам Черепа, ведь он сам всего добился, его успехами гордились родные. Но что теперь тосковать, не плачут по волосам, потеряв голову. В то время уже от когда-то огромной семьи Больших остались дед и прадед из мужчин, а из женской половины мама да бабушка. Прадед долго жил надеясь на возрождение семьи и все надежды его и деда были связаны с маленьким Никитой. Прадед ухитрился дожить до его окончания учебы и умер легко радуясь тому, что Никита вырос именно таким как они и мечтали. Хорошо, что он не знает, что его правнук похоронил вскоре все надежды семьи и опорочил ее приведя к вымиранию. Мама Никиты когда-то была красавицей о которой мечтали почти все молодые и неженатые охотники, но ошибкой сломавшей и ее жизнь было ее замужество. Даже Никита не понимал мать, как она такая умная и правильная выбрала его отца, который к ней охладел сразу же после свадьбы и изменял ей открыто. Ходили слухи что Григорий, отец Никиты, ухаживал и женился на его матери чтобы просто досадить сопернику. Так это было или нет уже не узнать. Мать Никиты сделала свой выбор и его ей было уже не изменить, разводов в семьях охотников не бывает. После гибели отца она стала бледной тенью самой себя и жила только и – за Никиты. Все профессиональные охотники были объединены своими закрытыми сообществами, обучали вместе мальчишек из разных семей, экзаменовали их, а тем, кто желал работать отдельно, выдавали лицензию. Даже в таком вроде против магическом обществе зародился свой бюрократизм. Можно конечно было попробовать работать охотником и без лицензии, но Никита этот вариант отмел сразу, – кому нужен одиночка без семьи и репутации. Серьезный человек с таким охотником даже разговаривать не будет, а на мелких заказах сам ноги протянешь, а то и сгинешь, ведь оружие в работе и зелья дорогие, а заступаться за таких одиночек было некому, так расходный материал без роду и племени. Всегда было так, если охотник состоящий в сообществе погибал на задании, за него мстили, заканчивая за ним невыполненную работу или контракт, а семью погибшего обеспечивали и опекали. Охотник не должен нервничать на задании и переживать за свою семью. Но эти простые правила не касались отступников. Из – за отца Никите пришлось изменить фамилию, чтобы сдать экзамен на охотника. И Никита помнил, как ему тяжело училось под более пристальным вниманием, как сомневались в нем экзаменаторы и как долго они колебались, но очень он уж был с хорошими задатками и способностями и это перевесило в его пользу. Никита в своем выпуске был лучшим охотником и это было теперь ему больней и обидней всего. И как потом те же экзаменаторы жалели, что позволили ему стать одним из них и как они яростно открестились от него, но и это только его вина, он сам спустил все свое будущее в расход. Теперь даже если у Никиты будут дети, охотниками им быть не позволят, – веры в семью Больших уже не будет никогда. К репутации в таких кругах относятся всегда щепетильно. Он заскрипел зубами, вспомнив, что детей у него тоже теперь не будет и род Больших постепенно затухнет и исчезнет с лица земли. Да, он был лучшим в их выпуске охотников, а еще и высокий, симпатичный, ловкий, казалось ему тогда что и вся жизнь будет у него замечательной. Все девчонки из охотничьих семей смотрели на него с восторгом, любовью и ожиданием, только пальцем помани и любая к нему побежит.

Никита усмехнулся,– какой же он тогда был самовлюбленный и гордый, ну прямо индюк напыщенный.

Он горько засмеялся, воспоминания жгли его душу не утихая. Он был уверен, что его ожидают только почести и достаток, ну и славы немножко, а как иначе то, с такими данными. Три года вроде прошло с того времени, а каждую ночь до сих пор, Никита по – прежнему переживал свой персональный кошмар, без конца и края и ничего не мог изменить. Глупый, наивный, горделивый щенок, он сразу же поверил рассказам Черепа о том, что их отцы погибли неотмщенными, непонятыми, оболганными и их долг как сыновей все исправить. Череп был старше Никиты и выпустился раньше на пару лет с весьма средними успехами, сразу собрав свою команду из не очень сильных и обиженных на всех молодых охотников, исчез из-под контроля наставников. Это было нормально, многие охотники уходят из сообщества пытаясь найти свою дорожку в жизни, и Череп держался в тени, не давая поводов приглядеться к нему повнимательней. Да и ушедших с ним охотников никто не жалел, Череп ведь забрал самых слабых, которым и так в сообществе ничего не светило. Наставники, обязанные присматривать за молодыми охотниками первое время в самостоятельной жизни, тоже опрофанились, недосмотрели, как Череп мало того, что сам перешел на сторону тьмы, да и еще нескольких молодых охотников за собой увел. Такое бывает, когда все долго идет по накатанной дороге без проблем, это уже позже, как все произошло, охотники схватились за голову, поняв, что потеряли наработанную веками репутацию и стали каленым железом вычищать свои ряды, а тогда… Как Череп снюхался с чародеем из рода Горынычей теперь уже и не узнаешь, свидетелей не осталось. Никита снова застонал, стиснув зубы до хруста,– как он был слеп, ведь Череп уже был отмечен тьмой, когда он уговаривал Никиту уйти с ним и отомстить за родителей. И ведь слухи про него уже ходили давно, только доказательств не было. Вернее, было и подтверждение, да тогда все пустили на самотек, -вернулся один из ушедших с Черепом охотник, как же его звали то? Никита задумался ненадолго, он ведь знал парня. Антон вроде, да точно Антон, весь такой бледный и с весьма средними способностями, ушел с Черепом сразу после выпуска. Через год примерно Антон вернулся, Никита как раз после экзаменов отрабатывал несколько контрактов и часто виделся со старейшинами. Так вот Никита тогда и услышал, что Антон вернувшись пошел к старейшине Петру Анисимович. Что уж он ему рассказывал Никита не знал, но Петр Анисимович стал срочно собирать всех старейшин, а их обычно десять человек и в одном месте они не сидят, но пока они собирались на совет Антон неожиданно погиб в пьяной драке. Черепа и его компании рядом с Антоном никто не видел и поэтому все решили, что Антон просто оклеветал Черепа, он и до этого то был таким вечно недовольным и постоянно на всех обижался и жаловался и вот все решили, что и тут такой же случай. Когда Никита собрался уйти работать с Черепом,– его наставник Николай попытался поговорить с ним. Никита уважал Николая, но недолюбливал, считая его предвзятым к судьбе отца и к нему лично. Считал, что Николай и к нему часто придирается и требует от него невозможного, читает нотации ни к месту, слишком приглядывает за ним, ограничивает его свободу. То, что Николай переживает за него и любит его как сына, Никите и в голову не приходило, он как-то изначально относился ко всем наставникам в школе с предубеждением, вбил себе в голову, что они не хотят, чтобы он стал охотником и будут его заваливать на учебе и экзаменах. Никита вздохнул, как он тогда не понимал, что они все зная его характер и семейную склонность переживали за него. Вот и получилось, что разговор Николая о Черепе он сразу принял в штыки. Когда Николай стал рассказывать, что Череп по словам Антона насилует и истязает хорошеньких ведьм и колдуний перед тем как убить, да еще и любит затягивать их смерть как можно дальше держа пленниц в сознании.

Никита вспыхнул и резко ответил,– ты Николай как старуха сплетница собираешь слухи. – Антон сам знаешь приврет, недорого возьмет, да и погиб он по пьяни глупо, и что Череп и его убил? -Чтобы он не рассказал ничего, так его даже близко не было от Антона.

Николай попытался урезонить Никиту,– если бы во все верил, то и говорил бы с тобой по-другому, а так только прошу остерегайся, были бы доказательства другое дело и мне так же неприятен этот разговор, но ты мой лучший ученик и я переживаю за тебя.

Никита не стал дальше слушать, ушел гордо хлопнув дверью. Да и Николай ему хотел добра и поэтому не говорил правды про отца хотя все знал. Вот и получилось – все желали ему только хорошего, боялись что узнав правду он наломает дров, а получилось, как всегда. Незнание привело к трагедии, он уже узнал настоящую правду ценой собственной погубленной жизни. Охотники жестоки, но в меру необходимого, старались убивать быстро и сразу. Иногда приходилось и жестоко допрашивать дичь, чтобы получить информацию о сообщниках, все как на войне. Но просто так измываться над теми, на кого ты взял заказ, не принято, а уж насильников и садистов не жаловали сами охотники. В их профессии и так много боли и крови. К тому же Череп чаще всего брал заказы именно на молоденьких женщин, здесь слухи не врут. Но Череп не дурак и Никита был ему нужен и поэтому при нем ничего такого и не творилось. А что Череп любил ловить слабых ведьм и колдуний,– женщин,– одним словом и творил с ними что хотел, в меру своей извращенной фантазии, Никита узнал от дружков Черепа. А вот к от заказав против сильной нежити, нечисти и колдунов всех мастей,– Череп всегда отказывался. Долго ему все сходило с рук, охотникам доносились слухи что Череп и его люди любят поглумится и над обычными девушками, даже говорили, что в его окружении было несколько шлюх, которые затем бесследно пропали. Но это все были домыслы и слухи и им Никита не хотел верить, знал уже что человека оболгать легко. После выпуска Никита отработал на отлично в сборной команде охотников несколько заказов и это его как-то слишком вознесло. Теперь он и сам это понимал, а тогда ему казалось, что все завидуют него успехом и пытаются приземлить, зажать, отодвинуть от интересных контрактов. Многое в сообществе он не принимал, считая, что их старшины живут слишком ограниченно и не поспевают за современным ритмом и их молодых охотников тоже придерживают глупыми запретами и ограничениями. А тут Череп с таким потрясающим предложением, отомстить за невинно погибших отцов и спасти мир от злой невероятно сильной колдуньи Василисы, которую к тому же никому не удается прижать, разоблачить, настолько она хитро маскируется. Никита слышал о семье и отце Василисы и сразу поверил Черепу, -ведь это от ее проклятья погибли их отцы. Найти и наказать колдунью, спасти жизни обычных людей, открыть всем глаза, что их отцы погибли оболганными,– это ведь должно было изменить всю жизнь Никиты и его матери. Она ведь состарилась от предательства мужа и не смела смотреть в глаза другим охотникам, он ведь старался и ради нее тоже и ждал благодарности от своего поступка. А еще Череп напоминал Никите каждый раз, что раньше охотники занимались не только контрактами, а истребляли зло, это ведь было их целью и не за деньги. Ведь всегда охотники были защитниками обычных людей от зла во всех его проявлениях.

– А, как мы живем сейчас,– повторял часто он, -чтобы убить ведьму или колдунью, вампира или упыря, мы как бюрократы какие-то должны собрать и представить старейшинам доказательства их вины и пока мы занимаемся всей этой хренью, они спокойно убивают, проводят кровавые обряды, делая вид что они белые и пушистые.

Отчасти это было правдой, вину каждого, на кого они брали контракт нужно было доказать, и охотники следили несколько месяцев за очередным колдуном, собирали досье, и Никиту это злило. Зачем доказывать вину черного колдуна, если все прекрасно знают, что он никогда не откажется от своего пути, потому что только так он получает молодость, здоровье, богатство наконец. Добрыми делами капитал не скопить и их настоящих целителей, и знахарей которые не требуют денег не осталось, во всяком случае Никита таких не знал. Ему хотелось просто истреблять зло, и конечно, что бы это ценили. Да, вот такая чушь тогда виделась ему в мечтах. Теперь то он понимал, что Василиса просто бы не подошла к Черепу, от него уже тогда смердело тьмой, и уж точно бы не сказала ему о семейных секретах, о которых, и сама не знала ничего, ведь выросла сиротой и ничего не помнила о своей семье. Только для этой цели он и нужен был Черепу. Никита был красив, и девчонки гроздьями вешались на него, и его хоть это иногда и злило, но для самолюбия было приятно. Никита снова застонал, – как же он был слеп. Уже позже он стал подозревать что Череп не просто манипулировал им, а еще и подкармливал его настойками, ломающими волю и внимание. Как-то еще мать говорила, что семья Черепановых с под вывертом, и они умеют готовить зелья замутняющие сознание, и рассчитанные именно на охотников. Да наверняка, и Горыныч помогал своему слуге, тем более он был уже старый и матерый. Поэтому то, и другие семьи сторонились Черепановых, кому охота быть чей то марионеткой и основания были для этого тоже были. Часто друзья семьи Черепановых попадали в странные истории и неприятности, но все это было бездоказательным только на уровне слухов и сплетен. Никите в ту пору явно жала на мозги корона от головокружительных успехов и он так поддался обаянию Черепа что не задавал неудобных вопросов, да и вообще никаких, принимал слова Черепа на веру. А то что он нужен Черепу только как смазливый Жигало, которому нужно обольстить и разговорить неопытную девчонку он тогда даже не думал. Увидев первый раз Василинку в кафе, где он специально подошел с ней познакомится, Никита был поражен в самое сердце. Девушка его мечты и при этом злая колдунья, за что ему такие испытания. Но решил сначала все сам проверить и долго собирал о Василинке информацию и снова был поражен, – все ее любили и уважали и нигде она не была замечена в использовании своих способностей. Череп почти каждый день ему доказывал, что она просто хитрая, коварная и умеет маскироваться, и что только настоящие злобные колдуньи так себя и ведут, прячутся среди людей чтобы их не заподозрили.

– Вот ты и должен вывести ее на чистую воду, разговорить, очаровать, знаешь это важно, чтобы она сама тебе все рассказала, тогда и поймешь все и не жалей ты ее, таких колдуний на твоем пути будет еще много, это первую только жалко убивать, а потом привыкнешь, – шептал Череп Никите. – Она происходит с древнего рода колдунов, сам подумай, как она может быть не причем, тем более единственная в семье и убившая наших отцов проклятьем, а ведь она тогда была ребенком.

И Никита ведь верил, даже проверив всю информацию, он не вспомнил, что в ее семье сила передается по мужской линии, а проклятие произнес ее отец в момент смерти используя дочь как рупор, такое уже бывало и не являлось чем-то необычным. Колдуна такой силы убить сложно, вот он использовал свой шанс, а Василинка потом даже не помнила этого.

Ну – да Никита и старался разоблачить ее, так переживал что девушка не признается, а только молча терпит все его закидоны, да обхаживает терпеливо и любит. Даже то что он был у Василинки первым мужчиной не разжалобило его, но все-таки заставило задуматься всю ли правду говорит ему Череп. Так и жил как в кошмаре, травил ее, а дома с ума сходил переживая за нее и не знал с кем ему посоветоваться и что делать. То, что он тогда считал кошмаром оказалось только разминкой, прелюдией к его настоящей жизни. Череп ведь его тогда контролировал полностью, заставлял ездить по своим срочным поручениям, не оставляя Никиту без внимания, боялся что тот начнет думать и сопереживать Василине или разберется во всем раньше, чем нужно ему Черепу. Всю свою злость и неуверенность он вываливал на Василинку, разговаривал и обращался с ней грубо, даже сам себе поражался порой, почему он так делает, ему это было неприятно, он такое никогда себе не позволял в отношениях с другими девушками. А тут раскрылся перед ней во всех своей красе показав ей только самые плохие черты характера. Еще и переживал, что Васька даже напичканная ядом который и должен был ее разговорить, молчит и злит его своей хитростью и изворотливостью. И все-таки на каком-то этапе Никита стал понимать, что происходит что-то не то и выглядит так же, он перестал травить Ваську и попытался оглядеться вокруг. Никита избалованный женским вниманием вдруг непонятно для себя влюбился и хоть он издевался над Васькой и отношениях были далеки от идеальных, но именно тогда еще можно все было исправить, и он попытался сделать это. Васька любила его со всеми его недостатками и ему было не просто хорошо с ней, а он понимал, что вот именно с этой девушкой он и сможет прожить всю жизнь без жалости и сожалений о других подружках. Он решил, что не говоря ничего Черепу увезет Василину и женится на ней, а там все уляжется и месть ему не нужна, тем более его отец убил Васькину семью и ему не хотелось, чтобы она об этом узнала. Кровную месть нужно было оставить в прошлом. Он еще не решил, как поступит и как выберется из этой мышеловки как все закрутилось. Никита сорвался увидев Ваську в компании стрыги и даже попытался ее убить, и только лесной хозяин смог тогда удержать руку Никиты от убийства Васьки и своего ребенка которого она ждала и про которого он не знал. Его ребенок который так и не появился на свет, потому что Никита фактически убил его мать и свою единственную любовь. Никита снова застонал от мучительных воспоминаний, перед ним сразу же встало заплаканное Васькино лицо. Ну как ему теперь оправдаться и простить себя. Когда-то в семье Больших рождалось много детей, но вот уже несколько поколений даровался только один ребенок в каждой молодой семье и это поставило род на грань вымирания. Еще дед говорил, что это наказание за обращение к тьме. Никита верил, что когда ни будь он встретит ту единственную, что и станет его судьбой, а что она уже здесь и рядом,– не увидел и не понял. Никита, тогда в лесу убежал не смог убить Василинку и только тогда понял, что он натворил и что он подчинялся Черепу непонятно почему. Мозаика его странных поступков стала складываться причудливым образом, и все не по уму. Ведь хотел же он тогда не бежать сразу к Черепу, а понаблюдать за ним и его окружением. А сорвался и изменил свои планы, как только приехал в Тамбов, сразу же он приехав на квартиру к Черепу, хотел вызвать его на разговор, да узнать побольше, но…не сдержался,– кулаки чесались наказать Черепа за обман. Его терпения хватило только тихо войти в квартиру, ключ у него был, он ведь часто привозил Черепу какие-то посылки. Войдя услышал разговор Черепа, с приятелями который не предназначался для его ушей. Никиту последнее время Череп использовал как курьера на посылках, и собирался убрать как мусор, когда тот узнает Васькину тайну, все просто и незатейливо и нет никакой миссии справедливости, и отец Никиты подлец, который хотел срубить легких денег на девок и удовольствия до которых был охоч. Это все Череп и рассказывал своим приятелям, хвастаясь как ловко он использует Никиту и сколько они получат от Горыныча если добудут Васькин медальон. Тот самый который и их отцы когда-то хотели получить, убив семью Василины. Никита увидев Черепа понял, что тот уже давно стал упырем, как пелена с глаз спала, а он лучший охотник часто был рядом с ним и не видел этого. Тогда еще можно все было изменить, схитрить, обмануть нежить, но… Никита не сдержался. Гнев ударил ему в голову, и он кинулся на Черепа и его дружков, имен их он и не знал. Они тоже были уже упырями, как и Череп. Упырями не кровососущими, а бездушными, Никита еще с таким не сталкивался, но слышал, что такое возможно. Люди отдают душу в обмен на темные возможности, а у Черепа были не просто возможности, он к тому моменту как понял Никита стал правой рукой Горыныча и умел многое из запретных знаний. Череп не испугался увидев Никиту, и поняв, что тот все уже знает, только развеселился над его попыткой напасть на них. Череп слегка махнув рукой в сторону Никиты обездвижил его, превратив в куклу. Никита даже подумать не мог что есть такая магия, которая охотника как котенка связала, превратив его в бревно. Череп сначала сам избил Никиту с наслаждением, прямо там же в квартире, и сразу же рассказывал ему что тот уже хорошо помог Горынычу исполняя его поручения и даже дал время подумать, ведь Никита еще был ему нужен.

– Та вещичка которая должна хранится у Василинки и про которую она никому не рассказывает может изменить весь магический мир и и-за нее Горыныч вывернет всех наизнанку,– шипел Череп на ухо Никите.

Череп нашептывал ему в ухо о том, как сладостна тьма если он примет ее, и что награда его будет необычной, такой которую своей работой он никогда не заработает, что он сможет стать великим приняв предложение, как и его отец когда-то. Но их отцы не справились, а сейчас все как раз-таки исполнимо. Тьма исполнит все его мечты и желания, тем более ведь он уже увяз и возврата ему нет.

Поняв, что Никита уперся и его уже не переубедить Череп отступился, с легкой усмешкой он перечислил все что он сделает с Васькой, когда найдет ее после того как разберется с Никитой. Извращенный секс и долгие пытки лишь малая часть того что Череп приготовил для его девушки. Глядя с улыбкой на неподвижного Никиту который на слова Черепа мог только зло вращать глазами и хрипеть, он наслаждался. А приятели Черепа скалились подзуживая Никиту словами что они тоже примут участие в этом заманчивом развлечении. Именно в этот момент Никита и пожалел, что он сам не смог убить Василинку и что все слухи не отражают даже доли того что делает со своими жертвами Череп. Никиту вытащили из квартиры и так же как бревно утащив в парк избили уже всей компанией, без злости, молча и как-то обыденно, им важно было его наказать, сделать его беспомощным. Череп с дружками не стал добивать Никиту оставив помучится ожиданием того, что он сделает с Васькой, без возможности как-то повлиять на исход. Вот хотелось ему чтобы он умер не сразу, он ведь запланировал еще после встречи с Василиной навестить в больнице Никиту рассказать ему все подробно, а потом уж убить. Череп к тому времени уже жил, питался эмоциями именно такими на крови и пытках. Что Никита, когда ни будь выживет и встанет на ногти, Череп даже не верил в такую возможность. Хотел, чтобы Никита умер в полном отчаянии и с осознанием своей вины, но и здесь все пошло не по его плану. Василина оказалась не такой уж беспомощной и успела сбежать из дома до прихода Черепа и его друзей, кто-то ее предупредил. Никита не умер и попал в больницу, где и выжил вопреки всем прогнозам врачей, хотя и жалел об этом. А Черепу уже тогда было не до брошенного в больнице приятеля, его тогда закрутили другие события, и он не вернулся что бы добить Никиту. Жалеть то Никита жалел, что выжил, но скорее всего жажда мести и не дала ему умереть тогда, он мечтал, что встанет и доберется до Черепа, сам. Ведь Череп распустил слухи что Никита обхаживал молоденькую колдунью, а когда та оказалась беременной заказал ее смерть ему. К тому времени за Черепом уже началась охота своих же охотников, а так как Никита последний год был с Черепом то… Никита только сейчас с ужасом понял, что никто не поверит не единому его слову, да и он сам бы в такой ситуации поступил так же. Ведь Череп его не принуждал, он сам пошел с ним, сам стал выполнять его поручения, не замечая, что его приятель уже давно не человек, а нежить. А когда Никита узнал о гибели Васьки, то мир для него стал черным, он ведь надеялся, что сможет все объяснить ей, повинится, а мертвой то его покаяние и не к чему. О смерти Василинки принес ему вести наставник Николай, и когда уже прошло больше года бесплодных ожиданий. До этого Никита тщетно пытался хоть что-то узнать о ее судьбе, обзванивая знакомых, вернее просил соседей по палате, сам он тогда был парализован и так и лежал колодой не зная, что случилось ни с Василинкой, ни с Черепом. Но очень долгое время ничего никому не было известно, Василинка исчезла, Череп с дружками тоже. Никита никого не ждал, выживал, знал, что мать к нему не пустят родные, даже если она его захочет навестить. Дед и Бабушка были людьми старой закалки, тем более вкладывали в него столько надежд на возрождении семьи, что теперь то они его никак не примут, и его оправданий тоже, он теперь для них все равно что умер. Мать хоть и не пришла, но смогла отправить Никите лекарства, он ведь лежал к тому моменту около года парализованный и беспомощный. А друзья давно отвернулись от него, да и были ли они, ведь раньше то он сильно то и не с кем старался не сходится, держался всегда особняком, никто особенно ему был не нужен. Никита благодаря зельям стал двигать руками, ногами и садиться, когда неожиданно к нему в больницу пришел его бывший наставник Николай. Николай войдя в палату сразу не узнал Никиту долго разглядывая лежащих в палате мужчин. Кроме Никиты в палате лежали еще пятеро мужчин, а платить за отдельную он не хотел, уже тогда экономил деньги понимая, что скоро он зарабатывать не сможет и радуясь хотя бы тому что смог накопить и теперь хоть как-то существовать без помощи родных и знакомых. Николай пришел без гостинцев и даже не пытался замаскировать свою неприязнь к бывшему ученику. Узнав Никиту и подсев к его кровати, не стал здороваться только долго его рассматривал, и хмурился.

– Не буду читать нотаций,– хрипло произнес он,– что все у тебя закономерно. – Мы пытаемся разобраться во всех историях, связанных с Черепом, и я хочу, чтобы ты мне все рассказал, что ты делал для него, какие задания выполнял, в общем все что знаешь.

– А, где он сейчас и что делает,– не выдержал Никита,– я ничего не смог про него узнать,– сжал он кулаки.

– Боюсь и я тебе этого не расскажу,– спокойно произнес Николай,– Череп и его компания пропали, произошло многое за этот год, и мне нужно знать всю историю в целом.

Никита понимал, что толку молчать, и он без прикрас и прежнего гонора рассказал все Николаю, все что знал и вспомнил.

Николай был шокирован, и не скрывал этого, только произнес,– м-да, твоя гордыня Никита довела тебя до такого конца. – Мучить тебя не буду и утешать тоже, только скажу, что Василинка твоя мертва, и ей повезло, она не попала Черепу в руки.

Никита вскинулся, – может это ошибка?

И тут же угас под жестким взглядом Николая.

– Мы все проверили,– сказал он глухо, тело хоть и через год смогли опознать, да и вещи и рюкзак, документы тоже ее. – К тому же кому нужно подделывать смерть обычной девчонки, у которой ни блата ни влиятельных знакомых нет, да и с миром Ночи она никак не контактировала и своими способностями не пользовалась. – Если тебе от этого будет легче скажу только, что Череп ее не тронул, она смогла убежать от него, когда они вломились в ее дом. – Бежала через лес, ночью, споткнулась и улетела в овраг, головой приложилась о пень и погибла мгновенно, не мучаясь, вот как-то так. –Тело долго не могли найти, но там и место глухое совсем, хотя вроде и от жилья недалеко, вот недавно случайно наткнулись. – А вот про компанию Черепа мы еще ничего не знаем, пропали, а вот куда, нам бы это тоже хотелось узнать. – Про тебя ничего хорошего не скажу, прости, но оправданий тебе нет, ты всегда мог уйти от Черепа, силком он тебя не держал, и про Василину мог информацию проверить через нас, но тоже не захотел,– заключил Николай жестоко. – Так что жалеть я тебя не буду, если что узнаю сообщу, – добавил он сухо и ушел.

Даже мысли о мести оставили Никиту, как жить то без Василины. После ухода Николая все потемнело у него перед глазами и жить ему больше не хотелось. Он мечтал о смерти, но и тут ему не повезло, выжил, больше года проведя в больнице и став калекой, затем еще пару лет реабилитации, учился ходить самостоятельно, ухаживать за собой. Всему пришлось учится с нуля, да и ходить то стал проявив невероятное упорство, и не желая гнить в каком ни будь интернате для инвалидов лежа колодой. Никита понимал, что теперь его жизнь – это тоже наказание которого ему не избежать, ведь от него отвернулись все и семья тоже. А главное, мама, единственный человек который смог бы его выслушать и простить,– умерла узнав о подвигах Никиты. Кто ей сообщил обо всем произошедшем, как оно и выглядело со стороны, а Никита тогда не мог ей ничего рассказать сам, он в тот момент о матери не думал, а потом тоже стало поздно. А ведь мог позвонить и рассказать ей все сам, ее смерть тоже оказалась на его совести. Она хоть и передала лекарства, но ведь ему нужно было тогда чтоб хоть один человек поверил ему и поддержал. Она ушла потому что не верила ему. Сначала отец превратил ее жизнь в ад, а он любимый единственный сын, добил свою мать. Когда его выписали из больницы к нему пришел повторно его бывший наставник Николай, рассказал сухо о смерти матери, принес денег и предупредил что в Тамбовской области ему не рады, лучше ему уехать не задерживаясь, а еще лучше в течении суток. Убивать его не будут, руки марать никто не захочет, а вот сделать жизнь более невыносимой чем сейчас это запросто. Пока он скитался по больницам месть тоже отпала, он узнал, что маги из Чудной деревни сами без помощи охотников ухитрились убить Горыныча и Черепа с компанией. Никита понял, так и будет, здесь ему жить не дадут, не стал ерепениться отказываться от денег Николая. Пока Никита болтался по больницам, он истратил все свои сбережения, если лечили его бесплатно, то реабилитация встала ему в копеечку и то не хватило на все необходимое. Он быстро собрал все свои вещи, квартиру продал, благо хоть ее когда-то купил на первые доходы, и теперь смог выручить за нее деньги, правда меньше чем рассчитывал, ведь продавать пришлось в спешке и- за чего цена упала. Вещами он был не загружен, собрал что было ценного и направился Москву, надеясь потеряться в огромном городе. Но мир ночи мал и весть о нем даже в столицу долетела раньше, чем он до нее доехал. Никита понял работы ему не будет и здесь, и Василинку он будет видеть в каждой встречной женщине. Та девушка к которой он кинулся была не первой. Пока он размышлял что же будет и как ему жить его кто-то попытался убить, утопить в Москва реке, он даже не стал искать виновника, понимал все равно ему никто не будет помогать, да и какая разница, он сам был мерзок себе, что уж про других говорить. Выплыв чудом из ледяной уже воды, несмотря на теплую осень, Никита решил уехать совсем в глушь сибирскую в полном отчаянии. На тот момент у него осталась машина и немного денег. Основные то деньги он потратил на лекарства от хороших травников из мира Ночи. За счет сильных зелий он ведь и окончательно встал на ноги, надеясь подзаработать в будущем. Вылечится не смог, ведь Череп хорошо поработал над Никитой, переломанные ноги и руки, ушибленный позвоночник, внутри все отбито, несколько операций понадобилось, чтобы просто сохранить ему жизнь. Из цветущего, молодого, сильного, симпатичного парня Никита в одночасье превратился в хромого, немощного старика. Он высох, от долгого лежания мышцы атрофировались, кости вроде как срослись, но болели постоянно, позвоночник скрючился и не расправлялся несмотря на постоянные занятия. Теперь он хромал, а гладкое когда-то и красивое тело парня изуродовали страшные шрамы от операций и побоев Черепа. А вот лицо Никиты как в насмешку почти не пострадало, Череп сломал ему только нос и то хирург в больнице вправил ему его на место, только небольшая горбинка на месте перелома выросла, но и она не портила его внешности. Но Никита выглядел конечно пока далеко не красавчиком, но за это не переживал, ему бы ходить научится нормально. Никита еще в Москве достал из машины карту России, а карт в машине у него было много, не всегда он надеялся на навигатор. Колесить охотнику по стране приходилось много, поэтому то и у него была целая коллекция карт всех областей. Никита в своем съемном жилище разложил карту на полу сел рядом и просто ткнул в нее пальцем,– попав в Красноярск. И туда же решил ехать, доверив свою жизнь судьбе. Ему показалось что это не просто так, что-то вроде как екнуло у него в груди, чувство, что он там нужен. А так это или нет проверить можно только одним способом -приехать туда, что он и сделал. Уложил все свое барахло в машину, решив, что все пригодится и отправился в дорогу. Дорога вышла длинной и тяжелой, он экономил деньги и только пару раз остановился в дешевых гостиницах, помыться и постираться. Когда уставал за рулем, загонял куда ни будь машину в глухое место и спал, с его то болячками такая дорога была почти невозможной, но снова на упрямстве он двигался вперед. Вот и сегодня он также отоспался в машине, тело болело неимоверно, перекусил холодным и противным пирожком, купленным где-то по дороге в дешевой забегаловке. Все уже он близко у цели, еще пара часов, и он будет в Красноярске, а вот будут ли ему там рады- это вопрос и Никита решительно завел машину, надеясь не зря проделал такую дорогу.

Приехав в Красноярск огляделся в городе, остановился в недорогой небольшой гостинице, и только взглянув на девушку которая его оформляла понял, здесь он тоже не задержится.

Девушка внеся данные в компьютер, как-то занервничала, странно поглядела на него и сказала,– вам здесь не рады и вам здесь лучше не задерживаться надолго.

Никита посмотрел на нее в упор,– почему?

Хотя уже понимал, что разговаривает скорее всего с молоденькой ведьмой, которая его узнала, новости о нем уже добежали и сюда.

Девушка не стала отводить глаз, пожала плечами и спокойно ответила,– вы и сами знаете причины, вам здесь жить будет опасно.

Никита не стал спорить, устал и ему нужно было отлежаться в нормальной кровати и в тепле. Это в средней полосе еще была теплая осень, а здесь уже было ощутимо морозно и снежно. Отоспавшись он снова решил тыкнуть в карту, только теперь Красноярской области, ведь что-то его сюда тянуло и попал пальцем в заброшенное село Михайловка и горько засмеялся.

– Ну да куда же еще податься парню которому нигде не рады, только в мертвое село.

Он собрался, решив осмотреться перед дальнейшей дорогой и прокатится по городу. Увиденное не обрадовало его, теперь все понятно, почему ему здесь тоже не рады. В городе было слишком много детей Ночи, и его в любой момент могли опознать, дурная слава о Никите бежала впереди него, ему казалось, что все смотрят на него и ждут от него чего-то. Если его здесь узнают, что за гость к ним пожаловал, как и произошло в гостинице, то жизни не дадут, сибиряки народ гордый и со своими понятиями о чести, а уж если Никите не дали жить в Москве, где всем друг на друга плевать, то тут …. Он покрутился по городу осмотрелся, суток в Красноярске хватило на впечатления, больше побоялся, если уж ему придётся задержаться, то не нужно никому попадаться на глаза. И он поехал в Михайловку, заброшенное людьми село находилось всего в ста километрах от Красноярска, но попасть в него было сложно,– дороги здесь были обозначены на карте только условными, пунктиром или как еще говорят люди,– нет дороги, а есть направление. Вот он и искал место спрятаться, оправиться или же просто сдохнуть, его устраивал любой вариант. Он устал и хотел осесть хоть где, даже если в том селе живут бомжы, то им до Никиты дела нет, решил он для себя. Он рассудил, деваться ему некуда, а там наверняка найдется заброшенный дом. Если повезет, то он подремонтирует его, и как ни будь протянет, каких-то конкретных планов на будущее не было, он как раненый зверь искал угол потемнее забиться и отлежаться.

После яркой природы средней полосы здесь было как-то совсем все по-другому, пока Никита ехал в сторону Михайловки, все удивлялся, и слов не хватало описать разницу, но он и не поэт. Здесь природа не яркая, но какая то величавая, что ли. Здесь еще был резкий контраст в погоде, здесь уже была зима и Никита не понимал, когда он проехал ту грань что отделяла среднюю полосу и Сибирь. Там, где он жил было еще тепло и зелено, но ему уже казалось бесконечно далеким, тут уже голые деревья и снег. Красноярск ему понравился, было что такое в этом старинном городе, что цепляло его за душу, жаль, что он не может спокойно осмотреть город и остаться здесь хоть на какое-то время. Полюбовался на реку перед выездом из города. Могучая река неторопливо несла свои тяжелые воды, напоминая людям о том, что их жизнь быстротечна и бессмысленная. Огромные просторы вокруг, незнакомый запах, навевающий мысли о свободе, бунтарстве и о том, что он крохотная мошка без роду и племени. Мысли давили, куда он едет, будет ли там в Михайловке возможность жить или он просто погибнет на этих бескрайних сибирских просторах. Ему уже казалось вот закончится топливо в баке, и он замерзнет в своей машине, кому он здесь нужен, и никто его не знает. Дорога от села к селу становилось хуже. Никите повезло, морозы были уже крепкими, а снега мало, и машина шла довольно ровно на укатанной промерзшей дороге.

– А, весной здесь, наверное, и не проехать, вот уж точно глухомань,– думал он уже подъезжая к Михайловке. – Хорошо, что он еще в дороге набрал продуктов с запасом и всяких нужных вещей для выживания, осталось только надеяться, что все что он набрал пригодится и хоть здесь он найдет какой-то покой.

Двигался пока как не странно Никита без проблем, пользуясь навигатором. По навигатору да дорожным указателям он доехал до крохотной жилой деревушки перед Михайловкой, да и там ему просто махнул рукой прохожий направление в сторону уже почти заросшей разбитой дороги которая и вывела его к брошенному селу, не удивившись что кто-то едет в мертвое село. Въехав на пригорок перед селом Никита огляделся,– м-да все здесь выглядит печальненько и заброшенно. До снега или в слякоть он бы тут не проехал, но вот хоть здесь вроде как повезло, и он без приключений приехал куда его привела судьба. Село считалось заброшенным уже давно, еще при советской власти, и уже бывшие улицы все проросли деревами, постепенно сливаясь с наступающим на него лесом. Но центральная улица еще угадывалась и была явно заселена, не вся, в нескольких домах, разбросанных по ней жили живые люди. Дома стояли хоть и неухоженные, но жилые, и даже из многих труб тянулся слабый дымок от печей. Никита насчитал больше десяти дымящихся труб. Но те, кто жили в этих домах старались не привлекать к себе внимания, ограды домов выглядели заброшенными, если б не дым, то точно и не догадаешься что дома жилые.

Но наряду с целыми домами было много и завалившихся срубов, напоминавших кучи мусора,– и почему их на дрова то не разобрали,– удивился он про себя.

В самом начале села стояли даже два дома, вполне себе ухоженные, выбивающиеся по внешнему виду,– поленницы дров на виду полнехонькие, чистые стекла в домах, одна ограда соединяла два дома и была покрашена явно этим летом, да и двор выметен и вычищен, а вот дыма из труб нет, но это и не значит ничего, хозяев может просто дома нет. Явно за ними следят и значит подъезжать к ним не нужно, а что там дальше то, узнает позже. Когда люди бросают деревню, дома разрушаются быстро, превращаясь в неопрятные серые кучи трухи, а тут как-то на первый взгляд село почти живое, только совсем затерянное в глуши, Никита присмотрелся и у него так даже и сомненья появились туда ли он приехал. Но с другой стороны Никите с первого взгляда здесь понравилось, и он с сожалением подумал, что жаль будет если его и отсюда погонят. Он прислушался к своим ощущениям, его сюда тянуло это точно. К тому же он сразу заметил над селом полог тьмы, видимый только ему, может именно тьма и влечет его сюда. Когда он въехал сюда, огляделся и ему показалось на секунду что его тут ждут, и он тут нужен. Старые дома вроде как глянули на него с одобрением, своими темными окнами, обещая тишину и покой. Тишина то да, Никита заглушив машину как-то даже оглох от тишины, только тихий скрип деревьев и домов и все и то эти звуки нужно еще услышать, он то умел. Даже в последней живой деревушке которую он проезжал слышался гул состоящих из разных звуков, машины хоть и редкие, скотина, куры, звуки бормотания телевизоров, гудение проводов, а тут просто ветер что-то шепчет с деревьями.

Жители Михайловки были нелюбопытными и на шум приехавшей машины никто не вышел навстречу и даже не поинтересовался кого ж там на ночь то принесло. Никита слышал пока спрашивал про Михайловку прохожих по дороге, что здесь доживают несколько одиноких стариков, да и его принимали за родственника который ищет своих родных, – брошенных стариков то нынче много. Говорили Никите что здесь еще живут беглые от разных неприятностей в жизни бывшие городские люди. Никита решил, что нужно ему у кого-то узнать, спросить может даже разрешения, чтобы жить здесь и подъехал к крайнему дому на единственной как он понял жилой улице, из трубы которого тянулся дым и значит точно в нем был хозяин.

Как только Никита въехал в само село и встал у крайнего дома, то тут же, как по взмаху волшебной палочки, дверь заскрипела отворяясь. На крыльцо старенького дома со слепыми небольшими окошками как будто ожидая его, тут же опасливо выглянул древний старец, да поинтересовался, – что ему Никите здесь надо.

– Пожить хочу, не подскажете где здесь дом, в котором жить можно,– спросил Никита.

– Проблемы от тебя будут,– спросил старик сердито, его не удивила дорогая машина Никиты, всяких людей он уже повидал на своем веку, и богатые иногда прячутся и бывают в бегах.

– Нет,– твердо ответил Никита,– я просто хочу жить один без людей.

– Старик захихикал,– да здесь все такие одинокие, а вот что с тобой делать и куда тебя поселить то,– задумался он хитренько поглядывая на Никиту.

Никита намек понял и подал старику гостинец универсальный, бутылку водки, да пару разных пачек печений и упаковку конфет, пару банок тушенки, да еще чего по мелочи, понимал, старик не просто так интересуется, и от него многое здесь зависит, так уж жизнь устроена, даже в заброшенном селе и заранее приготовил пакет. Старику подношение и обращение Никиты понравилось, и он заулыбался, задумался.

– Ну дом есть, вот здесь проедешь, прямо до конца улицы, там поворот и до конца, там и стоит дом почти хороший, и печка в ем исправна и стекла почти все есть и соседей у тебя не будет точно,– обрадованно затараторил повеселевший дед. – Руки есть подделаешь, да приживешься, нет, так и говорить не, о чем. – Там уединённо, как и хочешь, и в лес сразу же за домом тропка есть, и к реке совсем рядом.

Старик заулыбался Никите как родному, – я это, дядька Мефодий, так меня кличут, запомни да если что заходи, только паря я тебя сразу предупреждаю, у нас тут нечистая сила шалит, имей в виду. – Веришь, не веришь, а предупредить я тебя должон обязательно, чтоб потом без претензий.

Никита деду сразу поверил, когда селение покидают люди, там обязательно заводиться нечистая сила, да и почувствовал уже что село под тьмой находится, но деду говорить этого не стал, а только помотал головой что все он понял. В дороге еще и устал сильно, растрясло его, пока двигался держался, а сейчас его усталость как-то сразу взяла за горло, а ему еще на ночёвку устроится надо и обезопасится на новом месте.

– А, совсем забыл старый пень,– вскрикнул дед поняв, что Никита вымотан и торопится,– подожди еще минутку, ключ от замка дам. – Поликарпыч то, когда уезжал, просил наведываться да приглядывать за домом, да сам уж помер как пару лет назад, родных нет, так что живи в доме как в своем.

Старик скрылся в своей избушке, чем-то долго там гремел, звенел и наконец вытащил Никите ключ.

Никита поблагодарил старика, обещал зайти в гости как устроиться и поехал, осторожно объезжая кусты и колдобины. Уже темнело, последние дни осени по календарю, а здесь в Сибири так уже и зима, самая настоящая, без оттепелей и потепления как в средней полосе. Никита поехал по описанию старика и уперся в одиноко стоящий большой бревенчатый дом. Выглядел дом снаружи так вполне себе целым, высоким, крепким и даже забор хорошо сохранился. На калитке во двор замка не было, а кривые ворота были закрыты почерневшей от времени жердей. Никита вошел во двор, огляделся, осторожно вытащил жердь, с трудом смог открыть ворота и загнал машину во двор. Обратно закрыть также ворота хоть и с трудом, но тоже получилось, нужно срочно подремонтировать их и нормально все будет,– решил он для себя. Поймал себя на чувстве что приехал в свой дом, который его ждал и сейчас оглядывался так себе совсем по-хозяйски, думая сразу же о том, что нужно сделать здесь, а что и переделать. Даже засмеялся над собой, вот ведь жизнь, приехал в заброшенное село и радуется, что позволили жить в старой развалюхе. Никита оглядел покосившиеся крыльцо, которое венчало округлая крыша, покрытая ржавым железным листом, низенькая щелястая дверь с амбарным замком ждала, когда он откроет ее. Но старик видно, что приглядывал за усадьбой, дом не выглядел заброшенным. Может даже старик сюда пускал постояльцев на время,– почему-то решил Никита. С крыльца вход в небольшую холодную терраску, и дверь в дом.

Дверь в дом тоже была низенькая, но поосновательнее, из толстых досок и без щелей, хотя утеплить и надо ее будет,– подумал Никита отворяя дверь с заметной натугой и скрипом. – И смазать петли тоже,– добавил он себе зарубку на память.

Никита знал, что в селе нет электричества, и купил еще по дороге несколько упаковок дешевых свечей и сейчас сразу же прихватил их с собой в дом. Если на улице еще что-то было видно, то дом его встретит кромешной тьмой.

Войдя осторожно в дом, боясь споткнутся о что-либо в темноте, сразу же зажег одну свечу, огляделся и пристроил ее на колченогий стол выплывший из темноты навстречу ему. Зажег еще пару свечей, чтобы оглядеть дом.

– М-да,– не думал он что ему придется когда-либо жить в таком жилище, но всяко лучше, чем ночевать на улице. – К тому же как уберется в доме, будет лучше, – мысленно утешал себя Никита оглядывая комнату и морщась от нежилого запаха пыли и запустения, сырости и какой-то безнадеги.

– Да, безнадега тоже имеет свой запах, и она с ним теперь надолго,– снова промелькнуло в голове у него.

Одна, неожиданно просторная комната, громоздкая печь посередине, топчан за печью, у входа рукомойник, вполне себе целый на вид и под ним даже ведро помойное сохранилось. Грязно, пыль на полу и подоконниках толстым ковром, стекла в окнах сто лет не мытые мутные, но хоть целые, хоть и в трещинах. Но главное крыша и полы целые, и печка тоже рабочая. В доме казалось холодней чем на улице и тянуло сыростью, так всегда бывает в домах, в которых долго никто не живет. Никита с тоской глянул на печь, нужно ее протопить, да скорее. Никиту знобило уже давно, долгая дорога вымотала его, но нужно было навести хоть какой-то порядок в доме, иначе здесь и ночевать невозможно. Ему бы по уму отлежаться в тепле несколько дней, но вот беда времени у него как раз и нет. Нужно срочно обживать дом и делать запас на зиму как сурку, да и осмотреться здесь в селе. Никита похвалил себя что додумался купить в Красноярске несколько ведер, пару эмалированных, и штук пять пластмассовых, но где ему сейчас взять воду. Вроде во дворе было, что-то вроде колодца, да и дрова нужно собрать, пока совсем не стемнело, и он зашевелился быстрее, стараясь не обращать внимание на боль по всему искалеченному телу. Он быстро хромая вышел во двор, поленница была рядом с крыльцом и чудо, дрова были, но немного. Никита стал собирать что там осталось. Крыша над поленницей разрушилась и дрова были сырыми, но и выбора то у него не было. Он таскал, складывая их у печи, сегодня дом обязательно нужно прогреть и чтоб хоть на завтра на растопку что – то было, а там уж дальше пока не загадывал, насобирает, лес рядом и сушняка то он точно наберет. Закончив таскать дрова, схватил чистые эмалированные ведра и пошел к обветшалому колодцу, который плотно был закрыт деревянными створками, с трудом ему удалось их открыть, надо же у колодца даже цепь с цинковым помятым ведром сохранились. Никита кинул в колодец ведро, и пробив тонкий лед, зачерпнул немного воды. Вытянул ведро, понюхал воду, вроде чистая, и ничем не пахнет. Колодец то уже давно никто не чистил, но он и закрыт был, мусор не попадал в него, так что вроде и нормально, главное вода прозрачная, а не мутная болотная. Никита быстро заполнил все ведра, что у него были, и перетаскал в дом. Ночью на улице было опасно оставаться, все инстинкты охотника вопили об этом, в брошенном селе ночь время нечисти. Да и полог что он заметил подъезжая сюда с сумерками сжимался, собирался над селом становясь осязаемым для обычного взгляда. Никита закрыл колодец, так надо было, хоть и нервничал, но знал, это необходимо, нечисть может испортить воду, ведь все то что не прибрано в ночь они считают своей добычей, и питьевая вода как раз из этого списка. Даже стоящие в доме ведра или бочки с водой обязательно держали прикрытыми в старину, что бы нечисть не плюнула, не загадила, особенно живущие в деревнях всегда соблюдали эти нехитрые правила, это уже современные люди не помнят и не соблюдают таких примет, оттого и болеют часто. Захватил несколько сумок из машины с самым необходимым и тоже ее запер, завтра уже разберет все свертки и пакеты, сам уже не помнит, чего накупил по дороге. Пока ехал брал все что казалось ему нужным для выживания, но бессистемно, так же, как и свечи, в каком-то поселке зашел в магазин, увидел и купил и радуется теперь что они ему попались на глаза. Затем забежав, в дом с облегчением запер дверь на терраску за собой, изнутри был хороший засов, дверь в доме так же закрывалась, и на засов и большой, тугой, самодельный крючок. Как спрятался от чего-то страшного, сразу же легче стало, ведь пока крутился во дворе было неприятно, чувство что кто-то страшный наблюдает за тобой и ждет момента ухватить. Теперь растопить печь, хоть Никита был горожанином, но умел многое, да и охотников учили всему в том числе и печи топить. Охотникам частенько приходилось жить в полевых условиях, в заброшенных хижинах, в охотничьих землянках и срубах в лесах, да и так только где они не мотались в поисках своих целей, так что всяко жить приходилось.

– Ну да, ну да, – подумал Никита,– одно дело несколько дней в лесу в палатке или охотничьей избушке, а потом домой в благоустроенную квартиру или здесь, ему ведь теперь постоянно нужно добывать дрова и воду, а то иначе он просто не выживет.

Это ему еще повезло, что морозов сильных нет, а вот скоро колодец замерзнет и где он воду то брать будет, но это все потом, а сейчас печь топить нужно, пока он тут не околел. Пока быстро двигался, да таскал все в дом вроде тепло ему было. А уже в доме Никиту снова морозить стало, купание в Москва – реке, тоже ему даром не прошло, и толком подлечится не успел, торопился уехать чтоб еще с ним не сотворили кроме купания. Предупреждают только раз, а его хотели убить, если б не его закалка охотника, он бы не выплыл никогда. Никиту всего аж передернуло, как он вспомнил черную ледяную воду над головой и боль в легких горящих огнем. Никита достал из сумки топор и стал расщеплять полено на лучины. За окном уже было темно, а свет свечи мрак почти не разгонял, холодный дом играл тенями, давил на непрошеного гостя, выгонял его, холод и грязь давили безнадегой. Костерок из лучин вспыхнул в печи и дом тут же наполнился тяжелым сырым дымом. Никита от неожиданности глотнул дыма и натужно до боли в легких закашлялся, и слезы хлынули ослепляя его.

– Ой как плохо,– испугался Никита, -если труба забита я здесь сегодня же или замерзну, или от удушья умру,– заговорил он сам с собою, пытаясь успокоится и найти выход, печка точно рабочая, значит, что он не так делает. Открыл входную дверь настежь на терраску и стал торопливо осматривать печь,– вот дурень, да здесь же несколько заслонок, ругал он себя громко.

Он их все быстро по открывал и печь сразу же ровно загудела, и стала ощутимо нагреваться.

– Ну, вот дело пошло,– обрадовался Никита, с потеплевшей печью сразу стало уютнее.

Одно ведро он приготовил под мойку полов, плеснул в него воды, огляделся стащил с топчана какую – то тряпку и стал убираться в доме. И хоть сам еле уже держался на ногах от усталости, но тряпкой елозил споро, а что делать,– в такой пыли даже одну ночь невозможно провести. Нашел закаменевший веник у порога, обмел паутину, протер все поверхности, оставив жирные разводы, здесь еще мыть и мыть. Но сегодня необходимо хоть как-то пока грязь прибить. На полу тоже высыхая, потянулись грязные дорожки, видимые даже при таком освещении, но дышать сразу стало легче и стало как-то уютней что ли, или не так ужасно. Теперь это уже был не брошенный дом, а просто пока неопрятный. Никита стал доставать из сумок привезенные вещи,– пара кастрюль, веселенький чайник, разнокалиберная пестрая посуда смотрелись инородно в грязной избе, как и новое постельное белье. Не распакованный комплект белья резал глаза яркими цветами на сером старом топчане, закрытым каким-то тряпьем. Консервы сложил в угол, крупы на стол пока, вдруг мыши объедят, а выкидывать или подъедать за ним он не мог, Никиту даже передернуло от брезгливости.

Никита прислушался и почувствовал, что в доме еще жив Домовой, и он очень сердит. Брошенные в старых домах хозяевами, домовые умирают, мучительно, долго. А этот выжил видимо, потому что старик присматривал за домом, но был сильно обижен на людей. Никита почувствовал, что этот домовой верой и правдой служил бывшим хозяевам, а они бросили его, и за долгое время одиночество и обида заполнила его до краев.

– Выходи, дух дома, знаю, что ты живой и обиженный, но пакостить тебе не позволю, я теперь здесь хозяин,– произнес Никита строго.

Решив про себя что Домового сразу же нужно окоротить, если он начнет пакостить Никита с ним не сладит, слишком слаб он воевать с домашним духом, а значит нужно сразу поставить того на место, даже руганью и угрозами, если не признает.

– Да какой же ты хозяин то, – из-под печки выполз замурзанный донельзя старичок, грязный и неухоженный, как и дом.

– Твой хозяин мертв, а старик дал мне ключ от дома, поэтому я новый хозяин,– повторил Никита строго,– и ты ведь уже понял, кто я такой и шалостей от тебя не потерплю. – Так что решай, будем жить дружно, или я проживу и без Домового.

– Экий, ты прыткий,– тут же обиделся Домовой,– знаю я тебя Никитушка, твоя слава впереди тебя бежит, а что делать, мне тоже не выбирать хозяина, так что сживемся лучше.

Никита только горько вздохнул, у Домовых свои способы все узнавать, и его дурная слава и сюда докатилась, но лучше уж он будет с ним общаться, а то один в глуши с ума сойдет. Первое время Никита мечтал о смерти, что бы вот так сразу получить покой, даже как-то стал думать наложить на себя руки. Но понял, будет еще хуже, он мучается сейчас, а если он покончит с собой, будет только хуже,– вечные муки не сказка он это точно знал, лучше уж отмучиться здесь на земле, да попробовать искупить то что он совершил.

Дом стал потихоньку прогреваться, сразу запахло плесенью, сыростью, протухшим тряпьем, но все равно приятно, хоть такой есть у него теплый угол и хорошо бы было чтобы его отсюда не погнали, как из других мест. Идти Никите не куда, никто его не ждет и никому он не нужен. Теперь, несколько дней нужно хорошо топить, что бы дом просох и прогрелся, но хоть успел столько сделать за сегодняшний вечер. Никита сутки не ел почти, все в дороге, и гнал он сюда без остановок, но сил что – то готовить уже не было, он быстро выпил горячего чая, (чайник то он сразу поставил на плиту), подкинул дров, и плотно закутавшись в новое одеяло сразу же уснул, – как провалился в такую приятную темноту. Утром проснулся от холода, вчера вырубился и не закрыл заслонки, печь прогорела и давно остыла, а дом, нетопленный много лет плохо держал тепло, да и щели вон уже образовались между бревнами, все чем когда-то дом утепляли, рассыпалось трухой. Никита все равно выспался и отдохнул, спал то все равно куда удобней, чем в машине, но лучше себя не чувствовал. Все переломанные когда-то кости болели нестерпимо, шрамы и рубцы тоже тянули и горели вымотанные дорогой и неудобными ночевками в машине. Он вздохнул, – лучше уже не будет, ему теперь мог только помочь настоящий целитель из мира ночи, а таких денег у него нет. Да и что об этом думать, нужно шевелиться, если он не приготовит дом и не натаскает продуктов, то точно не переживет эту зиму.

– Да что там зиму, не знаю смогу ли я хоть несколько месяцев продержаться, здесь столько работы, и денег совсем нет, справлюсь ли я,– шептал он тихонько рассматривая комнату при свете дня. – Рядом с Михайловкой есть небольшая деревенька Петропавловка, нужно в ней, в магазине набрать продуктов пока пройти можно, в морозы да, когда снегом все заметет, сильно до магазина то не побегаешь, дороги здесь точно никто не чистит, – продолжал он проговаривать для себя необходимое сделать и заодно унять боль, пытаясь расходится, двигаясь по комнате и внимательно все вокруг оглядывая.

С другой стороны, хоть и не хоромы, но жить здесь можно, не так уж все страшно выглядит в свете дня, и как все здесь приведет в порядок будет весьма уютно, а выбора у него все равно нет.

Никита вроде всю машину закидал продуктами, да нужными для села вещами, а сейчас перетаскав все в дом, с горечью понял, что для выживания ему этого не хватит даже на первое время. Хорошо хоть лыжи со снегоступами прикупил, еще бы снегоход иметь, но это ему пока не по карману. Пока расхаживался незаметно для себя оделся тепло и удобно, растопил печь, поставил полный чайник на плиту. Как ни крути, а жизнь потихоньку налаживается. Запихнув в прожорливую печь все принесенные вчера дрова, пошел собирать во дворе все, что хоть как-то годилось на растопку. Во дворе было несколько сараюшек, забитых хламом, а за домом Никита разглядел и баню. Баня – это очень хорошо и тут же направился к ней осмотреть в каком она состоянии. Баня немного завалилась, и топилась она по-черному, но мыться было можно, котел толстого чугуна кто пытался выворотить из печи, но бросил, так что оставалось немного подделать да пользоваться можно и необходимо, грязью Никита не собирался зарастать. Никита вернулся во двор и стал осматривать надворные постройки, ведь там для дома всегда можно было найти много полезного, обычно в деревнях никогда ничего не выкидывали и складировали вот в таких то как раз сараюшках рачительные хозяева. Пока в одном из сараев нашел уже колотые дрова, да старые полу гнилые бревна, хлама было много.

– Нужно все колоть да таскать на терраску,– решил Никита,– в морозы, где он будет дрова то собирать. – Все быстро здесь перебрать и вон в лес за сушняком ходить нужно, пока относительно тепло запас сделать.