– А передо мной? За такие подозрения, что ты мне в лицо предъявил! Что я предала тебя, что я изменила тебе! – меня начинало потряхивать от возмущения. – Как ты вообще мог такое подумать? Когда я давала хоть малейший повод для этого?
– Каждый раз, когда ты произносишь имя Рома, ты даёшь мне повод!
– Мне теперь вообще нельзя о мужчинах коллегах разговаривать? Да? Кидаться на каждого будешь?
Я покачала головой и пошла в спальню, чтобы переодеться. Одна мысль стучалась у меня в сознании. Дверь моей половины гардероба у окна, я смогу украдкой глянуть вниз, поднялся ли Рома, всё ли с ним хорошо.
– Не на каждого, – уже более спокойным тоном продолжил наш разговор, Матвей, входящий в нашу спальню. Подошёл ко мне, опустив взгляд к блузке, которую я начала расстёгивать. – Только на тех, кто пялится на тебя так, как он.
– Рома не пялится! – возмутилась я.
– Мой маленький наивный котёнок, думаешь, я не вижу мужских плотоядных взглядов? Не могу отличить, кто на тебя пялится, а кто нет?
– Ему это не нужно, Матвей! – я стянула с плеч блузку и глянула на её запачканные дорожной пылью рукава, бросила на пол. – Ты знаешь, что он девушку из-за меня оставил? У него свидание было, когда я позвонила!
– Значит, он вдвойне дурак, – Матвей подошёл ко мне ближе и взял своими большими горячими руками за талию, – испортил двум девушкам вечер.
– Испортил? – я распахнула глаза, глядя на его в упор. На подбородке наливался лиловый свежий синяк, оставленный Ромой в момент, когда он решил защитить мою честность и верность.
– Я устал говорить о Хромове, можем мы прекратить? – он скользнул руками по спине к застёжке бюстгальтера с явным намерением срочно меня отвлечь, его взгляд жадно блуждал по груди.
– Ты сам это начал!
– Я начал не это, – возразил он, – я хотел тебе объяснить, что мной движет. Что я люблю тебя и не могу выносить, когда рядом с тобой другие мужчины. Наглые, навязчивые, вездесущие.
– И всё в одном лице?
– Во всех лицах! – Матвей обнял меня, и начал целовать в шею. – Я же тебя так люблю, котёнок мой. Как же ты не можешь этого понять? Я только поэтому так схожу с ума, я не хочу ни с кем делиться!
– И не надо! – я оторвала его лицо от себя, взяв в ладошки, и он чуть выпрямился, глядя сверху вниз. – Я твоя! Я выхожу за тебя замуж! Ни за кого другого! Но тебе придётся мне доверять, а не бить всех, кто тебе не нравится рядом со мной. Иначе я не смогу общаться с людьми и строить карьеру!
– К чёрту эту карьеру! Давай лучше сделаем малыша, – он подхватил меня под ягодицы и поднял в воздух. Я взвизгнула и вцепилась в его плечи, когда он закружил меня по комнате. – Я хочу, чтобы ты была матерью моего ребёнка, заботилась о нём и нашем гнёздышке!
– Матвей, – вяло возмутилась я. Я, вообще-то, тоже этого хотела, но не забивая на карьеру и превращаясь в вечную домохозяйку, мне нравится моя работа!
– Ну что ты там забыла? – продолжал он уговаривать меня, целуя в грудь, которая теперь так удобно располагалась у его лица. – Будь только со мной. Только для меня!
Он продолжал целовать меня всё настойчивей и жарче, приоткрывая губы и не давая мне шанса избежать ласки.
– Это так не работает, – я подняла его лицо к себе и наклонилась, чтобы поцеловать. – Особенно так, как это делаешь ты!
– Ну, прости меня, котёнок! – Матвей поставил меня на пол и начал целовать лицо, – я сорвался, я не хотел обижать или пугать тебя! Я тебя так люблю!
Его руки поползли по моим плечам и, схватившись за бретельки, потянули их вниз, почти оголяя мою грудь.
– Матвей, я так устала, – я перехватила его пальцы, – я столько натерпелась в этом лесу, таскала это тяжеленное колесо, уже скоро два часа ночи. Я просто хочу в душ и спать.
– Прости, котён, я дурак! – не унимался он, теперь взяв в ладони мои руки и целуя их тыльную сторону. – Иди, конечно, и сразу ляжем спать. Я даже отнесу тебя!
Он внезапно подхватил меня под колени и полураздетую понёс в ванную комнату, усадил там на стиральную машину и сам включил воду в душе, проверив, чтобы она не была горячей и у меня не закружилась голова от пара.
– Всё, я ухожу, и не буду мешать. Жду тебя в кровати, – он нежно поцеловал меня в губы и вышел из ванной. – Будем спать, я обещаю!
Я устало опустила плечи и потёрла лицо. Боже мой, ну и вечер сегодня. Как со всем этим одновременно справляться? Раздевшись, я приняла быстрый душ, чтобы смыть с себя все результаты тяжёлой физической работы. В один момент под струями воды в голову пришла навязчивая мысль о том, что так и не удалось выглянуть в окно. А потом ещё мысли о Роме, и снова о Матвее, о нашей свадьбе, о ребёнке. Так за мыслями пролетело не меньше получаса.
Когда я вернулась в спальню, Матвей уже сладко сопел, вжав лицо в подушку. Не дождался. Я мягко улыбнулась, всё равно люблю этого засранца. Пусть он вспыльчивый и ревнивый, но всё равно мой!
Я прошла в полотенце к окну и выглянула, на улице была глубокая ночь, темно и пусто внизу. Разве могло быть иначе?
Заботливо подняв брошенный на кресло пиджак Матвея, я понесла его к гардеробу и достала вешалку. Расправила на плечиках и уже собралась вешать в шкаф, как взгляд притянул длинный ярко-рыжий волос, тянущийся из кармана. Я сняла его и нахмурилась.
Кристина, ты дура? Я отбросила волос и повесила пиджак в шкаф.
Мало ли откуда этот волос, что за мыльную оперу ты тут разводишь? Матвей хочет на тебе жениться и ребёнка, а ты помешалась на измене? Чем ты лучше, чем он?
Уже в постели, накрывшись одеялом, я обняла Матвея со спины и вжалась щекой в его тёплое плечо, потёрлась носом о мягкую кожу любимого. Едва заметный, но незнакомый сладковатый запах коснулся моего обоняния, и я открыла глаза в темноте.
В мозгу внезапно всплыла фраза, брошенная Ромой: «И советов твоих спрашивать точно не буду, особенно, как гандоны по мусоркам прятать!».
Глава 9 – В темноте лучше видно
Всю дорогу от дома до офиса я думала об этом, едва не въехала в зад другой машины на светофоре. Матвей сегодня ушёл раньше меня, так и не дав возможности поговорить. Хотя… я всё равно так и не смогла придумать, как же его спросить обо всём, что меня терзало. Ромины слова, задержки на работе, волос, запах, напоминающий женские духи – если всё это собрать воедино, то и вопрос напрашивался только один. Но как спросить?
Прямо? Матвей, скажи честно, ты мне всё-таки изменяешь? А то в офисе слухи ходят.
Какие только слухи? Я-то их не слышала, мои подруги в отделе ничего такого не обсуждали, в других тоже при мне не говорили, на праздниках и перерывах на кофе – молчок. Вокруг меня полнейшая тишина. А всё что, только и делали, что шептались за моей спиной и обсуждали, с кем спит мой муж, а я и не в курсе? Откуда просачивалась эта информация, как течет яд из сломанного стебля ядовитого растения?
Изначально, буду уж честна с собой, я действительно считала, что это глупая шутка Ромы и попытка рассорить меня с Матвеем, потому что он его невзлюбил с момента знакомства. Но ведь мы с ним выяснили между собой отношения ещё в Питере, расставив точки над «i» в том, что я не свободна и больше, чем дружбу предложить ничего не смогу. И он согласился! А надежду не потерял?
Именно это давало мне повод думать, что «измена» – чисто его игра. А он выходит, решил рассказать мне правду?
Я долго смотрела в остывающий кофе в кружке на столе, работа не шла совершенно, даже на весёлую болтовню коллег я не могла отвечать привычными шутками. Внутри меня что-то ломалось в режиме замедленной съёмки. Мои понятия о любви, о верности, о доверии. Неужели это вот так и происходит? Просыпаешься одним прекрасным утром, а рядом с тобой спит кто-то совершенно не такой, каким ты его помнишь вчера.
Я собрала папки со стола и, сложив их в плотную стопку, отправилась к человеку, перед которым давно должна была извиниться, но эгоистично сконцентрировалась на своих проблемах и обвинениях Матвея.
– Саш, а где Рома? – я застыла в растерянности перед пустым рабочим столом, на котором и компьютер отчего-то был выключен. Даже «вечная» кружка стояла без кофе, забытая и пустая.
Я обернулась к молодому протеже Хромова, который сидел за соседним столом и что-то увлеченно печатал, согнувшись и нахмурив брови.
– Саш! – я ещё раз позвала стажёра.
– А? Что? – он вынул наушники-затычки из ушей и вопросительно уставился на меня.
– Рома где? Время почти десять, он же никогда не опаздывает.
– Не знаю, нет его сегодня. Но я не в курсе, спроси у Петровича, уж он точно должен знать, если Хром отпросился.
– Ладно, спрошу, – я в задумчивости сжала свои папки с отчётами и вышла из просторного кабинета отдела разработки и отправилась к их начальнику, который по должности имел отдельный.
Может, Ромка опять у него с утра торчит? И такое бывало не раз.
Я осторожно постучала в открытую дверь, чисто из вежливости, чтобы не врываться.
– Денис Петрович? Можно к вам?
– Конечно, Крис! – он назвал меня милым сокращением, которое за Ромой подхватил весь его отдел, включая начальника. – Что спрашивать, заходи без стука, ты у нас свой человек. Что-то хотела?
Худой мужчина чуть за пятьдесят с седыми висками и задумчивым взглядом поглядел на меня из-за трёх своих мониторов на огромном столе. Я сделала несколько шагов вперёд.
– Да, спросить, где ваш любимый зам пропадает с утра? Он мне срочно нужен.
А точней, я половину ночи волновалась за него, а когда всё же решилась позвонить, его телефон оказался выключен. Поэтому я стала волноваться ещё больше, вдруг что-то случилось. Теперь же оказалось, что он не пришёл на работу, что поднимает уровень тревоги сразу на десять пунктов.
– Роман? А его не будет сегодня, может, я смогу помочь? Ты насчёт Тульского проекта? Его опять пересчитать надо?
– Да нет, я не об этом, с Тульским всё хорошо, просто… – я замялась. Петрович был очень проницательным человеком и врать ему было крайне сложно. Рома сразу меня отучил это делать, потому что это вышло бы сильно дороже, чем сразу во всём сознаться и получить своё наказание. – Я за него волнуюсь! – призналась я и замерла в ожидании.
Уголок губ начальника пополз вверх в чуть хитрой улыбке. Ой, ну вот опять. Всегда он на меня так смотрит, когда я нахожусь в радиусе пяти метров от Ромы.
– А что так? – решил уточнить он.
– Он мне вчера помог очень сильно ночью, но я не убедилась, что он добрался домой. А сегодня на работу не пришёл и я переживаю, мало ли что случилось, – попыталась сказать я часть правды под его рентгеновским взглядом. Не буду же я ему говорить, что он подрался с моим мужем?
– Дома он, не придёт сегодня. Позвонил в четыре и отпросился.
– В четыре? – переспросила я.
– Он думал, что уже девять. Бывает, цифру перепутал, – Петрович пожал плечами.
Я засомневалась, Рома цифры не путает в принципе и со зрением у него всё в порядке, с чего он принял четвёрку за девятку? Напился что ли?
– Ладно, спасибо, – вздохнула я, раздумывая, что же теперь делать, повернулась уже, чтобы выйти из кабинета. Но он окликнул меня.
– Так ты спроси его, что ты стесняешься?
– У него телефон выключен, – только и оставалось, что пожаловаться мне.
– Сходи сама, ты же знаешь, что он тут недалеко живёт.
– Я только улицу знаю, – ответила я, добавляя мысленно: и то только потому, что Беляева об этом все уши прожужжала после того, как он её проводил до дома.
Денис Петрович усмехнулся и, взяв жёлтый стикер со стола, написал что-то на нём карандашом. Протянул мне записку.
– Разве это проблема? Рома тебе доверяет, думаю, он не был бы против.
– Спасибо! – я с радостью взяла бумажку с адресом, пусть и не разделяла его мнения, что мне стоит доверять.
Я не только за последние дни дала Роме отворот-поворот в дружбе, но и ушла домой вчера с Матвеем, не убедившись, что с ним всё в порядке после драки. Последнее особенно сильно начало терзать меня, напоминая, что совесть всё же где-то ещё осталась в моём организме, а друзья так не поступают. Может быть, я ещё не совсем безнадёжна, несмотря на ужасные ошибки?
Теперь осталось совсем немного, выбраться с работы, чтобы к нему сходить. Финансовому отделу не так повезло с начальником, как программистам и, поэтому мне разрешили уйти только с обеда.
Ещё несколько раз я попыталась дозвониться до Ромы, но в трубке меня ждал всё тот же сигнал, что и раньше. Если он дома, почему выключил телефон? Мысли о нём почти вытеснили из моей головы самую главную проблему, что теперь её занимала, и я в какой-то мере этому была даже рада, ибо думать о том, изменил ли мне на самом деле Матвей или нет, уже не было никаких сил. Я и так спала ночью от силы пару часов и если бы не макияж, напоминала бы зомби. Но я понимала, что отодвигаю решение этого вопроса исключительно из страха посмотреть Матвею в глаза и увидеть там, что все подозрения – правда.
Сам Матвей был с утра подозрительно добрый и ласковый, всё время пытался меня целовать и всячески ухаживать, будто тоже испытывал чувство вины и старался его утихомирить, загладив свой вчерашний срыв на Роме и мне. Но при попытке поговорить, тут же засобирался на работу и сказал, что ему нужно приехать в офис пораньше. Возможно, он пытался избежать этого разговора, понимая, что я от него захочу ответов на неудобные вопросы.
Хорошо, что мы сейчас не обедаем вместе, и я смогу спокойно сходить на разведку к Хромову и узнать, что же явилось причиной его отсутствия, хотя раньше он даже простуду приносил в офис, чтобы щедро поделиться с коллегами, особенно нелюбимыми.
В последний момент я всё же не решилась пойти пешком, а поехала на машине. Интересно было посмотреть, где живёт Рома. Это был один из районов, где небольшую заброшенную промзону точечно застроили несколькими новыми высотками, торчащими теперь из густой зелени и низких кирпичных домиков вокруг, как грибы на полянке.
На звонки домофона Рома тоже не ответил, и мне пришлось подождать, пока кто-нибудь выйдет из подъезда, чтобы проскользнуть внутрь. Поднявшись на нужный этаж, я принялась терзать дверной звонок нужной квартиры, ужасный электрический звук мог бы вывести из себя кого угодно, но дверь никак не открывалась.
– Ром? – не выдержала и позвала громко я, постучав ладошкой по железной двери. – Ром! Если ты дома, просто скажи, что в порядке, и я уйду!
Последнее я добавила уже потому, то появилось стойкое ощущение, что он не хочет меня видеть или слышать. Но замок вдруг тихо щёлкнул, и дверь чуть приоткрылась, являя темноту внутри.
– Ром? Всё хорошо? Ты чего? – я чуть толкнула его дверь, чтобы понять где он сам.
– Что случилось? – тихо и как-то сонно спросила Рома, всё же открывая дверь шире, ну тут же щурясь и отворачиваясь от света.
– Это я и хотела узнать. Что с тобой?
– М-м, ясно, – Рома сделал шаг назад в квартиру, исчезая в тени.
– Ром? – он явно ушёл от двери, чем крайне удивил меня. Не пригласил, не позвал войти, просто растворился.
Поэтому я толкнула дверь шире и вошла, чтобы увидеть, как он исчезает в дверном проёме. Я даже спросить ничего не успела, а тем более понять. Поэтому просто аккуратно закрыла за собой дверь и сделала несколько шагов за ним, чтобы заглянуть в комнату, куда он отправился без объяснений.
Это оказалась спальня с минимумом мебели и плотно задвинутыми шторами. В полутьме, необычной для середины дня, Рома, одетый в одни пижамные штаны, уже устраивался поудобней на кровати, обнимая подушку и отворачиваясь ко мне спиной. Лёг набок и подтянул колени, будто собрался спать, не обращая на меня внимания.
– Не разувайся, – не оборачиваясь, тихо сказал он, – там стёкла.
Я резко остановилась и посмотрела под ноги, потом вокруг себя.
– Где? – переспросила, не обнаружив ничего.
– Где-то… не помню, – отмахнулся он и глубоко вздохнул, будто сейчас уснёт.
Я забеспокоилась, прошла по комнате, помня о загадочных стёклах, и наклонилась над ним у кровати с той стороны, где всё же могла видеть его лицо. Темнота вокруг, странное поведение, спутанные цифры на часах.
– Ром, тебе плохо? – я пригляделась, чтобы увидеть его сдвинутые брови и тёмный синяк на скуле. Он же ударился головой, когда упал! Я потрясла его немного за плечо, – Ром, не спи. У тебя сотрясение, я сейчас вызову скорую!
Но он медленно поднял руку и взял меня за запястье.
– Не надо, я уже, – ответил он, не открывая глаз.
