Валерия Сказочная "Но вы же преподаватель"

Но вы же преподаватель
Валерия Сказочная

Из-за сложной ситуации в семье передо мной в жизни мало перспектив. Поэтому, когда преподаватель предлагает мне участие в престижном конкурсе, я делаю всё, чтобы оправдать его доверие. Ну и пускай мы занимаемся всё чаще и вне учебного времени. Ну и пускай мне придётся ехать в другой город с ним. Ну и пускай… Ой. А вот это уже, кажется, лишнее.

Валерия Сказочная

Но вы же преподаватель

Глава 1. Егор

Оглядываю свою группу – м-да, не тот контингент, совсем не тот. Ребята тут скорее для галочки вышку отрабатывают, списывает каждый первый и едва ли кто-то прям горит маркетингом. Но мне надо выбрать из них только одного, чтобы от моего курса сначала прошёл соревнования в универе, оттуда – городские, а дальше всероссийские. В случае успеха я как куратор мгновенно взлечу с деятельности препода в главного маркетолога туристической компании Амира. А это и зарплаты другие, и перспективы. Да и студента отличившегося мне в ассистенты зачислят.

Зубами выгрызал эту возможность – чтобы мне дали своего представителя выделить. Всё-таки преподавать я устроился сразу после универа на временную основу. Масштаб, увы, не тот. Знаю по своему отцу, что неблагодарное это по большей части дело, ну или не все закрепляются на действительно достойных позициях.

Но, походу, всё равно придётся пока притушить амбиции. Так и вижу, что все тут мечтают о конце пары, а не увлечённо выполняют самостоятельную работу, которую им задал, чтобы хоть так выделить кого-то.

Иначе, увы, не получается. Смотрел почти на каждого и взвешивал за и против, но даже староста и идущие на красный диплом не вдохновляют. Знания там, может, и есть, но такие ли, чтобы зайти далеко? Мне нужна только победа.

Ладно, возьму того, кто лучше самостоятельную напишет, а потом попробую сам поднатаскать.

Решив так, лениво откидываюсь в преподском кресле и больше даже не смотрю на свою группу. Листаю чат коллег, читаю, что там кто думает и у кого какие ставки. Не сразу замечаю, что в дверь скребутся. Скорее, по взглядам на меня определяю, что что-то происходит. А потом и слышу робкий стук, неуверенно становящийся всё более шумным.

– Проходите, – достаточно громко говорю, чтобы быть услышанным там, за дверью.

И она всё-таки открывается, являя мне Синицыну. Неприметная тихоня и зубрилка. Удивлён, что опоздала, реально странно и совсем на неё не похоже.

Она неуверенно движется к своему месту за третьей партой, а меня вдруг осеняет. Синицына! Точно же. Вот кто идеально подходит мне.

Всегда готова, выполняет даже самые сложные задания, вникает в материал. И почему я сразу о ней не подумал?

Усмехаюсь собственным мыслям. Понятно, почему. При своих успехах в учёбе эта Синицына совсем неприметная девчонка, я даже лица её не вспомнил бы. Как и имени…

Смотрю в журнал. Олеся.

Кажется, я произношу её имя вслух, потому что чувствую на себя осторожный, но пристальный взгляд.

Но это кстати, потому что девчонка даже не в курсе, что мы тут самостоятельную внеплановую пишем. Посвящаю её в это, даю задания, а потом снова погружаюсь в чат.

В тестах всё меньше смысла – даже не сомневаюсь, что Синицына с ними справится лучше всех. А потому уже к концу пары разу прошу её задержаться. Заодно и загляну, что она там понаписала.

**********************

Не удивлён, что у Синицыной не обнаруживается ошибок. Пришла позже всех, справилась раньше. И на отлично. Поэтому, изучая её тесты, параллельно описываю ей суть конкурса и перспективы.

И только потом, бросив на её взгляд, замечаю, что девчонка всё это время стоит передо мной, а не сидит. Хотя стул тут совсем рядом к моему столу свободный.

И вот чего она такая стесняшка? Надо будет это, наверное, исправить. В конкурсе нужен напор, умение показать себя, а не тушеваться.

Но это потом. На данном этапе важнее знания, а то Синицына может испугаться, если с неё тут характер требовать начну.

– Садись, – стараюсь говорить мягко, хотя тянет подколоть девчонку по поводу её неуместной робости.

Чуть помедлив, она всё-таки проходит и почти беззвучно усаживается на стул. А я вдруг улавливаю слегка мандариновый запах. И в голову неожиданно приходит, что это первый раз, когда Синицына так близко ко мне.

– Так вот, я давно заметил твой потенциал и уверен, что это хороший шанс его развить, – слегка привираю, а то Леся не кажется воодушевлённой. – Я верю в тебя, и эту самостоятельную провёл скорее чтобы и ты убедилась в своих силах. Уровень этой работы вполне дотягивает до предполагаемой сложности конкурса, а ты не сделала ни одной ошибки.

На самом деле, я без понятия, какой там уровень будет в конкурсе. Всяко покруче того, на который знают мои второкурсники, включая Синицыну. Но пока задача расслабить её, а там разберёмся.

Только девчонка совсем притихла. Снова смотрю на неё, и вдруг теряются слова.

Надо же… У неё такие глубокие зелёные глаза, что провалиться в них можно. И губы… Чуть припухлые, естественно розовые, очень мягкие на вид. Аккуратный носик, натуральные брови, ровная кожа…

Охренеть. Синицына – красотка. Вот это открытие.

Причём такое яркое, что даже странно, что я совсем не замечал этого раньше. Наверное, дело в том, что девчонка всегда сидит где-то сзади, не отвечает, пока не спросишь, одевается в фигню какую-то. Закрытые кофты, часто с горлом, длинные юбки или бесформенные штаны. А волосы свои офигеть какого насыщенного серебристого оттенка прячет за причёсками всякими, чаще пучками, как сейчас.

Вот и объяснение. Неброская одежда, отсутствие даже намёка на косметику. Второе не так принципиально при её чертах лица, но за первым Леся себя прямо-таки прячет. Зря, конечно. Показать там ещё как есть что…

Вдруг становится чертовски интересно увидеть Синицыну с распущенными волосами. И поскольку я уверен, что там и фигурка что надо, то в чём-то более женственном, облегчающем. Или вообще без всего…

Чёрт. Вот уж точно лишняя мысль.

– Что скажешь? – спрашиваю, чтобы перебить паузу и ход собственных размышлений заодно. А то уже и фантазия грозит разыграться.

Синицына как-то напрягается. Довольно ощутимо.

– Я… – тихо начинает и опускает взгляд. – Спасибо за предложение, но я не уверена, что у меня получится.

Да что, блять, с ней не так?..

Откуда такая самооценка у девчонки? Офигенно привлекательная, умная и реально перспективная Синицына тушуется при любой возможности. Аж раздражает немного.

– Я уверен, – твёрдо обозначаю. Может, даже более жёстко, чем надо бы.

А она вдруг неожиданно улыбается так мягко, головой качает. И я чуть ли не моргать забываю, зависнув слегка от этой тёплой чуть снисходительной улыбки и того, насколько она украшает и без того офигительно красивое лицо девчонки. Не видел раньше, чтобы Синицына усмехалась или смеялась – всегда серьёзная такая.

И сейчас тоже быстро серьёзнеет. Лёгкий огонёк в её глазах гаснет.

– Дело не в сомнениях в способностях, – тихо сообщает Синицына. – Там… Семейные проблемы.

Как-то совсем уж неохотно она про проблемы выдавливает, мрачнеет даже.

– Какие? – спрашиваю с неожиданным для себя нажимом, будто имею право. Чуть ли не требую ответа. Поспешно пытаюсь смягчить ситуацию, не понимая собственное неуместное любопытство: – В смысле, может, я могу помочь?

Леся качает головой.

– Нет, Егор Викторович. Спасибо вам, но я… – ну вот опять Синицына с трудом выжимает из себя слова, всё тише и тише. – Это не…

Она даже не договаривает, только чуть хмурится и прикусывает нижнюю губу в напряжении. Кажется, проблемы там серьёзные.

Заставляю себя отвести взгляд от губ своей студентки. Как ни странно, не знаю даже, что сказать. Упрашивать Синицыну, не зная обстоятельств? Искать ей замену не хочу.

Я уже как-то твёрдо решил для себя, что Лесю выбрал. Любой другой вариант теперь обломным будет казаться, даже если вдруг гения откопаю.

Да и если уж на то пошло, куда больше меня сейчас волнует, что там за проблемы у Синицыной. Вообще она та ещё загадка, конечно.

Вдруг подмечаю, что довольно хрупкие руки девчонки сжимаются в кулачки.

– Я справлюсь. Я участвую, – неожиданно решительно выдаёт она.

Воу. Вот это поворот. Леся смотрит на меня с такой серьёзностью, будто чуть ли не революцию провела там у себя в сознании.

Забавная она, Синицына.

Подавляю улыбку. Узнать, что там у девчонки происходит, тянет уже настолько; что офигеть с каким трудом переключаюсь на насущное.

– Хорошо, тогда завтра я снимаю тебя с пар, со всеми договорюсь, будем готовиться. Распишу тебе всё по этапам, введу в курс дела, – распоряжаюсь уже вполне себе преподским тоном.

Синицына важно кивает.

– Хорошо, до завтра, – говорит, неуверенно поднимаясь.

– До завтра, – на этот раз сдержать улыбку не получается, да и зачем?

Тем более что Леся уже на меня не смотрит, к двери идёт. Ну а я не могу не проводить её взглядом.

Девчонка ведь реально красивая. Открыв это сегодня, я, как ни странно, теперь отчётливо вижу даже сквозь эти её бесформенные штаны и кофту. И вот почему только так одевается? Прячется как будто.

Знаю я, что не моё дело. Но как перестать об этом думать? Об этом и о Синицыной…

Глава 2. Олеся

Со здоровьем у мамы хуже с каждым днём. Но она упорно запрещает мне связываться с папой, чтобы деньгами хотя бы помог. Вот и приходится работать самой, сочетая это с учёбой, в которой тоже не хочется терять позиции. Понятно, что в таких условиях было не до выбора заработка. Пришлось согласиться на предложение соседа – ему нужна домработница. Вот только судя по его взглядам, бросаемым на меня до того, как я два года назад устроилась к нему – мои уборка и готовка в его доме скорее повод. Хочет он другое.

Поэтому одеваюсь максимально закрыто и неброско. На лице тоже никакого макияжа, волосы собираю. Как ни странно, это реально стопорит соседа, и он не пялится особо. А о другом уж точно вряд ли думает, может, уже увлёкся кем ещё. Но проверять это, одеваясь нормально, меня уж точно не тянет. В универ иду в том же, в чём к нему – тупо не успеваю переодеться. Да и смысл?

Два года в такой кутерьме, с самого поступления в универ. Устала, конечно. И хоронить себя надоело в бесконечных делах. Но выбора особо нет. Не знаю, чем обидел маму папа, я тогда совсем маленькая была. Но реакция даже на возможность звонка ему всегда острая.

А тут ещё конкурс. Я ведь и представить себе такую возможность не могла, а она сулит столько перспектив! Но и требует тоже очень много чего. В первую очередь, времени. Поэтому чуть было уже не отказалась. Но потом желание хоть что-то сделать только ради себя взбунтовалось в сознании. Ещё и Егор Викторович в меня верит… В общем, что-то дало мне силы просто согласиться, наплевав на всё.

А теперь понимаю, что надо будет уволиться и новую подработку найти, чтобы маме помогать, пока я в конкурсе буду участвовать. А там, если выиграю, вопрос с работой точно будет закрыт.

Сегодня мне не хватило духу сказать соседу, что работаю у него последние деньки. Так и тащусь в универ, недовольная собственной неуместной робостью. Откуда этот страх, что он тогда не заплатит положенное? Ну да, строгий и много чем недовольный, но не мошенник же.

Понуро плетусь по коридорам универа, и, кажется, ничего перед собой не вижу. А ведь если сосед всё-таки не заплатит, я не смогу купить маме новые лекарства. И привлечь его к ответственности тоже, наверное, не смогу, ведь мы даже не оформляли договор, при этом…

Резко торможу, буквально врезавшись в чью-то крепкую грудь. Пошатываюсь от неожиданности, роняю сумку. Сама бы тоже упала, если бы не мужские руки, удержавшие от такого поворота.

Поднимаю взгляд и вижу перед собой Егора Викторовича, озадаченно разглядывающего меня. Будто высматривающего что-то у меня на лице.

Но недолго. В итоге преподаватель отпускает меня и наклоняется поднять сумку. Чёрт… Неловко как-то. Я могла бы и сама. Да ещё и врезалась в него, как дура.

– Синицына, – Егор Викторович обращается неожиданно и с какой-то мягкой усмешкой. Непривычной, почти тёплой. – Ты зачем столько учебников взяла? Сегодня у тебя только я, забыла? – возвращает мне сумку.

Да, тяжеловатую. И нет, я не забывала, просто сама не своя в универ шла, по привычке взяла. Но признаваться в этом преподавателю не по себе.

– Ну вы же с пар меня снимете, а пока не сняли, – вместо этого зачем-то придумываю оправдание. – Для правдоподобности взяла.

Глупость ляпнула, знаю. Поэтому не удивляет озадаченное выражение на лице Егора Викторовича, который смотрит на меня как на диковинку какую-то.

Вчера он тоже похоже смотрел. А до этого почти никак, будто и не помнил о моём существовании. И почему я вообще замечаю это всё?