– Насть, привет! – чуть хрипловатый тембр голоса Милованова заставил меня громко сглотнуть едва не вырвавшееся «потом перезвони», и выдохнуть:
– Привет.
– Я тут в Геленджик прилетел, пару дней точно буду. Хотел позвать тебя по набережной прогуляться, помнится, ты говорила, что она у вас тут шикарная. Пойдешь?
«А она не одна придет, она с кузнецом придет!» – прозвучал ехидный внутренний голос в голове.
– Эм… Ты в Геленджике? – тупо переспросила я, глядя, как строчки на экране ноутбука расплываются.
– Да, и весь в твоем распоряжении,– заулыбался мой невидимый собеседник. – Ну так что, готова ли ты стать моим проводником в мир южного колорита?
«А зачем нам кузнец? – продолжал все тот же внутренний голос. – Нам кузнец не нужен! Что я, лошадь, что ли?!»
3
« – Это что такое? – грозным голосом осведомился Его Светлость герцог Лернийский, брезгливо глядя на чумазое лохматое существо, что сейчас перебирало босыми ногами, не в силах вырваться из рук деревенского старосты, глядя исподлобья сквозь патлы давно немытых волос на правителя этих земель.
– Это девственница, сэр! – заискивающим тоном произнес в ответ мужичонка, подталкивая существо, в гендерном принадлежности которого Лернийский сомневался. – Вы потребовали, и мы вот… сподобились найти.
– А что, других не было? – протягивая руку и впиваясь сильными пальцами в плечо попытавшейся шмыгнуть мимо него «девственницы», поинтересовался герцог.
– Никак нет, сэр! – потупился староста и даже как будто покраснел. – Понимаете, свадьбы прошли, Ивана Купала был недавно, вот они и тогось… Брюхаты все уже, сэр!
– Мда… – герцог наклонил голову, с брезгливостью разглядывая девчонку, что ростом оказалась ему ниже плеча, была худа и до невероятности грязна. Ну и пахла, соответственно, отнюдь не розами. – Откуда вы ее вытащили, из хлева, что ли? – максимально вытягивая руку, чтобы, не дай бог, никакие насекомые не попрыгали с этой «девственницы» на его костюм, Лернийский вперил в старосту свой взгляд, и по вытягивающемуся вертикально зрачку тот понял, что Его Сиятельство изволит гневаться.
– Так и есть, сэр. Это ж приблуда, на дороге нашли несколько лет назад, сэр, младенцем. Ей уже восемнадцать, наверное, а кто такую замуж-то возьмет, ишь какая дикарка? Ее наш кузнец приютил, пустил к себе в хлев, она там за скотиной смотрела. Да помер Микитич-то в том годе, девка одна осталась. Одичала пуще прежнего. Вы уж не обессудьте, возьмите ее. Какая ж разница-то, какую жрать…
– Что? – громовым голосом поинтересовался герцог, брови которого поползли вверх. – Жрать?
– Ну… это… вы извиняйте, еслив что не так-то…. – староста попятился, кланяясь. – Да только обратно нам эту девку некуда, в дом кузнеца мы уже другого мастера взяли. Вы уж заберите ее, пусть у вас тут… Извиняйте, если что!
Герцог перевел взгляд на существо, именуемое гордым словом «девственница». Неудивительно, при таком-то наряде, да поведении. Она вообще разговаривать-то умеет?
– Как тебя зовут? – спросил грозным голосом.
– Не твое собачье дело! – ответила девственница и цапнула изо всей силы Лернийского за запястье, впиваясь острыми зубами до крови в драконью плоть.
– Ай! – от неожиданности тот выпустил эту нахалку и, сжав кровоточащую руку ладонью, смотрел, как девица, смешно подкидывая чумазые пятки, бежит к лестнице в башню.
– Ваша Светлость! – ахнул подоспевший дворецкий. – Что ж за дикарка-то?
– Занятно, – заметил дракон, хмыкая. – Весьма занятно»…
Отложив ноутбук, со вздохом я посмотрела в окно. Ну никак новый роман из меня не лез. Вроде, и образы его крутились в голове, и фразы сами собой тоже, а стоило только сесть писать, как слова будто покидали голову, и вместо этого я принималась думать о предстоящем свидании с Денисом. Мы с ним договорились встретиться сегодня в семь вечера на набережной, и уже там решить, куда будем гулять. Сначала направо, потом налево, или наоборот. Я даже трусы новые распечатала. Не то чтобы я собиралась отдавать свою честь девичью прямо сегодня, но чем черт не шутит, вдруг получится оказия. Интересно, а ресницы красить? А у меня вообще есть, чем? Оказалось, что нет. Смысл одинокой писательнице иметь в своих закромах декоративную косметику? Нет, у меня были пудра и румяна, они не портились. Наверное. А вот тушь высохла напрочь, и ею сейчас разве что дерево можно было раскрасить, а никак не человеческие ресницы. Пришлось топать в ближайший магазин и затариваться косметикой. К счастью, хоть одежда была. Вернее, что может быть лучше старых добрых джинсов, спасибо, высшие существа, их изобретателям, кроссовок и обычной белой футболки? Ну вот и я подумала, что платье. Влезла в него. Мда… Отрастила ты, Настя, бока-то за зиму!
Зеркало отразило не девушку, а гусеничку с валиками в том месте, где у приличных людей имеется талия. Весы тоже оказались в сговоре с платьем – шестьдесят девять! А ведь осенью было только шестьдесят три!
«Это все пончики твои! – ехидно пропел внутренний голос. – От одного ничего не будет, от двух я не разжирею! Вот, полюбуйся теперь на себя!»
Так, судя по всему, худеть уже поздно. Сколько там до обозначенного времени? Три часа? Ну нет, даже пресс качать поздно. Придется вместо праздничных трусов надеть утягивающие. Такие у меня тоже были, правда, когда я их покупала, была, видимо, не в себе. Кто в здравом уме будет носить это пыточное сооружение, которое впивается в тело в самых неожиданных местах? Мы в них с Юлькой в театр в Краснодаре ходили. Вернее, я в них, а Юлька на тот момент еще была тонка и звонка, как тростинка. Она без трусов ходила. Без утягивающих, вернее.
Пыхтя, я натянула исподнее, которое заканчивалось аккурат под грудью и скептически оглядела себя в зеркале. Так себе преображение. На троечку. Да, валиков не стало, зато теперь задница перетянута прям посередине, словно сосиска. Если Денис решит меня за нее ущипнуть, ему сначала придется пробраться под трусы. Тьфу! Вот поэтому я и не хожу на свидания.
С другой стороны, а кто вообще сказал, что это оно? Меня пригласили в качестве экскурсовода по городу, а не девушки для любви. Так что сниму-ка я эти трусы и футболку надену оверсайз. Под ней вообще непонятно, пятьдесят во мне кило или семьдесят! Какая мода хорошая нынче, а?!
В итоге, к обозначенному времени я успела не только трижды накраситься и смыть макияж, каждый раз видя в зеркале профурсетку, но еще и понять, что прямые волосы необходимо завить, а кудрявые распрямить, ибо кудри те получились такими, как… Ну, помните тетенек с перманентом? Вот такое вот у меня на башке и случилось. Россыпь мелких кудряшек. Пришлось мыть голову буквально за полчаса перед выходом, попутно размазав стрелки, которые я до этого почти час рисовала, психануть, смыть вообще все, потом заново нанести тон и едва тронуть тушью ресницы. Если кому не понравится, то я не виновата! Держись, Денис Милованов, я иду к тебе!
4
К месту свидания старалась не спешить.
Геленджик – город маленький, и основная жизнь там сосредоточена в области набережной. Она у нас красивая, длинная, можно гулять весь день, и всю ее не успеть обойти. Я жила в районе Толстого мыса, а встретиться мы договорились почти в центре, так что пришлось выходить заранее. Можно было, конечно, вызвать такси, да только я в волнении вспомнила о существовании этого вида транспорта только в тот момент, когда уже спустилась к морю.
Весенний ветерок тут же подхватил мои распрямленные неимоверными усилиями волосы, уложил их в одному ему ведомом беспорядке, бросил прядь в лицо, затем, играясь, ударил в затылок.
Ища глазами в толпах людей знакомое лицо, спешила к месту встречи, стараясь сильно не ускоряться, чтобы не покраснеть от бега и не выглядеть спринтером с языком на плече. Ну и вообще, опаздывать женщинам можно. У нас же не деловая встреча, а почти свидание, так что могу и буду.
– Ой, дурак! – услышала я чье-то восхищенное восклицание, раздавшееся в сумерках от самой кромки воды.
Темнеет на юге быстро, кажется, что еще совсем светло – и вот уже солнечный диск утонул в морских волнах, и только искусственное освещение остается до самого утра, позволяя не блуждать путникам во тьме.
Интересно, о ком это? Наверное, кто-то рискнул искупаться, хотя сегодня холодновато. На улице днем было не больше пятнадцати градусов, и вода примерно столько же, или даже меньше, поэтому нырнуть туда может либо отчаянный смельчак, либо подготовленный морж. Ну или кто-то совсем безголовый.
– Да тащи ее, тащи! – опять раздался тот же голос.
Ого! Там, похоже, кого-то спасают. Интересно, и где Денис? Или он тоже решил себе позволить опоздать? Повертев головой в разные стороны и не обнаружив мужчину, решила глянуть, что происходит. Может, помощь нужна? Вообще, я плаваю очень ловко стилем топора, но мало ли, вдруг чем сумею подсобить.
Спустившись к самому берегу, увидела троих не вполне трезвых людей, кучку одежды рядом, и кого-то, плывущего в волнах.
– Ты погляди, а! – восхищенно цокнул языком один из парней. – Схватил-таки. Повезло псине.
– А что случилось? – подошла я ближе, вглядываясь в пятно в море.
– Да идиот какой-то то ли пса пришел топить, то ли щенков. Ну вот мужик и кинулся. Видишь, мешок тащит?
Я видела, что что-то тащат, но разглядеть в темноте, да с моим не стопроцентным зрением было сложновато.
– А как он так далеко оказался-то? С причала кидали, что ли?
– Догадливая какая! – пожал плечами один из парней.
Они, негромко переговариваясь, ушли, а я осталась стоять, глядя, как спаситель собак приближается к берегу. Вот он встал в полный рост, держа мешок на весу, и пошел в мою сторону. С каждым шагом, приближающем мужчину ко мне, я понимала, почему не видела Дениса на условленном месте – спасителем псов оказался он.
– Привет! – стуча зубами, он опустился в песок на колени и принялся развязывать узел на мокрой мешковине. – Идиот какой-то щенков в воду кинул.
– Давай, помогу! – я тоже опустилась на колени, и вскоре наши усилия увенчались успехом – мешок оказался раскрыт.
Внутри было два щенка, и оба без признаков жизни. Денис схватил одного, приложил ужо к животику, затем то же самое проделал со вторым.
– Делай, как я! – приказал он, переворачивая маленькое существо брюшком вниз и надавливая пальцами на область груди.
Из ротика животного полилась вода, с каждым толчком ее становилось все меньше. Я делала то же самое, ощущая, что сердце от боли бьется где-то в районе горла, а из глаз текут слезы. Как можно быть таким жестоким? Это ж живые существа!
Денис делал массаж сердца сначала одному щенку, потом второму, так как от меня толку было маловато, и в результате удалось добиться, что один из песиков зашевелился. Тельце второго же было безнадежно мертво.
– Без шансов, – обреченно выдохнул врач, беря свою куртку и закутывая в нее живого песика. – Держи. Оденусь. Блядь!
Оставаясь на коленях, я прижала к себе дрожащее тельце, выдыхая прямо на лобик щенку, чтобы согреть его, поглаживая черный маленький носик пальцем, и плакала, так как второго не удалось спасти.
– Пойдем, – Денис тронул меня за плечо. – Давай похороним второго где-нибудь. Не бросать же тут. А потом надо в ветеринарку, отдадим спасеныша туда, пусть лечат.
Естественно, ни о каком свидании уже не шло и речи. Мы сначала долго шли вдоль берега, я все также держала живого щенка, мужчина нес мёртвого, затем он выкопал ямку с помощью какой-то ветки, уложил туда трупик, прикрыл песком и камнями, сполоснул руки в море и подошел ко мне.
– Ну чего ты? – притянул к себе мое вздрагивающее тело. – Ну хоть одного спасли.
Я уже не сдерживаясь завсхлипывала и уткнулась носом в его плечо.
– Жалко щенка! – пробубнила глухо. – Как можно так делать?
– Ты знаешь круглосуточную ветеринарку тут? Есть такие вообще? – Денис после купания явно замерз.
В свете фонарей я видела его покрытые мурашками руки, мотнула отрицательно головой, тихонько разматывая пригревшегося песика и засовывая к себе за пазуху.
– Надень куртку, заболеешь! – отдала ему его одежду. – Надо погуглить, есть ли такая клиника, я не знаю. У меня нет животных.
– Дай-ка посмотрю, – он бесцеремонно заглянул мне за пазуху, где завозился спасенный малыш. – Может, и не надо ему в ветеринарку. Ты далеко живешь? Пойдем к тебе, посмотрим, что там, может, и обойдется без врача.
Я чувствовала себя совершенно разбитой и опустошённой. Однажды у меня была собака, пудель Джессика. Ее взяли, когда мне только исполнилось четыре, и мы росли вместе. Любимейшее существо, добрейшая псина, она ушла за радугу, когда я училась на втором курсе института. До сих пор щемило сердце при воспоминании, и с тех пор желания заводить кого-то из животных не было. Очень сложно переживать их уход.
Мы пришли к моему дому, поднялись на лифте, вошли в квартиру, и Денис тут же по-хозяйски полез к моей кровати, взял покрывало, чтобы закутать в него щенка, затем прошел в кухню и открыл холодильник.
– Ты чем питаешься вообще? – оглядев скептически полки, хмыкнул. – Ничего стоящего для собак.
– Ну вообще-то я не рассчитывала, что сегодня у меня в гостях окажется стоматолог со щенком! – вяло огрызнулась я, вешая куртку на вешалку и проходя следом за ним в кухню. – Молоко есть, могу подогреть для него.
– Это она, – заулыбался вдруг Денис. – Сучка. Мелкая такая, не больше трех недель. Глаза только открылись. Надеюсь, не промерзла сильно, а то придется все же к врачу вести. Давай молоко.
Я молча достала пакет, налила в кружку и сунула в микроволновку, чтобы подогреть. Но усилия напоить щенка успехом не увенчались – слишком мала была эта несчастная собачья дочь, и пить еще не умела.
– Соску надо, – огорченно цокнул языком Денис. – Есть соска?
– Ты видишь тут детей? – хмыкнула я. – Тут магазин есть недалеко и аптека, давай, схожу.
– Давай, я сам. Скажи, где, я быстро.
Он ушел, оставив нас вдвоем. Уложив щенка на диван возле подушки, я пошла в ванную. Ну так и есть – тушь растеклась от слез, превратив меня в панду, глаза покраснели, волосы оказались всклокочены. Красавица! Отворотясь не насмотришься, как бабушка говорила.
В тот момент, когда я закончила приводить себя в порядок, щенок подал голос. Он плакал тоненько и горько, отчего сердце мое снова защемило. Подхватив собаченыша на руки, прижала к себе, тихонько бормоча всякую чуть, погладила носик, подсохшую белую шерсть, почесала за ушком.
– Где ж носит Дениса? – обратилась вникуда. – Может, он вообще ушел после такого? Бросил меня с ребенком, – и засмеялась над своей же шуткой. – Нет, он на такого не похож.
Но все же с облегчением выдохнула, услышав дверной звонок. Вернулся!
5
Денис вернулся с огромным пакетом в руках.
– Заскочил и в супермаркет и в ветеринарку, у тебя прямо в доме есть, оказывается, – пояснил он мне, извлекая жестом фокусника какую-то банку и соску для щенка. – Для них и смеси есть специальные, представляешь? Я и не знал. Сейчас накормим животное, а потом нас с тобой. Ты не против такого порядка?
– Замечательное свидание! – буркнула я, наблюдая, как мужчина хозяйничает на моей, в общем-то, скромной кухне.
Я купила эту квартиру уже с ремонтом. В тот момент она казалась мне верхом мечты – светлая, небольшая, с огромным балконом, с теплыми полами, да еще и в чудесном месте. Я и сейчас продолжала также думать, но высокий и широкоплечий мужчина смотрелся тесновато. Он нацепил мой передник, закатал рукава свитера, а затем принялся ловко взбивать смесь в бутылочке для щенка, что уже возился у моей груди с постаныванием. Едва соска прикоснулась к губам животного, оно тут же присосалось, жадно работая ротиком, отчего в уголках образовалась молочная пена, а недавно открывшиеся глазки закрылись. Лапками щенок наминал покрывало, и выглядел в этот момент так умилительно, что я почти готова была прослезиться.
– Ну вот, как хорошо сосет, значит, выживет, – удовлетворенно заявил Денис, сидя на корточках у моих колен и глядя снизу вверх своими каре-зелеными глазами с лучиками улыбки в уголках. – Это я как врач авторитетно заявляю!
– Не представляю, что мне с ней делать, – растерянно отозвалась я. – Я ж вообще не планировала никого заводить.
– Ну, можно объявление дать, вдруг кто именно о такой собаке мечтал. Ты посмотри, она ж сейчас просохла, беленькая, как снежок. И нос черный, как у медвежонка Умки. Давай ее Умкой назовем? А если кто захочет ее взять, то уже сам пусть над именем и думает.
– Давай, – я погладила носик собачки пальцем. – Раз уж у нас не задалась прогулка, может, закажем еды с ресторана?
– Нет, я буду поражать тебя своим кулинарным искусством! – заявил Денис, поднимаясь на ноги. – Ты хоть раз видела, как готовят мужчины? – приосанился он.
– Мой папа любит готовить! – фыркнула я насмешливо. – Но ты можешь попробовать поразить меня!
– И поражу! – угрожающе произнес он, а затем принялся доставать из пакета продукты, что закупил в местном супермаркете.
Среди них оказался кусок говядины, специи, несколько картофелин, лук, морковь, и что-то еще, я не успевала следить.
– Так, где тут у тебя бокалы? – осведомился мой гость, выуживая бутылку вина. – Какая готовка без аперитива?
Я махнула рукой на шкафчик, указывая, где у меня хранились бокалы и прочая посуда и вскоре уже смогла насладиться рубиново-красным вином с терпкими нотами.
– Знаешь, всегда думал, что иностранное вино лучше нашего, – Денис ловко нарезал мясо, отправляя его на шкворчащую сковороду, – но мой приятель в один из приездов свозил на экскурсию на местный винзавод. И я был приятно поражен качеством вина и вкусом. Не хуже, даже, я б сказал, лучше, чем европейское. Тебе как?
Я кивнула. Живя в Геленджике, невозможно не знать о местном винзаводе. Я тоже там была на экскурсии в свое время, и приятная тетечка-экскурсовод так заразительно рассказывала о мадам Фирсовой, что открыла этот завод много-много лет назад, что я даже прониклась духом истории и одно время собиралась писать роман о том времени. Но потом передумала. Все же современные дамы с их переживаниями привлекали меня больше.
