Нурлан Токсанов "Английский брат"

В то время Джеймс Дарен снимал коттедж на окраине южной столицы Алматы. Здесь же он проводил собеседования с потенциальными кандидатками на роль переводчицы.

Сухим сентябрьским днем, ближе к вечеру, Лейла вышла из такси, чуть не доехав до особняка Джеймса, поскольку на домах не было табличек и пришлось высадиться в дельта-окрестности пункта назначения, как сказал бы математик. Она пошла по тихой улице вдоль деревянных заборчиков, слабо защищавших щедрые плоды южной природы. Красные налитые яблоки висели в быстро темнеющем воздухе предгорья, напоминая неподвижные планеты. Внезапно слева от нее открылся небольшой дворик, примечательный тем, что его охраняли два огромных алабая. Оба были похожи друг на друга как две капли воды, лохматые, языки навыпуск, с выразительными умными глазами. Девушка с ужасом глядела на них, никак не ожидая встретить свирепых чудовищ, какими они ей показались. Тяжелые черные цепи, удерживающие их, выглядели декоративными шнурочками, готовыми порваться при одном шевелении могучих шей.

На этом доме чудесным образом находилась жестяная табличка с белым номером, и именно сюда Лейле и было необходимо войти. С собаками у нее не складывались отношения. Она помнила, как пару лет назад шла по глухому микрорайону в июльский жгучий полдень, когда все люди и животные предпочитали укрыться в прохладной тени. Небольшая, но плотная собачка с тугими боками внезапно выскочила из потайного лежбища и без объявления войны вцепилась девушке в правую икру. Не ожидавшая собачьего коварства Лейла даже не успела закричать, как ногу пронзила резкая боль от укуса острых клыков. Капроновый чулок быстро окрасился кровью, а разъяренное животное, яростно мотая головой и урча, превращала в лохмотья остатки того, что еще недавно облекало красивую ножку владелицы. Девушка срочно поехала в больницу, откуда сделали звонок в ветлечебницу, и Лейла с дежурной медсестрой отправилась на второе свидание с агрессивной собачкой, поскольку нужно было проверить ее на бешенство. Молоденькая медсестра смело подошла к убежищу собаки, устроенному в густом кустарнике, и тут выяснилась причина ее стремительного нападения. Рядом с ней находились только что родившиеся слепые щенята. Их-то то и защищала мать. Как ни странно, собачка совершенно не испугалась медсестры, словно та воздействовала на нее гипнотическим образом. К счастью, никакого бешенства обнаружено не было, и тот инцидент благополучно забылся. Кроме того, давешняя собачка по сравнению с теперешними монстрами выглядела миниатюрной, бояться которую казалось теперь просто смешно.

Девушка в растерянности остановилась перед открытыми воротами, не зная, что предпринять. В этот момент на высоком крыльце цвета переспелой вишни появился мужчина в белой косоворотке, джинсах и тапочках на босу ногу. Независимый вид и холеное лицо здорового цвета выдавали в нем иностранца. И, действительно, спустившись торопливо по ступенькам, он обратился к девушке, выговаривая фразы на британский манер, мягко и деликатно, словно диктор с магнитной кассеты, вещающий на аудиоуроках для затаивших дыхание студенток иняза.

– Hello! Are you Miss Leila?[2 - Привет! Вы мисс Лейла? (англ.)]

– Hello! Yes, it’s me. Could you take away your dogs, please?[3 - Привет! Да, это я. Не могли бы вы убрать ваших собак? (англ.)] – пытаясь без акцента и ошибок при первой же встрече, попросила девушка.

Джеймс заверил ее, что псы только внешне грозные, а на самом деле безобидны и неопасны.

Несмотря на горячие заверения, Лейла поспешила юркнуть в дверь особняка, прячась за широкую спину хозяина

Алабаи проводили ее недоуменными взглядами и опять углубились в созерцание пустынной улочки.

Англичанин жил в южном городе на широкую ногу. По его меркам плата за аренду двухэтажного дома казалась мизерной. Республика только-только выходила из затяжного кризиса, связанного с распадом Союза, поэтому спрос на такие коттеджи еще лишь формировался, а предложений было в избытке, что по всем законам экономики вело к снижению цен.

Джеймс хорошо оборудовал свое новое жилье. Здесь было все так, как он привык: модная мягкая мебель, элегантные столики со стульями, огромный телевизор. Кроме того, он всегда шел в ногу со временем, а не путался, так сказать, у него под ногами. Одним из первых освоил компьютер, письма слал электронной почтой через модем, подключенный к телефонной линии и с любой техникой обращался легко и уверенно.

Сказать, что Лейлу очаровал этот изысканный британец со строгими манерами, словно сейчас сошедший со страницы классического романа Диккенса, вообще ничего не сказать. Какую выпускницу иняза не привлекло бы общение с непосредственным носителем изучаемого полтора десятка лет языка, притом владеющего им так виртуозно?

Англичанину тоже понравилось Лейла. Знание ею английского языка вполне удовлетворило его. Недостатки словаря и заметный акцент с лихвой заглаживались обаянием, деликатностью и прямодушной честностью девушки. Так что вопрос трудоустройства решился мгновенно. Затем начались трудовые будни Лейлы в качестве переводчика. Иногда работы было выше крыши, целый день шли переговоры с местными нарождающимися предпринимателями, с чиновниками, общественными деятелями. Иногда же дни проходили праздно. Сам Джеймс сильно утомлялся порой от тяжелых и большей частью безрезультатных встреч, поскольку, как всегда, количество людей, могущих действительно принимать решение, заметно уступало количеству различного рода аферистов, посредников и прочих субъектов, желающих каким-либо образом срубить легкую маржу с доверчивого иностранца.

В такие дни они просто сидели в доме Джеймса и смотрели фильмы на английском языке, каковых у предпринимателя имелось в избытке. Сначала девушка с трудом понимала сленг героев, особенно, когда они говорили быстро и невнятно. Но с каждым разом становилось все легче и легче. Джеймс разъяснял ей различные идиомы родного языка и объяснял тонкости использования мата.

– Конечно, в нашем языке слово из четырех букв заменяет практически все, что нужно сказать мужчине, когда на душе накопилось, но есть и другие ядреные словечки, и их тебе как переводчику тоже следует знать, дабы не попасть впросак. Американцы, кстати, к мату относятся гораздо легче, чем мы, чопорные англичане. Ты и сама могла это понять по фильмам. Старая добрая Англия все еще бережет свои каноны и традиции, не зря мы еще держим нашу матушку королеву. Америка же, как быстро повзрослевший ребенок, пустилась сразу во все тяжкие. Ей надо переболеть, устояться, тогда и речь станет сдержанней и цивилизованней. У нас мат большей частью отдан на откуп низшим слоям общества, и здесь наши английские простолюдины не уступят в виртуозности владения нецензурной бранью заокеанским соперникам, – отдавал должное землякам Джеймс. – Что есть, то есть.

Затем он принимался в качестве примера сыпать различными английскими пословицами и поговорками, по причине табуированности лексики не вошедшими в словари студентов иняза.

В разговорах с соотечественниками Джеймс глотал слова, употреблял незнакомый сленг, так что смысл порой оставался туманным, таким же туманным, как и сам далекий таинственный остров, мистическим образом остающийся могущественной силой даже в современное время.

Лейла привыкла проводить время с забавным иностранцем. Даже, если не было работы, приезжала к нему просто посидеть вместе, попить чаю и поговорить. Иногда она брала на перевод статьи с английского и в случае затруднений тоже немедля обращалась за помощью к боссу, зная, что тот никогда не откажет и разъяснит темное место.

Девушка уже знала, что Джеймс был женат в Англии, у него растет сын Мартин, оставшийся жить с матерью Стеллой в Ливерпуле. Он не распространялся много по поводу бывшей семьи, и сама Лейла тоже не затрагивала щепетильную тему.

А в родной стране дела шли не ахти. Советский рубль почил в бозе, появился тенге, слово, давшее название «деньги», что грело душу, но карман не укрепляло. Тенге быстро обвалился на валютной бирже, и началась великая эпоха челноков, символом которой стали огромные клетчатые сумки, сделанные из прочнейшего материала китайскими умельцами. В них перевозилось все, начиная от пуховиков ужасающего качества и кончая турецкими кожаными куртками, украшающими нуворишей и их детей.

В то время Джеймс неожиданно сделал предложение обаятельной переводчице, и та не смогла ему отказать. Нельзя было сказать, что вокруг нее не вертелось других кандидатов на совместные узы Гименея, но что-то щелкнуло в девичьем мозгу, и она согласилась, несмотря на сопротивление родителей и многочисленных родственников. Особенно переживала мама, воспитанная в патриархальном духе. Мысль, что родная кровинушка выйдет замуж за непонятного иностранца ранее не могла даже прийти ей в голову. Но случилось то, что случилось. Свадьбу сыграли скромную: просто пригласили пару близких родственников и друзей в небольшое кафе, бывшее в прежнее время рабочей столовой, и на этом торжественная часть завершилась.

Через год на свет появился мальчик, и Лейла дала ему имя Руслан. Джеймс не возражал и полюбил своего сына, стараясь научить его тому, что знал сам. Будучи фанатом «Beatles», приучил и Руслана слушать великолепную четверку, так что уже к десяти годам тот знал наизусть весь их репертуар. В летнее время его часто отправляли к бабушке, где он общался только на казахском языке, а в школу ходил русскую. Таким образом получилось так, что Руслан отлично выучил все три языка, что ему очень пригождалось в жизни. Учеба мальчику давалась легко, в равной степени он быстро решал и математические задачи, а также писал эссе на трех языках. К тестированию после окончания школы он практически не готовился, но тем не менее набрал полный балл за вычетом двух-трех ошибок и получил Алтын Белгi – золотую медаль выпускника.

Затем была учеба в Бэйлорском университете в американском штате Техас, где Руслан научился южному говору, но так и не привык к тамошней жаре. К этому времени родители уже переехали в Астану, где Джеймс Дарен планировал продолжить свой бизнес.

Здесь же Лейла нашла отдохновение в одной из столичных баптистских сект, что категорически не одобрял Джеймс. Его родители принадлежали к англиканской церкви, но сам он называл себя агностиком и религиозным себя вовсе не считал.

– Чем я хуже религиозных фанатиков? – рассуждал Джеймс в разговоре с Русланом. – Я отношусь с добротой к людям, участвую в благотворительных делах. Зачем мне церковь? Эти святоши, вымогающие у твоей матери десятину, а то и больше, отстраивают себе шикарные дома, жируют, а вместо этого, как это по-русски, вешают лапшу прихожанам.

Джеймс неплохо научился говорить по-русски, мог объясниться и по-казахски, что эффектно действовало на переговорах и помогало при заключении сделок. Какому казаху не понравится, когда ему, улыбаясь, говорят: «К?п с?з бо? с?з»[4 - Больше дела, меньше слов. (каз.)] или же «А?паса, су б?зылады[5 - Стоячая вода портится. (каз.)]», после чего длительные процедуры обсуждений превращаются в веселое обсуждение, заканчивающееся, как правило, подписанием взаимовыгодных контрактов.

Лейла, продолжавшая преподавать английский язык в экономическом колледже, похоже, перестала находить понимание в родной семье. Как бы ни был хорош Джеймс, он большую часть времени посвящал бизнесу, Руслан находился на учебе в Америке, вот и почувствовала женщина себя всеми оставленной.

Однажды на улице к ней подошла хорошо одетая молодая женщина с каким-то буквально светящимся лицом и сказала следующее:

– Дорогая моя, вы страдаете, я вижу в ваших глазах печаль и горечь.

Лейла опустила глаза. Слова незнакомки попали на хорошо подготовленную почву. Более того, странным оказалось то, что у нее весь день болела грудь в области сердца. Удивительным делом эта боль рассеялась, как туман, после первых же слов странной женщины. Она назвала себя Марией, не произнесла больше ни слова, просто протянула бумажку с адресом и сказала прийти к ним в ближайшую субботу.

С тех пор и началась сектантская эпопея Лейлы с молитвами и песнопениями.

Вот и сейчас Джеймс пенял жене за очередные финансовые впрыскивания в прожорливое тело секты.

– Пойми, эти святоши обманывают тебя, почитай в Интернете, чем обычно кончают их адепты! Лучше бы ты эту десятину отдала в какой-нибудь фонд милосердия! – услышал с порога Руслан гневный голос отца.

– Десятина – совсем другое, Джеймс, – робко отвечала мать.

Как презирал Руслан в ней это пассивное начало, порой проступавшее и в нем самом. Мать часто говорила им обоим, что когда она жертвует деньги Богу, то тот возвращает их сторицей.

– Хватит тупить, Лейла, – раздражался отец. – Лучше бы за сыном присмотрела.

– Ты же сам его не захотел брать к себе на работу! – выходила из себя и мать.

Руслан шумно хлопнул дверью, давая понять, что их единственное дитя уже дома и слышит все их пустопорожние разговоры.

– Отец, я уже взрослый человек, – поневоле заражаясь бациллами родительского спора, резко вступил в полемику Руслан. – Мне уже двадцать три, в Америке я уже два года мог бы алкоголь покупать.

– А здесь в этом возрасте уже пить заканчивают, – ядовито заметил Джеймс, демонстрируя отличное знание местного фольклора.

– Вот именно! – буркнул сын, отправляясь на второй этаж в свою комнату.

Мать позвала его к столу, но Руслан, на ходу надевая куртку, ответил, что поужинает с друзьями, а вернется поздно.

Отец крикнул ему вслед, что сегодня вечером к ним приедет гость, так что это будет для всех небольшим сюрпризом.

Раздосадованный очередной словесной потасовкой, в которую он так не хотел вступать, Руслан громко выругался вслух:

– Fucking home! Fucking guests![6 - Проклятый дом! Проклятые гости! (англ.)]

Сев за руль, Руслан слегка успокоился. Двигаться на нервах в напряженном городском трафике тот еще риск. Он включил канал с классической музыкой, поскольку слышал, что это помогает при управлении не делать излишне резких маневров и кульбитов, а, напротив, настраивает водителя на умиротворенную волну.

Помогла или нет прослушанная девятая симфония Генделя, Руслан так и не понял, но тем не менее благополучно доехал до модного в последнее время бара «Вижн». Его популярность имела, как обычно, и негативную сторону: мест для парковки не нашлось, посему он проехал метров сто вдоль дороги, пока, наконец, не вклинился в достаточный для его громоздкой машины просвет.

Пикнув ключом, молодой человек заспешил к развлекательному заведению, откуда доносились крики хмельного веселья разгулявшейся молодежи. Свежий вечерний воздух для Руслана резко сменился теплой атмосферой, где бал правит алкоголь, ароматный кальян и извечный для людей поиск расслабления и наслаждений.

Он знал, что друзья уже сидят на втором этаже, где располагались столики на шесть человек, именно столько должно их было собраться.

Альбина приехала с чуть смущающейся, а потому излишне развязной красавицей Настей. Нуржас, уже захмелевший от пива, стоящего перед ним в высоком бокале с запотевшими стенками, обнимал за плечи элегантную Миру, периодически сбрасывающую нахальную руку. Борис, по всей видимости, скучал и копошился в айфоне. Молодые люди встретили приближение друга криками радости и одобрения. Очередной день с его служебными проблемами, тупыми клиентами, неудачными транзакциями, не сработавшими, как задумывалось, алгоритмами сошел на нет, а теперь можно и повеселиться.

Настя водила машину «Рав4», что уже послужило поводом для шуток юношей. Уютный компактный автомобиль в народе давно прозвали токал-джипом, так что девушка, привыкшая к такого рода подколам, терпеливо их сносила и в этот раз. В честь знакомства с компанией Настя не побоялась пригубить и пива, заявив, что поедет медленно и ничего с ней не случится. Такое заявление восхитило Нуржаса, тут же поднявшего очередной тост за смелых и прекрасных дам. Даже Борис и тот, наконец, оторвался от своих гаджетов и внимательно глянул на воинственную водительницу.

– Пей, пей, Настенька, – возбужденно кричал Нуржас, – замуж выйдешь, не до того будет! Муж уже не позволит по кабакам да барам шататься.

– Это смотря какой муж! – не согласилась та. – Мой будет делать то, что я захочу. А нет, тогда до свидания.

Глядя на мрачного Руслана и унылого Бориса, Нуржас решил поднять настроение девушек:

– Короче, ситуация! Посреди степи на дороге стоит «Мерс SLK», кабриолет последней модели. Капот поднят. Возле него в темных очках, платке ходит такая гламурная казашка. В руках «Верту», пытается куда-то дозвониться, но сигнала нет… Тут на горизонте появляется одинокий всадник. Девушка замечает его и начинает махать рукой и звать его:

– Джигит! Джигит! Помоги мне, джигит!

Парень на коне приближается, окидывает взглядом картину и молча проезжает мимо. Девушка кричит ему вслед:

– Куда ж ты, джигит? Неужели не поможешь мне?

Парень едет дальше и под нос себе бурчит:

– Ага, блин, как в степи, так джигит, а как в городе, так мамбет.

Разгоряченных алкоголем, да и тех, кто даже если не пил, но поневоле вошел в общий для компании градус, много не надо, чтобы рассмешить.

Темы разговоров менялись, как стеклышки калейдоскопа в руках у любопытного малыша.

На поверхность беседы, как пузырек из воды, всплыл вопрос женитьбы и замужества.

– Я считаю, что самое лучшее – гражданский брак, – уверенно начала Настя, найдя взглядом глаза Бориса, принявшегося за шашлык и отключившегося наконец от группы в «Вотсапе», где один из товарищей не давал скучать, присылая одно за другим фривольные видео.

– Обоснуй, – заявил Нуржас, размахивая вилкой с нанизанным на ней скользким белым грибом, вокруг которого трепыхалось белое колечко репчатого лука.

– Да запросто, – выпалила девушка. – Представь, ты вышла замуж, белое свадебное платье, чудовищные расходы на ресторан, тамаду, разные подарки и приданое. И что? Пожила с ним пару месяцев, и понимаешь, что с этим человеком у вас нет абсолютно ничего общего! Как тогда быть? Нет, уж лучше все продумать, проверить, обкататься, а потом, в случае успеха, оформляй, пожалуйста, отношения.

– Убедительно, – поддержал точку зрения Борис, – золотая вы, оказывается, девушка…

– Да, – согласился внезапно притихший Нуржас, – да ведь только невинность уже не вернешь.

– Ну да, – взвился Руслан, до этого молчащий, – ты в этом деле дока, хорошо преуспел.

– Не понял, – встрепенулся товарищ. – Ты что, Рус, недоволен чем-то? Какая муха тебя укусила?

Практически никто не знал о похождениях ораклиста в южной столице, поэтому Нуржас страшно боялся, что его репутации нанесут удар, и от ближайшего друга он не ожидал такого подвоха.

Руслан не стал распространяться на больную для товарища тему. Волна возбуждения и гнева, возникшая в нем после разговора с родителями, плавно сошла на нет. Он встал и сообщил друзьям, что к нему прибывает гость, а посему надо отлучиться. Поймав недоуменный взгляд Альбины, Руслан поспешил добавить, что, возможно, еще вернется. Все будет зависеть от обстоятельств.

Ребята проводили его веселыми шуточками, и Руслан быстро спустился вниз, открыл тяжелую дверь и с наслаждением вдохнул свежий воздух.

Глянул вверх, надеясь найти знакомые созвездия, но куда там: в мощном освещении фонарей и окон многоэтажек само небо потерялось где-то в высших сферах. Юноша подумал, что бесследно для психики горожан не проходит такая слабая связь с природой, теряется чувство причастности, взрастает некий особый тип, который трудно даже назвать «Гомо Сапиенсом», скорее это «Гомо Ситикус».

Садясь в джип, Руслан добавил про себя, а еще «Гомо Автоматикус».

Вокруг него двигались и другие «Гомо Автоматикусы», спеша по своим делам, кто домой, кто на работу, а кто – в ресторан, бар или караоке.

Руслан догадывался, что за гостя ожидал сегодня его отец. В этот вечер из Ливерпуля прибывал сын Джеймса Дарена от первого брака Мартин. Отец собирался лично поехать в аэропорт встречать, зная, что у остальной части его маленькой семьи отношение к британцу более, чем сдержанное. Во-первых, сам отец семейства виноват в том, что совместная дружба не заладилась, поскольку резко порвал с первой женой, оставшейся в одиночку воспитывать сына. Джеймс виделся с первенцем редко, навещал его от случая к случаю во время командировок на берега Туманного Альбиона. Тот же постоянно искал своего отца, наконец, списался с ним, и после долгих переговоров по телефону, скайпу, электронной почте и прочим удобным приспособлениям для облегчения коммуникаций, договорился о своем приезде в Астану. Во-вторых, Руслан лично не переваривал своего единокровного брата. Причиной тому давнишняя встреча в Англии, когда отец взял его с собой в Лондон, куда приехал и двадцатилетний Мартин. Руслану тогда было всего четырнадцать лет, и ему очень не понравился заносчивый англичанин. Теперь-то Руслан понимал, из-за чего тот так сердится. Кому понравится делить своего отца с совершенно посторонним человеком из далекой азиатской страны, отнявшем, грубо говоря, у него детство. Но что вышло, то вышло. С огромным чувством облегчения покидал Англию Руслан, несмотря на все тамошние красоты и достопримечательности в виде изысканного Букингемского дворца и стойкого Биг Бена.

И вот теперь Мартин снова здесь. Сколько ему сейчас? По подсчетам выходит двадцать девять лет. Помнится, он учился на врача. Вечный такой студент, но, может, в последнее время уже начал практиковать.

Руслан припарковал джип, и, чуть постояв на улице, нехотя поднялся по ступенькам в дом.

Из кухни слышался радостный голос отца, усталый – матери, и какой-то приглушенный, невнятный тенорок новоприбывшего родственника.

Мартин не изменился с тех пор. Такой же невысокий парень с рыжеватыми волосами, голубыми глазами и в очках с безнадежными диоптриями. За эти шесть лет успел нарастить брюшко. Впрочем, он отнюдь не был лишен определенного шарма.

Родители и Мартин уже поужинали, отведав фирменного блюда Джеймса – бухарского плова.

Мать предложила ему присаживаться к столу. Руслан решительно отказался. Затея отца собрать членов семьи за одним дастарханом выглядела сейчас отвратительным фарсом и какой-то провокацией. Никогда он не сойдется с этим парнем.

Он развернулся и двинулся в сторону выхода.

– Эй, парень, куда ты? – прозвучал мягкий голос отца.

– Я там у ребят ненадолго отпросился, мол, брат приедет, сказал, что вернусь, – нехотя буркнул в ответ Руслан.

Джеймс явно размяк от встречи с Мартином, перед ним стояла бутылка шотландского виски, которую он пил, похоже, один.

– Слушай, сын, возьми с собой тогда и брата. Пусть развеется, познакомится с твоими друзьями.

– Да он устал с дороги, папа. Пусть отдохнет, нагуляется еще, – пробовал было отказаться Руслан, но Джеймс был настойчив.

– Какие его годы! Отоспится еще. Как говорил Чехов, самое лучшее в мире – это роскошь человеческого общения, так или нет?

Руслан знал, что отец не отстанет. За внешней мягкостью Джеймса скрывался жесткий характер предпринимателя, умеющего добиваться целей во всем: как в бизнесе, так и в семье. Впрочем, за исключением одного пункта, – горько подумал юноша, – мать никак не может отвадить от этих долбанных сектантов…

– Ok, Martin, let’s go[7 - Ок, Мартин, пойдем. (англ.)].

– Я готов, – неожиданно по-русски ответил тот. Видно, ради поездки в Азию, он даже выучил язык.

– Дайынсы? ба?[8 - Ты готов? (каз.)] – оживился Руслан, но этих слов англичанин уже не понял и поднял брови домиком.

Джеймс засмеялся.

– Are you ready, son? It is in Kazakh.[9 - Ты готов, сын? Это по-казахски. (англ.)]

– Дайте время, выучу и казахский, – улыбнулся дипломатический брат. – Там в Англии русских много, а казахов не так.

И обращаясь к Руслану, спросил:

– Поможешь?

Тот ничего не ответил, только махнул рукой: иди, мол, за мной.