Заметенные снегом
Нурлан Токсанов
Студентка четвёртого курса психологического факультета Салима по просьбе тёти Куралай расследует гибель её мужа, Ахмета Омарова, погибшего при странных обстоятельствах во время поездки в Милан. Группа казахстанских туристов в количестве девяти человек ездила на север Италии. Во время восхождения на Дуомский собор происходит, по мнению полиции, самоубийство. Однако супруга погибшего не верит в это.
Заметенные снегом
Нурлан Токсанов
Действующие лица вымышлены.
Всякое сходство их с реально существующими людьми – не более чем случайное совпадение.
Если бы каждый следовал десяти заповедям, было бы просто не о чем говорить.
NN
© Нурлан Токсанов, 2023
ISBN 978-5-0060-1858-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. События в Дуомском соборе города Милан, или как погиб Ахмет Омаров
Se vuoi essere apprezzato, muori[1 - Хочешь, чтобы тебя оценили, – умри. (ит.)].
Итальянская поговорка
Миланский собор Дуомо поражает воображение любого, кто видит впервые это величественное сооружение. Естественно, он привлекает внимание всех, кто посещает знаменитый итальянский город, известный не только футбольной командой.
Охранник проверяет рюкзаки и сумки, и начинается восхождение группы казахстанских туристов из девяти человек. Примерно через двадцать минут на самой верхней площадке происходит неожиданное. Туристы и немногочисленные в октябрьское утро местные жители слышат страшный крик, а затем глухой стук тела. Красивая американка в черных джинсах и красной курточке кричит и падает без чувств на руки чернокожего спутника. Еще пару минут назад они прогуливались внизу по улице, делали селфи на фоне готических шпилей собора, страстно обнимаясь и прижимаясь щеками. И вот на тебе, романтическая идиллия внезапно сменяется совершенно неуместным смертоубийством, не вяжущимся с миланским благополучием.
Карабинеры прибывают быстрее, чем врачи. Странно, что их оказывается целых шесть. То ли у них пересменка, то ли само место требует чрезмерного количества полицейских, но выглядит всё это даже комичным, хотя ситуация вовсе не располагает к смеху. Все карабинеры, вооружённые пистолетами, бравируют элегантной черной формой и изящными беретами.
Тело лежит внизу, и прохожие со смешанными чувствами бросаются к лежащему в крови человеку. Но сделанного уже не вернешь. На верху собора мечутся спутники ушедшего в мир иной. Они нелепо всплескивают руками, не зная, что и предпринять: то опасно перегибаются вниз, словно стараясь лучше увидеть место гибели, хотя даже и без этой гимнастической процедуры упавшее тело отлично видно. В воздухе остаётся лишь висеть невидимый вопрос: кто низвергнул его, злонамеренный товарищ или же совершилось самоубийство?
Ужасная сцена продолжается несколько мгновений. Наконец на шумы и возгласы взбудораженных посетителей Дуомо прибегает один из служителей в белой рубашке и чёрных штанах. Еще мгновение назад молодой curatore[2 - Смотритель. (ит.)] скучал с телефоном в руках, восседая на одном из каменных приступков собора, но теперь оцепенение мигом слетает с флегматичного горбоносого лица. Еще бы! В кои-то веки случилось неординарное происшествие, рассказом о котором можно ошеломить подружку.
Под тентами рассаживаются итальянцы и иностранцы, вкушают пиццу и лазанью, пьют воду, соки и вино, наслаждаются мороженым в бумажных стаканчиках «папетта», поедают спагетти «болоньеза» и радуются жизни. На улице Данте возле входа в магазинчик, где продают кашемировые свитеры, стоит на дощечке коленопреклонённый человек, прося милостыню. На груди у него висит пластиковый стаканчик для подношений, а взор являет печаль, скорбь и муку. Однако реагируют на молчаливую просьбу нищего вяло и поспешно проходят мимо.
По внутренней площади дворца Франциско идут очередные праздные туристы и слушают очаровательную женщину-гида.
– Вы знаете, что значит «Felicit? Un bicchiere di vino Con un panino»? «Счастье – это бокал вина и бутерброд». Здесь всё вертится вокруг еды: утром беседуют о том, что покушали вечером, а вечером, что кушали в обед. Такая философия.
Публика кажется праздной, мирной и доверчивой. Близость брендов «Lui Vitton», «Dior», «Prada» вводит людей в некое меланхолическое состояние, делая причастным к миру высокой моды и больших денег. По мощённой булыжником мостовой идут хорошо одетые миланцы с вышколенными породистыми собаками, виновато крадутся велосипедисты, лавируя между добродушно взирающими на них людьми…
…Главный город севера Италии живёт размеренной жизнью, октябрь уже отлистал восьмое число, а всё равно стоит теплынь, люди ходят в шортах, лёгких футболках, особенно поражает количество красивых девушек и элегантных мужчин. Очень много породистых собак фланирует по улице Данте, в конце которой, там, где она примыкает к площади Кордузио, стоит бронзовая скульптура поэта девятнадцатого века Джузеппе Парини, одетого в плащ.
Но всего этого больше никогда не увидит мёртвый человек в джинсах и бежевой курточке, лежащий вниз лицом на миланской площади перед Дуомо…
Глава 2. Разговор Куралай тате[3 - Тётя. (каз.)] с Салимой
Адамны? басы – Алланы? добы.[4 - Голова человека – мяч для Аллаха. (каз.)]
Казахская поговорка
– Клянусь тебе, Салима, мой муж никогда не смог бы покончить жизнь самоубийством, ну не смог бы, и всё! Он любил меня, строил планы, жил всегда на полную катушку. Если бы не проклятая болезнь, я бы поехала с ним и предотвратила это убийство! Но прошедшего не вернёшь…
– Куралай тате, что же это получается, кто-то из его компании вернулся к нему и скинул вниз? Согласитесь, здесь нужен не только мотив, но и изрядная физическая сила. И зачем? Это ни в какие рамки не вписывается.
– Ну какая там сила? Если человек перегнулся вниз, то остаётся только чуть поднять ноги и слегка подтолкнуть.
Они помолчали.
– Хочешь мне помочь, Салима?
– Конечно, Куралай тате, всем, чем смогу.
Куралай тате поспешила воспользоваться согласием племянницы, которая была многим обязана своей тёте. Они сидели в кафе на улице Абая, куда женщина и пригласила Салиму, чтоб за чашкой вкусного карамельного «латте» и пирожного без глютенов обсудить предстоящий план вдовы.
– Ты ведь будущий психолог, на четвёртом курсе учишься. А все эти так называемые друзья-товарищи собираются в поездку в Восточный Казахстан, покататься на лыжах. Что ж, с момента смерти Ахмета прошло три месяца, они не обязаны, подобно мне, хранить вековой траур. Отдыхают и отдыхают. И меня приглашали, конечно, чисто из вежливости. Я сначала отказалась, а потом вспомнила про тебя. Ты и поедешь. Понаблюдаешь за ними, послушаешь, о чём они говорят… Тогда на крыше Дуомо было девять человек: мой муж Ахмет, банкир Алтай с женой Кариной и сыном Максатом, буровик Кайсар с итальянской подругой Робертой, художник Жан с супругой Гульнарой и англичанин Ричард Кирк. Понемногу ты сама всё про них узнаешь. Кое-какую информацию я скину про них на Ватсап.
– Ну и кроссворд вы мне задаёте, Куралай тате. А если я не справлюсь?
Женщина вздохнула.
– Не справишься и не справишься. А попытаться стоит. Ты ведь всегда была и наблюдательной, и умной.
– А у вас самой есть хоть подозреваемый, Куралай тате? – поинтересовалась Салима.
По выражению погрустневшего красивого лица девушки было видно, что перспектива ловить чёрную кошку в тёмной комнате её абсолютно не радовала.
– Нет, – твёрдо ответила та. – Тут, самое главное, психология. Никак не мог Ахмет покончить жизнь самоубийством, не такой он человек. Еще за завтраком в отеле звонил мне по телефону, выдумывал разные проекты, восторгался красотами Италии. Но кто из них, – не знаю, не хочу грех на душу брать необоснованными подозрениями. Ты съезди, пожалуйста, и разузнай.
– А как так получилось, что в Милане остановили расследование?
– Скорей всего, не захотели заморачиваться, самоубийство всегда объяснить проще. Так что дело закрыто…
Глава 3. Вылет из аэропорта Алматы в Оскемен
Воздушное путешествие: часы скуки, прерываемые мгновениями панического страха.
Эл Болиска
В тесном алматинском аэропорту царила обычная суматоха. За большим стеклом сновали автомобили, привозящие и увозящие пассажиров. Салима рассеянно изучала людей. Всё как обычно. Разве что странное впечатление производили горожане, возвращающиеся из жарких стран. Они пугали шоколадными голыми телами в шортах и майках закутавшихся в шарфы жителей хоть и южной, но до сих пор ещё холодной столицы. Поднявшись на второй этаж по длинному эскалатору, Салима не спеша огляделась. Смачно запаковывал драгоценный для туриста багаж молодой парень, лихо поворачивая на хитроумном агрегате очередной чемодан, может и видавший виды, но хранящий в себе какие-нибудь сокровища.
В центре зала на нескольких сиденьях расположилась колоритная компания, шумная и весёлая. Четверо мужчин, три женщины и юноша лет двадцати. Из всей красочной толпы в разноцветных комбинезонах, лыжных шапочках и багажом с многочисленными наклейками Салима сразу узнала только банкира Алтая, экстравагантную итальянку Роберту и юношу Максата.
Она изучала разношёрстную компанию и вспоминала всё, что ей успела рассказать Куралай тате.
Якобы самоубийца, Ахмет Омаров славился в банкирской среде своим пристрастием к коллекционированию раритетов. Чего только не было в его дорогом элитном особняке в Медеуском районе! Казалось бы, что еще надо для счастья, когда любую приглянувшуюся вещь можно оплатить тут же на месте и завернуться в умопомрачительный «Giorgio Armani». Но у богатых людей всегда имеются разнообразные интересы, непонятные и, главное, недоступные простым смертным…
Группа путешественников оказалась чрезвычайно громогласной. Салима невольно поморщилась. Во-первых, не любила шума, во-вторых, одна мысль о том, что с этой разнузданной компанией придётся провести минимум два дня, не добавляла настроения. Между тем, восемь друзей Ахмета вели себя по-господски: разговаривали громко, никого не стеснялись, на остальных посетителей аэропорта не обращали ни малейшего внимания, словом, хозяева жизни, да и только.
Самолёт на Оскемен вылетел по расписанию, хотя погода менялась. Так бывает в степи: ещё мгновение назад штиль и лучезарное солнце, а глядишь, началась позёмка, откуда ни возьмись, появляется ветер, и пошло, и поехало, ни видать ни зги, в лицо тебе прилетают ошмётки мокрого холодного снега, от которого режет в глазах и деревенеет лицо.
Салима шла последней и изучала компаньонов, один из которых, по предположению Куралай тате, имел отношение к гибели Ахмета. Что ж, загадка интересная, да только хватит ли тяму её разгадать?
Билеты брали на один рейс и выпало сесть кучно. Тем более, новые друзья заняли почти весь бизнес-класс, представлявший собой четыре ряда по четыре же кресла, разделённые проходом. Кроме них, в бизнес-класс билетов никто не взял, предпочтя более дешёвый и демократичный экономкласс.
Алтай с Кариной заняли два соседних кресла в первом ряду, Максат сидел один, через проход, а другие члены компании расселись хаотически.
Великолепную восьмёрку венчал англичанин, единственный мужчина, оставшийся без пары. Роста Ричард оказался внушительного, так что, вставая, он чуть ли не упирался в потолок авиалайнера.
Хоть и летал он довольно часто, но всегда внутренне переживал. Однако глядя, как привычно и уверенно усаживаются в кресла бизнес-класса его новые знакомые, устыдился своего малодушия. Англичанин сел за Алтаем и его стройной женой Кариной, любительницей йоги и вегетарианкой, а сама Салима – за ним. Буровик Кайсар, мощный здоровый детина, сидел со своей пассией, итальянской девушкой Робертой, за Максатом. Наконец, еще одна пара, художник Жан с женой Гульнарой, устроилась в том же ряду. Что ж, художник внешне соответствовал тому имиджу представителя богемы, который укоренился у публики: лохматая прическа, вычурная одежда, где длинный розово-красный шарф особенно выделялся. Сотый раз, наверное, за день Салима мысленно цокнула, – до чего же колоритная подобралась компания. И один из них убийца? Да, оригинальные друзья у дяди Ахмета, ничего не скажешь.
Улыбчивая стюардесса, – кажется в бизнес-классе они искренне приветливы и во всём идут навстречу, – во всяком случае так показалось Салиме, – тут же вынесла поднос со стаканами, где плескалось несколько видов сока: вишнёвый, томатный, апельсиновый и яблочный. Салима выбрала вишнёвый, а вот потенциальные преступники, из коих она по совету тёти Куралай никого не исключала, тут же предъявили свои требования. Руша все планы стюардесс, они не ограничились соками, а вопреки распорядку запросили горячительные напитки. А может, таким почётным пассажирам полагалось премиальное обслуживание? Эх, если бы по их пристрастиям сразу изобличить убийцу! Да только он может пить одну минералку и быть при этом хладнокровным душегубом. Здесь никакая психология не поможет. Англичанин тут же заказал водку с томатным соком, попросив при этом стюардессу наливать сока как можно меньше. Молодой человек в виду присутствия родителей ограничился кока-колой, буровик заказал привычный для него виски, а его жизнерадостная подружка – мартини. Салима полюбовалась ее пышной прической, весёлыми карими глазами и стройной талией. Да, у этого буровика, как там его, Кайсара, губа не дура. По информации Куралай тате поменял он несколько жён, а эта самая Роберта пока вовсе даже не официальная супруга, а боевая, так сказать, подруга. Весёлая жизнь у буровиков, ничего не скажешь, хотя, конечно, и свои нюансы есть. Человек меняет жён, как перчатки, но из этого вовсе не следует, что он может быть причастен к кровавым делишкам. Ладно, пей свой виски или что там у тебя.
Внимание Салимы переключилось на художественную парочку, как она про себя окрестила художника по имени Жан и супругу Гульнару. Художник, как и положено представителю богемы, обзавёлся огромной шевелюрой под стать львиной гриве, уже седеющей. По словам тёти Куралай, Жан не сразу пришел к живописи, а трудился долгое время простым бухгалтером. Но однажды, то ли после болезни, то ли после словесной стычки с супругой нашло на него озарение, и он взялся за кисть. Как писали критики, Жан начал творить в манере поздних импрессионистов. Более того, его картины обладали целебным эффектом. Салима абсолютно не верила таким побасёнкам, но на художника смотрела с неподдельным уважением. Она вообще испытывала пиетет перед творческими людьми. Жена же Жана словно оставалась в том же самом мире дебетов и кредитов, из круга которых удалось вырваться её неожиданно прозревшему мужу.
Уже другая стюардесса разнесла всем листки с меню. Салима с интересом изучила список, предлагавший сделать выбор основного блюда. Либо курица «Каччиаторе», томатный соус с оливками, картофелем «Лионез» и цукини, либо шницель из сёмги, сливочно-лимонным соусом и миксом жареных овощей. На десерт предполагался шоколадный мусс. Она выбрала рыбный шницель.
Стюардесса принесла всем горячие маленькие полотенчики на узеньких подносиках, напоминающих плоские лодочки. Салима с удовольствием протёрла руки и даже лоб. Она сидела у окна, и когда дело дошло до раскрытия столика, с ней произошёл конфуз. Девушка видела, как Жан ловко вытащил откуда-то раскрывающийся столик, но так и не смогла быстро понять ход его действий. Стюардесса по имени Айым, о чем свидетельствовал бейдж, улыбнулась, одним движением откинула крышку подлокотника и выкинула наружу складной столик. Салима покраснела.
Айым накрыла маленькой скатертью столик и вскоре принесла на подносе заказанную сёмгу со сливочно-лимонным соусом, салат и булочку, покрытую кунжутом. Кроме того, имелась миниатюрная бутылочка, на которой красовалась надпись «Salad dressing[5 - Салатная заправка. (англ.)]».
Вскоре все принялись поглощать изысканный воздушный обед.
Жан и Гульнара со вкусом и как-то даже величественно потягивали красное вино из бокалов. Банкир Алтай хмуро смотрел на монитор с картой маршрута самолёта и параметрами полёта. Он отказался и от выпивки, и от еды. Кто знает, какие мысли гнетут этого человека. Уход Ахмета Омарова для всех, конечно, был болезненным, но несколько месяцев прошло, и если всё время переживать об этом, можно вообще впасть в глубокую депрессию, а как потом из неё выходить? Поэтому совместная поездка на восток страны для всех них выглядела вполне оправданно.
Компания вела себя достаточно пристойно. Никто не порывался закурить, не приставал к обслуге, не лез в кабину пилота, требуя дать порулить. Какие только причуды не могут прийти в голову VIP-пассажирам! Плюс пандемия, на короткое время внесшая смятение в некрепкие земные головы. Рассказывали, что в Индии юноше и девушке приспичило жениться, но ограничения, то да сё, больше пятидесяти не собираться. И вот хитроумные индусы в количестве ста шестидесяти человек вместе с музыкантами, гостями и друзьями жениха и невесты взлетают в воздух на «Боинге» и устраивают свои болливудские песни и пляски. На маски, и, тем более, перчатки плюют. Возмущенная авиакомпания возбудила уголовное дело, но зато и пилоты, и все гости на всю жизнь запомнят необыкновенную свадьбу.
Но сейчас всё более-менее спокойно. Художник Жан с женой Гульнарой дегустируют вкусное вино, юноша Максат, по всей видимости чувствующий себя не слишком уютно в компании взрослых людей, фотографирует облака вычурной формы. Нечто занятное, по всей видимости, происходит за бортом, потому что его глаза округляются, и он спешит поделиться информацией с родителями. Англичанин Ричард тоже наклоняется длинным телом к кажущемуся крошечным по сравнению с ним иллюминатору и внимательно глядит в окружающее пространство. Что они там увидели? Стюардессы всё так же улыбаются, лайнер всё так же плавно перемещается в холодной атмосфере. Стоп, не очень-то и плавно. Вот уже буровик Кайсар недовольно огляделся вокруг и принялся промокать салфеткой влажное пятно от пролитого виски. Тут и вовсе началась болтанка.
Спокойный голос стюардессы по радио предупредил, что самолёт проходит зону турбулентности. В тембре не ощущалось никакой тревоги, как и положено в таких ситуациях. Не дай бог, пассажиры начнут паниковать, тогда никакой психолог не поможет. Все клиенты бизнес-класса, повинуясь строгим приказам, неохотно подчинились и пристегнули ремни. Коренастому и погрузневшему банкиру Алтаю, ведущему, как видно, не слишком подвижный образ жизни, удалось это с трудом, но и он справился. Между тем, самолёт затрясло основательно. Воздушные потоки, о которых пребывая на земле, не очень-то и задумываешься, от души трепали железный механизм, волей людей возомнившего себя птицей. Они словно пытались впихнуть в мозги перепуганных людей максиму «Рождённый ползать, летать не может!»
За кем она должна наблюдать? Что можно разобрать в поведении людей, думающих, что они через мгновение-другое рухнут в пропасть из снега и тумана? Турбулентность явно не приводит в порядок человеческие мысли. Поневоле думаешь о смерти и о бренности существования. Впрочем, для полёта это дело привычное, и через пять минут болтанки всё успокоилось и пришло, кажется, в норму. Кайсар, вжавшийся в кресло и судорожно сжимавший подлокотники, расслабился и шумно выдохнул.
– Ну, ёлки-палки, никак не могу привыкнуть к турбулентности, а ведь чуть не полжизни провожу в воздухе, с вахты на вахту, от буровой до буровой. Но нет, как болтанка, так все кишки выворачивает. Самолёт, собака, меня и к виски приучил.
За тёмно-синей занавеской, там, где сидели пассажиры экономкласса, тоже стало поспокойней, началось привычное хождение.
Айым давно встала со своего приставного стульчика и продолжила обихаживать клиентов. Салима всегда удивлялась девушкам, выбравшим такой хлопотливый и нервный вид работы.
Покрасневший Кайсар вновь потребовал виски, а его подруга на этот раз ограничилась апельсиновым соком. Алтай начал листать меню на мониторе и остановился на американском боевике.
Салима по примеру Алтая извлекла из увесистого кожаного футляра на молнии большие чёрные наушники с буквами «R» и «L», протёрла их антибактериальной салфеткой, надела и тоже начала переключать каналы в поисках подходящего фильма. Наткнулась на старую комедию «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир», где американцы гонялись за сокровищем. Фильму лет шестьдесят, а с каждым годом он становится всё актуальней. Что на той половине шара, что на этой. Каков же мотив убийства? Вроде все сидящие в бизнес-классе, – люди обеспеченные, да только закавыка в том, что будь у тебя даже миллиард долларов, захочется два. Мало, кто может остановиться на какой-то определённой сумме. А деньги пристроить всегда можно. Вместо яхты за миллион можно найти яхту за полмиллиарда, тут предела нет.
