Павел Охотин "Записки президента"

– После съезда, где Вы будете избраны лидером партии, и уточнится состав Политсовета, – продолжила Жанна, у нас будет два месяца для неофициальной агитации, то есть Вашей активности в соцсетях, интервью на телевидении, встреч с заинтересованными людьми, поездок по стране и тому подобного. Выборы у нас должны быть 19 ноября, соответственно, регистрация кандидатов в Государственном Избирательном Агентстве начнётся одиннадцатого августа, не ранее, чем за десять дней до этой даты разрешено выдвижение кандидатов. То есть следующий съезд нужно будет назначить на пятое августа. И, желательно, не под открытым небом.

– Ясно, – отметил Егорыч, – дом отдыха «Исток» в Чистых ключах. Час езды от Столицы, большой конференц-зал и способная столовая.

– На следующем съезде мы должны будем выдвинуть Вас кандидатом в президенты и назначить на время предвыборной агитации исполняющего обязанности председателя Политсовета, так как закон запрещает руководителю партии быть главой государства.

– У меня вопрос по партийному строительству – кто все эти люди? Насколько я понимаю, речь идёт о номинальных членах несуществующей в реальности партии, которых теперь уговорят приехать провести выходные в уютном месте, поднять несколько раз руки и разъехаться до августа по домам. Мы пообещаем им после нашей победы должности с зарплатами в уездных комитетах и финансирование для подготовки выборов в Народное Собрание, они довольно поурчат и будут ждать развития событий. Способен ли хоть кто-нибудь из них собрать хотя бы пять человек со всего уезда на партсобрание?

– Партия не то, чтобы несуществующая, она, скорее, кадрированная, но я разделяю вашу обеспокоенность. Приходится работать с тем, что есть.

– Тогда предлагаю потратить эти два месяца именно на партийное строительство – ездить от уезда к уезду и набирать «нормальных» на местах, чтобы на съезде пятого августа были уже реально заинтересованные люди.

– По три уезда в день?

– Теперь Вы меня проверяете? Организуем встречи так, чтобы они сами съезжались в губернские города. Председатели губкомитетов пусть крутятся. Продумать нужно. А я пока займусь поиском сторонников по соцсетям, чтобы к нашему приезду уже было с кем работать. Жанна, Вы говорили о помощнике? Давайте его сюда. Будет администратором группы. И, Егорыч, я Вас попрошу, чтобы мы не делали лишних движений, пусть казаровские сразу будут правильными, менять их у нас может не получиться.

10.

После объятий Аслана, я растянулся на диване и с удовольствием отметил, что мышцы болят значительно меньше. Всё же воздушно-десантные войска Советского Союза умели вдалбливать своим бойцам, что расслабляться не стоит. Я уже давно заметил, – среди моих сослуживцев отвисшие животы встречаются гораздо реже, чем в среднем по глобусу. Есть, наверное, что-то в этих отбитых головах, что заставляет следить за своей физической формой. То, что Аслановы пальцы добрались до каких-то неиспользуемых организмом мест, вовсе не означает, что я не смогу пробежать при необходимости пару километров. Тем более, что у него задачи больше эстетические. Ну да пусть делает свою работу, мне пока нравится.

Итак, задачи на ближайшие десять дней определены:

1) подготовить речь, которая будет не столько для людей в зале, сколько для камер, но в этот раз всё равно будет без монитора и бумажки;

2) подобрать через соцсети несколько десятков человек, способных организоваться самим и организовать людей на местах;

3) разное.

Поскольку речей такого уровня я ещё не писал, дождусь болванку от Жанны, а там посмотрим, то есть можно сосредоточиться на постах и комментариях.

Дебаты по поводу моей новой причёски, вернее, её отсутствия, подутихли. Общее настроение – скорее «Вам идёт», чем «верните нам нашего Макса». И хотя решение было не моё, сейчас я вижу, что оно было правильным. Есть что-то в этих бликах на макушке. Кстати, о решениях, нужно постоянно помнить, что все советники, помощники и спичрайтеры, конечно, делают со мной одно дело, тем более, на этом этапе, где они – профессионалы, в отличие от меня, но у меня, в отличие от них, ещё сохранился взгляд рядового пользователя, то есть того, на кого всё это рассчитано. Это – с одной стороны. С другой – именно мне озвучивать и, что особенно важно – подписывать всё то, что они насочиняют. И для людей это – мои слова, моё мнение и мой взгляд, а не спичрайтера. Нужно как-то продержаться и не забить на это. Всего каких-то пять лет. Стоп! Ведь эта речь не будет предвыборной, она будет – начальника партии. То есть основной мыслью должно быть «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», а не программа президента. Интересно, Жанна думает так же? Уже хочется дождаться её текста. А сейчас начнём выяснять, кто из всех «друзей» и подписчиков реально способен действовать, а кто – только поговорить. Делегировать полномочия придётся начинать с Ирины.

– Счастье моё, свяжись с Егорычем и попроси предусмотреть в этом доме отдыха сотню мест дополнительно, я ему потом объясню, для кого.

Пост с основным тезисом «власть тупит, вот если бы я был президентом…» ожидаемо получил десятки смеющихся смайликов и комментарии в стиле «на выборы не хожу, но за тебя бы проголосовала». Так, тут – старческое брюзжание, тут – «Сталина на них нет», а вот, кажется, первый звоночек. Какой-то Дмитрий Иванович пишет, что нужно объединять единомышленников, если, дескать, ничего не делать, ничего и не изменится. Судя по информации профиля, чувак из Столицы. А не попробовать ли познакомиться с ним поближе? Нужно пошерстить всё, что я понаписывал в последние годы о политике и найти тех, кто комментировал в таком духе. Где уже этот Жаннин человек?

– Алло, Жан, я не поздно? Давайте сразу договоримся, что я по вечерам – сова, а по утрам – жаворонок и Вам придётся какое-то время потерпеть эту особенность моего организма и мой ненормированный рабочий день. Иногда мысли приходят в обход трудового законодательства. Те, что не срочные, я буду сгружать на Ирину, а вы там уже между вами-девочками как-нибудь разберётесь, а если мне нужно будет Ваше мнение заполночь, не обессудьте. Постараюсь не злоупотреблять. И мессенджеры ещё. Туда тоже можно? Отлично, договорились. Вы сможете на завтра организовать мне знакомство с SMMщиком? Тогда доброй ночи.

Утро началось с новости о гибели двух десятков гражданских в Казарове, в том числе – восьмерых детей. Ракета прилетела в жилой дом и цифры о жертвах и пострадавших ещё уточняются. Я потянулся было к ноутбуку, чтобы написать, что думаю по этому поводу, но потом вспомнил, что думаю теперь не только я. Опять же, два-три часа для погибших уже роли не играют, да им вообще теперь всё равно, и мнение моё на данном этапе моей политической карьеры никакого значения не имеет. А зачем я собираюсь его выражать? Чтобы использовать в ходе подготовки к выборам. Кто я после этого? Политик, наверное, а значит, моё заявление нужно согласовать с командой, потому что у них опыт, а если я что не то скажу, разгребать потом им. Это не значит, что я не буду говорить, что хочу, просто нужно дать людям возможность подготовиться.

После сеанса с Матильдой я уже привычно обнаружил в столовой Егорыча и Жанну. Рядом с ней стоял парнишка лет пятнадцати на вид. Лохматый и в очках с крупной роговой оправой.

– Знакомьтесь, Максим Евгеньевич, это Кирилл. Он наш компьютерный гений, а в свободное от взлома космических программ время подрабатывает SMMщиком.

– Отлично, присоединяйтесь, Кирилл. Дело в следующем: про ракету и жилой дом все уже знают? Я хочу написать текст с призывом к людям встать на линии разграничения, чтобы составить живой щит между воюющими сторонами.

– Максим Евгеньевич, а Вы уверены, что у Вас будет на это время? – совершенно невозмутимо осведомился Егорыч.

– Я уверен, что это нужно написать – во-первых, и что из необходимых для успеха мероприятия пятисот человек найдётся от силы тридцать-сорок желающих – во-вторых. То есть – количество, при котором эта акция обречена на провал. Нас просто постреляют, и никто этого не заметит, но эти тридцать-сорок как раз и будут теми, на кого можно хоть немного рассчитывать, то есть, достаточно безбашенные для того, чтобы на них можно было начинать строить партию. И это для них я хотел бы найти места в «Истоке». А сейчас, Кирилл, я попрошу Вас уединиться в гостиной и набросать текст. Не больше двух абзацев. Фотографии в сети уже должны были появиться.

– А если наберётся пять сотен?

– Тогда будем проводить съезд на линии разграничения. Следующий вопрос к Вам, Владимир Егорович. Вы можете организовать мне встречу с руководителем Казаровских повстанцев?

– Я предполагал, что скучно с Вами не будет, но не думал, что это будет настолько весело. Вы хотите пригласить его в Столицу? Или предпочтёте какую-нибудь из африканских стран?

– Пока я ещё никто, я хочу поехать в Казаров. Потому что уже после съезда это будет гораздо труднее.

– Не уверен, что получится через линию разграничения, но можно попробовать через третью страну. Когда Вы хотите это сделать?

– Вчера.

– Ясно, тогда мне нужно будет вас покинуть. К вечеру, думаю, смогу что-нибудь сказать.

В следующие полтора часа мы с Жанной обсуждали текст моей речи. Оказывается, я не один такой умный, кто решил составить её из одних общих мест. Тем временем Кирилл принёс своё сочинение. Он уложился в один абзац и, честно говоря, если бы мне сказали, что этот текст написал я, только лет пять назад, поэтому не помню, я бы поверил. Всё-таки подбор кадров – сильная сторона Синицкого. При этом тенденция сохраняется по нисходящей. И тут же меня посетила мысль, что я тоже – подобранный им кадр. Я поручил Кириллу контролировать развитие событий с живым щитом во время моего возможного отъезда и заодно подыскать кандидатов, о которых подумал вчера.

Пока Аслан пытался оторвать от меня несколько кусков мяса, я думал, что сейчас – тот краткий период времени, когда можно найти людей, которые будут со мной потому, что это я, а не из желания примазаться к власти. Это дорогого стоит.

11.

Ближе к вечеру появился Егорыч.

– Через два часа выезжаете.

– Сам?

– С Асланом?

– А Вы?

– От него там будет больше проку.

– В смысле?

– Его троюродный брат – начальник личной охраны Томилина. Пусть родственники увидятся, а я останусь тут, на случай если придётся вас оттуда вытаскивать. Поедете кружным путём, сейчас переходы на линии разграничения перекрыты. Думаю, к утру будете там.

Добрались без приключений, ранним утром припарковались неподалёку от окружённого цветущими акациями здания бывшей губернской управы, а сейчас – Народного Совета Казаровской республики. Я даже успел немного вздремнуть. Часам к девяти, когда мы уже прожевали содержимое пластиковых контейнеров, заготовленных Асланом, он вдруг завёл мотор и подъехал вплотную к центральному входу, вышел из машины и его сразу же обнял хмурый бородач в военной форме и с автоматом за спиной. Они перекинулись парой фраз, после чего Аслан открыл дверь с моей стороны автомобиля и сказал, что меня ждут. Без проблем преодолев рамку металлоискателя после утвердительного кивка Асланового родственника, я в сопровождении милой девушки в синем платье поднялся на второй этаж, где она передала меня секретарше в просторной приёмной. Секретарша взяла какую-то папочку и исчезла за массивной дверью. Через пару минут она вышла и, придержав створку, сказала: «Заходите». Я вошёл в небольшой тамбур, открыл следующую дверь и оказался в огромном кабинете, где во главе бесконечного Т-образного стола из тёмного полированного дерева сидел человек в джемпере цвета хаки. Я подошёл поближе, он приподнялся, протянул мне руку и указал на стул. Я выдвинул его из-за стола, развернул так, чтобы сидеть лицом к собеседнику и устроился, закинув ногу на ногу.

Томилин не вызывал никаких отрицательных эмоций. Крепкое рукопожатие. Открытое лицо. Прямой взгляд. Если бы не мрачное выражение лица, можно было бы подумать, что он рад меня видеть.

– Меня попросили Вас принять, хотя я понятия не имею, зачем это нужно.

Я заметил на шкафу голубой берет.

– Беретик брат из армии привёз?

Глаза Томилина мгновенно налились кровью:

– Тульская дивизия. ДМБ-88.

Я достал из-за пазухи шнурок, на котором рядом с крестиком висела гибкая шпилька.

– Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два, пятьсот двадцать три, кольцо! Пскопские мы, ДМБ-90. За речкой не был?