Максим Сергеевич Макаров "Лейтенант Страхова"

Пространство между корпусами не чистили с самого начала зимы. Таня подумала и надела общественные валенки, которые полагаются разным ремонтным службам. В темноте сугробы немного раскачивались. Таня прошла к другому корпусу, за которым стоял огромный забор. Автоматика стучит. Складская зона. Следы! Таня замерла и стала внюхиваться. Запах был сильно скрыть синтетической примесью, характерной для изоляции. Но она увидела явные провалы в снегу. Чьи-то ноги обошли склад там, где никто не ходит… След теряется. Объект взлетел? Дом был закрыт специальным замком, связанным с сигнализацией. Опять запахло пластиком, теперь уже, с привкусом бензина. Таня подумала, неизвестный нарушил один из цифровых блоков, поскольку если просто перерезать провод, сигнализация все равно сработает – уже по другой схеме. Сейчас все молчит. Одно из окон открыто – на третьем этаже, прямо в середине здания. Сбоку есть лестница. Таня подбежала к ней, подтянулась и стала быстро карабкаться. На крыше валенки подворачивались и норовили утащить вниз. Таня встала над окном и стала осторожно скользить с откоса крыши. Валенки стали мешать. Таня изо всех задергала ногами, и освободилась от валенок. В одних носочкам она встала на скользкий откос окна, схватила раму одной рукой и быстро посмотрела в стороны. Ей казалось, кто-то должен выстрелить. Таня быстро юркнула в окно. Сжалась.

У нее было с собой лезвие, почти кинжал. Таня осторожно, едва дыша, двигалась по этажу, видела черные комнаты и разноразмерные коробки. На втором этаже стоят почти целые приборы. На первом этаже есть несколько больших залов. Таня увидела полумрак и оскалилась против воли. Она пряталась за опоры, за большие предметы. След ушел куда-то за угол. Таня никак не могла вспомнить, какая продукция там находится. Осенью доставили новые микросхемы, современные настолько, что начальник даже не знала, как их использовать. Таня чувствовала, как ее колотит. Она до боли прижала пальцы к стене и смотрела на угол, из-за которого пахнет жженым пластиком. В той стороне расположены только узкие комнаты. Тане показалось, тьма шевелится; она отбежала на пять шагов, и осторожно принюхалась. «Ну же, давай! Мы же этого хотели». Волнения придавал тот факт, что объект не имел настоящих естественных запахов. Таня услышала шорох, хотела вынуть кинжал, но не успела. Шорох быстро побежал к лестнице. Не раздумывая, Таня бросилась следов. В полумраке выступали углы и стены. Таня перебежала через зал. Спина во тьме! Таня выскочила и набросилась на спину.

Неизвестный упал почти плашмя – но крайне резво изогнулся и почти опрокинул Таню. Ее потащило назад; Танин хвост оттолкнулся от пола, и позволил ей броситься снова. Неизвестный оттолкнул ее и схватился за карман; прежде чем он успел что-либо вынуть, Таня стукнула его ногой с разворота. Неизвестный отлетел, но не выпустил пистолет. Пока он падал, он мог выстрелить; об этом Таня подумала уже после того, как ударила ногой второй раз. Пистолет ударился о стену. Таня со всей силой надавила на руку, в которой уже ничего не было. Враг хотел схватить ее другой рукой. Таня отпрыгнула, споткнулась. Неведомая сила подняла ее без участия ног. Таня мигом оказалась у стены и схватила пистолет не глядя. Враг издал дикий вопль и бросился на нее. Таня стала отступать спиной вперед, одновременно желая понять, как пистолет работает. Это не кралепорская система. Курок щелкнул.

– Ага! – Таня выскочила прямо на врага и в дикой ярости стукнула его кулаком в грудь. Он упал, успел вскочить. В следующий миг Таня выпустила в него всю обойму.

После этого она зашвырнула пистолет куда-то в угол.

– Напрасно! Вот я анекдотичка. Это же вещественное доказательство! – Таня попыталась нащупать что-нибудь в полумраке, касалась стен, но выключатели не работали. Свет шел только от огней снаружи. В окнах застыли желтые искры на черном. Таня аккуратно подошла к типу. Огромное туловище и голова с острыми ушами. Не пес, и не бык, рогов точно нет. Таня стукнула его ногой. Неподвижен. А вдруг сообщники есть? Запах пластика шел отовсюду, но у врага он был особенный. Второго такого следа Таня не поймала. Она решила поскорей выйти наружу, ударилась сильно об угол и, прихрамывая, побежала к аварийному выходу. Там стоят мощные металлические заглушки, но дверь с сигнализацией не связана. Напрягаясь всем телом, Таня еле-еле приподняла одну из заглушек, увидела окно неподалеку. Это был первый этаж. Снег лежал почти вровень с оконным проемом. Таня выскочила на мороз и без валенок помчалась к телефону.

Сигнализация сработала лишь когда двери стали открывать сотрудники комбината. Помимо них прибыл кто-то из руководителей, и среди них был один, кто говорил с явным акцентом. Таня ожидала увидеть псов в камуфляжной форме. В районах с большими домами периодически встречаются стенды, где написано на двух языках: псы борются с преступниками. Псы не появились. Таню один расспросили, и больше на нее не обращали внимания. Таня слышала из случайных разговоров, что нападения происходят постоянно, по Кралепору гуляют целые банды разнотипных вредителей. Здесь же был всего один вор, который к тому же не успел ничего украсть. Таню сняли с дежурства и сказали:

– Приходи через пять дней. Но смотри, не гуляй в дешевых кварталах.

– Так точно! Не буду! – Таня испытывала восторг оттого, что смогла обезвредить врага. Она не считала это подвигом, даже с учетом наличия у врага пистолета. Эти дни она провела не выходя из комнаты и читала книги. Возвратившись к работе, Таня ожидала, что станет объектом внимания и даже заранее начала стесняться. Вероятно, при наличии молодежи комбинат проникся бы к ней уважением. Но те немолодые волки уже по десять-двадцать раз участвовали в драках с применением холодного или огнестрельного оружия. По их мнению, не случилось ничего особенного. Все только едва слышно ругали начальника. Таня не могла понять тонкостей; она ждала, что ее похвалят. Но ее не похвалили.

Через две недели начался страшный снегопад, который не прекращался несколько суток. Во многих местах сугробы выросли до второго, третьего, а кое-где – даже до четвертого этажа. Таня видела, как волчата на санках съезжают прямо из окон, а матери беспокоятся. Белое море было страшно зайцам, енотам, даже медведям, но не волкам. Из-за рухнувшей крыши производство временно остановилось. Таня велели не приходить. В феврале началось резкое снеготаяние. Сначала температура выдерживала симметрию: число градусов выше ноля днем сменялось таким же числом ниже нуля ночью и утром. Днем стояла оттепель и прозрачные капли проникали везде, во все щелочки; иногда шел дождь. Ночью все затвердевало. Издалека Таня видела страдающих псов и кошек, чьи дорогущие авто не могли сдвинуться с места. «Нечего было ехать к нам. Почему они остались на зиму? Хотели заработать побольше!».

Температура стала расти. Глыбы снега превращались в огромные обкусанные корки с бурыми или даже черными краями. Ослепительные лучи наполняли улицу светом от дорог до самых высоких крыш; стало плюс 7, потом плюс девять; температура не остановилась на этом. За всю жизнь Таня не видела таких сезонов. Ей было очень интересно, и все свободное время она гуляла по городу.

Она видела районы с большими деловыми зданиями, где почти все звери были иностранного происхождения. Кралепорские волки туда заходят очень редко. Таня заметила волков с золотисто-желтым окрасом – судя по одежде и манере говорить, эти волки родом не из Кралепора. В тех районах есть огромные торговые центры. Вдоль границ богатых районов тоже идет торговля: ежи и зайцы стоят возле коробок на земле и стараются продать изделия народных промыслов. Внутрь района они боялись заглядывать из-за камуфляжных псов. Рыжие псы стоят не только на границе района, но также у входа в деловые центры и постоянно циркулируют. Если иметь хорошую подготовку (как у Тани) можно найти дорожки в обход псов и довольно долго гулять по тем районам. Можно даже пройти в здания. Бездокументных зверей псы весьма грубо выгоняли, выбрасывали прочь. Таня издали выследила одного типчика из числа куньих – это явный жулик, он незаметно вытаскивал вещи зайчиков, и не взял много лишь по причине отсутствия личной нужды в товаре. Таня хотела сказать об этом зайцам прямо; типчик стал очень быстро двигаться по району, поэтому Таня решила сперва проследить за ним. Тип шел, подпрыгивая, подергивая блеклым хвостом. Он нисколько не ориентировался по следам; наверное, знал, что именно по этому пути именно в это время псы Надзора не гуляют. Типчик добрался до большого пузатого дома, увидел псов при входе – но не убежал, а направился прямо к ним. Юрким движением он сунул офицеру что-то и быстро побежал за стеклянные двери. Таня, подумав, решила сходить в похожий дом. Благодаря паспорту и удостоверению псы не могли ее выгнать; они смотрели угрюмо, даже скалились. Таня гордо махнула хвостом и пошла вдоль блестящих сцен.

Практически вся торговля идет на зеленые банкноты. Красненькие предлагают обменять по дикому курсу. Рядом висит реклама различных услуг. Там требуется большое количество зелененьких. Таня показала язык собаке – та на огромном фото смотрела на всех лукаво и говорила «Неужели вы еще не купили иностранное что-то там такое» (последних слов Таня не смогла перевести). Она видела толпы собак, кошек, среди них встречают зайцы и барсуки, одетые не как те, что стоят у границ района. Надо полагать, эти гораздо богаче. Таня ловила отдельные следы кралепорских волков, но самих волков не встречала. На нижних этажах расположены технические и рабочие помещения. Там готовят пищу, там также готовят другие товары, из числа тех, что продаются выше. Таня смотрела на вывески и поражалась: какая-то чепуха, глупость, вязанка хвороста – но и та стоит дороже книг, если пересчитать на красные. Настоящих книг в продаже она еще не увидела. Таня пришла к выводу, что в этих центрах все абсолютно не серьезное. Однако время от времени она заглядывала в эти центры. У нее не было цели что-либо купить, и она презирала почти всех, кого там видела. Ее привлекали сочетания красок: даже если там не было явных графических композиций, цветовое обрамление было очень выразительным. Правда, не везде. Таня решила найти приятные цвета и запомнить их.

Все хозяйствующие субъекты неохотно брали на работу волков, поскольку те периодически ругались с псами. В самых роскошных зданиях требуется внести плату при входе, но таких довольно мало; в большинство мест волки могли пройти, если очень хотели. У кого-то там работали родственники – исключительно на должностях, где надо усердно работать руками. Молоденький, очень худой волк ходил быстрым шагом вдоль витрин, залов, стараясь держаться подальше от всех иностранцев. Ему давно нашел нужный этаж и место, ему нужно было пройти под него, но там постоянно вертелись псы и офицеры Надзора. Он искал другой путь, проходил почти километр, возвращался. Спускаться можно было только по двум из лестниц. Одна из них оказалась заперта. У второй постоянно кто-то был. Волк не хотел привлекать к себе внимания и постоянно уходил от нужного места. На том этаже расположены многочисленные закусочные, рестораны. На этажах ниже – рабочая зона. Он уже изрядно устал – еще до того, как попасть в район, ему пришлось пройти много километров. Он вздохнул чуть грустно. Лестница перестала быть заполненной все время. Улучив момент, он сбежал вниз и попал в комнату, где все громыхало.

Он видел медведей и усталых енотов. Вдалеке вручную готовят тесто сразу 10 видов.

– Сестричка! – юная волчица заулыбалась, замахала. К ней подскочил администратор. Девушка успела сообщить брату время, когда она освободится; где встречаться, она не говорила. Администратор стал махать руками и рыжим хвостом. Потом он принялся шуметь на медведей, а те покорно ее слушали. Брат девушки сжимал кулаки, пока бежал по лестнице и по этажу. Перед ним впереди оказались кошки в цветных майках до колен. Потом выбежали два юных пса с очень дорогими приборчиками. Молодой волк остановился и сказал громко:

– Блохастые! Когда же вы наконец уберетесь из нашей страны! Когда вы лопнете от денег?!

Сказав так, он молниеносно исчез. Поздно вечером сестра наконец-то смогла освободиться от своей изнурительной работе. Денег ей платили крайне мало. Хотя вначале обещали другое.

– Дима, это ужасно!

– Тебе не удалось забрать свой паспорт?

– Я даже не знаю, где он лежит. Я хотела сказать… что мне надо в поликлинику, что надо взять паспорт всего на час. На меня так стали орать – и начальник, и его рыжая команда, и даже медведи. Им показалось, что это из-за меня кричат на них.

– Подлецы. Но и ты тоже. Тебе наши говорили – а ты вообразила, что здесь кто-то приличный!

Она зарыдала.

– Я думала, у них тут производство! А они… сказали, что сначала надо поработать здесь, чтоб набраться навыка… хотя тут нигде нет аппаратуры, все такое примитивное. Потом говорили, что надо отработать… потом вообще ничего не говорят. Я же сразу им поверила! Отдала им паспорт – они сказали, нужно для отдела кадров! Они меня обманули! А я верила им, как своим!

– Вика, Вика, сестричка! Я тебя не ругаю. Я с тобой… Да, вот вам и пищевая промышленность. Обманывают только своих!

– Какие они свои! Хвосты облезлые! Димочка, но как же быть? Без паспорта нам не продадут билет. Если только ехать с военными… но когда они поедут в наш край… это же далеко очень отсюда. А мама одна осталась! Если бы мы остались с ней, то паспорт был бы не нужен… в деревне. Но тогда бы мы не учились! Дима, вернемся к маме… без всего? Мы хотели ей привезти, и для дома…

– В этом году они тебе не платили зелененьких?

– Нет! Пропади они пропадом. Но совсем без денег мы же не доедем.

– Вика, я сделаю! – сказал Дима решительным голосом. – Завтра, пожалуй, не успеем. К тому же надо все просчитать. У них, как я понял, есть огромные подвальные помещения, которые соединены друг с другом, как паутина. Мы спрячемся до ночи, а утром как-нибудь выскользнем. В крайнем случае, утащим сейф с собой. Вика, мы не будем брать ничего постороннего. Ты помнишь точно, как выглядел тот сейф?

– Я была дурочка. Но я запомнила глухой стук и барабан с цифрами. Там не было клавиш, хотя все продавцы твердят, что цифровые сейфы надежнее.

Через день под вечер Дима и четверо его друзей проникли в торговый центр с трех разных входов, немного походили по отдельности, а затем объединились и исчезли. Они не вышли ночью. Ночью хозяин закусочных лавок поднял крик и вызвал псов Надзора. Все произошло ночью, однако Надзор прибыл только к 8 утра. Рестораны и закусочные стоят за шторами. На этаже ниже есть вскрытая дверь. Кассы с наличностью и прочие ценные предметы на месте. Надзор погудел, порычал, а затем выставил цепи возле всех входов и выходов. Сейф как будто поволокли наверх. Там явные следы исчезают. Псы не слишком торопились. А хозяин уж не помнил, что именно оставалось именно в том сейфе.

Таня оказалось в том центре не совсем случайно. В прошлый раз она увидела отдел с тропическими цветами в горшках и хотела их еще раз посмотреть. На входе камуфляжный пес толкал всех подряд, особенно невысоких. Таня помахала нераскрытым удостоверением перед псом. Перед нею выскочил пес-сержант с черным ртом. Таня с ненавистью открыла удостоверение и даже слегка погнула корочку.

– Что, мало?! – она достала паспорт. Пес глядел злобно, и не решался толкнуть. Таня сделала презрительный жест хвостом. Сперва она подумала, что именно к ней хотели придраться. Однако псы ходят по всем этажам, всех рассматривают или даже обыскивают. Таня зашла за угол и потихоньку включила свой транзистор. Псы говорят друг другу о перемещениях. Таня подумала, смогут ли они определить расположение ее прибора. Она перевела транзистор в режим ожидания и стала очень быстро двигаться по залам. Псы к ней не приближались. Время от времени Таня усиливала мощность приема. В транзистор теперь залетают новые, очень сложные волны: там одновременно сложная кодировка и язык с непонятной грамматикой. Таня не представляла, что там говорят, но могла определить направление, по которому волны идут.

Псы Надзора наверху и сбоку. А где же наши? – Таня чувствовала слабый волчий след. Псы не чуют. Таня ловила отголоски следа. Его неплохо закрутили: псы уверены, что сейф понесли на крышу. Таня спешила найти настоящий источник следа быстрее, чем псы случайно его обнаружат. Она поймала усиление. Навстречу идут рыжие. Таня метнулась назад, спряталась немного, потом прошла мимо колонн и спустилась. След уходил в подвалы. Таня стала соскочила в подземный гараж – по краям его тоже стояли псы; Таня видела несколько больших пыльных лестниц, уходящих под землю.

По периметру вся стоянка оцеплена. И при этом почти все выходы из подвала ведут к стоянке. Псы их заблокировали. След внизу. Таня ощущала сырость. Навалено пустых коробок. Глубоко идут коммуникации, где давно не ходили. По крайней мере, рыжие сюда не забрались.

Угол, поворот. Здесь наши прошли, Таня поняла. Она на пять секунд включила транзистор. Псы болтаются наверху. Таня могла точно сказать, что возле стоянки в подвалах запах псов был, а здесь его точно нет. Трубы и провода идут во все стороны. На плечо капнула вода. Таня не заметила. Затем какое-то большое мохнатое насекомое стало ползти по ее спине к хвосту – Таня отскочила и резко отряхнула спину. Это только пыль. Серые мокрые полосы свисали с низкого потолка, иногда покачиваясь. Смотреть на них противно. Поворотов было столько, что уже через минут не вспомнишь точного пути. Но Таня уж нашла след окончательного.

«Наши молчат. Правильно!».

Из темноты раздалось:

– Братцы, так что же делать?

Таня шагнула в темноту. Пробежала.

– Товарищи! Не бойтесь, это не псы, это армия! Фонарик, фонарь есть?

Крошечный желтый круг попал на хвост Тане.

– Дайте-ка. – Таня посветила на себя. – Видите, я волк. Я своя. Товарищи, надо выходить. Здесь очень запутанные коридоры.

– Они стоят везде, мы проверяли! Будь они прокляты. А Вы?…

– Я лейтенант нашей армии. Я ловлю их звуки. И помимо этого мой нос их ловит. Запах псов. Тут их еще нет. Они могут определить, когда я их слышу!

Таня и парни прошли два длинных коридора. Таня остановилась.

– Ого. Уже полезли на дно. Но запах слабый. Сейчас включим ненадолго… да, они где-то на западе. Я оттуда зашла ориентировочно. Будем двигаться от них.

Таня забралась в абсолютно темный участок подвала. Все двигались наощупь, вслед за Таней, и поочередно передавали друг другу маленький сейф. Нести его одному было тяжело, а вдвоем – неудобно, особенно теперь. Коммуникации понемногу стали светлеть и уходить наверх. Страшно хотелось чихнуть. Таня включила транзистор и поймала сигнал приборов, которые должны быть точно на поверхности земли. И псов там как будто нет. Таня направилась туда по прямой, но внезапно песий след усилился. Таня стала искать путь в обход. Она обнаружила путь на закрытые складские помещения.

Ребята шепотом сказали, что вскроют любую дверь, только бы не было Надзора. Таня велела им подождать и прошла несколько десятков шагов в направлении, откуда доносился тусклый желтый свет. Псов не было. Таня привела ребят к глухой двери. Дверь открылась неожиданно просто. В нос ударил запах синтетики. Мимо огромных стеллажей они прошли к другой двери, за которой еще никто не стоит.

Ребята быстро сбили замок, но оттолкнуть створку смогли лишь впятером. Огромные листы металла украшали дверь с обеих сторон. Впереди была дорога и спуск к реке. Стремительно сбежали и застыли у самого края; в воде отразились их лица. Дима вдруг это понял и все отпрянули назад в испуге. Их не преследовали. Но речной берег был почти пуст на много шагов вокруг. Сейф подняли и помчались до ближайших зарослей. Там немного посидели и снова помчались, обернув сейф в мешковину. К надежным закоулкам вышли довольно скоро.

Таня спросила, как быть с сейфом.

– Мы его вскроем, без вопросов! У нас мастерские!

– Ребята, тогда я пойду! – Таня исчезла так быстро, что ее даже толком не успели рассмотреть. Прежде не было времени и сил рассматривать. Таня не сказала, как ее зовут. Только ее звание было известно.

Вечером того же дня ребята вскрыли сейф, вынули документы сестры и деньги, которые хозяин не желал выплачивать больше трех месяцев. Других паспортов там не было. Распиленный сейф один из друзей Димы унес на свой завод и сейф сразу же исчез в плавильном котле. Все закончилось благополучно.

7

На той же недели в субботу Таня звонила по междугородней телефонной связи. Дозвониться до Сосногорска стоит недорого, но оплата идет поминутно, и нужно заранее успевать вносить монетки. В противном случае связь обрывается сразу по истечению последней оплаченной минуты. Мысленно ругая тех, кто придумал эти правила, Таня набрала номер Людмилиного этажа. Долгие гудки. Это значит, сигнал дошел до того конца. Наверное, телефон громкий. Таня прождала 55 секунд, опустила вторую монетку и подождала еще секунд сорок. Вероятно, на этаже вообще сейчас никого нет, раз никто не подходит. Таня решила не ждать дальше, и перезвонить где-нибудь через час. Но и спустя час никто не подошел. Таня несколько удивилась и стала прикидывать, какие задание могли дать Людмиле в выходной, она же не строевой командир. В принципе, в армии могут быть самые разные причины. А вдруг ее срочно направили на границу? С четвертого раза Таня все-таки дозвонилась.

– Людмилка!

– Таня!! – им обеим захотелось прыгать. Они принялись разом говорить друг другу теплые слова и сперва вообще почти ничего не слышали с другого конца. Успокоившись немного, подруги стали быстро беседовать. Таня сообщила, что приготовила Людмиле маленький сюрприз, и передаст его, едва только сможет лично оказаться в Сосногорске. Таня говорила, что за красные купюры можно купить очень приличный трикотаж. Не нужно ли маме? Людмила тяжело вздохнула.

– Ты здорова?

– Да, в целом.

– А мама как? – Людмила вздохнула еще сильней, потом быстро зашептала.

– Танечка, у мамы что-то с сердцем. На этой неделе она пришла на общую кухню – я не знаю, ведь рядом только наши все, почему так произошло; она же никогда ни с кем не ругается. А на нее вдруг стали орать, якобы она неправильно плиту включает и чистит! Танечка, что? Нет, псов там нет, только свои, из Кралепора… А потом еще сказали: чего вы вообще сюда приехали? Прямо так и сказали. Я тогда задержалась на работе. Мама убеждает, что все само пройдет. Но, Таня, я записалась на прием к кардиологу. Знаешь, здесь кардиологи – ненаши и исключительно за деньги. На следующей неделе только будет.

– Людмила, неужели нельзя на дом вызвать?

– Танька, на это денег не хватит! Я видела прейскурант. Там совершенно ненормальные цены; а за вызов на дом надо платить не в нашей валюте. Хорошо хоть, что записаться можно без валюты.

– Да… – подруги продолжали разговаривать, но разговор уже рассыпался. Они ощущали взаимное неудобство. Раньше они могли подолгу беседовать в любом обстановке: даже во время тяжелых марш-бросков по болотам, чащам или по скалам. Таня несла часть Людмилиной амуниции, и разговаривала совершенно легко. Для марш-бросков сначала давали не боевые автоматы, а их макеты, которые весили в 1,5-2 раза больше. Считалось, это тренирует. На любой пересеченной местности подруги обожали беседовать об интересных вещах, не сбиваясь; а теперь вот такая ситуация. Таня страшно жалела, что не разбирается в медицине. «Людмилина мама – такая молодая, ей меньше 40. Спросить у тех, кому столько же?». На работе Таня видела жен волков, а также сотрудниц. Они к ней подходили, если у них были замечания. Таня не понимала, какие здесь могут быть замечания, если лично у нее все работает отменно. Если разговор касался внешности, Таня намеренно не слушала ничего – она стояла рядом, не уходила, но и не слушала: еще в детском доме она научилась такому приему. Тогда это было крайне востребовано. Таня не любила говорить с теми волчицами. Ради помощи Людмиле она решила подойти и задать несколько вопросов. Но волчицы почти всегда были в сопровождении кого-то. Таня ходила в книжный магазин и в библиотеку. Она смогла найти и довольно быстро понять нужную информацию. Таня прочитала, что течение многих болезней носит индивидуальный характер. И поэтому так много лекарств?

В следующую субботу Таня опять позвонила. Людмила взяла трубку почти сразу.

– Ну что, ну что? Людмил, сходили?

– Сходили… Танечка. Нас не приняли.

– Погоди. Это как?

– Представляешь, на входе написано, что принимают лишь по записи. Мы и были записаны на тот день. Приходим, видим – огромная очередь, ежи, зайцы, старики – и все с талонами. У всех указано время с 9:00 до 13:00. В кардиологическом отделе было несколько дверей, но пускали лишь в одну. К другим дверями приходили какие-то непонятные элементы – не волки – и талоны у них были другого цвета. Мы ждали. Мы были в середине очереди, хотя пришли за час до начала. Явилась очень старая миша… Я сначала не поняла, что это врач; я думала, ей тоже надо лечиться, она ужасно тяжело ступала. Она всех распихала перед дверью. Такая толстая, кособокая…

– Погоди, я монетку брошу!

– Танечка, к ней зашла еще одна колбаса и болтала с ней до десяти! Я уже решила устроить скандал. Зайчики впереди быстро забежали и выбежали; но потом все остановилось. Мы ждали, но в 12:15 толстая колбаса объявила, что на сегодня прием окончен, что тем, кому надо, надо было записываться на другой день. Я хотела убить ее! Но маме стало плохо. Кое-как мы дошли назад. Наверное, надо бы доехать… но кого просить?! Если только грузовик с работы, там хорошие ребята, но их жестко контролируют. Мама говорит, то немного колет, то пожжет и перестанет. Иногда вдруг колет сильно.

– Как она сейчас?

– Я просила ее никуда не выходить из комнаты, даже на другой этаж! Я просила ее ничего не делать, но, мне кажется, она продолжает работать… Уходя, мы видели рекламу всяких препаратов. Написано, помогает сразу, если принимать не останавливаясь. Я и в других местах видела такую рекламу. Вероятно, это правда…

– А сколько, сколько стоит?

Людмила назвала сумму.

– Ни фига себе!

– Платить надо только в иностранной валюте! Я срочно стала думать, что можно продать. Но ведь нечего продавать. Если б мы связали вагон варежек… Мама говорит, ни в коем случае нельзя продавать дом в деревне. Там маленький участок и домик старый… но не в этом дело; там родились и я, и мама. Туда надо возвращаться, а не продавать! (Монетка падает). Медслужба? Таня, в нашей части нет врачей, все используют лишь народные средства. Танечка, если с мамой что-то будет… я тоже… я не выдержу, со мной тоже это случиться! Если я не смогла помочь маме, зачем мне жить тогда?

– Отставить панику! Людмилка, не плачь! Подружечка моя, я сейчас же этим займусь! Что-нибудь изобрету! Может быть, здесь можно купить дешевле! Я вам перезвоню!

– Танечка, дорогая…

Таня выскочила из телефонной будки и помчалась по черным сугробам в сторону Кисельного проезда. Она не помнила точно, есть ли в той стороне аптека, и вообще она бежала не в аптеку: внутреннее возбуждение просто не позволяло ей стоять на месте. Таня пробежала несколько улиц, перескочила через огромную лужу. Аптек, где принимают кралепорские деньги, немного даже в столице, если не считать «деловые» и богатые кварталы. В торговых центрах Таня видела массу прилавков с препаратами, которые продаются за зеленые банкноты. Курс такой, что если собрать всю наличность и отправиться в банк, дадут одну, самую мелкую купюру. Обратиться к старшим на работе? – у них самих, скорей всего, нет средств – они могут не дать – да и просить противно. Ради Людмилы Таня готова была унижаться. Но не факт, что сумму удастся собрать. Просить у незнакомых волков Таня не умела.

Она резко свернула, и опять пошла по улице, по которой только что поднималась. Телефонов междугородней связи было всего один-два на район. Таня вернулась к прежнему аппарату, чтобы уточнить у Людмилы название препарата: как там кончается, на «-оникум» или на «-уником»? Таня открыла дверь кабины, постояла так секунд двадцать. «Я балда, не могла нормально запомнить! Людмила опять расстроится! А что спрашивать, если все равно денег нет?»

Изо всех сил Таня хлопнула дверью. Из-за провисшего косяка дверь не закрылась до конца. Таня хлопнула еще раз – так, что стекла едва не вылетели.

– Безобразие! До чего страну довели!

– Вы правы. Но мы еще можем все исправить!

Таня обернулась. В нескольких шагах от нее стоял очень высокий волк, одетый как все кралепорские волк. Таня совершенно не заметила его приближения, хотя на улице вокруг довольно открытое пространство. Лицо у волка очень молодое. Но он явно не юный парень. Он сказал приветливо:

– Здравствуйте, Татьяна Игоревна!

– Здравствуйте! – повторила Таня.

– Татьяна Игоревна, а я, собственно, шел как раз к Вам. Ребята сообщили, что Вы говорите по междугороднему телефону. Меня зовут Николай Изморов, я работаю в КРБ, возглавляю там отдел. – он протянул удостоверение прямо в руки Тане. Таня только мельком взглянула, но сразу поняла, что это старший офицер. Звание она сперва не рассмотрела. Она хотела тут же отдать честь, но в руке удостоверение.

– Здравия желаю, товарищ…

Изморов подмигнул:

– Нет, нет, не нужно, Татьяна Игоревна. В этом месте за нами вполне могут следить песики – или их адепты. Наших слов их противная аппаратура в такой позиции записать не может, они могут только рассматривать нас. Давайте вот здесь встанем. Я сделаю вид, будто заметил правонарушение и желаю Вас отругать. Они уверены, что я должен так делать, и ждут уничижительных жестов, вроде этого – указательный палец поднялся вверх, а затем направился к носу Тани. Не прямо на нос, чуть в сторону. – Почему-то они считают этот жест достойным больших начальников. Пускай считают. Татьяна Игоревна, я буду иногда на Вас показывать, чтобы они думали, будто я Вас ругаю. Вы не против?

– Хорошо! – Таня внутренне развеселилась. Она хотела обратиться к волку по имени-отчеству, но не успела прочесть и отчества. Николай Изморов говорил:

– Мы наблюдали Вашу работу, Татьяна Игоревна, Вы замечательный специалист! Это при том, что Вы лишь недавно окончили вуз. Просто необходимо, чтоб Ваш талант имел все пути к развитию. Ведь Вы, безусловно, талантливая.

Таня опустила глаза. Ей было приятно.

– Вы хорошо отделали того типа на станции. И ведь это Вы вывели товарищей из западни. Псы оцепили торговый центр – а Вы перехватили их тайную связь. И нашли нужное направление!

– Честно говоря, я больше ориентировалась по простому запаху. Я почти не включала прибор… и я совсем не знаю того языка, который они используют. Моя схема лишь частично уменьшает шум, скрывающий информацию.

– Но ведь Вы понимаете, как сделать текст целиком доступным?

– Да, наверное.

– Вы хотели бы у нас работать? В КРБ. – Изморов направил палец к Таниной щеке и словно погладил ее на расстоянии.