Галина Смолина "Южный гость"

– Господи, что это такое, как такое возможно?!

Наконец, мои глаза привыкли к свету, и я увидела женщину среднего роста, со знакомыми серыми глазами. Похоже, это была мать Георгия. Рядом стоял высокий кареглазый мужчина лет шестидесяти. Он от изумления, похоже, вообще дар речи потерял.

Я сама так растерялась, что сумела только вымолвить:

– Здрасте.

Потом представила, как это выглядело нелепо и смешно, стала смеяться. И никак не могла остановиться, пока мой смех не перешёл в рыдание. Впервые в жизни у меня случилась такая истерика. Женщина подошла, обняла меня, приговаривая:

– Успокойся, всё хорошо, всё же обошлось.

Она завела меня в дом, усадила на диван, принесла кружку с водой.

– Ты ведь Елена?

Я утвердительно закивала головой.

– А это Шаман?

Я стала немного приходить в себя:

– Да, Шаман.

А тот лежал у моих ног, не сводя настороженных глаз с женщины и мужчины.

– Мы были на другом конце города, когда позвонил Георгий. Он просто кричал и умолял поскорее открыть погреб и выпустить вас. Так ничего и не поняв, мы всё-таки поторопились домой, – она в изумлении смотрела на нас, как на инопланетян.

Наконец прорезался голос у отца:

– Я не понял, как это возможно?

Я вздохнула, окончательно придя в себя:

– Сейчас я вам всё расскажу с самого начала.

Родители Георгия сели напротив меня, а я рассказала им, как их сын попал в погреб соседнего дома, как спас меня. Как мой брат со своими друзьями пошли исследовать этот злосчастный погреб. А в итоге мы с Шаманом оказались здесь. Я не сказала им про болезнь сына. Зачем им добавлять волнений. По-моему, на сегодняшний день им достаточно.

Позже мы сидели за столом. Мария Викторовна и Иван Тимофеевич, так представились мне родители Георгия, радушно угощали меня. И Шамана не обделили – ему достался хороший кусок мяса с косточкой.

Я чувствовала себя у них, как у близких родных. Они расспрашивали меня о жизни в Екатеринбурге, о моих родителях. Мария Викторовна подкладывала мне на тарелку то одно, то другое, приговаривая:

– А вот это ещё попробуй, у вас, наверное, немного другая кухня.

А когда дошли до чая, она принесла баночку варенья, открыла её:

– Вот такого варенья у вас на Урале точно нет. Оно из лепестков роз.

Я вдохнула аромат необычного варенья, попробовала на вкус:

– До чего вкусное, никогда такое не пробовала.

Мария Викторовна глубоко вздохнула:

– Наша Полинка его очень любила.

Иван Тимофеевич мрачно посмотрел на неё:

– Мать, не начинай.

– Георгий мне рассказал о вашей трагедии. Наверное, самое страшное в жизни – это потерять своего ребёнка, мне очень жаль.

И вдруг мне пришла в голову одна мысль. Я посмотрела на родителей Георгия:

– А не могло тогда быть так, что она зашла в погреб за своим любимым вареньем? Она когда-нибудь заходила одна туда или хотя бы пыталась зайти?

Мария Викторовна изумлённо посмотрела на меня широко открытыми глазами:

– Вполне могла. Мы, правда, ей категорически запрещали, но ведь она сколько раз порывалась это сделать. Помнишь, отец? – она повернулась к мужу.

Иван Тимофеевич взволнованно соскочил с места:

– А это значит, что искать её надо у вас в Екатеринбурге! Кто бы мог подумать, что она может попасть так далеко!

– Господи, только бы она была жива, девочка моя, только бы была жива, – заплакала Мария Викторовна.

Иван Тимофеевич подошёл к жене, обнял её за плечи:

– Столько лет прошло, а мы всё надеемся. Сколько раз звонили из милиции, теперь полиции. Найдут похожего ребёнка, звонят. У нас надежда появляется, вдруг наша Полинка нашлась. Хуже всего было, когда приходилось опознавать детские трупы. Пока до морга доедем, всё сердце кровью обольётся. И даже чужого ребёнка видеть просто невыносимо.

Он вытер набежавшие слёзы:

– Может, и правда, она попала к вам на Урал также, как и Георгий? Но ведь она уже большенькая была тогда, знала своё имя, фамилию, в каком городе живёт. Неужели не могла никому рассказать?

Я задумалась:

– Знаете, такой стресс перенести не каждый взрослый сможет. А у ребёнка могла сработать защитная реакция в виде потери памяти. Так бывает, и довольно часто.

Я разволновалась не меньше, чем родители Георгия. Надо обязательно начать поиски у нас в Екатеринбурге. А вдруг получится? Это будет такое счастье!

И одновременно мне стало вдруг очень страшно – что, если поиски Полинки и у нас, на Урале, ни к чему не приведут? Какое же будет страдание для родителей после краха очередной надежды…

Но всё равно, надо использовать этот шанс. Конечно, в полиции вряд ли поймут, каким образом девочка могла попасть из Новороссийска в Екатеринбург. Да и столько времени прошло.

И всё-таки надо попробовать.

Я попросила показать фотографию девочки. На меня смотрела светлоглазая девочка лет пяти-шести. Лицо её мне кого-то напомнило… У неё глаза, как у Георгия, серые, да и черты лица похожи.

– Где же ты, сероглазая девчонка? А мы ведь с ней ровесницы, может быть, даже где-нибудь и пересекались, если она действительно попала к нам на Урал.

Надо звонить брату. Вспомнила, что мой мобильник разряжён. Отец Георгия поспешно протянул мне свой. Я сначала позвонила Георгию. Он уже, конечно, в курсе о моём благополучном «телепортировании». Мать сразу позвонила ему, чтобы успокоить.

– Привет, южный гость. Как ты там?

– Привет, гостья с севера, – засмеялся Георгий, – мы с тобой, похоже, местами поменялись. Ох и напугала ты нас всех. Сергей тут рвал и метал, проклиная себя со своими исследованиями. Он тут рядом, мобильник из рук вырывает.

– Сестрёнка, прости меня, дурака любопытного! У тебя всё в порядке? Как там Шаман? – его голос звенел от волнения.

– Ладно, всё нормально у нас. Не переживай. Я тут познакомилась с родителями Георгия. Но у меня вот какое дело. У Георгия пропала сестра двадцать два года назад. У меня возникло подозрение, что она могла попасть к нам, также как и Георгий. Надо подключить всех друзей, знакомых. Я фотографию вышлю. Сама я не знаю, когда и как попаду домой. Желания лезть опять в погреб что-то нет. Вдруг маршрут поменяется. А Георгий тебе всё про сестру расскажет. И ещё, я подозреваю, что она потеряла память, испытав такой стресс. Даже для меня это был такой шок. А я ведь представляла, куда меня занесло. И я же взрослый человек. А каково шестилетнему ребёнку? Начинать, понятно надо с этого дома, где находится этот «волшебный» погреб. Давай, брат, работай. Ты же любишь всякие тайны и расследования. Если у тебя получится, а у тебя должно получиться, ты ведь товарищ дотошный, я тебе прощу моё незапланированное телепортирование.

А мне теперь надо решить острейший вопрос – как добраться домой.

Да, ситуация у нас с Георгием – он там без документов, а я – здесь. И тоже без документов. Наверное, придётся кому-то из нас опять пройти этот портал. В принципе, если тебе гарантирован точный маршрут, то ещё ничего. А если что-то пойдёт не так и не туда? Страшно даже представить, что может произойти. Наверное, моей фантазии и не хватит предугадать эти варианты. Нет, лучше и не представлять.

Хорошо, что ещё с работой не надо заморачиваться – я сюда попала в последний рабочий день старого года, впереди – новогодние каникулы. И за это время надо как-то разрулить эту ситуацию. И на что-то решиться.

Утром за завтраком Иван Тимофеевич предложил поехать в Екатеринбург на его машине.

– Но это так далеко, да и зима же, – возразила я.

– Да не беспокойся, наш отец опытный водитель, и машина у нас хорошая. Зато спокойно можно забрать Шамана, у него ведь тоже нет документов, – успокоила меня Мария Викторовна.

Да, довод резонный. Действительно, может так и лучше.

Иван Тимофеевич позвонил Георгию и сказал о своём решении.

– Пап, ну очень же далеко – почти три тысячи километров. Зима.

– Ну, мы торопиться не будем. Я сегодня со своими поговорю, что посоветуют. Ездил же я раньше на большие расстояния, когда работал водителем автобуса.

Иван Тимофеевич сразу уехал по своим делам в город, сказав жене, чтобы она готовилась к отъезду, потому что выехать надо рано утром.

На следующее утро меня разбудили очень рано. На улице было ещё темно. Мария Викторовна пояснила, что здешние дороги муж знает хорошо и тёмное время не помеха. А уж дальше как получится.

Выехали почти в четыре утра. Трасса была свободная. Машин было мало и около девяти мы были в Ростове-на-Дону. Отдохнув, поехали дальше.

Иван Тимофеевич, сразу было видно, был опытным водителем.

Уже вечером в темноте стали подъезжать к какому-то городу, огни которого тянулись далеко в ночи.

Иван Тимофеевич устало сказал:

– Это Волгоград, но мы немного его объедем. Ребята мне подсказали адрес небольшой гостиницы на окраине. Там переночуем и двинемся дальше.

На следующий день я даже не вникала, где едем, какой город проехали, а какой впереди. Мелькали заснеженные поля, леса в сугробах, какие-то селения. Уже не хотелось смотреть по сторонам.

Я подумала, с какой лёгкостью я попала в Новороссийск – один миг и на месте. Наверное, в каком-нибудь далёком будущем освоят такие порталы и они будут доставлять человека моментально на любое расстояние. А сейчас мы едем уже второй день. Иногда останавливаемся на дороге. Шаман побегает немного, сбегает по своим делам, и мы ноги разомнём.

Я удивилась выносливости Ивана Тимофеевича, на что он сказал, что много лет работал водителем на междугородних маршрутах, привык.

Ещё раз ночевали в какой-то квартире. У Ивана Тимофеевича был большой блокнот, почти весь исписанный. На остановках он его доставал, что-то читал, выписывал. На мой вопрос, что это он там смотрит, Мария Викторовна сказала, что водители между собой обмениваются сведениями о дорогах, где можно переночевать, где заправиться. Хоть сейчас и есть интернет, но у них сведения более точные и проверенные. А после второй ночёвки Иван Тимофеевич сказал, что остаётся последний перегон.

Я сидела с Шаманом на заднем сиденье, и разговаривала с Марией Викторовной. Она поинтересовалась, почему я не замужем. Я откровенно ей рассказала про своё замужество. И в свою очередь, спросила про личную жизнь Георгия.

Она, смеясь, рассказала, как он почти женился два года назад.

– Мы всё к нему приставали с женитьбой. Годы идут, а мы внуков не дождёмся, пора уж остепениться. Вот он и познакомился с одной девушкой. Привёл домой, познакомил нас. Красивая такая, вежливая. Думаем, слава Богу, нашёл себе подходящую. Даже заявление в ЗАГС подали. А тут у неё на работе в офисе появился новый коллега, какой-то близкий родственник её шефа. И он стал оказывать ей внимание – цветы дарил, подвозил на своей дорогой машине. Мы, конечно, люди простые, и Георгий – обычный программист. Вот она и переметнулась к тому. А нашему сыну отворот поворот, мол, разлюбила. Я думаю, и не любила совсем. Вот наш Георгий приходит домой и рассказывает, что не женится. Я к нему подошла тогда, погладила по голове, пожалела. А он мне в ответ, – она опять засмеялась, – Мам, ты не представляешь, какое облегчение я почувствовал. Она мне такая чужая, что я в ужас приходил, когда думал, что мне придётся с ней жить. Но на попятную идти как-то не по-мужски. Я тому мужику, наверное, ещё должен бутылку коньяка поставить за своё освобождение.

За разговором мы и не смотрели на дорогу. Было ещё темно, лениво падал снег. Вдруг Иван Тимофеевич удивлённо сказал, что по краю дороги идёт бабушка. Сгорбленная, с палочкой. Никаких деревень мы давно не проезжали. Откуда она здесь? Да ещё в такое время?

Мы подъезжали к бабке. Иван Тимофеевич сбавил скорость. Хотел остановиться, подвезти её.

Я сидела с Шаманом, гладила его. И почувствовала, как у него шерсть встала дыбом на холке. Он весь стал как натянутая струна. Шаман зарычал. Я никогда раньше не слышала у него такого рычания. Пёс метнулся к Ивану Тимофеевичу.

– Иван Тимофеевич! Быстрее! Здесь нельзя останавливаться! – я хорошо знала Шамана и его особое чутьё.

Шаман залаял. Иван Тимофеевич, выругавшись, прибавил скорость. Бабка замахала своей палкой, то ли грозила нам, то ли просила остановиться. Иван Тимофеевич было начал притормаживать, но Шаман словно взбесился. Рычал, бросался на окно, в котором мы все видели эту странную бабку. Тут уж я не выдержала:

– Да уезжайте же, Иван Тимофеевич! Шаман не просто так лает! Гоните! Уезжайте! Поверьте мне!

И он поверил. Резко прибавил скорость, машина рванула вперёд. Мы с Марией Викторовной оглянулись назад – а старуха исчезла. Словно и не было. Иван Тимофеевич тоже оглянулся и побледнел.

Откуда ни возьмись, закружила метель вокруг машины, завьюжила, мы почти ничего не видели. Но Иван Тимофеевич был опытным водителем. Через несколько минут всё стихло. Первые лучи солнца показались на горизонте, освещая ровные белые поля и дорогу.

– Что это было? – Иван Тимофеевич всё ещё был бледен. – Вы видели – бабка исчезла?

– Да, видели. – в один голос сказали мы с Марией Викторовной.

– Слышал я о таком, но сам никогда не попадал… – Иван Тимофеевич вытер пот со лба. – Ох и непростой у тебя пёс, девонька! Не зря, видать, Шаманом его назвали. Если бы не он…

Шаман лизнул меня в лицо. Хороший мой! Похоже, он всех нас спас.

Мы проехали ещё минут пятнадцать в полном молчании, потом Иван Тимофеевич резко нажал на тормоз и вышел из машины. Мы следом за ним.

– Отец, ты чего? С тобой всё нормально? Что, опять сердце прихватило? – забеспокоилась Мария Викторовна.

– Нет, нет, не волнуйся. Просто руки устали. Я что-то вцепился в руль, аж пальцы побелели.

Походил немного, потом взволнованно сказал:

– Мне ребята рассказывали про подобные случаи, но я всегда смеялся над ними. Говорил, что я больше них езжу, никогда не встречал никаких привидений. А ты, Шаман, молодец! Приеду, обязательно такую же собаку заведу.

– Иван Тимофеевич, мать Шамана живёт у моих соседей. Она очень умная собака. Когда появятся щенки, можно взять у них, если захотите. Только вот опять проблема, как отправить к вам.

– Если только опять через погреб, – засмеялся он.

Мы ещё поговорили, посмеялись. Успокоившись, поехали дальше.

– А вы помните, что сегодня уже тридцать первое? – спросила Мария Викторовна.