– Это опасно для тебя? Для нас?
– Для вас точно нет. К вам я их не подпущу. – Никита, глядя на жену, слегка наклонил голову набок. – Я вас не оставлю и, как только стану получать какие-то деньги, буду высылать их вам.
На следующий день Наталья вместе с сыном уехали в Рязань: там жила мать девушки. Никита проводил их на поезд и прямиком с вокзала поехал в ресторан «Ночные огни», где его ждал Леонид.
Никита шел вдоль пустых столов ресторана. Малочисленные окна были завешены темными шторами из плотной ткани, создавая иллюзию перманентно длящейся ночи. Источником света являлись настенные бра, чье суррогатное сиянье лишь усиливало хтоническую атмосферу зала.
Леонид сидел за столиком в углу помещения, наблюдая как к нему приближается Никита. За соседним столом расположились двое крупных мужчин: один в спортивном костюме, другой в деловом. Померанцев пожал руку Шишковскому и сел напротив него.
– Есть хочешь? – Спросил Леонид.
– Нет.
– Точно? Я угощаю – это мой ресторан.
– Нет, спасибо.
– Тогда к делу, – Шишковский подался вперед, положив локти на стол. – Я разговаривал со старшими на счет вчерашнего. – Он выдержал паузу, наблюдая за реакцией Никиты. – Они не верят, что деньги взял кто-то левый.
– Они думают, что их я взял? – Померанцев слегка задрал голову, взгляд его был устремлен на собеседника, а руки лежали на коленях.
– Да.
– Ясно, – Никита посмотрел на сидящих за соседним столом мужчин. – Круто вы меня завербовали.
– Это решение старших, с этим ничего не поделать. Долг нужно отдать.
– У меня нет таких денег, – Померанцев перевел взгляд на Леонида.
– Тогда нужно отработать.
– Что я должен сделать? – Спустя несколько секунд спросил Никита.
Шишковский, не сводя глаз с Померанцева, достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и протянул ее собеседнику. Никита медленно взял в руки снимок и посмотрел на него.
– Его нужно убрать, – сказал Леонид, переводя взгляд с фотографии на сержанта. – На обратной стороне адрес, где он живет.
Никита перевернул снимок, увидел текст и положил фото на стол.
– Что он сделал? – Пренебрежительно, с щепоткой брезгливости в голосе, спросил Померанцев.
– Не важно, – Шишковский жестом руки подозвал к себе мужчину в спортивном костюме.
Тот на ходу достал шестизарядный револьвер, положил его на стол напротив Никиты, после чего вернулся на свое место. Померанцев молча смотрел на оружие.
– Как сделаешь, от ствола избавься, – продолжил Леонид.
– Я не мокрушник.
– Ты нам должен, – Леня облокотился о спинку стула.
– Я не хочу. Такого уговора не было.
– Послушай, – Шишковский снова подался вперед, вернув локти на стол. – Знаешь, что делают с теми, кто не возвращает долг? Они ведь убьют не только тебя. Они придут к тебе домой и порешают твою жену, сына.
После этих слов Леонид пристально смотрел на собеседника, ожидая непредсказуемую реакцию. Никита молчал, впившись взглядом в лицо Шишковского. Потом снова взял в руки фотографию и посмотрел на изображение: молодой парень, чуть моложе него самого, улыбается, запрокинув руку на стоящего от него слева человека. На кого именно, не видно, поскольку снимок был обрезан по правому краю. Раньше это было групповое фото, на котором в обнимку стояли несколько членов банды, но затем, лезвием ножниц, одного из них решили отделить, а теперь хотят отделить окончательно свинцовым аргументом шестизарядника.
– Он работает на тебя? – Спросил Никита, продолжая смотреть на фото.
– Да, но ему недолго осталось.
Померанцев бросил снимок на стол и взглянул на Леонида:
– После этого мой долг будет закрыт?
Шишковский ухмыльнулся, посмотрел на соратников за соседним столом, затем снова на Никиту и молча кивнул в знак согласия. «Врет», – подумал про себя сержант.
– Вот еще, – Леонид потянулся в карман, достал оттуда ключ и положил на фотографию перед Никитой. – На улице стоит серая «восьмерка». Пока ты с нами, она твоя.
Померанцев, ничего не сказав, взял ключ, снимок и вышел из-за стола.
Оказавшись на улице, он увидел серый «ВАЗ-2108», подошел к водительской двери, но садиться не стал. Еще раз взглянув на двери ресторана, Никита думал о том, как далеко его может завести сотрудничество с бандитами. Но какими бы мрачными ни были эти размышления, в искалеченной морали новой реальности они искупались безопасностью его семьи, а может быть и финансовым благополучием.
Никита сел в машину и поехал по указанному на фотографии адресу.
6
Уже стемнело. Померанцев сидел в машине, наблюдая за аркой многоквартирного дома, где жил Кирилл – так звали его мишень, имя которой было предусмотрительно написано на изнанке фото.
Никита уже несколько раз обошел округу, внимательно изучив каждый участок, закоулок, каждый потенциальный источник свидетельских глаз. Несколько раз он прошел сквозь арку, осмотрел двор дома, входы в подъезды, с осторожностью и профессиональной предусмотрительностью планируя предстоящее убийство.
И сейчас, сидя в машине, осталось только дождаться главного фигуранта намеченного мероприятия – Кирилла, а именно, понять, когда тот возвращается домой.
На часах было около девяти. И вот, в матовой дымке московского вечера, сквозь лобовое стекло, Никита увидел высеченный уличными огнями силуэт мужчины, наперегонки с холодом идущего по тротуару.
Померанцев взял с пассажирского сиденья фотографию и еще раз взглянул на нее. Потом вгляделся в лицо пешехода, инстинктивно щурясь (со зрением у Никиты было все в порядке) и, наконец, опознал в идущем свою цель. Это шел Кирилл, чье лицо было особенно узнаваемо под желтым свечением бдительных фонарей.
Никита наблюдал за идущим, пока тот полностью не растворился в бархатной мгле арки. Еще около минуты Померанцев сидел, держа руки на руле и глядя прямо перед собой. Затем завел машину и уехал.
Домой он вернулся поздно, но только на подступах к двери вспомнил, что его семья уехала.
В квартире Никиту ждало непривычное безмолвие. Густая чернота в прихожей прерывалась отголоском лунного света, доносящегося из кухни. Мертвым, немым организмом сейчас казался ему собственный дом, таким же, как он сам.
Померанцев сидел на диване под снисходительным присмотром торшера. Включенный телевизор, единственный в комнате, вдыхал в нее жизнь. На журнальном столике дежурила тарелка с недоеденным ужином.
Никита сидел, уткнувшись взглядом в экран, но что там происходило, он не видел. Его мысли странствовали далеко за пределами вещательной коробки: в ресторане, на встрече с Леонидом; во дворе дома, где живет Кирилл; в инфернальном проеме арки – входе в царство мертвых.
Он думал о завтрашнем дне, планировал убийство, прорабатывал детали. На прагматичную ось мыслей были нанизаны экзистенциальные размышления о собственной судьбе, кармическом возмездии за грехи, которые еще не совершены, но обязательно будут. Он думал о Кирилле, который, возможно, так же, как и он сам, вихрем социальных перемен оказался в рядах бандитов и который завтра может не вернуться домой.
Но чем больше Никита погружался в подобные мысли, тем больше осознавал тщетность их существования. Его дело не терпит ошибок, неоправданной рефлексии. Сейчас есть только он и враждебный мир вокруг. А потому ему, Никите, нужно быть не менее жестоким, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь своей семьи. И для этого он должен блокировать любой порыв нравственности, пульсирующей в глубине его окаменевшей души. Теперь есть только цель и средства для ее устранения, остальное должно раствориться в бесконечном вакууме времени, которое прощает все.
Утром, вместо завтрака, Никита за кухонным столом изучал врученный ему револьвер. Накормив барабан патронами, он сунул оружие во внутренний карман куртки и покинул квартиру.
Через час сержант блуждал вдоль перекормленных барахлом палаток вещевого рынка. Остановившись возле одной из них, он примерил солнцезащитные очки.
– Вам идет, – продавец снабдил примерку бездушным комплиментом.
Никите не шло, не только потому, что на улице было пасмурно, и потребность в темных очках отпадала за ненадобностью, но и потому, что к дешевой куртке, надетой на нем сейчас, мало что могло подойти в принципе.
Настал вечер, затянувший небо полотном черного мрамора. Никита сидела за рулем своей «восьмерки» и пристально наблюдал за тротуаром. По его соображениям, выведенным разведкой предыдущего дня, Кирилл должен был возвращаться домой примерно в это время. Зимняя куртка Померанцева, которую он, по обыкновению, носил последние дни, сейчас лежала на заднем сидении машины. На нем же самом была надета толстовка с капюшоном черного цвета.
Взгляд Никиты застыл на фигуре идущего человека: походка была узнаваема, а когда пешеход приблизился, облитый струей фонарного света, у Никиты почти не осталось сомнений – это был Кирилл.
Померанцев быстро надел темные очки, натянул капюшон и вышел из машины. Он быстрым шагом направился в сторону арки, в которую только что вошел Кирилл.
Оказавшись в черном проеме, слабый свет в который проникал с двух противоположных концов, Никита приблизился к цели на расстоянии трех шагов. За спиной он держал взведенный револьвер.
– Кирилл? – Произнес Никита, чтобы удостовериться в том, что перед ним нужный человек.
Шедший впереди мужчина обернулся, тихо ответив:
– Да.
Остаток последних сомнений растворился в очертаниях его лица – это точно был Кирилл.
Померанцев наставил на него дуло револьвера и произвел выстрел: пуля пришлась в лоб жертвы. Никита был опытным стрелком и понимал фатальный эффект подобного попадания, поэтому контрольный выстрел делать не стал. Он развернулся и быстро направился к своей машине, оставив за спиной безжизненное тело.
Через двадцать минут Никита, не снимая очков и капюшона, стоял на набережной у парапета, глядя вниз, на поверхность Москва-реки. Посмотрев по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, мужчина достал револьвер и бросил его в сторону своего взора. Черная рябь воды поглотила оружие вместе с воспоминаниями об убитом только что человеке.
7
Следующие два дня Померанцев сидел дома, прерывая затворничество вылазками в продуктовый магазин.
Он не особо думал о совершенном преступлении. Новая жизнь ввела его в другую нравственную парадигму; Никита понимал, что Леонид его просто так не отпустит и, скорее всего, поручит подобное задание снова. А потому впускать в свое сознание переживания на счет содеянного не просто бессмысленно, но и опасно. Убийство, уже совершенное, а может и будущее Никита оправдывал для себя защитой и благополучием своей семьи. Остальное: издержки хищнической исторической эпохи. К тому же, на деле, это оказалось не так трудно, как он полагал ранее.
На третий день зазвонил домашний телефон.
– Привет, – в трубке раздался голос Леонида.
– Как ты узнал мой номер? – Растерянно спросил Никита.
– Ты шутишь? – Слова Шишковского сопроводились легким смехом. – Нам нужно встретиться.
– Зачем?
– Отдам тебе деньги за выполненную работу. И еще нужно обсудить одно дело.
Померанцев утвердился в своем предположении, что на первом убийстве его сотрудничество с бандой Шишковского не закончится.
– Хорошо. Но ты должен быть один, – выдвинул свое требование Никита.
– Это еще почему?
– Не хочу светиться перед твоими бойцами.
– Ладно, не вопрос.
– На Малой Никитской есть недостройка, напротив книжного магазина. Знаешь?
– Да.
– Встречаемся там через час. На крыше.
– Ты что, порешить меня хочешь? – Смеясь произнес Леонид и, после короткой паузы, продолжил: – Хорошо, встречаемся там.
В указанное время Померанцев стоял на крыше недостроенного десятиэтажного дома на Малой Никитской и ждал своего визави. Он время от времени поправлял ворот зимней куртки, инстинктивно спасаясь от холода. На его глазах отсвечивали солнцезащитные очки.
К основанию дома подъехал синий «Мерседес» Леонида. Кроме него внутри сидели его водитель и один из телохранителей. Поручив им ожидать в машине, Шишковский поднялся на крышу здания.
– Это че за конспирация? – Леонид смеялся, приближаясь к Никите. Подойдя к нему вплотную, он протянул конверт. – Держи.
– Что это?
– Деньги за мокрое.
Померанцев взял конверт и взглянул внутрь.
– Там две тысячи баксов, – сказал Шишковский. – Сработал хорошо, чисто. Хвалю.
Никита, положив конверт в карман, посмотрел на собеседника.
– О каком деле ты хотел поговорить? – Спросил Померанцев.
– Нужно убрать еще кое-кого. Работаешь ты профессионально, нам такие люди нужны. Платить буду три тысячи грина в месяц. Это типа твоя зарплата.
Никита, задумавшись, посмотрел в сторону: панорама города отвечала холодным отчуждением. «Каждый сам за себя», – подумал Померанцев.
Леонид потянулся в карман, достал фотографию и протянул ее собеседнику. Никита взял снимок.
– Федор Косовский, владелец охранной фирмы «Барс», – произнес Леня, указывая рукой на фото. – Наехал со своими пацанами на ресторан «Старая акация». Это наша точка, мы ее крышуем. За ним вообще много косяков в последнее время, устанавливает свои порядки в Строгино.
