«Да. Позже объясню», – лишь коротко ответила та.
Мира отвернулась к окну. Она почти не осознавала дороги. События дня выбили из колеи. Не каждый день попадаешь в полицейский участок.
Из транса её вывел звук сообщения.
Теодор: «Напиши, как только сможешь».
Мира: «Всё разрешилось. Грейс помог её знакомый. Подозреваю, он большая шишка. Я направляюсь к тебе».
Её телефон тут же завибрировал от входящего звонка.
– Хочешь, встречу тебя? – предложил Теодор. – От станции метро довольно долго идти, а сегодня холодно.
– Я не на метро, а с водителем знакомого Грейс, – прошептала Мира в трубку. – Который её вытащил…
– Что? – оборвал Теодор резко. – Почему?
– Любезно предложили подбросить.
– Скажи прямо сейчас, чтобы тебя высадили, я сам тебя заберу.
– Я уже почти на месте.
– Делай, что велено!
– Эй! – от негодования голос Миры сорвался до писка. – Ты в своём уме?
– Мира. Пожалуйста, – уже без раздражения, но всё так же твёрдо.
– В чём проблема? Мне пришлось… – она покосилась на равнодушного водителя, – пришлось искать способ добираться…
– А сказать не судьба? – бросил Теодор сердито. – Почему ты просто не попросила меня? Выходи из машины! Сейчас!
– Мы уже на твоей улице, успокойся.
– Мира…
Она сбросила, опешив от того, какую атаку ей пришлось принимать. И было бы из-за чего.
– Мисс, где вам удобно выйти? – обратился к ней водитель.
– Прямо здесь.
Автомобиль остановился рядом с кустовым ограждением у дома Теодора.
Теодор уже ждал. Проводив стальным взглядом скрывшийся за углом Aston Martin, он убийственно спокойно спросил:
– Кто это?
– Водитель приятеля Грейс, я же сказала.
– А приятель – это?.. Кто?
– Точно не уверена, не успела расспросить её.
– То есть, ты даже не знакома с ним.
Мира подумать не могла, что сегодня что-либо способно ещё раз выбить землю из-под её ног. Но вопросам Теодора это удалось.
– Да в чём дело? Ты такая королева драмы! – она несмело улыбнулась и сделала шаг ближе к Вермееру. Но остановилась под действием его угрожающей ауры.
– Зачем ты поехала с ним, если обещала добраться на метро?
– Какая к чёрту разница?
Он ждал. От бессилия Мира развела руками.
– Не знаю. Это было удобнее. И у меня голова шла кругом.
– Я предлагал тебе свою помощь, ты отказалась.
– Серьёзно, Теодор? Ревнуешь к водителям?
– Я не ревную.
– А что тогда? Я сделала не по-твоему? Мне кажется, ты забываешься. Я не твоя собственность, не твоя рабыня, не твой ребёнок.
Кровь отлила от лица Теодора. В тёмных глазах мелькнуло что-то по-настоящему опасное.
– Решила, я устраиваю концерт? Ошибаешься. А дело вот в чём, Мира. Ты доверяешь незнакомцам, ни на грёбаную секунду не задумываясь, чего это может стоить, мать твою!
От изумления Миру качнуло назад. С уст Теодора никогда ещё не срывалась брань.
– Это водитель уважаемого человека, – враньё. Она понятия не имела, кто этот тип.
– Откуда тебе знать? Сколько ты с ним знакома? Полчаса? Меньше?
Не веря своим ушам, Мира тряхнула головой. Теодора привела в бешенство такая мелочь. Это уже походило на натуральное помешательство.
– Ты же понимаешь, что всё это яйца выеденного не стоит? Да что с тобой не так?
– Великолепная оценка ситуации, браво, – Теодор скривился, словно не мог вынести её ответов. – К сожалению, я не удивлён. Это так на тебя похоже. Доверять первым встречным, оставаться с ними наедине. Беспечности тебе не занимать. За тобой в самом деле нужно следить, как за ребёнком, разъяснять на пальцах такую важную вещь, как собственная безопасность.
– Ты так считаешь?
– Да. Ты безответственная и легкомысленная.
– Да что ты!
– Точно так же ты пришла однажды ко мне. Осталась взаперти с незнакомым человеком, не удосужившись обеспечить себя ни малейшими гарантиями безопасности. Потом ты в одиночку шатаешься в клубе, распиваешь алкоголь с сомнительными личностями. Теперь разъезжаешь с ними повсюду…
Мира задохнулась от возмущения.
– Ну спасибо, что наконец-то высказал всё, что обо мне думаешь!
– Я хотя бы думаю. А вот что в голове у тебя? Что у тебя в голове, Мира? Почему инстинкт самосохранения у тебя напрочь отбит? Откуда это глупое бесстрашие?
– Что теперь? Подозревать в каждом прохожем убийцу? Не вали всё с больной головы на здоровую!
Мира вдруг поняла: сцена ей знакома. Похожее происходило и раньше. Она уже видела это загнанное выражение на бледнеющем лице Теодора. Слышала этот сбивающийся от раздражения, неуверенности или паники тон. В нём что-то скулило, как маленький беззащитный зверёк, попавший в капкан – если прислушаться, если отбросить эгоизм. Теодор защищал её единственным возможным для себя способом. Он прятался от несправедливого мира в своей спасительной темноте и каждый раз пытается утянуть Миру за собой. Но та упрямо сопротивлялась.
В несколько шагов она сократила расстояние.
– Теодор. Всё хорошо. Я живая и невредимая. Какая теперь разница?
Сквозь замкнутость и жёсткость на его лице проступил уже знакомый Мире страх. Она погладила опущенные плечи Теодора. Их трясло. От злости или отчаяния.
Прикосновение подействовало не сразу. Воздух вокруг постепенно перестал дрожать от напряжения. Чужие душевные оковы с лязгом упали к их ногам. Растерянные глаза Теодора апатично и опустошённо опустились – ресницы теперь отбрасывали глубокие тени под веками.
– Твоя девушка умерла при похожих обстоятельствах?
Сжатые губы Теодора раскрылись как в замедленной съёмке.
– Она не умерла. Её убили.
У Миры защипало в носу.
– Незнакомцы, которым она доверилась, убили её?
Кивок. Быстрый, рваный.
– Теодор, – ладонь Миры коснулась его щеки. – Но я не умру. Всё со мной будет нормально.
Его гнев как по мановению волшебной палочки окончательно сменился на смирение.
– Этого никогда не повторится. Ничего не случится со мной. Ничего. Я буду в порядке.
– Я знаю, – тихо, почти беззвучно.
Мира обняла его каменное тело. Теодор глубоко вдохнул, будто до этого и не дышал вовсе. Его ладони наконец-то легли на её спину.
– Мира. Мне жаль.
От облегчения хотелось плакать и хохотать. Чувства, такие разные за день, такие несовместимые, смешались в опасное зелье. Мира не знала, кто кого первым повёл по лестнице. Едва входная дверь открылась, она втолкнула Теодора в дом и набросилась на его губы. Отвечая на поцелуй, Теодор держал её под поясницу. Руки Миры шарили по его телу, скользнули под пальто.
– Иди ко мне, – её пальцы расстегнули пуговицы его рубашки, пробрались между полами.
Теодор припечатал Миру всем корпусом к стене. С молящим стоном она выгнулась под ним. Тело трясло, пыталось понять, что только что произошло, что происходит теперь.
– Ты злишься, я злюсь, – её взгляд плыл, она почти ничего не видела перед собой. – И есть способ это уладить… Иди уже ко мне.
– Я не злюсь на тебя. Не на тебя.
Рука легла на пояс брюк Теодора. Справившись с застёжкой, Мира пробралась под резинку белья, где уже было горячо и тесно.
– У секса нет свойства отменять все негативные события, – каждое его слово звучало отрывисто, ломко, – поэтому нельзя им заменять разговор, м-м-мх. Ай, да к чёрту… – Теодор глубоко поцеловал Миру, но тут же оторвался от её рта с сексуально-вкусным звуком. – Всё. Мира. Всё, – он сжал запястье её ритмично двигающейся на нём руки.
Попытки заземлить их обоих выходили неубедительными. Пресекающие касания Теодора превращались в неласковую хватку. Эмоции от ссоры ещё не улеглись в нём, и свою силу он пока не контролировал. Теодор так крепко сжимал и перехватывал, сам не осознавая, что именно это Мире и нужно сейчас. Она надеялась, не только ей.
– Давай. Ты ведь тоже хочешь. Я тебя чувствую.
– Мы не готовы сейчас играть.
– Вот именно. Это не игра. Всё по-настоящему, мы оба не притворяемся. Мы в самом деле под адреналином. Злость хочет на поверхность, дай ей выплеснуться. Порывисто, резко, сильно. Жёстко. Позволь ей.
– Остановись, – теперь он держал её руки по швам.
Мира призвала на помощь всё терпение и расслабилась. Удивлённый её неожиданной покорностью, Теодор даже ослабил хватку.
– Хорошо. Как скажешь. Я здесь делаю то, что хочешь ты. А теперь дай ещё один повод подчиниться тебе.
Мы хотим одного и того же, мы обязаны хотеть одного и того же, я не могу так крупно ошибаться.
– Задай нашим эмоциям верное направление. Ты ведь умеешь, ты должен уметь, – шептала Мира на ухо Теодору. Адреналин в крови действовал не хуже любого наркотика и вина. – Заставь тебя умолять. Или заткнуться. Или молча изнемогать под твоими руками и губами. Будь быстрым. Или недостаточно, чтобы я просила «пожалуйста, пожалуйста», – она использовала момент, когда сексуальное напряжение набирает обороты, а происходящее достигает запредельных масштабов. И её роль – подливать масла в огонь, но не делать первый шаг. И это сработало. Теодор толкнул её вглубь комнаты. Не выпуская Миру из поля зрения, он то и дело зажимал её в углах коридоров. Целовал дико, настойчиво, сбрасывал с них обоих одежду, в которой стало тесно, которая пропиталась злостью. Мира ощущала себя невесомой тряпичной куклой – так ловко ею управляли.
В спальне Теодор снова схватил её за плечи.
– Ты вся дрожишь, я не уверен, должен ли…
– НЕТ! – Требовательный почти вопль, – Я просто волнуюсь, я всегда волнуюсь, но именно это моя любимая часть. Волнение усиливает эмоции. И это его главное достоинство, – Мира прижалась всем телом к Теодору. – Я тебе доверяю, – она лизнула горячий кончик его уха, – ты всё сделаешь, как надо.
Я заявила так ещё в первую встречу и уверенна в этом до сих пор: «Я не знаю, что мне хочется, и не уверена в том, что мне нравится. Но я хочу, чтобы ты вёл меня». Безответственная легкомысленная девчонка, так ты сегодня сказал? Я лишь тянусь всем своим существом за пьянящим волнением. Только оно так действует, только оно потом рассыпается на множество ярких, как вспышки, эмоций.
Мира вся вибрировала от предвкушения и возбуждения. Дыхание – тяжёлое, практически судорожное – срывалось на тонкие стоны. Она понятия не имела, как справилась с остатками одежды. Её суетливые руки даже помогли раздеваться Теодору. Он смотрел бешеными, чёрными из-за расширившихся зрачков глазами.
– На кровать.
Забравшись на матрас, Миру встала на четвереньки. Спины её тут же коснулась твёрдая мужская грудь. А затылка – губы.
– Стой смирно. Позволь удовольствию полностью сконцентрироваться в твоём теле. Не растряси его. Копи. Испытывай.
Позади послышался звук разорванной фольги кондома. Теодор по-хозяйски подтянул Миру к краю кровати за бёдра. Просунул между ними колено, чтобы держать их раскрытыми. Чтобы войти одним плавным уверенным движением. Из лёгких Миры вырывались безумные вздохи. Они обжигали горло, которое она выставляла вперёд, запрокидывая голову. Она поддавалась всем телом на особенно жёстких толчках. Встречала выпады бёдер Теодора, сжимая в кулаках покрывало.
– Я велел тебе не шевелиться.
– Я, ах, подмахиваю.
– Я свяжу тебя, если ты продолжись дёргаться.
