Татьяна Ткачук "Звёздочка"

Почему ее, при всех внешних достоинствах, так раздражала Джи Со – девушка искренне недоумевала. Но она не раз замечала, как та бросает в ее сторону злобные взгляды, когда Со Ра думала, что на нее никто не смотрит.

Девушка, будучи неконфликтной по своей натуре, поначалу не придавала этому значения, но потом начала замечать, что вижуал* старается незаметно отодвинуть ее в сторону на многочисленных интервью, сама же выступает вперед, чтобы все внимание зрителей переключалось именно на Со Ра – ведущую вокалистку группы и признанную красавицу.

Вижуал* – самый красивый участник группы, его еще называют «лицо группы». Корейцы очень любят рейтинги, всегда, везде и во всем. Лучший танцор группы, лучший вокалист группы, лучшее лицо группы.

А потом Джи Со просто перестала обращать на это внимание, часто оставаясь в тени.

Ей только очень жаль было собственных густых и блестящих волос, которые коротко – до скул – остригли почти сразу же после того, как ее назначили рэпером. К тому же стилисты, следуя за выбранной концепцией, старательно превращали ее в этакого мальчика. Джи Со предписывалось на сцене носить широкие, мешковатые брюки, широкие же, бесформенные толстовки и футболки, скрывающие округлости ее фигуры.

Зато округлости тщательно подчеркивались у трех остальных участниц группы, как и длинные стройные ноги, и ухоженные блестящие волосы.

Серьги, браслеты, ожерелья и кольца были неизменными атрибутами их сценических образов. Джекки же можно было носить лишь маленькие тонкие серьги-колечки в обоих ушках и цепочки с какими-нибудь кулонами на шее.

А полгода назад менеджер вдруг решил, что она будет «очень круто» смотреться (он так и произнес: «очень круто»), если половину ее лица скрыть длинными прядями волос. Так и повелось с той поры.

Постепенно девушка и сама привыкла прятаться за волосы, за бейсболки с огромными козырьками, за длинные толстовки и широкие штанины.

И лишь оставаясь с собой наедине, в ванной или спальне, она могла видеть себя настоящую – не крутую рэпершу Джекки, а обычную двадцатидвухлетнюю девушку Джи Со из корейской глубинки.

…Все эти воспоминания пронеслись в голове артистки, и она вдруг с удивлением заметила, что ноги сами принесли ее на автобусную остановку. Несколько припозднившихся горожан еще ждали своего автобуса, и когда подошел, наконец, один из них, она, не задумываясь, вошла вслед за другими пассажирами, успев порадоваться, что взяла с собой телефон, когда поспешно сбежала из общаги. А, вернее, просто не успела вытащить его из кармана худи. И теперь, расплатившись за проезд с помощью приложения, Джи Со прошла вглубь салона и уселась на одиночное сиденье. Пряча телефон, девушка успела заметить несколько не отвеченных вызовов от лидера, но пока не собиралась перезванивать Мин А. На экране гаджета мигнули и сменились цифры, показывающие время – 21:40. И Джи Со поспешно засунула телефон в карман. Сегодня она будет делать все, что захочет! А об остальном подумает потом, когда обида перестанет быть такой жгучей.

Приятный женский голос объявлял остановки, названия маршрута дублировались на табло, закрепленном на передней стенке автобуса, над лобовым стеклом.

На узкой стенке, отделяющей водительское место от остального салона беззвучно работал телевизор, транслируя видеоклипы с музыкального канала, и она вдруг увидела один из клипов их группы и поспешила натянуть поглубже на лоб капюшон кофты, дабы кто-нибудь из особо дотошных пассажиров не узнал ее.

Однако в этот вечерний час никому до нее не было никакого дела, чему Джи Со искренне порадовалась.

Вот приятный голос дикторши объявил следующую остановку: «Парк «Ханган»!

И Джи Со вдруг соскочила с сиденья и быстро подошла к центральной двери, решив выйти. Больше желающих покинуть уютное нутро автобуса в этом районе не оказалось. Джи Со выскочила наружу, двери сомкнулись, и автобус укатил дальше.

Девушка осталась одна на пустой остановке. Она поежилась в толстовке – вечерний ветерок был достаточно ощутимым – и, засунув кисти рук в карманы, зашагала по направлению к прибрежному парку.

В эти минуты Джи Со не думала ни о чем. Ни о том, что уже поздний вечер, а она – молодая девушка – одна на улице мегаполиса. И неизвестно, какие еще личности могли оказаться здесь в одно время с ней. Ни о том, что если завтра каким-то образом менеджеру станет известно, что она сбежала вечером из общежития, нарушив все мыслимые и немыслимые запреты, ставившие мемберов в жесткие рамки контракта, то не поздоровится ни ей, ни лидеру. Ее так точно обложат штрафом, и прощай тогда премия, полагавшаяся артистам за успешные выступления на концертах и шоу.

Она просто шла к реке, точно инстинктивно чувствовала, что бегущая вода величественной артерии, протекавшей через всю громаду Сеула, унесет бесследно ее горечи и обиды, оставив лишь умиротворение и покой в душе.

3***

Джи Со поглубже засунула холодные пальцы в карманы толстовки и зашагала по тротуару. До реки Хан еще нужно было пройти некоторое расстояние по улицам Сеула, и она двинулась по неширокому в этом месте тротуару, с одной стороны которого поднималась высокая стена, густо поросшая плющом, а с другой – проносились по дороге автомобили, которых даже в этот поздний час было немало.

Вот девушка остановилась у пешеходного перехода, рядом с которым мигал желтым глазом светофор. Поняла, что зеленого сигнала так и не дождется, и, выждав момент, когда дорога стала на некоторое время пустынной, шустро перебежала на другую сторону проспекта. А пройдя еще немного, оказалась у лестницы, ведущей вниз, к берегу Хангана. Быстро простучала подошвами привычных кроссовок вниз по ступенькам и, наконец, оказалась на дорожке, ведущей вглубь парка. Многочисленные фонари уже освещали теплым светом дорожки и лужайки, ложились пятнами света на скамейки. Рядом умиротворяюще журчала вода, в ней отражался залитый электрическим светом противоположный берег. По далекому мосту справа проносились, сияя фарами, машины, но звука моторов сюда не доносилось. Вокруг разливался покой и уже почти ночная тишина. Лишь цикады трещали где-то в траве, словно перекликаясь друг с другом, да время от времени сонно щебетала какая-то птица.

Джи Со отвела пальцами волосы с лица (здесь и сейчас ей не нужно было от кого-либо прятаться) и медленно пошла по дорожке, глядя на реку, изредка бросая взгляды на окрестности, замечая то смутный в темноте силуэт беседки, то подсвеченную вкопанными в землю садовыми фонариками на солнечных батареях необычную скульптуру, то обложенную гладкими камушками-голышами небольшую клумбу, заросшую цветами, благоухающими в ночи особенно ярко и сладко.

Девушка остановилась напротив берега и, обхватив себя руками за плечи, замерла, глядя на серебристо бликующую воду, мелкой рябью колышущуюся неподалеку от берега, заросшего в этом месте какими-то околоводными растениями.

Потом решила присесть на одну из скамеек, выстроившихся вдоль дорожки на некотором удалении друг от друга. Но не успела еще дойти до ближайшей из них, как услышала где-то вдали, в глубине парка музыку. Повернула голову в ту сторону, откуда доносился звук – ритмичные удары, словно кто-то играл на барабанах, низкие гулкие басы, а вслед за тем – невнятный шум, как будто одновременно кричали много людей.

Разглядеть, что там происходит, не представлялось возможным – обзор закрывали деревья и кусты, во множестве растущие в парке. И Джи Со вдруг стало интересно – что такого может происходить в парке в этот поздний час. Девушка еще не успела осознать своих желаний, а ноги уже сами несли ее в ту сторону, откуда явно доносилась музыка.

Ее предположения полностью подтвердились, когда после одного из поворотов дорожки, выложенной тротуарной плиткой, перед девушкой открылась обширная поляна, заполненная людьми. Музыка и ритм ударной установки, между тем, сделались громче и отчетливее, и вот уже мужской голос, многократно усиленный мощными колонками, ворвался в ночную тишину, пронзая ее высокими нотами и распространяя вокруг странную мощь, заставляющую ноги двигаться быстрее, спешить туда, откуда доносилась песня.

Люди стояли, покачиваясь в ритм мелодии, пританцовывая и подпевая, и многочисленные голоса их сливались в какой-то фантастический хор, рождая в груди странные вибрации.

Джи Со, наконец, приблизилась настолько, что звук сделался чуть ли не оглушающим, и увидела небольшую импровизированную сцену, на которой располагались три музыканта. В центре перед микрофоном стоял высокий парень в черной косухе, отделанной металлическими квадратными клёпками, в черных же джинсах, от которых его ноги казались бесконечными, и черной футболке с принтом, видневшимся из-под расстегнутой кожанки. Взлохмаченные отросшие волосы исполнителя спускались ниже плеч, придавая ему вид независимый и бунтарский. Сбоку от сцены располагалась мощная колонка – к ней были подключены и микрофон, и бас-гитара парня, на которой он играл довольно виртуозно, аккомпанируя себе. На противоположном конце небольшой площадки расположился еще один музыкант в футболке с небрежно оторванными рукавами, отчего видны были нитки, торчавшие на месте швов. Его инструментом была ритм-гитара. И третий сидел позади напарников за ударной установкой, самозабвенно лупя палочками по набору разных барабанов и тарелок.

Сцену освещали два небольших софита, поставленных так, что свет их падал прямо на музыкантов. Судя по репертуару, это была какая-то неизвестная девушке рок-группа.

Джи Со незаметно для себя самой пробралась в первый ряд и неожиданно оказалась прямо напротив солиста.

Он же, тем временем, закончил одну песню и, глотнув пару раз воды из пластиковой бутылки, стоявшей рядом на полу, запел новую композицию. Чистый высокий голос певца звучал, тем не менее, довольно мужественно, а временами в нем прорывалась легкая хрипотца, словно он уже не один час пел и напряг связки. А, возможно, так оно и было. Неизвестно, сколько длился этот странный ночной концерт.

А голос певца выводил мелодию, звал, увлекал за собой куда-то в неизвестную, но такую манящую даль, обещая новые чудеса:

Она – несмелый шум ручья.

Она не то, что вижу я

Сегодня или завтра.

Она – секрет забытых слёз,

Мерцание утреннее звёзд,

Остывших так внезапно.

Она – живой глоток вина,

Магнит ночных огней;

Но Боже упаси мечтать о ней!

Тут второй гитарист подхватил припев, и уже два голоса звучали над толпой, создавая невероятную по своей мощи гармонию. И это было так прекрасно, что Джи Со замерла и забыла о том, что у нее был тяжелый день, закончившийся совсем уж неудачно, что завтра ее ждет нагоняй от менеджера, если что-нибудь не похуже. Музыкальная душа девушки жадно впитывала звуки музыки и очарование голосов, поющих об извечной теме неразделенной любви:

Тело любит, тело врёт – сердце пленных не берёт,

И только моё опять чего-то ждёт.

С небывалой высоты на горящие мосты беспомощно упадёт,

Но, увы, сердце пленных не берёт…

А потом голоса певцов взмыли ввысь, к самому небу, звуча отчаянно и яростно, то переплетаясь в унисон, то разбегаясь в терцию:

Скажи, зачем мы день ото дня,

Не ведая суть, всё красим фасад?

Скажи, зачем ты просишь меня

Сделать шаг назад?..

Джи Со сейчас видела перед собой только певца, освещенного прожектором, его длинные чуткие пальцы, уверенно перебиравшие струны бас-гитары, его запрокинутое к небу лицо с прикрытыми глазами, словно парень вслушивался в собственную душу и извлекал из нее эти самые слова, которым и делился со зрителями.

Песня закончилась, и зрители взорвались восторженными криками, свистом, выражавшим, как поняла Джи Со, высшую степень одобрения.

Долговязый ритм-гитарист наклонился ближе к микрофону и крикнул:

– Сегодня наши сердца поют только для вас! Приветствуйте – гениальный Тэ Хо и группа «Тигры»!

И зрители опять захлопали, закричали, заулюлюкали. Названный солист выпустил из рук висящую у него через плечо на широком кожаном ремне гитару и, подняв вверх обе ладони, крикнул:

– Спасибо, друзья! Мы любим вас!

А какая-то девица в толпе зрителей выпалила:

– Я люблю тебя, Тэ Хо!

И зрители засмеялись и снова засвистели. А Джи Со вдруг почудилось, что музыкант взглянул прямо на нее. Но, возможно, ей просто показалось это в ночной темноте.

А потом он объявил:

– Что ж, друзья! А сейчас – последняя песня на сегодня!

– У-у-у! – разочарованно отозвалась толпа, но парень прижал обе ладони к сердцу и добавил. – Но мы всегда поем для вас! И все наши песни – для вас! – и простёр руки к зрителям.

– Давай «Тигров»! – выкрикнул кто-то из толпы, и парень кивнул, переглянувшись со своими напарниками.

И тут же дернул за струну, скользнув пальцами левой руки по грифу, отчего инструмент отозвался пронзительным низким звуком, а потом запульсировал, словно билось гигантское сердце.

Эту пульсацию подхватил барабанщик, рассыпав целую гирлянду звуков медной тарелки, отозвавшейся ярко и задорно.

А вслед за тем зазвучал голос. И песня была такой же задорной, озорной, от нее хотелось смеяться, подпрыгивать на месте и кружиться вокруг своей оси.

И Джи Со, поддаваясь всеобщему порыву, вскинула вверх руки и начала скакать, подчиняясь ритму, в такт ударам барабанных палочек и аккордам ритм-гитары.

И очнулась, лишь когда прозвучал последний мощный аккорд – и остановилась, заполошно дыша после всех этих прыжков. А опомнившись, тут же натянула пониже на лоб капюшон худи. Вряд ли, конечно, здесь были вездесущие папарацци, которые могли сфотографировать рэпершу «Мэджик гёлс», но лучше уж перестраховаться…

Девушка погрустнела, вспомнив о том, что ей еще как-то надо теперь возвращаться в общагу, бывшую последние два года ее единственным домом в Сеуле – денег с собой, чтобы вызвать такси, у нее – увы! – не было. Автобусы в столь поздний час уже наверняка перестали ходить.

Между тем музыканты попрощались, и зрители начали расходиться. Парни принялись собирать аппаратуру, сматывать провода, убирать во взявшиеся откуда-то чехлы гитары и микрофоны.

Джи Со обратила внимание, что несколько молодых ребят из числа зрителей подскочили к парням и стали помогать им собирать инструменты, а потом куда-то потащили их вместе с барабанщиком.

Гитаристы, негромко переговариваясь о чем-то, заканчивали сборы, а Джи Со так и стояла в сторонке, не зная, что предпринять, пока, наконец, солист не заметил ее. Он остановился в какой-то паре метров от нее и спросил неожиданно низким голосом, как разительно отличавшимся от его певческого тембра:

– Эй, парень! Ты что-то хотел?

Джи Со вначале даже и не поняла, что он обращается к ней, а потом догадалась, что рокер принял ее за мальчишку, вероятно, из-за ее одежды. Она уже хотела было помотать головой, но потом вдруг ей в голову пришла неожиданная мысль:

– Вы… Можете подвезти меня?

Второй музыкант уставился на нее, а потом гулко захохотал:

– Что ты хочешь, чтобы мы сделали?!

– Не могли бы вы подвезти меня? – прокашлявшись, повторила она, наклоняя пониже голову, чтобы волосы надежно занавесили половину лица. – Просто… автобусы уже наверняка не ходят…

Тот опять захохотал во всё горло, но солист остановил его:

– Да ладно тебе, Ви Сон! В конце концов, моя ласточка здесь… Могу и подвезти!..

– Хён, да зачем тебе это надо? – фыркнул тот, кого солист назвал Ви Соном. – А если мальчишка – сталкер? Потом хрен от него отделаешься!

– Я не сталкер! – возразила она. – Мне просто нужно добраться поближе к своему району… Так получилось, что у меня с собой нет наличных…

– Ладно, парень, не оправдывайся! – прервал ее Тэ Хо. – Довезу я тебя – с ветерком! – и с визжащим звуком закрыл замок на чехле своего баса.

– Ну, смотри, – с сомнением протянул второй и добавил. – Твоего Фендера* забрать в пикап?

Fender* – американская компания, производящая электрические, акустические гитары и музыкальное оборудование. Занимает одно из лидирующих мест на рынке музыкальных инструментов. «Фендер» делает отличные бас-гитары.

– Нет, сам довезу. Вот, мальчик и подержит…

Ви Сон снова хмыкнул, но ничего больше не сказал, потому что в это самое время вернулись помощники музыкантов и, подхватив последнее, потащили в машину, которая, по всей видимости, находилась неподалёку.

– Пойдем и мы, – сказал Тэ Хо, поудобнее перехватывая за кожаную ручку чехол с гитарой и направляясь куда-то по одной из дорожек парка.

Девушка молча последовала за ним.

4***