– Поможешь с завтраком? – махнула она и, не дожидаясь моего ответа, вновь поспешила на веранду.
Я набросила легкий ситцевый халат и вышла на кухню. В лучах солнца пригрелся низкий заварник, полный ароматного чая и две расписные кружки. Поставив их на поднос, я проследовала за бабушкой. Мне не хотелось пропустить что-то важное. Впрочем, весь рассказ Леонида вызывал немалый интерес.
– Ночью она проснулась вся в криках и слезах, – послышался его голос, когда я приблизилась. – Лиза звала меня по имени, впервые за много дней! – мужчина не мог скрыть улыбку. – Она рыдала в моё плечо до самого восхода солнца. Я вывел её из комнаты, а сам заглянул под кровать. Всё ее основание было покрыто странными зелеными чёрточками, которые горели в ночи.
Гость вздрогнул, лишь только я ступила на веранду. Когда поднос опустел, а я снова зашла в дом, он продолжил:
– Они светились там, их невозможно было сложить в картинку или в в послание, которое можно прочесть. Это колдовство! Теперь я точно в этом уверен.
– Хм, похоже на то, – безучастно отозвалась ведунья.
– От завтрака жена отказалась. Лиза не цвела как раньше, она была бледной, даже изнеможённой. Сказала, что не желает заходить в свою спальню, в страхе погладывая на дверь, словно там кто-то есть и она его боится. Я знаю, что вчера она была у вас…
Леонид сделал глоток чая, выжидая бабушкиного признания. На что ведунья коротко ответила:
– Да, была…
– Тогда, я полагаю, именно вы помогли ей справиться с этой проблемой.
– Спарвиться с этой проблемой… – повторила за ним она. – А почему вы считаете, что это не вы, кто помог ей?
– Что? – нахмурился Леонид.
– Очевидно оттого, что вы и не старались помочь! Ведь так? Ты просто ждал, когда это закончится, – бабушка резко перешла на ты. Я хорошо знала этот приём. Порой, только нарушая границы, она могла достучаться до них. До своих многочисленных клиентов.
– Ну, до этого я не знал, как помочь, – замялся посетитель, – а после вы мне сами сказали, что это колдовство.
– Тебе не нужна чья-то помощь, чтобы вернуть жену от забытья или даже от сильного колдовства.
– Но что я мог сделать! —воспротивился гость.
– Просто любить её… Разве это так сложно?
– Но… – негодовал он. – Она совсем отвернулась от меня.
– Значит ты не должен был отворачиваться. Не путай любовь с благодарностью. Любят не за что-то. Любят просто так, и даже, случается, вопреки всему. Ты же решил, что если Лиза к тебе остыла, то и не достойна твоей любви. Не заслужила её, ведь так?
– Послушайте, вы не знаете нашей ситуации! Она пришла в мой дом… – Леонид внезапно замолк.
– Так вот в чём дело, – протянула ведунья. – Она теперь тебе обязана… Жена, оказывается, не любимая женщина, а должница.
– Я не просил вас лезть с советами в нашу супружескую жизнь, – мягкий прежде, Леонид резко встал и сжал кулаки. Его тон изменился, во взгляде скользнула жестокость. – Единственное, о чём я вас прошу, чтобы вы забрали кровать из нашего дома.
От его слов бабушка поперхнулась чаем.
– Моё дело было вас предупредить. Но снять колдовство я не могу. Вы всё должны сделать сами.
– Я не собираюсь этим заниматься! – категорично заявил Леонид. – А Лиза хрупкая женщина…
– К сожалению, если я отнесу кровать на кладбище, даже если я сделаю это с твоей помощью, Лизавету не оставят в покое эти кошмары. Она всё должна выполнить собственноручно! Магическому воздействию была подвержена она, а значит ей и проводить ритуал.
– Но ,но… Это ведь не стул и даже не стол. Это целая кровать! Двуспальное дубовое ложе…
– Тогда следует разломать кровать на доски, которые эта хрупкая женщина способна унести за несколько раз. Место перехода я вам покажу. И… – ведунья выдержала многозначительную паузу, – настоятельно тебе рекомендую всегда оставаться перед перекрёстком, дожидаясь появления Лизы. Никому, кроме неё, нет никакой надобности идти в секретное место! Всю работу вашей отважной жене полагается выполнить одной, иначе есть риск, что колдовство не исчезнет.
Мужчина сглотнул.
– И, как ты уже понял, происходить всё должно ночью, – подытожила бабушка.
Леонид лишь выпучил глаза.
– Это ночная магия. Днем такую не снять…
Гость ушёл не прощаясь. Быть может он рассчитывал прийти снова, а может боялся обронить лишнее слово, чтобы не услышать от ведуньи ещё больше правды. Той правды, которую он не желал слышать.
Когда дверь закрылась, я вбежала на веранду и уставилась на бабушку.
– Что? – простодушно вздёрнув брови, вопросила она.
– Почему тогда мы тащили чёртово колесо вместо дяди Володи?
– Владимир не был во власти колдовских чар, он не нуждался в прозрении. И в жизненных уроках, пожалуй, тоже не нуждался…
Бабушка тщетно пыталась скрыть улыбку, но блеск её глаз выдавал детское озорство. Она мне напоминала сейчас меня саму. На миг мне показалось, что мы с ней одного возраста.
Весь день я пребывала в мыслях о том, что испытала ночью перед дверью колдуна. Это были совершенно новые, неведомые ранее чувства. Они поглощали меня всецело.
Несмотря на то, что ещё утром светило яркое солнце, к обеду ветер пригнал серые тучи. Вместо того чтобы обрушиться коротким ливнем, они надолго зависли над деревней, вскоре послав на землю безутешно моросящий дождь. Впрочем, я была рада подобной погоде. Она довольно красочно передавала моё эмоциональное состояние. Я была рада, что мы не отправились на сбор трав и остались дома. Сидя на своей излюбленной кушетке, я мяла в ступке листья черники и смотрела на волнующийся лес. Мне нравилось, что погода парализовала всю нашу активность. Сегодня она была со мной заодно.
– Ты не произнесла сегодня ни слова! – заговорила бабушка, вырвав из повторяющейся в моей памяти череды событий.
– Голова болит на погоду, – соврала я.
– Мой бедный ребёнок!
Меня передёрнуло от её слов. Я не была ребёнком. По крайней мере, уже не тем ребёнком, которого она знала. Пожалуй, даже больше – в свете последних событий «ребёнок» стало подобно оскорблению. Признанию моей некомпетентности наряду с женщиной из сливового сада, со всей её сексуальностью и опытом.
– Сделаю тебе лечебный отвар, что же ты раньше не сказала?
«Поможет ли твой отвар забыть колдуна?» – обронила я в мыслях.
Бабушка замерла, пытливо глянула на меня и, покачав головой, зашумела посудой.
Вскоре я приняла от неё кружку горячего напитка с сильным запахом брусники, что мгновенно осел на нёбе. Лишь только я сделала глоток, меня бросило в поток воспоминаний. Я нахмурилась, рассматривая зелье; подозревая, что бабушка могла мне заварить ровным счётом всё что угодно. Так долго обучаясь у неё, я до сих пор не знала ни одно рецепта на пямять. Дуновение ветра вернуло меня в ночное поле. Неожиданно для себя, я поняла, что отдала бы всё, лишь бы оказаться в объятиях любимого мужчины.
Закрыв глаза, я живо представила – здесь и сейчас он обнимает меня, любуясь на этот бесконечный дождь. Нам никуда не надо спешить, нас никто не ждёт. В это мгновение мне захотелось узнать, как он пахнет. И не только узнать, но и найти, чтобы тот в любое время дня и ночи смог напомнить мне о колдуне. Со вторым глотком ароматного бабушкиного настоя я решила любой ценой сегодня же ночью узнать запах любимого.
Наконец небо начало темнеть. Я никогда ещё не ждала сумерки, как сейчас, и под предлогом недуга быстро удалилась ко сну. Спешно обняв подушку, я слегка дотронулась до своей волшебной щепки – щепки от двери на границе миров. Той самой, что скрывала от меня любовь всей моей жизни. На тот момент мне именно так и казалось. Что такое настоящая любовь, как и полагается, я узнала намного позже.
Теперь уже я бежала по знакомому мне полю, не теряя ни минуты. Длинные густые колосья путались под ногами, препятствуя бегу. Они словно пытались уберечь меня от свидания, не пустить к колдовскому дому. Они видели намного больше, чем я. Поле оставалось немым свидетелем таких событий, о которых я даже не догадывалась.
Вскоре я бежала. Никому не было под силу в ту ночь остановить меня. Взбежав на веранду, я остановилась.
«Что я увижу на этот раз?»
Мне было всё равно. Моей целью было увидеть колдуна. Моим намерением было вопреки опасности и запретам обнять его. Я поспешила проникнуть в дом, как и прежде – через витражное стекло. Разогнавшись, я нырнула сквозь дверь, когда совершенно неожиданно ударилась о невидимую стену.
«Как? Почему? Зачем?» – вопросы сокрушали. Нет, я не была готова к отказу.
Он прогонял меня, он не хотел меня видеть.
– Прогуляемся? – кто-то произнес над головой.
Я обернулась – позади меня стоял колдун. Мне стало трудно дышать. Его присутствие полностью подавляло мою волю, приглушало все чувства, кроме любви и, конечно же, ревности. Я любила его намного ярче и чище, чем Лиза и чем кто-либо другой. Он развернулся, спустился с веранды и пошел к полю. Я последовала за ним, чуть поспевая за его быстрым шагом.
– Зачем ты пришла? Я тебя не звал, – вновь заговорил он. Его голос вызывал море эмоций, неизвестных мне. Таких, с которыми мне еще не приходилось сталкиваться.
– Я хотела тебя видеть… – сегодня я решила говорить правду, и ничего кроме правды.
– Зачем?
Теперь он напоминал мне мою бабушку. «Зачем, зачем? Неужели не понятно… Затем, что и все остальные!»
Он покосился на меня и громко рассмеялся.
– Ты для этого слишком юна… Да и ко всему, – внезапно он замолк. Его лицо снова стало серьёзным, а взгляд задумчивым.
«Возможно, мы созданы друг для друга и просто не могли найтись прежде…» – я продолжала в мыслях, раз уж он так легко их считывал. Это было то, что я думала, но не имела сил произнести вслух.
– Кем созданы?
Этот вопрос застал меня врасплох. Понятно, что начинать разговор про Бога с колдуном было бы роковой ошибкой. Я растерялась, выдерживая немыслимую паузу.
– Когда мастер лепит графин, он не придумывает ему пару.
«Мастер! Так, значит, нас создал мастер? Пуст будет по-твоему…»
– Но ведь когда мастер лепит кружку, он создаёт для неё одно-единственное блюдце, идеально подходящее по размерам и форме. Только в этом блюдце чашка будет чувствовать себя идеальной и понимать, что оно создано специально для неё. Предназначено, чтобы поддерживать, принимать на себя излишки чая… – крайне удачно ответила я, если уж мы собирались играть в аллегории.
– Ты ошибаешься. У меня не было пары, нет и никогда не будет. Я одинок и счастлив сам по себе. Мне не нужны поддерживающие меня блюдца, шумные чайные ложки и другие приспособления, якобы выполненные специально для меня и моего удобства. Всё, что мне нужно – это лишь полный чайник, способный наполнить меня до краёв горячей живительной силой, – отрезал он.
Его холодный тон нисколько не охладил меня. Напротив, он только разжёг во мне искры любви. Я была абсолютно уверена, что он неправ и просто заблудился в своих эгоистичных мыслях. Я попыталась взять его за руку, как он каким-то непонятным образом оказался в метре от меня. Эта игра начинала раздражать и по-настоящему злить так же быстро, как только что накатившие секунду назад волнение. Мне захотелось вдруг поставить его на место и уколоть побольнее. Мой переходный возраст давал о себе знать даже во сне. Недолго думая, я выпалила:
– Всё-таки не зря наш род спалил твой дом дотла!
Колдун остановился. Он склонил голову, глянув на меня лишь краем глаза.
– Твой род не привнёс в мою жизнь или смерть абсолютно ничего такого, чтобы я мог запомнить, – холодно произнес он.
В ту же секунду я вскипела. Я должна была что-то для него значить – плохое или хорошее, неважно. Но он должен был меня как-то запомнить из всей этой толпы женщин, которыми он обладал при жизни и даже после смерти.
– Мой род спалил твой дом и тебя вместе с ним, – так лихо начав, мой голос дрогнул.
Осознавая всю грубость слов и низость мыслей, мне стало по-настоящему стыдно.
– Я был бы никчёмным магом, если бы не знал своё будущее, – полный терпимости и снисхождения, произнёс он.
– Но зачем-то же ты собираешь свой дом по щепкам? Ты умер однажды и хочешь возродиться снова! На самом деле ты живёшь в могиле и ты – не молодой красавец, а двухсотлетний старик! – высказалась я, обнажив все свои немногие знания.
– Откуда тебе знать? Возможно, я здесь только во снах, как и ты. Возможно, в реальной жизни в своём новом воплощении я не так уж много старше тебя!
Не веря ушам, я подбежала к нему и заглянула в серые, как грозовое небо, глаза.
– Скажи мне, это правда?
– Отдай щепку, и я скажу, – не уступая мне в наивности, вдруг заявил он.
– Но, у меня нет щепки! – воскликнула я, внезапно обнаружив в своей ладони что-то твёрдое.
Я опустила голову и открыла кулак – это было колдовское дерево. На ней блеснул зеленый штрих.
– Как мне тебя найти? Скажи, где искать? – взмолилась я.
– Щепка! – повторил колдун и протянул руку.
– Мы две половинки! Как ты не поймёшь, мы созданы друг для друга, как луна и солнце, как закат и рассвет, как…
Он остановился и оборвал меня:
– Нет никаких половинок, мы все целые от природы… Но если ты хочешь быть для меня такой же желанной, как и я для тебя, тебе необходимо познать одну простую вещь.
Тут он наклонился ко мне совсем близко. Его растрёпанные кудри коснулись моих воспылавших щёк. Его тонкие губы дьявольски манили. Я закрыла глаза от удовольствия, наконец почувствовав его запах. Он был терпкий, словно от какой-то лесной ягоды, затем немного отдавал хвоей и раскрывался ночной гвоздикой. Не поднимая век, я вдыхала его. Он не спешил обнимать меня, но воздух вокруг стал плотнее. Колдун завладевал моим пространством, его магия обволакивала. Он приблизился и сладковатый запах вскружил голову. Его губы коснулись кончика моего уха, маг нежно произнес:
– Чтобы стать всеми желанной, тебе необходимо перестать быть блюдцем, всю жизнь ищущем свою кружку. И даже кружкой от старинного сервиза на двенадцать персон быть недостаточно. Стань уникальной, единственной, полной чашей своего горячего чая, в котором стремятся раствориться все сахаринки мира; которую считают своей половинкой тысячи блюдец; когда сотни серебряных чайных ложечек, стараясь сбалансировать её содержимое, вызывают в ней только лишь приятный звон и легкий трепет.
Я слышала его, но не понимала. Пытаясь из последних сил принадлежать этому мужчине, я пропустила мимо ушей волшебную формулу для каждой женщины. Будь она ведьма или нет, это то, что могло сделать её желанной для каждого. Наполненность, целостность, уникальность и безоговорочная уверенность в себе.
Он выпрямился. Он посмотрел на меня в последний раз и зашагал обратно к дому. Щепка в моей руке исчезла. Он забрал её, отдав взамен что-то очень важное. То, что впоследствии мне пришлось доставать из самых глубин своей памяти.
Меня ослепила яркая вспышка, и я с болью открыла глаза. Комнату наполнил утренний свет; я поняла, что проснулась.
– Я не знаю, что мне делать… Это наваждение, это какое-то колдовское наваждение…
Раздалось из-за стола. У нас определенно были ранние гости.
Дедушка соорудил красивую деревянную ширму, которая отделяла мою кровать от большого пространства главной комнаты. Мы с бабушкой расписали её фантастическими белыми птицами с золотым оперением, глаз одной из которых являлся природным круглым отверстием. Я тихо встала с кровати и приблизилась к своему тайному глазку.
Вскоре я смогла различить за нашим круглым столом всё ту же худую тёмную девушку. Однако теперь Лиза не казалась ни дерзкой, ни влюблённой, напротив – её лицо было уставшим и бледным. Без следа макияжа, а в тёмных волнистых волосах проглядывалась редкая седина. По звукам приборов я угадала, что бабушка заваривала свой лечебный чай. Тихими шагами вернувшись в кровать, я совершенно беззвучно легла обратно и отвернулась к стене.
