Ирина Дерновая "Тайна Четвёртой Богини (пиратский квест)"

Моэра не дала ему рассмотреть эту штуку и с силой ткнула заострённым концом в ладонь матроса. Тот вскрикнул, но его голос попросту затерялся в раскатах грома. Раг никак не мог высвободить руку из ледяной хватки ведьмы. Мог лишь смотреть, как из нанесённого прокола в горсти собирается кровь. Его кровь. Женщина подалась близко к нему, почти к самому лицу и ровным голосом сказала:

– Нарисуй мне круг от руки и скажи мне, что ты там видишь[3 - Линда, «Круг от руки».].

С этими словами она отпустила его запястье. И Раг почти сразу рухнул на колени: «Злыдня» карабкалась на горб огромной волны, и палуба потому вздыбилась. Ошалело покрутив головой, он увидел, что остальные пираты цепляются, кто за что придётся, лишь бы не вылететь за борт. Он смутно ещё удивился: борта! Анима-кораблю давно бы пора нарастить высокие, смыкающиеся над палубой защитные борта!

– Круг, мальчик! – подхлестнул его голос Моэры, снова невероятным образом перекрывая рёв наваливающегося шторма.

Раг пришлёпнул окровавленную ладонь к мокрым, скользким доскам палубы, порывисто обвёл рукой подобие круга, справедливо ожидая, что тот сейчас попросту смоет хлещущей со всех сторон водой…

Неровный рисунок вспыхнул наподобие углей, присыпанных золой. Раг издал горлом жалкий писк, не в силах ни отползти подальше, ни отвести взгляда.

– Что видишь, говори! – рявкнула Моэра, которую, казалось, страшный ветер обходит стороной, вымещая всю свою неистовую мощь на остальном корабле.

– Д-дым над водой… Ог-гонь в небесах…[4 - Deep Purple. Оригинальные строчки: «Smoke on the water, A fire in the sky».] – Раг не узнавал своего голоса: бесцветного, безжизненного и никак не мог заставить себя молчать: – В небе – звезды, огонь и лед, ледяные колокола[5 - Мельница, «Об устройстве небесного свода»]!..

– Всего-то? – выслушав его, фыркнула Моэра. – Развеять, погасить, затмить, растопить. Намешали ж мы, сестрицы! Ну да вытяну. – И она воздела высоко над головой руку с металлической колдовской штукой.

– Стой, ведьма, не смей! – проревел голос старпома, вывалившегося на палубу и почти волокущего на себе странно безвольного капитана. – Ты нас всех погубишь, Ваззу-Эрна!

– Ишь ты, даже так меня ещё помнят! – покачала головой Моэра и крикнула в ответ: – Допустим, не всех, и в конце-то концов, куда бы ни уплыл моряк, от смерти не уплыть ему[6 - Агата Кристи, «Моряк»]!

На «Злыдню» казалось, со всех сторон обрушились волны, и Раг услышал истошный истеричный вопль Ярраша:

– Мама, я не хочу умирать! И жалею о том, что когда-то появился на свет[7 - Queen, «Bohemian Rhapsody». Оригинальные строчки: «Mama, ooh, I don't want to die, I sometimes wish I'd never been born at all.»]! А-аааа!

Раг, цепляясь за что придётся, обернулся на вопль товарища. Узколицого пирата подбросило и оторвало от борта, за который он пытался удержаться. Рагу стало дурно от того, что он увидел в море – ровно под тем местом, где оказался именно тот борт анима-корабля. Провал, бездна посреди взбеленившихся вод. Не водоворот, нет: дыра посреди морской пучины! И матрос не был уверен, что клыки по краям чудовищной бездны не привиделись ему посреди творящегося светопреставления. «Злыдня» завалилась сильнее, словно стремясь окончательно сбросить верещащего на одной ноте пирата.

Едва не вывалившись вслед за ним, с надсадным рёвом и пеной, облепившей морду, Криворог успел схватить Ярраша и дёрнуть обратно на палубу. В охапку со всё ещё вопящим матросом, быкоглавец укатился в сторону кормы, куда снесло почти всю команду. Всё это заняло какие-то секунды.

Моэра, так же наблюдавшая эту жуткую сценку, вздохнула со странной смесью облегчения и досады:

– Вот ещё этого не хватало! И так одного уже сплавили на входе! – И как ни в чём не бывало вновь обратилась к старпому и едва стоящему на ногах Зубастому Рику, капитану пиратского судна: – Так ты готов, эй, ты готов к этому[8 - Queen, «Another one bites the dust». Оригинальныестрочки: «Are you ready, hey, are you ready for this»], волчонок? Иначе не выйдет, и даже твоей рыбке не выплыть из этой пучины! Мы все уже связаны, мальчишка – тоже. Так решайся!

Раг вдруг понял, что они четверо – он сам, капитан, чёрный Дхар и Моэра – оказались как бы в круге покоя. Ветер бесился вокруг, изорвал снасти, уже надломил мачту. Волны перекатывались через «Злыдню» со всех сторон, а небеса полосовали беспрестанные молнии. Крики команды, скрежет и стон корабельного корпуса тонули в раскатах грома, от которых, казалось, даже кости пляшут внутри тела…

Но они четверо – были словно огорожены от бури незримым кругом. Точнее кругом из крови, который неведомо когда и как расползся ровно настолько, чтобы они внутри его тлеющих границ. Раг только сейчас ощутил, что не чувствует левой руки почти до локтя. Он не успел опустить глаза, чтобы посмотреть, что такое случилось с его рукой. Зубастый Рик тяжело оттолкнулся от плеча старпома, встал перед ведьмой, покрепче расставив ноги, и хрипло сказал:

– Все демоны и бесы с тобой! Давай же! Танцуй, ведьма, танцуй[9 - Мельница, «Ведьма»]!

– Но не с тобой, сердитый волчонок, – с неприкрытым сожалением сказала Моэра. – Ты всё ещё нужен этому корытцу. И не с тобой, сын злого солнца, что опалило тебя ещё в материнской утробе. А вот ты…

Раг не успел ни отдёрнуться, ни схватиться за свой нож. Ведьма в доли секунды оказалась возле него, схватила за плечо и вздёрнула на ноги. Парень забился, пытаясь вырваться, отчаянно посмотрел на словно окаменевших капитана и старпома. А потом заметил, как медленно ползёт с головы Моэры край шарфа.

Раг хотел отвернуться, зажмуриться, но не мог. Узкое бледное лицо – вовсе не старое, даже не смотря на морщины, а как бы лишённое возраста – снова закрыло от него всё окружающее. В её глазах уже перетекали, не смешиваясь, тьма и серебро, грозя вот-вот пролиться на впалые щёки жуткими слезами. Моэра вдруг улыбнулась, почти ласково, совсем не зло, и мягко сказала:

– Так надо, мальчик, иначе не получится уйти. Видишь ведь, какой у тебя славный круг вышел, да? Ты не бойся, больно не будет.

Раг только беззвучно открывал и закрывал рот, не издав ни звука. Он увидел, что Моэра снова поднимает правую руку с зажатым в пальцах миниатюрным гарпуном. Он не заметил, когда её левая ладонь легла ему на грудь – ровно напротив бешено колотящегося сердца. Тонкие почти бескровные губы изломились в по-настоящему грустной улыбке, когда она сказала:

– Не знает боли в груди осколок льда[10 - Ария, «Осколок льда».].

И правая её рука, держащая колдовской гарпун, ударила вниз, сильно и неотвратимо. Раг увидел отразившуюся на металле вспышку очередной молнии. А вот чудовищного раската – уже не услышал…

…тьма, в которую он падал… в которой тонул, растворялся… Вдруг подобралась, словно исполинский зверь, насторожившийся, почуявший – добычу? Соперника? Охотника? Он ощущал её, как живое, огромное, неохватное. Не было страха, только – голос.

Голос сказал: «Так, так, мальчик. Давай посмотрим, что с этим можно сделать, что из этих ниточек свяжется».

И тьма начала распадаться, редеть, сиять сотнями, тысячами, миллиардами прорех: звёздами. Распахнулась невероятным простором без краёв и горизонта.

«Тоже вариант, мальчик, тоже неплохо. Ну, попробуем взять вот это… Эх, наплетено-то! ладно. Погнали!»

Глава 3. Через волны – к звёздам

«Погнали, братцы! – рычит по эмосвязи голос Криворога, и в переполняющие его эмоции – раж гонки, возбуждение через край, всё на грани впадения в амок – заставляют меня дёрнуться в своём стабикоконе. А рёв таурена[11 - Таурены – персонажи вселенной Варкрафта, напоминают минотавров, невероятно сильные и выносливые.] снова сотрясает внутренний эфир: – Прорвались, братцы, мууу-хахаха! Эй, Раг! Раг?! Рагнар Реактивные Штаны, ты там что, в штаны наложил?!»

«На рога я твои положил, рогоносец хренов!» – огрызаюсь я, всё ещё ощущая в голове туман после недавнего прорыва. Да и потряхивает меня так, словно и в самом деле пережил болтанку, что привиделась под шелухой[12 - Шелуха, он же галлюцинаторный или вторичный комплекс Вейса – взято из произведений Г.Л. Олди, цикл «Ойкумена»], на изнанке: море, деревянная одуховторённая посудина, ведьмы всякие. Вместо лучемётов – архаичные ножи и сабли. Вместо контактных комбезов – какое-то музейное тряпьё. И всё было таким достоверным, вплоть до ощущения брызг солёной воды на лице, брр! Таких галлюцинаций, клянусь всеми кометами, ещё никто из нашей шайки не испытывал. Так и по-над остаточным взрывом суперновой, с военной полицией на хвосте да на почти запредельных скоростях, нам ни разу не доводилось улепётывать.

«А кэп наш-шш молоток, – возникает в эфире ещё один голос. – Прямо гравимолоток с нас-сссадкой и подвывертом – такой вираж замутил, а?! Я думал, меня прямо с-ссквозь борт вынесет!»

Это Ярраш-шав вклинился, и его сейчас будет нести полчаса, не меньше. Нервный он у нас, как девственница в первую брачную ночь. Каждый раз после нестандартной ситуации начинает молоть языком так, что если б были водным судном, то можно было вместо мотора подвешивать и плыть.

Я морщусь, когда к возбуждённому трёпу присоединяются и остальные члены команды. Это у нас вместо переклички: сразу слышно, кто на месте, и в каком состоянии. Рывок всё ж был лихой, как только наша «Барракуда» вынесла и не разлетелась?! Прав Ярраш, капитан у нас – монстр просто. И не потому, что выходец из звёздных волков, и морда у него – натурально волчья, а пасть зубастая. Совмещать в одном мозгу функции капитана, штурмана и пилота – это вам не в чёрной дыре пальцем ковырять. У меня бы вот, к примеру, от такого все извилины в узел завязались, и мозжечок через задницу вылетел, после первого же прыжка…

В желудке на несколько мгновений вдруг снова возникает дурнота, и пространство стабикокона странно плывёт и покачивается. Кажется, что я снова внутри галлюцинации, на изнанке – на скользкой от воды и крови, и ещё чего-то непонятного палубе, посреди бешеного шторма…

***********************************************************************************************

«Нет-нет-нет, мой мальчик, обратно нам не надо, нет. Давай-ка возьмём ещё вот эту ниточку…»

***********************************************************************************************

«Карло? Эй, почему Карло не отвечает?» – внезапно врывается в болтовню остальных гулкий голос навигатора. Этот единственный всегда отмалчивается после экстремальных прыжков, прислушивается, присматривается, не сболтнёт ли кто чего лишнего в горячке. Тёмная у него душа, под стать морде. Криворог на полном серьёзе утверждал, что Дхарагх – из нелицензированных сенсов, мысли умеет подслушивать, а то и на мозги влиять. Что взять с этого рогоносца, если у них до сих пор шаманы в правящих верхушках?! Но в случае с нашим навигатором у меня иногда складывалось ощущение, что этот – вполне может быть природным телепатом. И если не мысли, то подавляемые эмоции – точно читает.

На периферии второго зрения – того, что совмещено с корабельной оптикой – возникла суета. Покидать стабикокон до разрешения капитана или того же Дхарагха мне запрещено; мы ещё не прошли до конца опасную зону, и моё дело – высматривать следующие реперные точки. Но посмотреть через оптику внутрибортовых камер, что там происходит, я могу. Поэтому, не теряя связь с данными внешних камер, позволяю себе взгляд внутрь нижнего коридора «Барракуды».

Устройство корабля в этом плане очень простое, в отличие от прочих моделей звездолётов-глубинников, и уж тем более – галер, фрегатов или крейсеров. Верхняя палуба да нижняя, обе выглядят как два прямых коридора чуть не во всю длину корабля. На верхней – рубка управления, где сейчас в клубке нерво- и псио-проводов находится капитан, почти сразу за ней – наши с радистом места, похожие на огромные, матовые снаружи яйца. В других боковых отсеках: каюта для отдыха, где экипаж и спит, камбуз, ланс-отделения. Ещё отдельное место для Ярраша, гения нашего компьютерного, хакера скользкого – сплошные мониторы со всех сторон.

А на нижней палубе: двигатели, генераторы защитных полей и прыжковых импульсов, трюм для перевозок. Вот там-то скучился едва ли не весь экипаж корабля, не считая Хенрика, выполняющего обязанности юнги и радиста в одном лице. Как и мне, ему запрещено покидать свой пост, и скорее всего он даже не может подсмотреть через внутренние камеры, что происходит.

Оптика послушно ищет удобный угол обзора, даёт приближение, и я, наконец-то, вижу. Сначала лица остальных: растерянные, мрачные, откровенно раздосадованные и даже слегка – испуганные.

Вот таурен Криворог, хмурится, сопит, переступает с ноги на ногу. Вздыхает, как только его племя умеет. Потирает то и дело лобастую башку промеж искривлённых рогов. Контактный комбез на нём чуть не лопается, даром что из смарт-ткани. Он у нас и абордажник, и грузчик, а по энергоизбыточности – чуть ли основной «энерджик» корабля. Впрочем, все мы – часть команды, часть корабля[13 - «Пираты Карибского моря: На краю света»], и даём «Барракуде» дополнительную энергоподпитку хоть во время обычного полёта, хоть при перестрелке или вот как сегодня – на рывке. После рывка, правда, большую часть команды шатает, а таурену – хоть бы что. Криворогий он, зато семижильный!

Рядом крутится Ярраш-шав, в своём чёрном комбезе напоминающий какую-то рептилию. Он полукровка-змеелюд, что заметно по строению лица – узкое, с плоским носом и круглыми, лишёнными ресниц глазами. Да ещё и лысый, как колено. Ещё он постоянно потирает руки, часто облизывает губы, что только добавляет сходства с верткой змеюкой. Находиться с ним рядом по временам противно: так и чудится нечто скользкое, чешуйчатое, брр! Зато он хакер – просто И.О. Бога в вопросах цифрового взлома! Сколько он нам всяких полезных сведений для налётов раздобыл – вся галактическая полиция в истерике катается. Да и стрелок отменный, что уж тут скрывать?

Ещё здесь карго и судовой повар в одном лице: сварливый Одноглазый Дик, киборг устаревшей модели, да ещё и из тех самых – сорванных[14 - Сорванные киборги – отсылка к произведениям Ольги Громыко из серии «Космоолухи»]. Как его наш капитан отбил у команды нейтрализаторов, охотящихся на «очеловечившихся», отдельная и весьма поучительная история. Сам себя киборг упорно называет «КрасавчеГ Дик» и скрипуче хихикает над своим остроумием. Сейчас Дик не шутит и не ухмыляется. Моргает левым глазом, а второй – голый оптический датчик, скрытый повязкой, то и дело потирает. Хмурится, и, если б я мог такое сказать про киборга, едва сдерживает скупую мужскую слезу.

А вот и навигатор, он же помощник капитана – Дхарагх, ростом немногим лишь уступающий Криворогу. И выглядит на фоне прочих гораздо более жутко: лицо чёрное как межзвездная тьма, а контактный комбез – кроваво-красный. Ни дать, ни взять вылез из кровавой ванны. Стоит, не шевелится, и, как и остальные, смотрит куда-то под ноги.

Оптика снова меняет угол обзора, фокусируется. Прежде, чем я в полной мере осознаю увиденное, Одноглазый Дик скрипуче говорит: «Эх, кончился папаша Карло. Не стругать ему теперь буратинок в каждом встречном порту». И киборг снова потёр скрытый за повязкой окуляр, словно смахивал слезу.

Механик Карло лежит, нелепо раскинув руки и ноги, словно сломанная игрушка. Данные дубль-зрения давно подтвердили отсутствие всяких жизненных показателей, а я всё смотрю. Словно сквозь вату слышу голос Дхарагха, присевшего возле мертвеца: «Видимо, не успел закрепиться во время прыжка в коконе. Вон как череп размозжило…»

И я опять вспоминаю видения под шелухой: узкопалубное пиратское судно вылетает на мрачный берег, днище пронзительно скрежещет по гальке, и мы все как попало летим через борта. Пьяница Карло, похабник Карло, умелец Карло – оглушённый падением не успел отползти, и упавшая мачта чиркает его точно по макушке. А ведь без помощи плотника…

***********************************************************************************************

«Эй, птенчик, куда смотришь? Дай-ка я вот так накину петлю. Мальчик, смотри вперёд, там у нас ещё огни и дыма…»

***********************************************************************************************

«Эй, наводка! – рычит на весь эмоэфир, и я пытаюсь вытянуться по стойке смирно прямо в стабикоконе. – Какой рваной дюзы ты делаешь?! Где следующая реперная точка?! И почему остальные не на постах?!»

«Капитан, Карло мёртв, – после секундной паузы отзывается Дхарагх, ничуть не смущённый командным рычанием. – Мы остались без механика».

«Жаль, – помолчав, бросил, как гавкнул Зубастый. – Мир его грешной и весёлой душе, и пусть космические потаскушки отведут ему самое тёплое местечко в аду!»

«Аминь!» – нестройно отзываемся все мы.

«Дик, отнеси тело в рефриж, мы потом устроим ему роскошные похороны, – выдержав приличествующую паузу, снова наполняет эфир рычанием голос капитана. – Всем прочим – по местам! Подсоединиться к энергозаборникам, стрелку занять позицию и подготовить «гасилки» – есть что пострелять и чем поживиться. Наводка, ты там не сколлапсировал?!»

«Нет, капитан! – поспешно отзываюсь я, всё внимание переключая на внешние следящие устройства. – Вижу точку, капитан! Надо пройти через фальш-туманность!»

«Ну, так вперёд!» – ревёт Зубастый, и я – как и прочие члены «Бараккуды» – чувствуем привычную дрожь, пробирающую до самых кишок, когда входим в состояние единства с кораблём.

Я – наводчик, моё дело высматривать реперные точки: места входа и выхода, червоточины, если угодно, которые в определённых условиях не в состоянии засечь аппаратура. Мой пси-уровень не делает меня менталом-навигатором, живым суперкомпьютером, просчитывающим всевозможные вероятности в считанные секунды[15 - Отсылка к циклу «Дюна» Ф. Херберта]. Но кое-что и я могу, если реперная точка оказывается в поле видимости внешних камер. Я вижу её как бы сквозь прицел – воображаемый красный круг, в котором сходится весь фокус моего внимания. И в этом никому невидимом кольце я снова отчасти попадаю в галлюцинаторный комплекс: вместо ошмётков плазмы и чадящих радиацией осколков мне видятся причудливые огни. Фальш-туманность предстаёт призрачным опасным дымом над водой, скрывая омуты и всевозможных тварей. Всё это я передаю капитану и навигатору, они выправляют курс, заставляя «Барракуду» лавировать среди всех этих космических объектов, словно рыбину – среди океанских течений. Ярраш-шав, благодаря наводке, азартно отстреливает радиационные обломки и с помощью гравиловушек – «гасилок» отлавливает дармовую плазму. «Гасилки» отсекают от сгустков самые опасные части и спектры, а оставшееся переводят на генераторы. Так что у корабля теперь будет энерго-запас не только в виде «живых батареек»!

Я напряжен всем существом, вся вселенная сконцентрировалась внутри красного круга наводки, и всё, за его пределами плывёт и размывается. Огней становится очень много, только успевай уворачиваться от тех, что размером чуть не с астероид, или раскинувшихся наподобие пламенной сети. Слышу в эфире азартные вопли, но всё чаще – ругань Ярраш-шава, ведущего почти уже непрекращающуюся пальбу; ощущаю частые и всё более мучительные для моего вестибулярного аппарата рывки «Барракуды», уходящей от очередной туманной завесы.

Но я должен, я должен увидеть её, поймать в круг наводки – точку выхода. Иначе корабль расплавится в уже почти сплошном потоке огня, или защита не выдержит – и внутрь хлынет убийственная радиация фальш-туманности.

Всё качается, уплывает, снова собирается во едино. Сквозь выкрики Ярраш-шава и Криворога, занявшего второе ланс-отделение, рявканье капитана и всё нарастающий в ушах звон мне слышится: вой ветра, рёв яростных волн, скрежет досок, вот-вот готовых лопнуть от предельного напряжения…

***********************************************************************************************

«Ещё немного, мальчик! Почти уже, почти! Последний круг – и выйдем!..»

***********************************************************************************************

…звон, всюду звон, всё пространство – один сплошной колокол, раскачивающийся и бьющий грозный, оглушительный набат! Я не слышу команд капитана и криков остального экипажа. Не слышу рёв бури-галлюцинации – только этот разрывающий меня на молекулы и атомы звон!

Но я должен, должен держать наводку, иначе – сгинем!

Я перестаю чувствовать тело – сначала немеет левая рука, потом холод начинает разрастаться прямо из сердца. Каждый удар колокола почти заставляет рассыпаться сердце на осколки, на мелкое ледяное крошево. Но я держу, держу – красный круг наводки, плывущий по краям, тлеющий, словно угли под слоем пепла. «Барракуда» прорвётся, хищница космических глубин не утонет даже в самом адском пламени, даже в солнечной короне! Я должен, должен!..

И когда холод почти добрался до лица, едва не прихватив губы в одно единое обледеневшее целое – я увидел! Чёрный провал в сплошной стене огня, прореха в наслоениях тумана: реперная точка! Горло перехватило, крикнуть я не мог – просто ткнул ещё послушной правой рукой, сквозь круг наводки, прямо в эту черноту…

***********************************************************************************************

«Достаточно, птенчик, всё, хватит. Эй, ты слышишь, мальчик? Мы уже вышли…»

И из чёрного провала – дыры в самой глубине ядерного огня – выхлестнулись серебряные нити, сплетаясь в толстую веревку, за которую оставалось только держаться…

Глава 4. На берегах Флегетона[16 - Флегетон (др.-греч. пламенный), также Пирифлегетон (огнепламенный) – огненная река, впадающая в Ахерон; в древнегреческой мифологии одна из пяти рек (остальные: Ахерон, Коцит, Лета и Стикс), протекающих в подземном царстве Аид.]

… «Барракуду» тошнило. Точнее, тошнило капитана, но поскольку экипаж ещё толком не отсоединился от корабельной нейросети, всем передавалось ощущение, что тошнит именно корабль. Судороги, прошивающие композитно-органический корпус, были исключительно фантомными и не витало на самом деле по палубам кисло-желчной вонью… Хотя если верить ползущим по дубль-обзору данным, у «Барракуды» действительно был энергетический передоз, а заодно – небольшая гравитационная дестабилизация. Если сравнивать с ощущениями живых организмов: у корабля кружилась голова. И его всё-таки тошнило! Других слов, чтобы объяснить сияющие кислотно-зелёным выхлопы, рвущиеся из-под днища «Барракуды» в носовой части, ни у Рага, ни у остальных не было.

Впрочем, наводчик сам был на грани того, чтобы его начало выворачивать. Он всё ещё с трудом понимал, в какой реальности находится и жив ли вообще. Перед глазами то и дело начинали всплывать наползающие одно на другое видения: морской шторм, громадные водяные валы до неба и небо, сплошь исполосованное молниями. И тут же всё это преображалось в пламенеющие столбы плазмы, звёзды, расплывающиеся в полосы от эффекта Доплера[17 - Эффект Доплера(в астрономии) заключается в смещении спектра излучения в том случае если источник света движется относительно наблюдателя. В художественных фильмах часто показан в виде световых полос, например, при переходе корабля в гиперпространство.]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69416686&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.