Однако, надо отдать мне должное – я практически сразу сообразил в чём дело. А дело в том, что раньше на этой ручке выдвижного ящика висело сложенное прямоугольником и перекинутое через ручку полотенце. И поверхность шкафа немного выгорела на солнце кроме той части, которая была скрыта полотенцем.
Вуаля!
«Как и здесь», – сказал я и откинул полотенце, висящее на другой такой же ручке.
И действительно: за этим полотенцем также обнаружился прямоугольник. Но только тёмный, настолько же желтее окружающей поверхности, насколько поверхность, окружающая первый прямоугольник, была желтее его.
Я поморгал немного и крикнул: «Так! Белый шкаф! Хватит паясничать! А то ишь… шкаф, а туда же.»
Ретроспектива
Сегодня у меня Япония ассоциируется с эксцентричными извращениями, новыми молодёжными интернетными и оффлайн-идиотствами, да, пожалуй, c кухней.
А до этого – со всевозможными мангами, анимэ, редакаями, покемонами и остальными трансформерами.
А ещё ранее – с высокотехнологичной высокоцивилизованной урбанистической круговертью.
А прежде – с бережно хранимыми культурными традициями в условиях намеренной культурной изоляции под консервативно восходящим солнцем. Оригами, икебаны, бонсай, сады камней, каллиграфия, кабуки, танка и остальной набор.
Ещё раньше – с бедными, работящими, как папакарлы, япошками, скромными и неприметными, одинаковыми до стирания личности, тужащимися завоевать мировой рынок своими электронными пластмассками за счёт дешёвой рабочей силы. Тогда над ними ещё недоверчиво посмеивались, а уже потом начали уважать, когда японское стало синонимом качества, выражаемого количественно, измеряемого в долях единицы и равного единице.
А до этого – с цепочкой корявых, скрученных, гористых островов на краю мира, подставляющих себя цунами. И на этой пяди суши, живут постоянно как на пороховой фудзияме, маленькие философски настроенные люди, берегущие природу – каждый холодный ключик, каждую веточку сакуры – и готовые в любой момент умереть.
А до этого – со всевозможными боевыми искусствами, разными ниндзя…
Но ещё раньше, из-за того, что у меня была в детстве книжка про Цусимское сражение, – со злобными милитаристами, которым бездарные наши флотоводцы скормили тихоокеанскую эскадру. Наши корабли с синими андреевскими крестами на белых полотнищах и почему-то красной полосой на ватерлинии, а японские – с красными лучистыми солнцами на белых флагах и почему-то с желтой полосой на ватерлинии. Но художник-то врать не будет.
Ну и, наконец, с самого начала, как только я узнал о Японии, я узнал о ней как о грустной фиолетовой стране мигунов со смешными названиями, от которых там никому не смешно.
Потому что Хиросима. Потому что Нагасаки.
Потому, что разговоров тогда только о том и было, как бы мировому сообществу больше не допустить …. Короче, чтоб не дай бог как в Японии не получилось.
Вот такая ретроспектива.
Дед Макар
Дед Макар постоянно ходит-бродит и ворчит-бурчит. Потому что, во-первых, жизнь неправильная пошла, а дед Макар знает, как правильно, и чем дальше, тем яснее, что, видимо, только он один это и знает.
Ну и во-вторых, просто больно уж упоительно ворчать-бурчать получается у деда Макара! Душевно! С огоньком! Получше многих оптимизьмов будет! Шоб у их всё отсохло, отпало и уехало в чёрном ящике на чтогдекогду в качестве вопроса на 15 тыщ. Это как две пенсии!
Ленинск
Дом у моей прабабушки по бабушкиной линии стоял с краю деревни, поэтому если выйти из дома, можно сразу завернуть за край и зайти за деревню.
А с обратной стороны над деревней гора нависала немного, в неё деревня упиралась своими огородами, и с той горы временами ежи и мухоморы скатывались прямо под заборы деревни.
Неподалёку от тех мест с севера на юг Ильменский хребет проходил. Может, это от него гора была. Она была каменная с сокровищами, а сверху земля с травой, ну и там как обычно.
У деревни было очень странное название – Ленинск. Оно совсем ей не шло. Поэтому все её называли деревней. Тем более что с краю деревни начинался берёзовый лес с ягодами и грибами. Таких лесов я отродясь не видывал. Здоровенные такие берёзы в обхват рук каждая. Но он не сразу начинался, сначала пни росли. Пнями богат был край деревни.
А в одном месте были заросли крапивы в два человеческих роста. Что там раньше было? Почему именно здесь заросли крапивы, а не вон там? Об этом история стыдливо умалчивает. Я с сестрой в тех зарослях сделал проход. Не мы с сестрой, а я с сестрой. Она помогала тем, что не мешала. Но играли вдвоем. Пять часов делали проход, а потом нас позвали есть и спать.
За ночь крапива обратно распрямилась. Пришлось снова проход делать. К центральной камере. И центральную камеру. Это я так её назвал. Я про такие у Мишеля Сифра читал, только он проходы не делал, а уже по готовым лазил. А потом нас обедать позвали.
С другой стороны деревни, с тех пор как ледник ушёл, речка стала течь. Ну как речка… лабиринт в камышах. Не знаю, зачем мужикам там весла нужны были, там с мачете сподручнее. Видимо, где-то дальше вода была. Может, всё это огромное поле и было рекой. Мужики на лодках туда иногда на два дня уходили. Рыбу смотреть. Потом возвращались и показывали руками, какую они рыбу видели.
(Встречаются два ироничных рыбака.
– Слышал, вчера госдума во втором чтении приняла закон, запрещающий отлов /показывает руками/ воооот таких вот, не поверишь, щук?
– Сволочи.)
Летом к прабабушке приезжало много потомства. Даже есть приходилось всем в несколько подходов. Я мало кого помню, потому что в основном смотрел в одну точку. Где-то примерно сантиметров тридцать от лица.
Помню печку здоровенную посреди дома, немного отделявшую место, где едят, от телевизора. Как бы изба-студия. Но большая. А крыльцо какое здоровенное было!
И весь этот народ ходил куда-то косить сено. А чтобы это сено куда-то девать, у прабабушки жила корова. У коровы этого сена был целый сеновал наверху. Наверху – чтобы корова сама не могла достать, а то всё сено съест. Пускай ходит и сама траву ртом выдергивает, пока лето. Я даже несколько раз на сеновал этот лазил, потому что нельзя было. Однажды мой сколькитоюродный брат (раза в два старше меня) приехал со своей подружкой на мопеде, и они полезли на сеновал сено сушить. Я тоже собрался лезть с ними, но брат меня попросил мопед охранять. Я со всей ответственностью подошёл к этому поручению, только за своей палкой сбегал быстро.
Специально к нашему с сестрой приезду (родители отвезли нас на лето к бабушке, а та отвезла нас к своей маме, сложная схема, подприключение в приключении, отсюда теперь только к бабушке вернуться можно, а уже оттуда к родителям) корова родила телёнка.
У него была белая звёздочка во лбу, поэтому его назвали Звёздочка. Но говорили о Звёздочке «он». Утром, ещё до завтрака, я бегал по мокрой траве, искал Звёздочку и долго его гладил, пока нас сестра не найдёт. Звёздочка дружил с другим телёнком, но тот нам не нравился, он постоянно делал большую лужу поноса и ложился в неё. И если лужа из-под него в силу обстоятельств рельефа вытекала, он вставал, догонял лужу и снова ложился в неё. Мы всё беспокоились, как бы Звёздочка у него этому не научился.
Тогда гладить останется только Шарика, а это значит – постоянно быть в собачьей слюне с ног до головы. Шарик очень любил, когда его гладят.
Шарик жил цепной жизнью – он охранял проход к туалету. Поэтому, если не быть достаточно внезапным, каждый раз нужно после туалета собачьи слюни отмывать. Шарик был здоровенным. С крыльцо почти. Слюны много выделял.
Ну ещё охапка кошек кочевала туда-сюда по домам да по сараям. Наверное, они сами не знали, кто из них чья кошка. Но эти вообще неуловимые. Пока одну поймаешь, два раза Звёздочку погладить можно.
А корова не просто по утрам уходила куда-то траву есть и возвращалась по вечерам в дверь мычать через каждые две с половиной минуты. Она давала молоко. Да столько, что его замучивались выдаивать.
Однажды я открыл калитку, бабушка как сумасшедшая закричала, чтоб я закрыл калитку, и я, конечно, впал в ступор. Я так всегда делал в непонятных ситуациях. А сейчас я не знаю, как я делаю в непонятных ситуациях. Они в целом все одинаково непонятны. Стреноженная для дойки корова смешно прыгнула в сторону калитки и опрокинула полное ведро молока. Шарик его два дня лакал с перерывами на охрану туалета.
А я от тех слов, которые бабушка про ситуацию с молоком, коровой и калиткой сказала, ещё три дня в ступоре был. А потом дожди зарядили. Мы сидели в большой избе и ели густую желтоватую коровью сметану.
Забытый тюркизм
Забыл узбекское слово, которым называется ситуация, когда тебе работодатель говорит, что ты что-то недорабатываешь, и что, видимо, придётся что-то решать, если что-то не изменится в ближайшее время, а жена спрашивает, когда ты бросишь эту чмошную говну и найдёшь себе нормальную работу за нормальные деньги, на которые можно будет майонез купить. (В этом месте фото работодателя с серьёзным лицом).
Или это туркменское слово? Им ещё называют ситуацию, в которой тебе начальство говорит, что в твоём отделе бяка, поэтому ты – кака, ты идёшь в свой отдел и спрашиваешь, почему здесь бяка, а подчинённые считают, что начальство, то есть ты – кака, и логика бегает с чемоданом от перрона к перрону.
Или это киргизское слово? Ну им ещё называют ситуацию, когда в один телефон тебе приходится придумывать, как спросить, чтобы ответили, а в другой, как ответить, чтобы не спрашивали, вместо того чтобы соединить эти телефоны, потому что тебе платят именно за то, чтобы телефоны были связаны через твою голову.
И да – жена спрашивает, когда ты бросишь эту чмошную говну и найдешь себе нормальную работу за нормальные деньги, на которые можно будет майонез купить. (В этом месте фото другого работодателя с серьёзным лицом. Как будто тут царство серьёзнолицых работодателей, и оно достигло расцвета.)
Или это башкирское слово? Ну ещё так говорят про то, когда все друзья спрашивают, сколько ещё ты будешь жить с этой майонезной стервой, а она тебя спрашивает, когда ты уже возьмешь и что-то сделаешь, как настоящий мужчина. (В этом месте фото третьего работодателя с серьёзным лицом. Просто потому что таких фото несть числа, надо же их куда-то девать. Вон в Тихом океане уже пятно таких фотографий достигло размеров Австралии).
Или это азербайджанское слово? Что-то вообще уже память не та пошла.
20-30-45
Когда мне должно было исполниться двадцать лет, мне приснился, пожалуй, один из самых тяжёлых и неприятных снов в моей жизни: приснилось, что мне исполнилось тридцать лет. Ничего конкретного я вспомнить не мог, но проснулся удручённым почти до смерти. Поэтому (именно поэтому) моментально сориентировался и выкинул всё из головы.
Быстро умылся и пошёл в институт, по пути намереваясь зайти в студенческую общагу и вытащить тех из наших, кто уже проснулся. Стояли последние дни ноября, прекрасные, как и всё тогда. В институт нужно было ко второй паре, поэтому уже рассвело. Третий или четвертый ноябрьский снежок лежал на земле довольно внушительным слоем. Предвкушались весёлые снежки, пихания, бодания и смех.
Я пошёл как обычно напрямик через Зелёную рощу.
Навстречу шагал высокий матёрый мужчина интеллигентного вида в модных воротниках и перчатках лет сорока пяти или около того, я в этом слабо разбирался. Решил вежливо уступить ему дорогу и пошёл по краю тропинки. Мужчина, приблизившись, зашагал по этому же краю, я отступил чуть дальше, и мужчина отступил чуть дальше, я взял ещё дальше, и мужчина взял ещё дальше. Мы шли навстречу друг другу по щиколотку в снегу. Я заложил сильнее в ту же сторону, и мужчина попёр туда же. В последний момент я всё же оббежал его. Но мужчина всё-таки задел меня и бросил что-то сдержанно-гневное.
Я вернулся на тропинку, обернулся. Мужчина спокойно продолжил путь, тоже выйдя на тропинку. Какое-то время я шёл и моргал, не понимая, что это была за выходка. Мужчина не был пьян и вообще не был агрессивно настроен. То, что он пробурчал, было похоже не на вызов, а на раздражение. Как-будто он что-то устало констатировал или что-то с досадой принял.
Я в свои почти двадцать лет был настолько умён, а точнее настолько счастлив, что умел анализировать без войны в голове.
Через пять минут я понял, в чём дело. Дело в том, что я, пропуская мужчину, отступил влево. А движение у нас по проезжей части, тротуару, лестничной клетке, балкону, ковру, дивану, подушке, космосу – правостороннее! И он это понимает, в отличие от всех. А они все всё равно как эти. Дураки и не учатся.
Просто мужчине было сорок пять лет или около того, я в этом слабо разбирался.
Ничего нельзя было с этим поделать. Поэтому я моментально сориентировался и выкинул всё из головы.
Через полчаса Тимофей пел песню про сову, Светка визжала от снежков за шиворотом, Наташа пыталась угомонить Андрея, Любочка смешно смущалась. А я шёл, смотрел на всё вокруг и довольствовался тем, что был самым умным, точнее самым счастливым.
Сейчас всё по-другому
Помните, у Толстого то ли в детстве, то ли уже в отрочестве: ему скоро нужно было танцевать с девочкой, а у него перчатка порвалась или потерялась, в общем, провал.
Так вот, у меня такого не было.
Бывало, я танцую, а на меня друг надевает другие очки и говорит, чтобы я в них попробовал.
А в этих действительно лучше. Те очки для другой музыки были. А эти для этой.
Хорошие очки.
И друг хороший.
И девчонки наши – молодцы. Кстати, где они?
И тут вдруг музыка кончается, и кто-то громко говорит: «Оператор Марина. Здравствуйте. Как я к Вам могу обращаться?»
Вадик, который быстрее всех соображает, встаёт с кресла, шагает на стол и выходит в окно.
У Толстого такого не было.
Погода и время
Видимо, наша голова не предназначена для запоминания на долгий срок различных погодных условий.
Вот если человек зашёл в какое-нибудь помещение на минуту, то он потом, когда выйдет, может рассказать, что слева там расположены два ряда больших ящиков по три ящика друг на друге, а справа – три ряда бочек жёлтых и синих, а на четвёртой с дальнего конца бочке – оранжевая коробка. И при входе что-то красное рассыпано. Жёлтые бочки немножко ржавые и с вмятинами. И так далее.
А вот сколько минувшей весной было пасмурных дней, сколько солнечных? Чаще в пасмурные дни было теплее, чем в солнечные, или наоборот? Сначала всё быстро таяло, потом медленнее, а потом снова быстрее, или наоборот – сначала медленно, потом быстрее, а затем снова медленно?
Вот это человек сказать уже затрудняется.
А прошлой весной по сравнению с позапозапрошлой?
К тому же все погоду воспринимают в зависимости от возраста и степени влюблённости.
– Ужасная нынче погода, не правда ли?
– О, просто великолепная, вы правы!
Когда в средней полосе в 2019 году были побиты рекорды высоких температур за всё время наблюдений, одна моя знакомая жаловалась на прохладное лето.
Тогда, в конце года, если помните, в Китае что-то вовремя не сдохло, или во что-нибудь не впало или куда-то кочевнуло, и что-то в нём успело мутировать, и оттуда попёрло по всему миру.
«Обычно» в Екатеринбурге летом не более 15—30 жарких дней за лето (смотря как считать). В нынешнем 2021 году их более ста. Да-да, ещё лето не кончилось, а их уже больше чем во всём лете.
Кажется, что это запомнят навсегда.
Но нет.
