Глеб Океанов "Сказки для 21-й комнаты. Фантастические рассказы"

Сказки для 21-й комнаты. Фантастические рассказы
Глеб Океанов

В общежитии Литературного института имени А. М. Горького в Москве была такая комната под номером 21 (больше её нет). Как это часто бывает, мои студенческие общажные годы удались на славу.В том числе и благодаря 21-й комнате, в которой так часто мне дарили радость и любовь.Этот сборник фантастических рассказов я посвящаю тому прекрасному времени, когда я был счастлив (ведь лучшее, чем я могу поделиться, – это моя фантазия).Пусть у каждого будет своя 21-я комната, в какой бы то ни было форме! Книга содержит нецензурную брань.

Сказки для 21-й комнаты

Фантастические рассказы

Глеб Океанов

© Глеб Океанов, 2023

ISBN 978-5-0060-2567-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шизариум

Каждой клеточкой

Довольно недалёкое будущее

Свет, пробившийся сквозь оконное стекло, шлёпнул по глазам. Даже под зажатыми веками появились яркие всполохи, точно эти глазные шторы начали таять на солнце. На кровати засеребрилась на свету чья-то начавшая рано седеть щетина.

Вася проснулся уже с полчаса как, но всё дурачил вселенную будто спит.

Дым сигарет – такой же сигнал начала нового дня, как и солнце за окном – туманом сочился из-под двери. За окном вяло переругивались редкие машины, за стеной встречала новый день истошным воплем парализованная старуха, кто-то пьяный под окном посипывал уже который час матерные песни.

Для Васи новый день – это не новая страница книги. Ни дел, ни забот. Какое сегодня число – похеру вообще. Просто очередной день. Вся жизнь была бы этим самым одним унылым днём, если б периодически не прерывался на сон.

Василий присел на кровати. Принюхался. Воняет. Наверное, это нормально – что поделать-то с этим? И не разберёшь, откуда воняет – с улицы, из коридора, или так просто. Вася крякнул, а потом так громко хрустнул шеей, что бугорок под одеялом вздрогнул, засопел, почавкал и перевернулся на другой бочок. Вася нежно погладил зад подруги через ткань, а затем рывком поднялся с продавленной кровати. Тут же закружилась голова и он чуть не оступился, точно пьяница, встающий из-за барной стойки, чтобы отлить.

Подошёл к окну. Открыл. Тут же отшатнулся от шума, ветра и вони. Матернулся. Щурясь осмотрелся, перегнулся через подоконник и смачно харкнул далеко вниз. Закрыл окно.

Тем временем густой харчок пролетел восемнадцать этажей из двадцати пяти и, почти не расплескавшись, шумно ухнул в чью-то кружку утреннего кофе. Хозяин кружки с ужасом и омерзением решил, что это птичий помёт, и вылил содержимое вниз. Испорченный кофе приземлился на брезентовый карниз паршивой забегаловки и коричневым кипятком расплескался на головы нескольким проституткам, что тут же с визгом выбежали под дождь. А их ещё и проехавший мусоровоз обдал радужной водой из дыры в асфальте.

Василий Моржов тем временем сидел на унитазе, курил и смотрел на сухие белые пяточки своей женщины – дверь туалета он не закрыл, так как там не имелось вытяжки для дыма.

Через какое-то время девушка тоже окончательно проснулась. Вася всё тужился на унитазе, застигнутый вдруг какой-то непроходимостью, когда она прошла мимо него к раковине.

– Доброе утро, – чмокнула его в висок и нагнулась над раковиной чистить зубы.

– Доброе, – он вытер рукой пот со лба.

– Что с работой? – спросила она, когда Вася через какое-то время потеснил её у раковины – вдвоём в ванной не протолкнуться, прямо не ванная, а душевая кабина в качестве отдельного помещения. – Есть новости?

– Какие, в жопу, новости, Джесс? Заводу крышка, городу крышка… а у меня и на телефоне минус до хрена евро – если б вдруг что и изменилось, мне всё равно фиг дозвонишься…

– Я брошу денег…

– Да куда ты бросишь – он и не заряжается уже, кусок пластмассы, а не трубка.

Девушка осталась принять душ, а Вася опять открыл окно и снова закурил. Сигарета после пробуждения и сигарета после мятной зубной пасты – это два разных вкуса.

Талмуды неоновой рекламы за окном уже давно не горели, и уже вряд ли их когда-либо вновь зажгут. Никто не будет поедать глазами полуголых баб с рекламы шампуня и полуголых гомиков с рекламы трусов. Их будет поедать только коррозия. А в данный момент всю эту рекламу посасывал утренний туман.

– Так что ты будешь делать? Сегодня? – спросила Джессика, выйдя из облака пара с тюрбаном полотенец на голове. – Бред… где моя одежда вообще?

– Ничего, – Вася не оборачиваясь протянул ей видавшие виды розовые трусы, что висели на верёвке у окна. – Ждать.

– Ясно…

Ему не понравилось, как Джесс это сказала. Вася зашвырнул сигарету куда подальше и захлопнул окно. Обернулся.

– А что такое? У нас же есть ещё деньги?

Под «У нас есть деньги?» подразумевалось «У тебя».

Она задумалась на несколько секунд, с трудом натягивая юбку-карандаш в серую клетку на крутые бёдра.

– Есть.

– Вот и славно! Живём мы тут пока бесплатно – кризис у всех, всем Мухосранском в один колодец с поносом упали, все всё понимают. Глядишь, скоро вообще продуктовые карточки введут… – произнёс он чуть ли не мечтательно. – Зарплату всё равно через месяц-другой уже нечем платить будет. Так что надо ждать, что будет.

Джессика тем временем совсем преобразилась – в захламлённой однушке-студии, что вся в пепле и пахнет влажным бельём откуда-то взялась шикарная бизнес-леди, в деловом наряде и в очках. Стройная, серьёзная, похожая на утончённый стебель цветка, оканчивающийся нежным бутоном.

Она засеменила к Васе и прошептала ему в лицо, глядя глаза в глаза:

– Вась, надо уезжать из этой дыры! Тут скоро начнутся погромы…! Я тебе говорила, на работе перешёптываются – с моими связями у меня… у нас есть возможность по-тихому скрыться вместе с властями. Нужно решать скорее – они в любой момент могут открыть окружение для разового выезда…!

– Нет, – сказал он, усмехнувшись. – Я тебе уже сто раз говорил: это мой дом, я ни ногой отсюда, ни в какие Америки, – этой фразой он, как тузом, уже ни раз побеждал в этом разговоре. – Ты же со мной?

Она вгляделась в своё отражение в его глазах и кротко закивала.

– Вот и славно, – он чмокнул её, развернул и шутливо шлёпнул под зад. – Не опоздай на работу.

Когда дверь захлопнулась и по коридору застучали каблучки, Вася оттянул слипшиеся яйца, а затем выудил из-под комья тряпья под кроватью заныканный туда телефон. Трубка без проблем включилась, и Вася стал набирать кому-то сообщение.

***

Рабочий день Джессики в этот день завершился к обеду. Впрочем, как и вся её работа вообще. Директор и замдир опустошили сейфы и помахали всем ручкой. Сказали разбирать домой что плохо лежит и не привинчено. Некоторым подмигнули или помахали. Джессике, например. Это означало: «Ну, мы-то скоро увидимся». Правительство города тайно готовило колонну для прорыва блокады. Так что вскоре мэр, чиновники и избранные лики града сего покинут этот проклятый Мухосранск, как называл его Вася. Удивительно, но среди избранных оказалась и Джесс, выпускающий редактор городского новостного агентства. Главное только, чтобы её начальник и дальше думал, что она станет его любовницей, как они покинут город…

Время – обед. Джессика тащила увесистый пакет рабочих мобильников, которые она быстренько собрала по офису в то время, как её коллеги растаскивали на сувениры кабинет директора. Она-то знала, что там всё поддельное. Она там часто бывала. Готовя почву под истекающего половою истомой начальника. А мобильники, авось, они с Васей смогут продать по дешёвке.

Она зашла в лифт, нажала восемнадцатый и закурила электронную сигарету. Ручки пакета натянулись от тяжести. Тут, этажей через десять, лифт резко остановился, подпрыгнув и свет погас. Пакет, оторвавшийся от ручек, грузно рухнул и по полу рассыпались тут же зажёгшиеся экранчики.

Джесс матернулась.

Кнопка вызова диспетчера погасла вместе со всеми лампочками и не работала. Впрочем, маловероятно, что сами диспетчеры находились вообще на постах.

Сколько можно забывать, что в городе проблемы с электроэнергией? Вот только что же сама размышляла о всей этой ситуации в стране – мировой нефтяной кризис, падение доллара, нефтегазовый коллапс в России, вскрывший самую наглую коррупционную аферу в истории страны, бегство правительства и со дня на день начинающаяся гражданская, о которой уже почти в открытую говорят ЧВК различных корпораций, что уже начали пилить территорию России-матушки, выкупая в собственность целые регионы задарма…

А тут ещё этот проклятый город, куда её угораздило перевестись, обнесли колючей проволокой под напряжением и лазерной защитой, чтобы жители просто не разбежались после закрытия завода концерна УралЗаПил – градообразующего предприятия, на деньги которого этот город построили и на которое все его жители работали. Да недавнего времени.

И вот результат – редакторы газет сидят в застрявших лифтах, с краденными телефонами, в неудобных юбках, а ведь так хочется ссать…

Через час лифт всё-таки поехал. И вот уроженка Коннектикута, получившая филологическое образование в российском Санкт-Петербурге, немного растрёпанная, шла по коридору полузаброшенной гостиницы блокадного промышленного городка в Уральских горах, оставляя своими туфлями мокрые следы от мочи в виде точки и треугольника.

Хорошо хоть камеры в лифтах не работают. Они никогда не работали. Ещё до проблем с электроэнергией. Их, наверное, сразу поставили нерабочими, только для вида. Так что Вася с Джесс иногда использовали тесные загаженные лифты, чтобы разнообразить свою сексуальную жизнь.

Вся в раздумьях, Джессика даже не сразу поняла, что на прошедшей мимо губастой и грудастой татарке надета её бирюзовая шёлковая рубашка. Вот же и след от укуса зубов Василия на том месте, где у Джессики сосок, а у этой стерляди практически подбородок.

Распахнув рот, американка проводила взглядом спину этой женщины, и со злорадством проследила, как та вляпалась в лужу, зайдя в лифт, и обрызгала джинсы. Затем Джесс резко обернулась, как плёткой ударив себя же волосами по щеке, и как раз вовремя. Тут её заметил и Вася. Стоял себе и курил посреди коридора, неотрывно провожая взглядом татарский толстый зад. Поверх трусов с майкой он так ничего за день и не надел. Столкнувшись взглядом с Джесс, он мигом ретировался в их квартиру, будто там всё это время и сидел с ногами на подоконнике в ожидании своей любимой кормилицы.

Джесс прыжком подскочила к двери, начала крутить ручку. Её держали с другой стороны. Потом заперли замок. Вне себя от гнева, трясясь, она выудила из сумки ключи и отперла заново дверь.

В первую секунду Вася попытался сделать вид, что только узнал о её приходе. Но она тут же влепила ему пощёчину, чем выбила из него весь вдруг пробудившийся артистизм.

– Так вот куда мои вещи пропадают!

Потом влепила ещё пощёчину, уже довольно увесистую – они, всё-таки, не раз тренировались в этом плане, а не только трахались.

– Я на работе, а он раздаёт мои вещи узкоглазым татарским шалавам!

А затем она и вовсе расцарапала ему правую часть лица.

Сопровождала это всё отборным матом и речитативом, состоящим из по-разному спряжённых форм слова «Ненавижу!».

Тут до динозавринного мозга Василия дошло, наконец, что происходит. Он отвесил ей в ответ звонкую оплеуху. Потом ударил кулаком. Потом схватил за каштановый хвост и нанёс более прицельный удар.

Джессика упала на пол. У неё разбита губа, а под левым глазом наливался синяк. С судорогами по всему лицу, плача и шмыгая, она выползла из квартиры, и дверь за ней тут же захлопнулась с ноги. Из носа пошла кровь – она не поняла, от удара или ещё от чего.

Девушка доковыляла до рассыпанных по коридору краденных телефонов и, ползая на четвереньках собрала их все в чёрный пакет без ручек. Затем она, с пакетом в руках, вышла на лестничную клетку. И восемнадцать этажей молча спускалась вниз на негнущихся ногах.

Повсюду были люди. Курили. Пили. На одном этаже прямо трахались. Валялись шприцы. Всем было плевать на неё, но это понятно, ведь ей самой было на них вообще насрать. Пусть передохнут все. А она уедет отсюда. Раздвинет ноги перед тем, кто скажет, и уедет отсюда. Навсегда. А на этот город пусть скинут бомбу…!

***

Вася Моржов и Джессика Павлович заселились в гостиницу «Quaking Aspen» четыре года назад, когда Васиня старуха-мать выгнала тридцатипятилетнего сына из квартиры. Слишком уж часто он, так сказать, приносил работу на дом. А работал он на пивзаводе. У них там вообще за нечего делать считалось взять ковшик и зачерпнуть немного продукта «для дегустации». Работающий на алкогольную корпорацию город спивался, а градообразующее предприятие говорило об этом как о «профессиональной деформации».

Сначала они снимали грошовые апартаменты за, собственно, гроши. Вася, как человек без высшего образования и с минимальным опытом, получал мало, и все деньги они оба тратили на Джессику, которая была его на девять лет моложе и только начинала строить свою карьеру. Впрочем, двигалась она по этой лестнице явно через ступеньку, а то и две. Так что все возможные деньги уходили ей на одежду, косметику, гаджеты и транспортные расходы, чтобы она в главном городском информагентстве могла показать себя во всей красе. А непритязательному Васе по жизни хватало пенного напитка на работе и ночной благодарности в постели от любимой девушки.

Но потом всё рухнуло, и стало отчётливо видно то, что ранее закрывала ширма влюблённости. Как кризис в стране и городе залепил всем эмоциональную оплеуху, так будто очнувшаяся Джессика увидела, что её мужчина не какой-то там витающий в облаках аскет, отдающий ей всё, что есть, а простой и примитивный недееспособный пьяница. Как у него пропала работа, а потребность пить осталась, тут же исчезли подарки и какие-либо траты на неё. Тут же начались скандалы и различные пьяные неадекватные выходки. Другую работу Вася не искал, просто сидел целыми днями дома, пил, воровал у неё деньги, курил и пердел, пердел и курил. А как ей стало некогда ухаживать за их крохотным номером из-за разраставшихся вместе с повышениями обязанностей, помещение превратилось в свинарник, в который не хотелось возвращаться. И идея прописаться на диване из кожзама у своего начальника уже не казалась такой уж отвратительной и гадкой.

Как весь город оказался без работы, без денег и в блокадном состоянии, Квакин Аспен превратился из гостиницы в какой-то сквот. Да как и весь город, собственно. Кто эти люди и на каком основании они здесь живут? Почему эти странные личности не скрываясь ширяются по вене прямо при людях и находят это нормальным? Наркотики больше не преступление? А кто когда в последний раз видел полицейского? Хоть одного?

Одна хозяйка гостиницы, престарелая нимфа Агнесса Херцена, всё расхаживала по своим захарканным владениям в видавшем виды алом платье с еле вмещающим бюст вырезом и причмокивая посасывала сигаретку через мундштук. Плевать, что семьдесят пять.