– Ну так это не для рук. – сказала военврач, понюхала содержимое пробирки, резко выдохнула и залпом выпила.
– Что вы делаете? Это же чистый спирт. Вам к операции готовиться нужно. – очень удивлённо спросила медсестра.
– Ну а я чем занята? Вот теперь я почти готова. Осталось только вымыться. – сказала военврач.
– Ну как же теперь на операцию под градусом? – удивлённо спросила медсестра.
– Идёмте. Я вам покажу. – сказала военврач и они вышли.
– Вот теперь нужно только ждать. – сказал я.
– Она поможет моему сыну? – спросила Дёмина.
– Мы все будем на это надеяться. Министр сказал, что она одна из лучших нейрохирургов страны. Я ему верю. – сказал я.
– Ирина, пойдёмте в столовую. Сладкого чаю с ватрушкой попьём. Раиса Михайловна сказала, что это вам сейчас просто необходимо. Идёмте. – стала уговаривать Дёмину Лиза.
– Хорошо. Больше ничего не остаётся. – сказала Дёмина, и они вышли из приёмного покоя в сопровождении Татьяны.
– Надо позвонить министру и сообщить, что она согласилась провести операцию. – сказал я.
– Ну тогда идём в машину. Всё равно теперь неизвестно сколько ждать придётся. – сказал Владимир.
– Это точно. – сказал я.
Мы вышли из больницы вместе с помощницей. Андрей стоит у входа и о чём-то разговаривает с охранником.
– Ну что там? – спросил Андрей.
– К операции готовятся. – сказал я.
– А ты знал, что она нейрохирург? – спросил Владимир.
– Я всегда знал, что она может отлично бойца заштопать и на ноги поднять. – сказал Андрей.
– Вот и я только это о ней и знал. – сказал Владимир.
– Мне Юра рассказал, что мальчишка совсем плохой. – сказал Андрей.
– Так и есть. Надеемся, что та женщина, которая ставила на ноги солдат, поставит на ноги и этого ребёнка. – сказал я.
– Ментам сильно от ребят досталось? – спросил Владимир.
– Нет. Они наезжали на водителя. Требовали документы. Юра сказал охране не трогать их. Я подошёл и объяснил им, что мы сюда должны были срочно доставить врача, что мы и сделали. Ребята сознательные оказались и решили уехать. – сказал Андрей.
– Ага. Особенно после того, как Андрей Андреич сказал им, что прикажет бойцам их в бараний рог скрутить, а они решили не связываться с такой толпой вооружённых людей. – засмеявшись сказал Юра, выйдя покурить из машины.
– Юра, ну вот зачем такие подробности? – спросил Андрей.
– Ну это чтобы картина была полной. А вот они и вернулись. – улыбаясь сказал Юра, показав на милицейскую машину, подъехавшую к больнице.
– И чего им ещё нужно? – спросил Андрей, смотря на идущего к нам майора.
– Сейчас узнаем. – сказал Владимир.
– Здравия желаю. По какой причине ваша машина носится по городу нарушая все возможные правила движения, при этом водитель отказывается предъявлять документы и ещё смеет угрожать сотрудникам при исполнении? – повышенным тоном спросил майор.
– А вы кто? – спросил Владимир.
– Я командир батальона дорожно-патрульной службы города. – ответил он.
– Во-первых, угрожал им не водитель, а я. Они с первого раза не поняли моих объяснений. Во-вторых, у нас внештатная ситуация, которая требовала таких действий. – сказал Андрей.
– Это какая такая ситуация, требовала такого поведения? – спросил майор.
– Спасение жизни ребёнка вас устроит? – спросил я.
– Почему мне об этом не доложили? – спросил он.
– Ну не знаю. Два министра и сам президент в курсе, а почему они не доложили вам, вот это не знаю. Позвоните своему министру и потребуйте у него объяснений. Почему вас, командира батальона не предупредили? Да и если посмотреть на это с другой стороны, ты этому водителю не только штраф выписать, но даже пальцем погрозить не имеешь права. Скажи спасибо, что с тобой сейчас вообще разговаривают. Докладывать ему должны. Тут сейчас ребёнок умирает и ему срочно нужен был врач, а ты тут приехал за своих охламонов разбираться, которые тебе не доложили подробности ситуации. Так что вали отсюда, пока меня не переклинило, и я не приказал бойцам арестовать тебя за препятствование сотрудникам министерства безопасности. – зло сказал ему Владимир.
– Откуда я знаю, что вы сотрудники? Это обычный директор завода, а вы, как я понял, его охрана. – скривив лицо, сказал майор.
– Подполковник безопасности Симонов. – сказал я, развернув перед ним своё служебное.
– Майор Максаков. – показал служебное Владимир.
– Капитан Глухарёв. – развернул служебное Андрей.
– Капитан Рябинина. Что, тут проходит конкурс, у кого служебное серьёзнее? – спросила Таня, выйдя из больницы и тоже развернула своё служебное перед майором, у которого глаза уже похожи на блюдца.
– Да тут майор говорит, что ему были обязаны доложить о нашей ситуации. – сказал Андрей.
– Майор, ты идиот? – спросила Таня.
– Похоже да. – ответил он.
– Ну так иди подлечись. Чего людей отвлекаешь от важных дел? – спросила Таня, а майор развернулся и пошёл обратно к машине.
– Ты оставила их одних? – спросил Владимир.
– С ними наш боец. – сказала Таня.
– Нормально там всё? – спросил я.
– Нормально. Чай пьют. Сказали, что операция уже началась. Теперь только ждать. Представляю, что она чувствует. Глаз с Сашки не спущу, когда будет на качелях кататься. – сказала Таня.
– Привыкнуть к этому не могу. Наша Таня стала мамой. – улыбаясь сказал Андрей.
– Я сама раньше и представить себя в этой роли не могла. С Сашкой во мне многое изменилось. – сказала Таня.
– Это очень сильно заметно. Мягче стала. За год никому ничего не сломала. – засмеялся Андрей.
– Ну так повода не было. – засмеялась Таня.
– Сами ещё дети. Ладно, я пойду позвоню. – сказал я и пошёл к машине.
Юра открыл мне дверь, и я сел в машину. Я позвонил министру и сообщил, что военврач согласилась сделать операцию и что уже идёт операция. Он обрадовался такому разрешению ситуации, но повторил, что после стабилизации состояния ребёнка, они готовы эвакуировать его в Москву, для дальнейшей реабилитации. Я поблагодарил его и сказал, что в случае необходимости я с ним свяжусь. После я позвонил президенту. Меня с ним не соединили, так как у него совещание. Я попросил передать ему от меня информацию о мальчике, которую я ранее сообщил министру. Мы все вернулись в больницу и стали ждать. Я сижу и думаю о мальчугане и его маме. Я даже не могу представить, что сейчас чувствует Дёмина. Не дай Бог подобное случится с моим ребёнком. Я даже не представляю, как я это переживу. Не дай Бог пережить подобное ещё кому. Дёмина сейчас сидит вместе с Лизой и Таней. Она не плачет. На её лице отчётливо видно сильное переживание за сына. Лиза с Таней с ней о чём-то разговаривают, пытаясь её отвлечь. Спустя два часа, мы увидели военврача, которая вышла к нам в облачении хирурга. Я заметил пятна крови на её одеянии. Мы все сразу подскочили и направились к ней.
– Ну как он? Как мой сын? – снова заплакала Дёмина, бросившись к ней.
– Операция прошла успешно. Гематому дренировали. Новых кровотечений нет. Показатели хорошие. Его сейчас перевезут в хирургию. Я договорилась, чтобы ему подготовили отдельную палату. – сказала военврач.
– Я хочу его увидеть. – плача сказала Дёмина.
– Нельзя сейчас к нему. Он только после операции. Пару дней за ним понаблюдаю, а потом посмотрим. А пока вам обязательно нужно поехать домой, принять успокоительное и отдохнуть. – сказала военврач.
– Я буду здесь. Я никуда не уйду. – сказала Дёмина.
– Здесь вы сыну ничем не поможете, а только добьёте себя. Сейчас его жизни ничего не угрожает и остаётся только ждать, когда он очнётся. И только тогда мы сможем понять, последствия этой травмы. – сказала военврач.
– Какие могут быть последствия? – спросил я.
– Удар был довольно сильный и у мальчика образовалась обширная гематома с отслоением твёрдой оболочки, которая сильно давила на его мозг. Плюс последствия самого удара по голове. Высока вероятность того, что у мальчика может развиться слабость в мышцах, либо, что самое плохое, полный паралич. Но так как его тело отвечает на раздражители, то будем надеяться, что до паралича не дойдёт. В любом случае, мы завтра сделаем ещё один снимок головного мозга, чтобы исключить появление повторного кровотечения. И это самый благоприятный прогноз, который у меня есть на данный момент. – сказала военврач.
– Понятно. Что сейчас нужно мальчику? Медикаменты, или ещё чего? – спросила Лиза.
– Ему сейчас ничего не нужно. А вот его маму нужно отправить домой и заставить отдохнуть. Где папа ребёнка? – спросила военврач.
– Он умер в прошлом году от сердечной недостаточности. – сказала Дёмина.
– Елизавета Борисовна, в таком состоянии одну её оставлять нельзя. – сказала военврач.
– Я поняла. Ирина, вы сегодня останетесь в гостинице на объекте. С вами кто-нибудь побудет. Где ваши родители? – спросила Лиза.
– Далеко. В Омске. Они ещё не знают ничего. – сказала Дёмина.
– Понятно. Тогда точно в гостиницу. – сказала Лиза.
– Я как закончу здесь, сразу приеду и дам ей успокоительное. Или подойдите к моим девочкам и скажите, что я распорядилась. А сейчас езжайте. Здесь сидеть смысла нет. Я буду держать вас в курсе о его состоянии. – сказала военврач.
– Спасибо вам. – сказал я.
– Это моя работа. – сказала военврач.
– Здесь останутся наши люди, чтобы быстро нас найти, в случае чего. – сказал я.
– Хорошо. Я договорюсь об их размещении. – сказала военврач.
– Спасибо. – сказал я.
Мы все пошли на выход. Разойдясь по машинам, мы поехали на объект. Андрей с водителем и охранником остался в больнице, чтобы дождаться военврача и дождаться людей, которые будут находиться в больнице. В скором времени мы приехали на предприятие. Выйдя из машин, мы пошли в здание управления, где нас встретил Макс.
– Какие новости? – спросил Макс.
– Операция прошла успешно. Теперь только ждать, когда мальчик очнётся. – сказал Владимир.
– Михайловна знает своё дело. Не один десяток жизней спасла. Уверен, что с ребёнком будет всё в порядке. – сказал Макс.
– А ты почему ещё здесь? Восьмой час уже. – спросил я.
– Так все ещё здесь. Только рабочие уехали и часть управления. Окси и бухгалтерия в полном составе. Все сидят ждут. Мало ли чего. – сказал Макс.
– Нужно всех отпускать. Елизавета Борисовна, Дёмину в медпункт, а после устроить в гостинице и приставить к ней человека. А я пойду отпущу людей. Увидимся дома. – сказал я.
– Хорошо. Идёмте Ирина. – сказала Лиза и они пошли в медпункт.
Мы поднялись в бухгалтерию. Все сразу стали спрашивать о мальчике. Мы им подробно рассказали. На вопрос о том, почему они ещё на работе, Нина Петровна ответила, что после разговора с Оксаной и Павлом Андреевичем, в бухгалтерии все приняли решение задержаться на случай, если будет необходимость срочных оплат для мальчика. Перевозка, врачи, медикаменты. А это всё нужно в срочном порядке искать и чем их больше, быстрее справятся. Я сказал, чтобы все ехали домой отдыхать и поблагодарил их за их поступок. Они стали собираться, а мы пошли ко мне. Поднявшись на этаж выше и двигаясь по коридору к своему кабинету, мы увидели, что кабинет Павла Андреевича открыт. Подойдя ближе, мы обнаружили его в компании начальника пятого цеха.
– Павел Андреевич, а вы почему ещё здесь? – спросил я, войдя к нему в кабинет.
– Дёмина Ирина моя сотрудница. Я не мог уйти с работы, не проконтролировав, что с её сыном всё хорошо. Мы уже собираемся. Я сейчас звонил в больницу. Мне сказали, что операция прошла успешно. С ним всё хорошо. Вы очередной раз спасли жизнь. Спасибо вам большое. – сказал Павел Андреевич.
– Ещё рано благодарить. Со своей стороны, мы сделали всё, что могли. Справились своими силами. Но опасность для ребёнка ещё осталась. Возможно, он будет парализован. Так что пока нельзя ничего утверждать точно. Или мы на самом деле сегодня ему жизнь спасли, или обрекли на пожизненное мучение, как его, так и Ирину. Теперь будем ждать, когда он очнётся, чтобы решать, что делать дальше. А сейчас собирайтесь и езжайте домой, отдыхать. У вас обоих очень усталый вид. Раиса Михайловна будет держать нас в курсе состояния мальчика. А я сейчас позвоню Оксане Георгиевне, отправлю их домой, а после и сам поеду. Все сегодня отлично себя проявили. Очень сильно устали. А завтра нужно быть свежими, так как ещё неизвестно, что нам принесёт завтрашний день. Так что давайте сегодня отдыхать. От нашего просиживания и ожидания лучшего, ребёнку лучше не станет. – сказал я.
– Хорошо, Александр Алексеевич. Я так и поступлю. Главное, что ему операцию сделали. Завтра утром позвоню в больницу. – сказал Павел Андреевич.
– Хорошо. До завтра. – сказал я.
– До завтра. – ответил он и мы пошли ко мне в кабинет.
– Так, я сейчас позвоню Оксане Георгиевне и заберу свой портфель, а вы оба собирайтесь. Сейчас поедем. – сказал я.
– А я уже готов. – сказал Владимир.
– А я только свою сумочку заберу. А то меня охранник чуть ли не силой выдернул из кабинета. Еле успела дверь закрыть. Подумала, что война началась. – сказала помощница, а я вошёл к себе в кабинет и сразу начал звонить Оксане.
– У нас и такое бывает. – сказал Владимир.
– Про это я в том году слышала. Я только к вам работать пришла и сразу попала в изоляцию. Я тогда так перепугалась. Мне рассказали, что на вас напали в Москве. А потом, что людей с оружием туда отправили и что там воевали. – сказала помощница.
– Бывает такое. Слава Богу, что теперь это происходит редко. – сказал Владимир.
– А что, раньше было часто? – спросила помощница.
– С девяностого по девяносто второй регулярно. Практически каждый месяц какая-нибудь ерунда происходила. – сказал Владимир – То мы, то нас, то государство само с собой, а нас это очень серьёзно коснулось, чуть сами войну государству не объявили. Как ты могла слышать в больнице, в прошлом году и нас с Александром Алексеевичем хорошо постреляли, а тот врач, нам жизни спас. Так что всякое бывает.
– И очень надеюсь на то, что больше не повторится. Владимир Анатольевич, хватит стращать девочку. – сказал я, выйдя из кабинета.
