– А папа в кабинете? – крикнула она, чтобы мама услышала.
– Он в командировке, завтра прилетит первым рейсом домой!
Удивительно, как быстро папа умеет перемещаться по земному шару, так, что и не заметишь.
* * *
Преподаватели сидели в учительской за большим столом.
– У нас есть одно происшествие.
– Да, мы слушаем.
– Сегодня на физкультуре одной девочке из 8Б стало плохо, после нормативов по бегу. Катя Владова, спортсменка, хорошая девочка. Евгений Владимирович, девочки жалуются, что вы обзывали ученицу, толкали её, а ещё поставили Кате пропуск. И всему классу двойки. Это правда?
– Она чуть в тюрьму меня не отправила! – он повысил тон.
– Евгений Владимирович, я всё понимаю, скажите, это правда?
– У меня не было выхода!
– Так, прекратите! – сказала завуч, – вы сейчас же убираете Кате пропуск и ставите пятёрку. Не забудьте исправить оценки и другим.
– Я ещё ничего им не выставил. Просто решил запугать, поставить на место!
Молодой директор растерянно наблюдал за своими учителями.
– Ещё одна ученица из 8Б пожаловалась на нормативы и предложила их изменить. Все мы понимаем, что это невозможно. Я предлагаю убрать физкультуру с первого урока на последний. У всех классов! – продолжила завуч.
– Но они будут прогуливать! – возмутился физрук.
– Они всегда прогуливали, прогуливают и будут прогуливать.
– Вы же понимаете, что потом ученики сядут нам на шею. Достаточно просто поставить пять Кате и закрыть этот вопрос.
– С-согласен с вами. Евгений Владимирович, вы всё поняли? – уже чуть увереннее заговорил директор.
– Понял…
– Кхм-кхм, – учительница по истории сложила руки на столе, – на втором этаже в учительском туалете на стене написано: "Я вас всех ненавижу. Скоро из-за вас меня не станет" и грустный смайлик. Нам необходимо найти эту девочку. Предлагаю в срочном порядке начать сверять почерки с пятого по одиннадцатый класс. Необходимо установить сроки.
– Да, я тоже видела, прям дурно стало, – проговорила учительница технологии.
– Чем быстрее, тем лучше. У вас есть три дня, – продолжил директор.
Учителя подписали некоторые бумажки, допили чай и кофе, и вышли из кабинета. Каждый из них забрал все тетради из класса, которые были, чтобы начать расследование уже дома.
…
Соня отложила книгу и взяла телефон. Привстав с кровати, она ответила Людмиле Романовне.
– Здравствуйте!
– Здравствуй, Соня. У нас закончилось совещание, сейчас всё скажу…
…
Даша мёрзла в переходе в обнимку с гитарой. В чехле блестела мелочь, и слегка колыхались бумажки. Она собрала деньги в карманы и положила гитару в чехол. Закинула свой инструмент на плечо и достала телефон:
"12 пропущенных от Голландский Дядя".
– “Ну всё, мне крышка”, – Даша начала перезванивать.
– Ало, ты почему на беззвучный ставишь вечно?
– Я домой приду и тебе перезвоню.
* * *
Звонок будильника. 7:00. Кипит чайник. Даша еле встала с кровати и подняла жалюзи. За окном солнце рассветом раскрасило небо в цвет аметиста. Туман утра проникал в комнату.
– Я ушла! – крикнула мама, закрыв дверь.
Никита с неохотой тоже начал вставать. Даша побежала в ванную, чтобы брат её не догнал. Если кто-то всё утро тратит на аккуратную причёску, то Даша нарочно создаёт лохматый вид.
– Давай быстрее!
– Я только зашла!
Никита ждал своей очереди. Вскоре Даша вышла из ванной.
Брат и сестра жили в одной небольшой комнате и делили её пополам. Сторона Даши сильно выделялась из-за множества плакатов с её любимыми музыкантами и актёрами и всякого барахла на книжных полках. На кровати у неё всегда лежала гитара, а у книжного шкафа валялся топор. Почему топор? Даша просто обожает Достоевского.
Сторона Никиты казалась гораздо чище и аккуратнее. По-видимому, брат был минималистом. Разве что на столе стояла одна фигурка Рика.
Пока брат одевался, Даша выбирала одежду. Сегодня на ней будут длинная вельветовая юбка и широкая футболка с Gorillaz. Даша достала свою пластинку с первым альбомом Тhe Doors и вставила её в старый бабушкин проигрыватель. Девочка, пританцовывая, пошла на кухню готовить завтрак.
* * *
Будильник, 5:30. Соня сняла повязку для сна, встала с кровати, раскрыла белые шторы, чтобы впустить солнечный свет. Он янтарём ложился на молочные стены с аккуратно развешанными плакатами с Ланой Дель Рей, Кобейном и фотографиями Набокова и Оскара Уайльда.
Соня застелила кровать и пошла в ванную комнату. На утренние процедуры она тратит тридцать минут: душ, прическа, уход за лицом и макияж.
С первого этажа доносились какие-то громкие звуки, разговоры и, возможно, гул машины. После ванных процедур Соня тут же побежала к лестнице и съехала вниз по перилам. На первом этаже родители принимали новые большие картины, упакованные в деревянные транспортировочные коробки, мебель и посуду.
– Папа! – Соня помахала рукой.
Он улыбнулся в ответ, затаскивая вместе с грузчиками антикварное кресло.
– Завтрак готов! – мама помогала передвигать картины и переносить коробки с посудой. Соня снова пошла наверх.
В просторной светлой кухне стоял аппетитный аромат омлета с беконом и сыром. Соня быстро принялась за завтрак. После еды она помыла посуду и пошла в свою комнату, не обращая внимания на прохожих грузчиков, направлявшихся в папин кабинет, чтобы получить свою зарплату.
Соня начала протирать пыль в комнате. Это был её обычный утренний ритуал. Часы показывали 6:30. Пора собирать образ в школу. Девочка пошла в свою гардеробную. Здесь множество полок, полностью забитых одеждой, обувью и сумками, а на полу постелен пушистый розовый коврик. Около маленького окна стоит зеркало в полный рост. Соня много времени проводила в гардеробной. Для неё особое значение имели сочетание цветов в одежде, стиль и, конечно же, мода. Несомненно, вчера вечером она уже подготовила несколько образов, и сейчас ей предстояло выбрать один из них. Глаз упал на классический костюм шанель. Из аксессуаров на Соне сегодня жемчужное ожерелье её мамы и кольцо, подаренное Дашей.
Выйдя из гардероба, Соня захватила рюкзак из своей комнаты и побежала вниз по лестнице. На первом этаже, в выставочном зале, мама с папой распаковывали картины. Судя по их выражениям лиц, занятие это было энергозатратным.
– Я пошла!
– Удачного дня в школе! – пожелал папа.
– Возвращайся с историями, – подмигнула мама.
“Истории…” – ударило в голову. – “Я не сделала литру…”
Родители закрыли за Соней дверь. Она вышла в сад. Запах последней скошенной травы наполнял воздух.
* * *
Соне пришло уведомление.
– Катя что-то мне написала…
«Я вас ненавижу, твари!»
– Мне тоже самое… – подтвердила Даша.
– Блин… Людмила Романовна звонит.
– Ну всё, нам крышка! – Даша начала напевать песню из «Финеса и Ферба».
Соня взяла трубку. Мимо девочек проходили одноклассники.
Страх.
– Нам нужно идти к Людмилке, – сказала Соня.
Людмила Романовна ждала их в своём кабинете. Вместе с ней были Катя и её родители. Лица их были максимально угрюмые.
– Итак. Давайте разберёмся с этим делом. Насчёт оценки не переживайте, у Кати пять, она единственная из класса, кто сдал норматив.
Соня и Даша улыбнулись. Катя гневно на них посмотрела.
“Всё же было хорошо.” – подумала Даша.
– Касаемо поведения учителя: родители, если вы хотите, то можете написать на него заявление…
– Нет. Всё, что делает учитель верно, и мы не в праве ему перечить! – отрезала мама Кати.
Даша и Соня с недоразумением посмотрели на женщину. Соня начала набирать воздух, чтобы возмутиться, но Людмила Романовна неодобрительно покачала головой. Катя сглотнула и опустила голову.
– Соня и Даша, – Людмила Романовна показала рукой на девочек, – они помогли вашей дочери. Если бы не они, то учитель продолжил бы вредить детям.
Девочки удивились. Родители Кати пренебрежительно взглянули на них.
– Дети не должны лезть не в свои дела. Из-за них Катя пропустила тренировку, и нам пришлось отпрашиваться с работы, чтобы прийти сюда. Вам следует разбираться не с нами, а с этими девочками! Слишком много о себе возомнили, – сказала мама спортсменки, тем же холодным тоном.
Родители вышли из кабинета, не попрощавшись. Стояла тишина.
– Ну вот, такие люди есть. И ничего с ними не поделаешь. Но вы всё равно молодцы! Нам ещё предстоит найти ту девочку, – Людмила Романовна была удивительно спокойна.
– Кого найти? – Соня заинтересовалась.
Учительница поняла, что проговорилась, – Да так, скоро всё узнаете. Идите.
Соня и Даша вышли из каморки. Прямо перед ними стояла Катя.
– Зачем вы всё это начали? Вы опозорили меня перед родителями!
– Прости, мы хотели, как лучше… – начала Даша.
– Тебя разве устроил бы пропуск? Что тебя обзывали? – перебила Соня.
– Лучше пропуск, чем всё это!
Катя смотрела на обеих холодным, тяжёлым взглядом. Она вздохнула.
– Ладно. Извините, что накричала. Вы всё правильно сделали, на самом деле. Простите ещё раз, – гимнастка повернулась к окну, провожая взглядом уходящих родителей. Они не оглядывались.
В кабинете напротив библиотеки уже сидели все одноклассники. Прозвенел звонок, учительница ещё не пришла. Минуло десять минут. Стоял балаган. В класс зашли Людмила Романовна и Ольга Алексеевна. Это должен был быть урок музыки, но, видимо, сейчас будет урок морали.
Всё в кабинете звучало минором: расстроенное фортепиано, пыльные детские поделки в шкафчиках, перегоревшие лампочки на потолке и самое главное – учительница, которая полностью сливалась с интерьером.
– Сидите, ребята. Вопрос к девочкам, но мальчики тоже слушают! На втором этаже в учительском туалете на стене написана пугающая вещь. Пожалуйста, если вы знаете, кто это мог быть, то подойдите ко мне на перемене.
Класс зашептался, мальчишки глупо хихикали. Людмила Романовна вышла из кабинета, ещё раз извинившись.
– Вот вы сначала думайте, что пишите хотя бы. Портите стены в школе! Это же вообще вандализм! – проговорила Ольга Алексеевна, покачивая головой и улыбаясь.
Эта уставшая и несчастная женщина проработала в школе сорок лет. Её рыбьи глаза глубоко впали в серые мешки.
– Разве можно такое писать, я видела, что там. Кошмар! О своих проблемах надо дома говорить, в туалете вам никто не поможет! Сейчас вот Людмиле Романовне делать нечего, как с этим разбираться?
Класс молча сидел и, пытаясь скрыть негодование, слушал учительницу.
