– Значит, тебя подослал Адарин, – сокрушенно вздохнул Валес.
– Поверьте, граф здесь совершенно ни при чем. Как он и поведал вам сегодня утром, я примкнула к числу его слуг около трех недель назад. Когда узнала о том, что он, по обыкновению, снова собирается отправиться в ваш замок.
– Ты подслушала наш разговор?
– Можно сказать и так. У меня свои способы узнать, что мне нужно. А потому мне ведомо обо всем, что творится в замке.
– Так чего же ты ждешь? – в бессильной ярости спросил мужчина.
– Наслаждаюсь моментом, – пожала плечами собеседница. – Так же, как вы прежде наслаждались мучениями слуг и редких путников, оказавшихся в вашей темнице. Поверьте, избавить мир от такого ублюдка – истинное удовольствие.
– Постой. – Валес вдруг заметил нечто странное. – Этот пес! Он кажется мне знакомым!
– Вы правы, – согласилась она. – Его зовут Гром. Один из ваших питомцев, помните?
– Вздор! Никто из них никогда не стал бы подчиняться чужаку!
– Само собой. Ни он, ни остальные. По крайней мере, когда в них теплилась жизнь.
Стоило ей произнести это, как из-под кровати появилась целая свора собак. Еще одна из них пряталась за креслом. Другая – в ветоши справа от него. Они медленно обступили мужчину полукругом, лишая последней возможности к бегству. Их глаза светились в темноте, словно раскаленные угли. С длинных острых клыков стекала вязкая слюна.
– Что?! Хочешь сказать, все они мертвы и подвластны твоей воле?
– Именно, – довольно протянула девушка. – Я отравила их сегодня утром, сразу после вашего разговора с Адарином Легаром. Ну а после поддерживала в них подобие жизни до самого вечера. Потому, собственно, я уверена, что останусь вне подозрений, даже если кому-то в голову все же придет бредовая идея попытаться меня отыскать. Все посчитают, что ваши питомцы обезумели, пробрались вслед за хозяином в одну из дальних комнат, а после растерзали его и друг друга. Возможно, в неосмотрительности обвинят кого-либо из ваших слуг, который забыл запереть псарню. Однако обо мне наверняка никто и не вспомнит.
– Но это невозможно! Чтобы заставить восстать мертвого требуется обладать некромантией! Темные искусства исчезли из мира около пятисот лет назад, после того как…
Договорить он не успел. Его слова утонули в яростном реве тех, кто ранее беспрекословно ему подчинялся, а теперь безжалостно рвал его на части. Не желая наблюдать за этим, девушка покинула небольшую комнату и осторожно прикрыла за собой дверь. Спускаясь по каменной лестнице, она ощутила, как остатки жизни покинули тело Валеса Стенкара. Значит, и ей следовало даровать наконец его псам заслуженный покой.
Глава 1.
Небольшая деревушка, в которой жила Демела, находилась в юго-восточной части королевства Айденхельм. Где-то далеко, за высоким лесом, подходившим к ней вплотную с севера, стоял один из крупнейших городов страны. Однако лес был слишком протяженным. Дороги, соединявшие поселения, существовали разве что в объезд. А посему, не покривив душой, можно было с уверенностью сказать – эти два мира во всех отношениях разделяла пропасть.
О горстке незатейливых деревянных домов с покрытыми соломой крышами вспоминали лишь изредка, в те моменты, когда приходило время взимать с крестьян подать. Но их это вполне устраивало. Люди, обитавшие здесь, любили свою тихую, не подверженную переменам жизнь.
С самых ранних лет Демелу считали странным ребенком. В отличие от других детей, подкреплявших свои капризы слезами и получавших за это, по обыкновению, увесистый подзатыльник от кого-либо из родителей, она никогда не плакала. Порой казалось, она вовсе не испытывала эмоций или скрывала их так глубоко, что заметить их было практически невозможно. В нерассудительности или глупости ее тоже едва ли можно было упрекнуть, ибо зачастую она не боялась вступать в спор с Ковелом, своим отцом. Причем, к прискорбию мужчины, в итоге всегда оказывалась права. Впрочем, несмотря на странности, тот души в ней не чаял, а потому горечь небольшого поражения быстро перерастала в гордость за собственную дочь.
Все, за что бы Демела ни бралась, давалось ей с необычайной легкостью, будь то умение шить, готовить или вязать корзины. В ее разуме словно заведомо присутствовало знание о ремеслах или некое понимание принципов того, как все вокруг устроено. Это распространялось не только на рутинные обязанности девочки, но и на нехитрые игры, коими увлекались ее сверстники. Лишь только она начинала бросать камни в ямку, как ей без труда удавалось попасть в цель, с легкостью миновав преграды соперников. Загадки, придуманные другими детьми, разгадывались ею так быстро, как будто ответ заранее был ей известен. Стоило ей спрятаться, и ее приходилось искать до заката, пока она сама не решала выйти из укрытия.
Потому-то остальные ее и недолюбливали. Даже взрослые, выслушав рассказы своего ребенка, посматривали на Демелу косо. Это же касалось и двух ее старших братьев. Но последние, привыкнув к ней и не имея иного выбора, кроме как жить вместе, относились к сестре довольно сдержанно. Понимание того, что она – часть их семьи, наряду с суровыми взглядами отца, а также умом и холодной расчетливостью девочки, рубили на корню их желание над ней поиздеваться.
Мать, Залена, тоже относилась к дочери с заметной теплотой, и все же не столь слепой, какую испытывал ее отец. С одной стороны, женщину радовали успехи Демелы, восхищало, что ей без труда давалось любое дело, за которое та бралась. С другой – немалое беспокойство вызывал ее ум. Уж не сыграет ли он с ней впоследствии злую шутку? Как говаривали в народе, слишком умная жена хорошего супа не сварит. Вот почему она тайно надеялась, что с годами Демела все это перерастет.
При всей неприязни, а порой и открытой агрессии других детей, в деревне нашелся один, кто часто вступался за девочку, когда могло дойти до драки. Он пресекал все попытки остальных напасть на нее. И его, Прадима, она считала своим единственным другом. Хотя и он, как она иногда замечала, предпочитал держаться от нее на расстоянии.
В тот вечер дети, покончив с дневной работой в поле, как обычно, собрались вместе. На этот раз в своей игре они изображали приезд короля в его замок в столице. Роль государя досталась самому неприятному из мальчишек, Равену, кто не стеснялся в выражениях по отношению к Демеле, а иногда, особенно когда Прадима не было рядом, открыто проявлял к ней свою ненависть. Оседлав кривую палку и представляя, что это норовистый конь, он в сопровождении двух «рыцарей» с важным видом прошествовал мимо собравшейся вокруг ребятни. Затем взобрался на небольшой камень, видимо, воображая, что это трон, и подозвал к себе стоявшего рядом мальчика.
– Милостью своей, – теперь корявая палка-конь почему-то превратилась в меч, – я дарую тебе титул… ммм… – Он помолчал, пытаясь вспомнить то, чего отродясь не знал.
– Почетного рыцаря, – надломленным шепотом выпалил кто-то из толпы.
– Почетного рыцаря! – почти завопил Равен, явно переигрывая. – Но это звание ты получаешь не просто так. Теперь ты обязан служить мне до конца своих дней!
Преклонив колено, новоиспеченная «титулованная особа» что-то пробормотала в ответ, после чего неотесанная палка торжественно легла на его голову. Довольный собой, «правитель» широко ухмыльнулся, высматривая следующую жертву.
Внезапно взгляд его упал на Прадима, явно утратившего к происходящему какой-либо интерес.
– А теперь ты! – крикнул Равен, указывая палкой прямо на него и едва не задев при этом лица еще двух стоявших рядом ребят. – Выйди и получи свою награду!
Задумав было возразить, тот помедлил и тяжело вздохнул, видимо, посчитав, что излишние споры в итоге лишь осложнят положение. Неспешно выбравшись из толпы, он встал напротив Равена, превосходя его ростом даже при том, что последний расположился на камне. Потом откашлялся и нехотя опустился коленом наземь. «Меч», как и в прошлом случае, коснулся головы «рыцаря».
– Теперь ты живешь ради меня и обязан подчиняться мне во всем. Исполнять все мои приказы.
– Да-да, – сухо протянул мальчик.
– Но что я вижу? – «Король» вдруг снова внимательно осмотрел толпу. – Зло проникло в наши ряды! Враг под видом одного из верных подданных посмел пробраться во дворец! – Его взгляд остановился на Демеле, а ухмылка стала заметно более широкой.
– Чего? – не понял Прадим.
– Враг, говорю, среди нас.
– Да что ты? – В его глазах заблистал опасный огонек.
– Тебе, как своему почетному рыцарю, я повелеваю схватить ее и казнить собственноручно. – Он небрежно махнул в сторону Демелы. Другие дети, находившиеся рядом, тут же расступились, будто и впрямь поверив, что она опасна, а на этом месте ныне вершится справедливый суд.
– А не пошел бы ты? – процедил мальчик.
– Ты не имеешь права отказаться! Я Лантерин Герфес, король этих земель! Мое слово – закон!
– Так может пришла пора тебе уступить трон кому-то другому? – сложив руки на груди, сурово посмотрел на него Прадим.
– Что ты такое говоришь?! Решил пойти против государя?! Тогда я прикажу остальным схватить тебя и казнить вместе с ней!
– Правда? – самодовольно усмехнулся он. – Ну, пусть попробуют.
Телосложением и ростом мальчик заметно превосходил всех других детей. Связываться с ним во имя «горе-короля», который сам того и гляди может ни за что огреть палкой, желающих не нашлось. Небольшая толпа замешкалась, не вполне понимая, что следует делать, а еще где именно находится та незримая грань, за которой заканчивается игра и начинается неприкрытая жестокость.
– Как мило. – Губы Демелы растянулись в тонкой улыбке. Лицо же, по обыкновению, оставалось почти лишенным эмоций. – Боишься сам замарать руки и потому принуждаешь к этому всех остальных. Истинный правитель, ничего не скажешь.
С минуту Равен взирал на нее потрясенным взглядом, будто не в силах поверить, что она вообще посмела перечить ему. Затем все его тело содрогнулось от злобы. Он несколько раз ударил своей палкой о камень, на котором стоял, одновременно топнув ногой. Уже не пытаясь скрыть свою ненависть к девочке, он вновь указал на нее и сквозь зубы произнес:
– Схватить ее!
Ни один из детей, как и прежде, не двинулся с места. Окончательно осознав, что здесь и сейчас происходит нечто неправильное, они не решались сделать и шага к Демеле. Те же, кто желал навредить ей, убоялись своих родителей, перед которыми после придется держать ответ. Деревня, где все они жили, была слишком маленькой. Люди здесь отлично знали друг друга.
– Все вы бесполезны! – завопил Равен. – Коли так, я сам покараю ее!
Он сошел с камня и направился прямиком к Демеле. Она же, холодно глядя на приближавшуюся угрозу, даже не думала отступать. В самом облике ее вновь появилось нечто пугающее, отчего другие старательно обходили ее стороной.
Когда до девочки оставалось всего несколько шагов, за спиной «короля» возник Прадим. Он схватил его за плечо и резко развернул к себе. Тот едва не повалился наземь.
– Не вздумай, – проговорил мальчик.
– Только попробуй мне помешать! После того, как я побью ее, достанется и тебе!
Решив не продолжать спор, Прадим широко размахнулся и ударил соперника в грудь, заставив его сложиться пополам, хватая ртом воздух. Сев рядом, он лишь покачал головой.
– Ты и правда такой глупец?
Ответить Равен, само собой, был не в силах. Как-то странно посмотрев в сторону девочки, ее защитник вдруг наклонился к поверженному «королю» и прошептал несколько слов ему на ухо. Что именно он сказал, никто расслышать не сумел. Но в глазах последнего вдруг появился страх. Он кивнул, быстро успокоившись, и неспешно пошел в сторону дома.
– Правитель пал, – с кривой ухмылкой бросил он, удаляясь. – Но обещаю, завтра мы восстановим справедливость. Без предательницы среди нас.
В последних отблесках заката таяли очертания простиравшегося у границ деревни леса. Наступающая тьма быстро превращала его в нечто бесформенное и неделимое, нависающее над укрывшимися в своих жилищах людьми. В небе уже успели загореться звезды, с каждым мигом становившиеся все ярче. Ночные птицы затянули свою причудливую песнь. Ветер почти стих. Все вокруг полнилось неясными шорохами.
– Слышал, сегодня Прадим опять вступился за тебя? – будто бы невзначай спросил Ковел, когда его дочь доедала свой ужин.
Ее братья к тому времени успели разойтись по кроватям. В отличие от Демелы, они, будучи старше, работали наравне со взрослыми. Потому и ложились спать раньше, ведь им приходилось вставать с рассветом. Да и делить трапезу с сестрой они не особенно любили.
– Поразительно, неправда ли? Слухи распространяются в нашей деревне, как страшная болезнь, не щадящая никого на своем пути, – проворчала она.
– Эти слова, эта манера речи… Я ничуть не удивился бы, если такой ребенок родился и воспитывался в дворянской семье. Порой даже не верится, что я и правда твой отец. Вот в кого ты такая?
– Ты смеешь в чем-то обвинять меня? – с возмущением подала голос Залена, попутно прикидывая, чем бы кинуть в мужа, если тот дерзнет ответить положительно.
– Да не о том я! – гневно посмотрел на нее мужчина. – Вижу, что глаза мои. Лоб такой же упрямый. Но вот ум… Эх, не в крестьянской семье тебе надо было появиться на свет. И потому, Демела, я хочу, чтобы ты не сомневалась. Твой отец любит тебя и бесконечно тобой гордится.
– Знаю. И испытываю то же к тебе, – смягчившись, кротко улыбнулась девочка.
– Так что там с Прадимом? – поспешил продолжить Ковел.
– Да, он помог мне. Хотя я его об этом не просила.
– Не будь такой гордой, Демела, – покачал головой отец. – Иногда нужно уметь просто принять помощь, если действительно в ней нуждаешься. В конце концов, это обязанность мужчины – защищать женщину. – Он помолчал. – Хорошая из вас выйдет пара, когда оба подрастете.
– Ты уже и поженить нас решил? – поперхнулась девочка.
– А что такого? – вступилась за мужа Залена. – Мальчик точно неплохой, все время оберегает тебя, несмотря на твои причуды. Родители у него тоже достойные.
– Если кому и отдадим тебя, так это Прадиму, – согласился отец. – Любого другого прибью на месте.
– Надеюсь, что, когда сей момент наступит, ты все-таки учтешь и мой выбор, – с преувеличенным сожалением покачала головой она, словно это ей, будучи взрослой, выпало разговаривать с неразумным ребенком. – Радует, что мне пока лишь десять лет. И до моего замужества…
Внезапно Демела замерла. Ее глаза остекленели, лицо превратилось в неподвижную маску. Казалось, на время она забыла даже о своей способности дышать. Ложка, остановившаяся в воздухе, полная еды, выпала из ее ослабевших пальцев. Кожа, и без того слишком светлая, побледнела еще сильнее.
– Что с тобой? – заметив столь резкую перемену, забеспокоился отец.
– Тебе плохо? – поспешила к ней Залена.
Будто очнувшись ото сна, девочка обвела комнату невидящим взглядом. Потом с трудом остановила его на родителях и тихо, лишенным эмоций голосом, произнесла:
– Что-то изменилось.
– Правда? – не понял Ковел. – Если тебе вдруг стало нехорошо, можешь не доедать ужин. Просто иди, отдыхай.
– Перемены происходят в деревне, – покачала головой она. – Кажется, это нечто отвратительное. Я чувствую, как по домам расползается гнетущий мрак. Почему-то он мне знаком.
– Какой еще мрак? – удивился отец.
– Смерть, – подумав, ответила Демела. – Да, именно. Это смерть. Множество смертей, происходящих одна за другой.
– Не придумывай, – усмехнувшись, отмахнулся мужчина. – Коли решила напугать своего старика, у тебя еще…
Он замолк, потому как со стороны двери внезапно послышались полные боли и отчаяния крики. Ковел насторожился, быстро схватил стоявший в углу топор и приоткрыл широкий прямоугольник, отделявший его семью от объятого ночной тьмой внешнего мира.
Снаружи бесновался хаос. Жители с искаженными ужасом лицами разбегались по деревне, как загнанные, из последних сил пытавшиеся уцелеть звери. Люди, гнавшиеся за ними, убивали всех, кого видели, рубя жертв мечами, закалывая ножами, пробивая спины стрелами и сминая черепа тяжелыми булавами. Не щадили даже детей, с каким-то особым упоением отнимая их у родителей. Тех, кто успевал убежать далеко, нагоняли всадники. Разбойники врывались в каждый дом, расправляясь с ничего не подозревавшими семьями, не обращая внимания на вопли и мольбы о пощаде. Где-то вдалеке, у самой окраины, полыхал пожар. Пламя медленно перекидывалось на стоявшие рядом строения, пожирая их одно за другим.
Окружавший их страх, коим быстро пропитывался воздух, и разорение, что они учиняли, лишь веселили убийц. А пролитая кровь усиливала животный азарт, напрочь затуманивший их разум.
Заперев дверь на засов, Ковел подбежал к противоположному ей окну и открыл прочные деревянные ставни. Залена тем временем разбудила сыновей. Собрав детей вместе, родители несколько мгновений медлили, словно не желая их отпускать. Наконец мужчина опустился рядом и, заглянув в глаза каждому, стараясь не слушать плача и причитаний жены, проговорил:
– Как только выберетесь, бегите в сторону леса. Спрячьтесь в чаще, там вас никто не будет искать. Помните, – он обратился к братьям, – если с нами случится самое плохое, вы обязаны позаботиться о сестре. Кроме вас у нее не останется никого. Все мы – семья и обязаны поддерживать друг друга.
Стараясь сдержать слезы, мальчики закивали в ответ.
– А теперь в путь! – сказал он, подсаживая в окно первого ребенка. – Мы с матерью последуем за вами сразу же. Только заберем кое-что и тоже двинемся в лес.
Позади раздался грохот. Непрочный засов отлетел в сторону. В дом тут же ворвались запахи крови и гари вместе с сотрясающим воздух громким, почти безумным хохотом. Ковел повернулся, на ходу размахиваясь топором, который все еще держал в руках. Но в тот же миг холодная сталь меча вонзилась в его тело, а удар чьего-то сапога заставил обрушиться назад, на собственного сына, наполовину выбравшегося из окна.
– Куда это ты собрался? – надменно засмеялся один из преступников, хватая мальчика за рубаху и с силой втаскивая его обратно.
В тусклом свете масляной лампы последовал новый взмах меча. Но кого оружие поразило на этот раз, Демела уже не увидела. Впервые в жизни она едва помнила себя от ужаса. Девочка закрыла глаза, дрожа всем телом, будто в лихорадке. Отчаянно стараясь не слушать крики матери и своих братьев, не обращать внимания на свист, с которым острое лезвие рассекало воздух, одного за другим вынуждая их замолчать навсегда. Сразу за этим последовали несколько мгновений звенящей тишины, показавшиеся ей вечностью. Тем не менее по какой-то неведомой причине убийцы все еще медлили, сохраняя ей жизнь.
– Это она? – спросил один из разбойников.
– Да, – послышался в ответ до боли знакомый голос. – Та самая тварь, о которой я рассказывал.
– На вид вроде бы обычная крестьянская девка, – неуверенно протянул другой.
– Какая разница? Ваше дело – убить ее.
– С радостью.
