Анатолий Ханеня "Солдат Империи. Книга вторая. Восход"

– Ну вот, Толь Толич, эта техника сделана по твоей фантазии и, надеюсь, оправдает твои ожидания.

– Главное, чтобы оправдала ожидания военных, – ответил я.

– Начнём?

– Начнём, – ответил Толстый и махнул рукой.

– Всем покинуть полигон.

На четвёртый день знакомства с техникой был внесен ряд изменений и поправок, техники работали днём и ночью, что особенно меня удивляло. Электроника работала без сбоев и шлем, который сделали по размеру моей головы, очень радовал меня. Связь внутренняя, внешняя, вентиляция, подогрев, сетки прицелов, ночных и дневных на стекле шлема. Техники возились с механизмом заряжания, который во второй раз произвёл перекос выброса гильзы из орудия. Я лежал на броне и смотрел на подъезжающий УАЗ, который бросало из стороны в сторону на ухабах. Из машины вылез Толстый и второй, который разбивал наше пари.

– Здорово, везунчик, – сказал он и, протянув руку, добавил,

– Пал Палыч.

– Толь Толич, – ответил я.

– Прикольно, – сказал Пал Палыч,

– Он Юрий Юрьевич, – показал на Толстого.

– Ладно, к делу. Скоро наши войдут в Сирию и будут помогать Башару Асаду. Сначала будут бомбить игиловцев*, затем и наземная операция не за горами. Нам поручено предоставить технику сирийской армии, обучить, помогать во всём. На нашу базу в Латакии уже доставили БМП, БТР, БМД и танков с десяток. Так же, шесть единиц наших экспериментальных пушек скоро отправят. Как ты говоришь, «Протазан», «Бердыш» и «Кистень». А вот по классификации ещё не назвали ни как. Ну, может ты чего подскажешь?

Я задумался ненадолго и сказал,

– ШОСС-50.

– Почему ШОСС-50? – спросил Толстый.

– Штурмовое орудие снайперской стрельбы, – прозвучал мой ответ.

– А почему 50?

– Потому что, мне 50 лет, – ответил я и подмигнул Пал Палычу.

– Резонно, – ответил Пал Палыч, и обратился к Толстому,

– Ну как, подходит?

– Разберёмся, – ответил он и добавил,

– С тобой хотят особисты поговорить. Иди в машину, они там.

Разговор был обычным для них, а для меня – «за рыбу, деньги». Кругом враги, шпионы, надо быть бдительным.

– И возможна пидерсия, – пошутил я.

– Это что такое пидерсия? – поинтересовался один из них, кто постарше.

Тот, что помоложе понял и перевёл:

– Диверсия.

– Ну да, не исключаю такой возможности, – сказал тот, кто постарше и зло посмотрел на нас обоих.

– Если что, взрывай установку вместе с собой, – добавил он.

– Ну да, вместе с тобой и твоим напарником.

Открыл дверь машины начал вылезать из неё.

– С курсантами построже, – произнёс мне в след тот, что помоложе и посмотрел на старшего.

В тот же день прибыли несколько артиллеристов и нам предстояло пройти с ними курс молодого бойца за три дня. На каждое орудие по три экипажа, включая обеспечение боекомплекта и по половине взвода охраны. Итого, шесть полных экипажей: два механика-водителя, два механика-техника, два оператора-наводчика, шесть заряжающих, по три техника обеспечения с двумя водителями и половина взвода охраны на орудие. На орудие приходилось по 15 человек плюс охрана. Обучение проходило больше сотни человек.

Вечером в гостинице, после душа, я сидел и смотрел новости, в дверь постучали.

– Не заперто.

Вошёл Пал Палыч с хмурым лицом. Поздоровавшись, присел рядом на диван, сказал,

– Началось.

– Когда? – спросил я.

– Через два дня, – ответил он.

И тут по телевизору сообщили о том, что мы вступаем в военные действия на стороне Сирии.

*****

Через два дня, ночью, в морском порту Севастополя производилась погрузка личного состава на БДК (Большой Десантный корабль). Я стоял рядом с командиром корабля, капитаном первого ранга, на мостике и выслушивал от него предложение.

– Ничего, что я на ты? – спросил он.

– Пусть будет, зачем этот не нужный политес, – ответил я и зевнул.

– Как выйдем в нейтральные воды, заходи в кают-компанию, стаканами погремим.

– Благодарю за предложение, но не получится, – ответил я.

– Что, нет по чину предложение, выше нас себя считаешь? – обиделся капитан первого ранга.

– Я с Вами не пойду, закончим погрузку – я в аэропорт. Буду встречать Вас в Латакии, – ответил я и нахмурился.

– Извини, полковник, был не прав, – сказал кап раз и протянул мне руку.

– Принято, – ответил я и пожал протянутую мне руку.

На мостик вошёл капитан-лейтенант и произнёс,

– Прошу разрешения.

– Разрешаю. – сказал кап раз.

– Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться к полковнику.

– Разрешаю.

Капитан-лейтенант подошёл ко мне и доложил,

– Погрузка закончилась, один подвернул ногу, больше никаких происшествий.

– Благодарю. – ответил я.

Повернувшись к командиру корабля, произнёс,

– Прошу разрешения покинуть мостик.

Капитан с удивлением посмотрел на меня, вероятно не ожидал познаний в флотских субординациях.

– Разрешаю.

Я протянул руку и произнёс,

– До встречи в Сирии, – повернулся и пошёл проверить личный состав перед отходом корабля.

*****

Огромный ИЛ-76 мягко приземлился на ночную полосу аэродрома, пробежался по полосе и вырулил к ангарам, где стояла военная техника. Пилот заглушил двигатели и открыл заднюю рампу. Через боковую вышли пассажиры, к которым подошёл дежурный и, проверив документы, направлял их в стоящие УАЗы. Его помощник что-то говорил по радиостанции. Через десять минут протопала рота морских пехотинцев. Повинуясь команде, с бега перешла на шаг, затем остановилась на раз-два и, как единый механизм, повернулась на право, застыв в ожидании. Мичман подбежал к помощнику дежурного, отдал рапорт, получил указание и, опять же, бегом бросился к строю бойцов. Отдал команду, строй рассыпался и началась разгрузка самолёта. Борт был загружен под завязку, патроны к пулемётам большого калибра, продукты, медикаменты, специальное оборудование, запасные части к боевой технике, камуфляж, адаптированный к местности и прочее, прочее, прочее.

Меня подвезли к штабу и попросили подождать в курилке. Через минуту вышел сержант и попросил следовать за ним. Командир базы поприветствовал меня и взял предписание, прочитал, нахмурился и произнёс,

– Всё хорошо, но есть проблема, у меня нет столько людей для охраны твоей техники. Мы принимаем за ночь пять, шесть транспортников, с морского порта каждые сорок минут приходит караван из пяти машин, отгружаем каждые два часа по семь, восемь машин. Так что, помочь ничем не смогу.

– Гражданин полковник, – начал я,

– Вы получили предписание, прошу расписаться в уведомлении. Где Вы возьмёте людей на охрану секретной техники меня не интересует. Через три дня прибудет военно-морской караван и с ним мои люди. Прошу распорядиться о размещении личного состава и обеспечить всем необходимым. Со своей стороны, могу пойти на встречу в том, что не буду задействовать всю технику сразу. А лишь две единицы, остальные оставлю у Вас на базе в качестве охраны. Смею вас заверить, что на расстоянии 10-15 километров к вашей базе никто не замеченным не подойдёт и это будет дешевле и безопаснее ваших вертолётов. У меня по три комплекта персонала на орудие. Наводчики будут нести круглосуточное боевое дежурство, заряжающих и обеспечение можете задействовать по своему усмотрению, но взвод охраны на два орудия прошу выделить. Так же, прошу отбор охраны поручить мне. Техника новая, экспериментальная, секретная, так что за безопасность ответим вместе.

– Это самоходки секретное оружие? – вспылил полковник.

Он хотел нахамить мне и сделать разнос, поставить на место и указать кто главный на базе. Но у меня не проскочит, где сел, там вокзал.

– Молчать! – крикнул я.

– Личное распоряжение верховного главнокомандующего и министра оборы Вам не указ? Мне что, нужно поставить их в известность? Что командующий Российской базой не в состоянии выполнять свои обязанности? Разговор окончен. Вы поставлены в известность, у Вас есть три дня. Если для выполнения правительственного задания необходима моя помощь, я готов Вам помочь. Прошу мою резкость не воспринимать за хамство и неуважение. Честь имею.

Повернувшись через левое плечо, вышел из штаба базы.

Через пять минут в курилку вышел полковник, закурил, сделал две затяжки и произнёс,

– Чего нам бодаться? Одно дело делаем, помогу по максимуму. Но и ты войди в моё положение, людей не хватает. Взлетела пара СУ-35 и заглушила последние слова.

– И ты на меня не сердись, где как не на войне испытать новую технику. И задачу поставили – помочь Сирийской правительственной армии так, чтобы был результат, и чтобы его было видно в Европе и в Америке особенно. Асад наш единственный союзник на данный момент и надо сделать всё, чтобы там задумались о том, кто правит бал на этом континенте.

– По рукам полковник?

– По рукам.

– По чарке? – предложил он.

– Тогда за трёх богов, – ответил я.

– Это как? – спросил он.

Я достал бутылку водки из сумки, с которой приехал и спросил,

– Хлеба кус найдётся?

– Идём в столовую, снимем пробу завтрака и расскажешь про богов.

Дежурный повар принёс нарезанные овощи и кусок варёной говядины, бутылку холодной минеральной воды, четыре стакана. Открыв бутылку, налил в два стакана по четверти и взяв руку стакан произнёс,

– За веру.

Мы чокнулись и выпили. Я сразу налил по второй,

– Президента.

Выпили и закусили. Налил по третьей.

– За отечество.

– Теперь понял каким богам ты молишься, – сказал полковник и закурил.

В столовую вбежал молодой лейтенант и, запыхавшись, скороговоркой произнёс,

– Наших обстреляли. Потерь нет. Подходят к базе.