Christy Cher "Записки о ньюменах. Неприятности в анклаве Сагуаро"

– Я не думал, что мне доведется вести диалог с Праведником так скоро! Когда он узнает, кто я…

– Предоставь это мне, – прошептала женщина.

– Что насчет моих друзей? Я должен подготовить их, дать им что-то, что привлечет их внимание.

Доктор Бэттел осмотрелась вокруг и подозвала молодого парня, раздававшего гостям новый выпуск «Вестей Церкви Нового Дня». Она открыла где-то на середине и достала из клатча остро заточенный карандаш, украшенный россыпью белых камней, неизвестных Стэну.

– Что ты пишешь? – спросил он, наклоняясь к самому уху женщины.

– Дистанция, – напомнила она, дописывая предложение, и Стэн расстроенно отошел в сторону.

Спрятав карандаш, Доктор Бэттел вручила Стэну свежий выпуск «Вестей».

– Координаты предстоящей забастовки. Могу сказать одно: там будет очень интересно. Что скажешь, это привлечет внимание твоих друзей?

8

– Стэниэль! – хихикнула Ив.

– Вот… не надо! – Стэн погрозил пальцем. – Между прочим, я здорово рисковал, впутываясь в это!

Лаура смотрела на страницу с координатами. Пазл в ее голове никак не складывался.

– Удивительно, как тебе повезло, – задумчиво протянула она. – Попал на такое мероприятие, приглянулся Джерманотто, а потом еще и подслушал разговор Праведника с человеком из правительства! Я думала, в жизни так не бывает.

– Бывает, – тихо ответил Стэн. – Это все благодаря Джерманотто. И… моему безупречному слуху.

– Да, – Лаура вернула Стэну журнал и задумчиво посмотрела в окно. Людей было так много, что не было видно даже псов. – Наверное.

– Что-то надвигается, Элли. Последняя забастовка, которая мне известна, произошла, когда у всего Мира забарахлили голографы. С тех пор у нас были проблемы, но к забастовкам они не приводили. Это серьезно, – расстроенно заметила Ивон.

– Но почему именно сейчас? – спросила Лаура, продолжая смотреть в окно.

– Думаю, это после случая с Таней.

Новость о девушке-ньюмене, убившей свою мать, повергла Мир в шок. Вот почему выбросы вызывали ужас – они могли затронуть любого, даже самого родного человека. Таня даже не пыталась оправдать себя, она признала вину.

– Были и другие случаи. Чейз, Хантер, Жаклин… мне перечислять? – Лаура загибала пальцы, поглядывая в сторону псов, которых наконец высмотрела в окне, те направлялись в сторону антикварной лавки.

– Таня не первый новый ньюмен, убивший во время приступа человека, но именно она вызвала такой резонанс в обществе, – заметил Стэн.

– Из-за той речи, – тихо добавила Ив, – когда она целиком и полностью признала свою вину.

– Как будто люди не совершают убийства! – воскликнула Лаура. – В чем логика этого митинга?

– Забастовки, – поправил Стэн.

– Да без разницы. Одна и та же суть – вынудить правительство избавить общество от нас. Как ты вообще попал в Церковь? – поинтересовалась Лаура.

Мужчина выждал паузу. Мимо прошел официант, вновь окинул троицу подозрительным взглядом, но промолчал.

– Мне помогло… Правительство.

– Я знаю, что твоя личность под защитой, я не об этом.

– Блин, мне просто повезло! Так сложно поверить в это? – вспылил Стэн.

– Ладно, допустим. Но чудом спасшегося Стэна Шеффарда не вычислила всемогущая Церковь? Не верю я в то, что твои данные так хорошо засекречены. Не верю я в такое везение.

Стэн пожал плечами.

– Но так и есть. Пока что меня не заметили. Ты забываешь, что Церковь выступает против Энергосети. Вряд ли кто-то из людей Праведника стал пробивать меня по Базе данных. Они скорее засунут руку в кипящий котел, нежели дотронутся до голографов.

Ив издала смешок. Лаура знала, что он прав, но…

– Мир не так очевиден, как бы нам хотелось, Стэн. В каждом идеале есть свой изъян. Если Праведник не хочет дотрагиваться до голографа, он всегда может найти того, кто не побрезгует сделать это за него.

Стэн хотел возразить, но Лаура не дала ему себя опередить.

– Просто будь осторожен. Сотрудничать с правительством – это одно. Другое дело, когда ты затеваешь опасную игру с Церковью. Они способны на все. И да, у меня, как сказала бы Салли О’Коннор, охренительно плохое предчувствие.

– Ты говоришь мне об осторожности? Как насчет вас самих? Вы точно так же играете с огнем, подвергая себя опасности. Ты, Ив, – обратился Стэн к девушке, – часто остаешься одна. Работа – это хорошо, но не тогда, когда тебя может поджидать там опасность. Вам бы залечь на дно. Не кривись, Эл! Я серьезно. Вы помогаете опасным ньюменам. Праведник это так не оставит. В идеале – вы должны бежать как можно дальше, понимаете? Начните новую жизнь…

– Хватит, Стэн. Ты же знаешь, это все звучит заманчиво, но мы… мы думали об этом. Правда.

– Мы здесь, чтобы помогать ньюменам, – поддержала Ив. – И не только им, но и новым ньюменам тоже. Мы рядом, чтобы протянуть им руку!

– Смотрите, чтобы вам эту руку не отрубили, – вздохнул Стэн. – Джеф уже отхватил свое.

– Нет. Давайте не будем сейчас говорить о Джефферсоне, – попросила Лаура. – Мы придем. Побастуем. Собственно, у нас и так пока клиентов нет, так что…

– Ты же знаешь, Эл, одно твое слово, и я вернусь.

Лаура посмотрела в светло-карие глаза Стэна. Девушка знала, что он говорит правду. Но отнимать у кого-то жизнь, которую человек выбрал… жестоко. Кто она такая, чтобы навязывать Стэну собственные желания? Иногда люди должны отпускать тех, кто им дорог, чтобы подарить им заслуженное счастье.

Когда назад дороги нет, двигаться вперед человек начинает еще быстрее. Однако он не догадывается о том, что позади него все рушится. Люди не оборачиваются, они лишь кидают взгляд назад. Быстрый мимолетный взгляд не дает увидеть всей картины, не позволяет оценить в полной мере масштаба разрушений. Люди чувствуют, что не смогут это пережить. Они не смогут достичь внутреннего равновесия, зная, что позади ничего не осталось. Забрав в багаж опыт и знания, человек оставляет в прошлом огромную пустоту.

Ив, Стэн, Лаура – все они распрощались с прошлым, которое уничтожило их, сожгло изнутри. Они восстали из пепла подобно фениксам. Бороться и выживать. Выживать и бороться дальше. Так просто!

9

– Забастовка. Класс! – радости Колдера не было предела.

Иногда Лаура забывала, что парню совсем недавно стукнуло восемнадцать. Это самый сложный период, готовящий подростка к совершеннолетию, к самостоятельности, к принятию себя и пониманию значения слова «ответственность». Лауре хотелось верить, что парень выбрал правильный путь. Когда погибла его сестра, Эшли, Колдер перестал держаться за это слово, оно утратило для него былой смысл. Присущий парню оптимизм угасал, как огарок свечи, позабытый всеми. Если раньше он заряжал друзей неиссякаемой энергией, несмотря на весь ужас, творившийся с ними, то смерть сестры открыла другую его сторону. Даже самый веселый человек может грустить. Они в этом убедились. Как-то во время совместных посиделок Колдер сказал Лауре, что его скорбь ушла благодаря поддержке друзей. Теперь, по словам парня, его семья – это они: Лаура, Ивон, Салли О’Коннор, Стэн и… Джефферсон. Но Лаура видела, как он порой с грустью смотрел на маленькую изящную букву «Э», украшавшую мизинец его левой руки. Колдер никогда не рассказывал, кто был инициатором парных татуировок, но это было и не важно.

Лаура часто воскрешала в мыслях образ Эшли. Она была красива, ненамного старше Колдера, а еще – брезглива, высокомерна и… ужасно пуглива. Когда они были там, Колдер постоянно спорил с ней, пытался образумить, но вместе с тем – успокаивал и обещал, что все скоро закончится. Она ему верила. Наверное, Эшли верила ему и тогда, когда умирала. Колдер продолжал разговаривать с ней до тех пор, пока взгляд девушки не потух. Тогда Колдер заплакал. Он плакал над ее телом так долго, что Лауре пришлось умолять его отпустить ее. Она сочувствовала ему, но не понимала истинных чувств парня. Жизнь непредсказуема! Вскоре Лауре выпал шанс побывать в чужой шкуре, держа на руках тело Джерри. Какая ирония!

Говорят, к потерям можно привыкнуть, когда они происходят слишком часто. Но это ложь. Каждая новая утрата – это боль, это новая рана в душе. Когда их становится слишком много – душа разрывается на части, человек перестает быть тем, кем был прежде. Слезы можно выплакать, но дыру в груди заштопать практически невозможно.

– Эл, что думаешь? Будет драка? – прервал ее мысли Колдер.

– Тебе бы только подраться, мистер я-самый-крутой-на-районе, – поджала губы Салли О’Коннор. – Хочу заметить, что мы враги номер один. Без обид, Лаура, но ты – особенно. Нам там явно не будут рады.

– Да, но это – историческое событие! Если мы не пойдем, то упустим…

– Мы идем туда не потому, что это историческое событие, Ив, – возразила Лаура. – Мы идем туда, потому что там будет Стэн.

– И… что? – не понял Колдер.

– Он поступает глупо, – Салли О’Коннор залезла на стол и села, поджав ноги к груди.

– Он уже поступил глупо, – поправила ее Лаура. – И он не пойдет туда один. Стэн верит, что там произойдет что-то важное, что нам следовало бы знать. Не понимаю, с чего он это взял! – Лаура отошла от кресла и задумчиво пробежалась пальцами по перегородке. – У меня такое чувство, что он что-то не договаривает.

– Пошел по пути Джефа? – фыркнула Салли О’Коннор.

– Надеюсь, что нет. Но мы должны быть рядом с ним. Не знаю, как вы, а я пойду туда. Да, придется слиться с толпой, многие меня знают, но я его не брошу.

– Я с тобой! – Колдер подошел к Лауре. – Пусть только сунутся – я их мигом!

Лаура попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вялой.

– И я с вами, ребята.

Лаура не сомневалась в Ив, но оставалась Салли О’Коннор.

– Не-не-не. Не надо на меня так смотреть! – распахнув широко глаза, воспротивилась она. – Я не самоубийца! Идти в толпу, где тебя хотят убить? Вы совсем страх потеряли? Мы не бессмертные, если что.

– Никто тебя не заставляет. Но… Мне кажется, тут будет еще опаснее. Если все выйдет из-под контроля, первым домом, куда они нагрянут, будет наша контора. Куда разумнее затеряться в толпе, в которой тебя не ожидают увидеть.

Салли О’Коннор промолчала. Она спрыгнула со стола и направилась к выходу.

– Ненавижу, когда она так делает! – сердито буркнул Колдер.

– Она права. Мы должны быть очень осторожны. Стэн настаивал на нашем присутствии, и я хочу знать, почему. Надеюсь, он не приведет нас в ловушку.

Обед прошел без Салли О’Коннор. Ребята быстро перекусили и переместились в кабинет Лауры. Он был тесный, но уютный. Лаура задремала за столом, слушая, как Колдер перебирает струны старенькой гитары, а Ив, облокотившись о крепкую спину парня, читала очередную книжку по медицине.

Во входную дверь постучали. Сначала тихо, потом – чуть громче. Колдер перестал играть.

– Мы открыты? – неуверенно спросил он.

– Думаю, если б это были недоброжелатели, они бы не стали предупреждать нас о прибытии, – заметила Ив, спрыгивая на пол.

– Тогда открыты, – Колдер вышел из кабинета, прихлопнув дверь один раз, затем – еще раз, уже сильнее, ногой. – Блин. Дверь!

– Совсем забыла про нее. Надо будет вновь наведаться в Гнильцы. – Лаура, спросонья потирая глаза, побранила себя мысленно за забывчивость.

Спустя пару секунд она услышала скрип входной двери и Колдера, интересовавшегося причиной визита. По голосу девушка определила, что посетитель – женщина. Она говорила тихо, почти срываясь на плач. Лаура сделала вывод: у их агентства появилось новое дело.

– Мисс Браун, к вам посетительница, – нарочито деловым тоном доложил Колдер, заглядывая в кабинет.

– Входите!

Лаура быстро смахнула со стола пылинки и выпрямилась. Видимость аккуратности помогает людям довериться незнакомому человеку. Хотя сама Лаура вряд ли бы стала доверять первому встречному, даже если б у него от чистоты сверкал пол.

В кабинет, немного покачиваясь, вошла женщина сорока лет. Она быстро спрятала в сумку платок, мокрый от слез. Выглядела она опрятно и всем видом старалась не выдать своих чувств.

– Простите, я… Я правильно пришла? Это вы помогаете ньюменам?

– Все верно, вы не ошиблись, – подтвердила Лаура. – Меня зовут Лаура Браун. А вы?..

– Дороти Пакстоун. Я пришла просить вас о помощи, мисс Браун. Я знаю, кто вы, но, поверьте, меня это ни капельки не смущает.

– Вы уверены, что именно я вам нужна? Вы могли бы обратиться к псам… то есть, простите, к надзирателям за помощью.

– Разве что им есть дело до новых ньюменов.

В комнату тихонечко вошел Колдер со стаканом воды наготове. За ним – Ивон.

– Продолжайте, – кивнула Лаура, не обращая на них внимания.

– Моя дочь. Она пропала! – губы Дороти Пакстоун задрожали, но она справилась.

– Когда вы видели ее в последний раз? – Лаура достала голограф для заметок и принялась вбивать данные.

– Вчера утром.

Девушка подняла голову, свет голографа потух.

– Вы думаете, с ней что-то случилось?

– Рони очень прилежная девочка. Ей семнадцать, и она посещает уроки в Академии Правительства.

Лаура переглянулась с Колдером и Ив. Дети из АП отличались особенной замкнутостью. Они редко общались со сверстниками, предпочитая их обществу учебники и работу на дому. АП славилась лучшими учениками, а правительство выделяло им огромную стипендию. Неудивительно, что мать занервничала, когда ее одомашненная дочурка куда-то пропала.

– У нее на каждый день есть план, и она всегда оповещает меня о нем, – добавила миссис Пакстоун. – Вчера она должна была после Академии посетить лекции в Сити-Холле, а затем вернуться домой в районе семи часов. Я работаю до восьми, потому, когда вернулась домой, была уверена, что она в своей комнате! По пути я заказала нам ужин из любимого ресторана Рони, накрыла на стол и позвала ее, а она… не отозвалась. В комнате ее не было. Тогда я подумала, что мою дочь что-то задержало. Я решила встретить ее на остановке. Когда в девять автобус не вернул мне Рони… – голос женщины предательски дрогнул. Она ущипнула себя за руку и продолжила: – Я простояла там, ожидая следующий автобус. Он, как и следует, пришел в десять, но и в нем ее не было.

– В доме проживает кто-то, кроме вас и Рони? – спросила Лаура, вернувшись к голографу.

– Мой супруг подключен к системе жизнеобеспечения, так что вряд ли он может нам помочь.